|
|
Проблема близнечества, помимо
соответствия парности близнецов общей схеме деления коллектива и мира на две
части, интересна и по другим причинам. Отметим в первую очередь, что
мифические близнецы имеют своих «земных» представителей—реальные двойни,
отношение к которым далеко не одинаково у различных народов. Мы найдем и
почитание близнецов, н изгнание их из коллектива, и безжалостное убийство
обоих или одного из них . Существует много попыток объяснения этого
разнообразия. Обычно рождение двойни считается сверхъестественным событием,
приводящим как к почитанию близнецов, так и к преследованию их. Так, Л. Я.
Штернберг считает, что рождение двойни, где бы оно ни имело место, до того
исключительное явление, что тут же порождает культ близнецов: «каждый случай
рождения близнецов—повод к созданию нового культа» [146, 148]. Той же
«противоестественностью» обычно объясняются обычаи, расценивающие близнецов
как вредоносных (см., например, [18, 373—5]). Мы не будем рассматривать здесь
случаев рождения разнополых близнецов, обвиняемых в большинстве случаев в
пренатальном инцесте—о них см. [356, 168—71]. Кстати, Э. Лёб не без оснований
считает приписываемую разнополым близнецам вредоносность более поздним
явлением, производным от вредоносности любой двойни.
Интересные соображения относительно культа близнецов были
высказаны В. Тернером, считающим вслед за Шаперой [468, 135—6], что однополые
близнецы в отличие от разнополых являются в ряде африканских традиций менее
предпочтительными, так как оба брата (или обе сестры) занимают одно и то же
положение в политической структуре и в системе родства; всюду, где система
родства всецело определяет социальное положение и всевозможные связи между
членами коллектива, рождение близнецов служит источником классификационной
путаницы [516, 41—2, 55—6; ср. 403, 443].
Несомненна связь разного отношения к близнецам у различных
народов с экономическими особенностями жизни в первобытном обществе. Согласно
наблюдению Э. Лёба, примитивные охотники и рыболовы вынуждены убивать одного
или обоих близнецов, в то время как ранние земледельцы, высокопродуктивные
рыболовы северо-западного побережья Северной Америки, а также большинство
скотоводов связывают рождение двойни с идеей плодородия и оказывают близнецам
всяческие почести [356, 173]. Однако интересно, что многоплодие у человека и
многоплодие у животных не всегда отождествляются. Так, асаба ибо (Нигерия)
выбрасывают своих близнецов, полагая, что только животным свойственно рожать
двойни [18, 374; 429, 317; ср. 146, 151, прим. 1; 516, 77; 45, 218], т. е- в
данном случае судьбу близнецов решает противопоставление «люди—животные».
С изменением условий жизни отношение к близнецам может
соответственно измениться. Так, у бавенда (Африка) видны следы былого
почитания близнецов, связанного, по-видимому, с развитым у них в прошлом
скотоводством, хотя в настоящее время бавенда умерщвляют своих близнецов
[356, 167; 490, 91—3; 45, 228— 9, прим. 42]. По-видимому, с
социально-экономическими и экологическими особенностями жизни коллектива
можно связать и такие (необъяснимые в рамках предложенной Лёбом схемы)
явления более сложного порядка, как различные типы организации близнеч- ного
культа. По мнению В. Тернера, ндембу (Африка) смотрят на своих близнецов и
вообще на всякое проявление дуальности не как на пару подобных вещей, а как
на пару противоположностей, что с одной стороны отражает конкуренцию материнского
счета родства с вирилокальностью поселения, а с другой—особенности
хозяйственной жизни ндембу [516, 69; ср. 517].
В близнечном культе имеется ряд черт, в основе которых
лежат универсальные схемы психологического характера, наряду с социальными и экологическими
факторами вносящие свой вклад в сложную картину дуалистических представлений.
Например, неравнозначность роли братьев в мифической истории общества вряд ли
можно достаточно четко объяснить, считая это лишь эффектом наложения двух
оценок, даваемых двойне в последовательные стадии. Также не всегда и не все
объясняют простые рациональные схемы типа идеи Харриса—Штернберга о двойном
отцовстве близнецов [287; 146; ср. 523, 4, 12—4]. По верному замечанию А. М.
Золотарева, эта идея не объясняет, почему культ распространяется на обоих
близнецов, если только один из них—сын духа [41, 594].
Как уже отмечалось, в мифологической паре
братьев-близнецов часто имеется существенная асимметричность. Некоторая
асимметричность, по-видимому, присутствует в любой паре противопоставлений
[53]. Даже когда братья и не различаются резко по своей роли в культурной
истории общества, а наоборот, вместе совершают героические действия, как
Возлюбленные Близнецы в мифологии зуньи, все равно они наделяются, мы видели,
какими-то, пусть менее неравнозначными, противопоставляемыми чертами. Можно
предположить, что эта асимметричность мифических близнецов в какой-то мере
(несмотря на указанные выше особенности «примитивных» классификаций) отражает
реальные различия, усматриваемые в обычной близнечной паре, тем более что
между двуяйцевыми близнецами в самом деле встречается довольно большое
несходство-
Однако нередко у исследователя возникает искушение
приписать нашему далекому предку довольно глубокие знания в той или иной
области. Делается это по большей части перед лицом порой действительно
поразительных фактов, но, как правило, в стороне остается символическая или
психологическая стороны вопроса. Например, у первобытных людей предполагают
незаурядные знания в области медицинской генетики, у древних
египтян—совершенные эмбриологические познания [499], а безвестным создателям
Вед даже, оказывается, были известны такие данные о возникновении жизни на
нашей планете, которые лишь приблизительно начинают вырисовываться в свете
новейших научных открытий [430]. Так и здесь исследователь, обремененный
грузом современных знаний о близнецах, поддается соблазну приписать их
непосредственному участнику близнечного культа. Это не значит, конечно, что
мы вовсе не должны учитывать удивительной способности «примитивного» человека
к чрезвычайно тонким наблюдениям,—речь идет лишь об известной осторожности
толкователя. Например, рассматривая широко распространенное поверье, что
рождение двойни связано с двойным отцовством, думается, было бы неверным привлекать
биологические свидетельства двойного оплодотворения в пользу рациональных
истоков этого поверья. Скорее здесь действуют другие механизмы, типа «два
требуют двух»—в индоевропейской традиции это идея двойного зачатия [523, 4,
12—4], а у аранда в утробу матери проникают духи двух предков [481, 52].
Остановимся на еще одном круге явлений, вносящих,
по-видимому, свой вклад в дуалистический миф и ритуал. Речь пойдет об образе
зеркального двойника человека, о его «другом я», который, возможно, имеет
связь с близнечным культом.
|