Книга Галена О назначении частей тела. Глава О РУКЕ

  

Вся библиотека >>>

Оглавление книги >>>

 


ГаленКлавдий Гален

О назначении частей человеческого тела


Том 1. Книга первая

 

О РУКЕ

 

ГЛАВА  I

1. Подобно тому как говорят, что всякое  животное  есть нечто  единое целостное, так как оно имеет определенную   форму,   свойственную ему, и не имеет ничего общего   с    другими   животными,    так и каждая   из   частей   животного, например глаз, нос, язык, головной мозг, является чем-то единым, потому что эта часть имеет также свойственные ей формы.  Если бы эти  части   совершенно не   соприкасались с тем, что с ними смежно, а напротив,   были   бы   совершенно     изолированными,     тогда они вовсе не   были   бы  частями, но   были   бы   чем-то   единым. 2. Поэтому всякое  тело,  которое не   имеет   полной,    свойственной ему формы и не является вполне соединенным со всех сторон с тем, что    его    окружает,    называется частью. Если это так, то у животных   будет   много   частей,    одни большие, другие меньшие и, наконец,   такие,   которые   совершенно не поддаются дальнейшему делению.

 

ГЛАВА II

Назначение всех этих частей находится в зависимости от души. Ведь тело есть орудие души, и поэтому одни и те же части тела, так же как и их души, являются очень непохожими у различных животных. Ведь есть души сильные, есть вялые, дикие, есть и прирученные; одни являются, так сказать, культурными, просвещенными и способны к занятию общественными делами,   другие   склонны   к одиночеству. Итак, у всех тело приспособлено к привычкам и к способностям души. У лошади тело снабжено твердыми копытами и гривой, так как это животное быстрое, гордое и смелое. У льва, животного смелого и сильного, тело проявляет свою силу зубами и когтями, то же у быка и у кабана, у первого рога, у второго выдающиеся клыки являются естественным орудием. У оленя и у зайца, животных робких, открытое тело обладает быстротой в беге, но совершенно лишено всяких средств защиты; вполне, мне кажется, было подходящим наделить животных слабых быстротой бега, а животных смелых средствами нападения. 3. Таким образом, природа не вооружила слабость и не лишила смелости орудия защиты. Человеку же, существу одаренному разумом и являющемуся единственным божественным созданием среди тех, кто населяет землю, она дала вместо орудия защиту —• руки,— орудие, необходимое, чтобы выполнять всякого рода работы, пригодные во время мира, не менее чем во время войны. Ведь не было необходимости давать ему естественный рог, если он мог по собственному желанию взять своими руками оружие лучшее, чем рог; ведь меч или копье является оружием одновременно и более крупным, и более подходящим, чтобы резать, чем рог. Он также не нуждался в копытах, так как дерево и камень бьют сильнее, чем любое копыто. Более того, рогом и копытом не сделаешь ничего, если не приблизишься к своему противнику, тогда как оружие человека действует так же хорошо издали, как и вблизи: дротик и стрела лучше, чем рог, камень и дерево лучше, чем копыто. Но лев более быстр, чем человек. Ну, так что же? Ведь человек покорил себе своей мудростью и своими руками коня, который более быстр, чем лев. 4. Человек пользуется конем, чтобы или убегать от льва, или преследовать это животное; с высоты коня, на которого человек садится, он поражает льва, который у его ног. Таким образом, человек не является ни оголенным, ни безоружным, ни легко уязвимым, ни лишенным обувиг, но когда он захочет, железный панцирь становится для него средством защиты более непроницаемым, чем любая кожа, он может иметь любую обувь, оружие и одежду всякого рода. И не только его панцирь, но и его дом, стены его города и башни дают ему верное убежище. Если бы он имел рог или какое-либо другое орудие защиты приделанным от природы к его двум рукам, он не мог бы пользоваться ими ни для того, чтобы построить себе дома и башни, ни для того, чтобы сделать копье или панцирь или какой-либо другой подобный предмет. Своими руками человек ткет для себя плащ, плетет сети, выделывает верши, нитки, сетки, поэтому он является господином не только тех животных, которые живут на земле, но и тех, которые обитают в море или в воздухе. Таково оружие, которое человек имеет в своих руках для защиты. 5. Но человек, созданный столько же для мира, сколько и для войны, своими руками написал законы, воздвиг в честь богов алтари и статуи, выстроил корабли, создал флейту и лиру, изготовил ножи и клещи, создал инструменты для всех искусств, в своих письменных произведениях  он  оставил   записи о теории этих искусств. Так что благодаря произведениям, написанным с помощью руки, ты можешь еще теперь беседовать с Платоном, с Аристотелем, с Гиппократом и другими древними учеными.

 

ГЛАВА III

Таким образом, как человек — самое разумное из всех живых существ, так и его руки являются орудием, соответствующим мудрому существу, ведь человек является самым мудрым из живых существ не потому, что он имеет руки, как говорит Анаксагор, но он имеет руки потому, что он — самый мудрый, как это заявляет Аристотель 2, который судит очень разумно. Действительно, не благодаря своим рукам, а благодаря разуму человек научился всем искусствам: руки являются его инструментом, как лира для музыканта, как клещи для кузнеца, ведь не лира образовала музыканта и не клещи — кузнеца, но каждый из них является специалистом в силу своего умственного дарования, которым он наделен, и подобно тому как каждый из них не может выполнять своего искусства без инструментов, так и всякая душа, одаренная в силу своей сущности особыми способностями, не в силах выполнить то, к чему предназначила ее природа, если она лишена орудий, 6. Можно ясно видеть, наблюдая новорожденных животных, которые пытаются действовать раньше, чем их части успели вполне развиться, что не части тела заставляют душу быть вялой, смелой пли разумной. Так, я часто видел, как бычок старается ударить головой раньше, чем выросли его рога, как жеребенок брыкается, хотя его копыта еще совершенно мягки, как маленький поросенок старается защититься своим рылом, лишенным еще больших зубов, наконец, маленький щенок старается укусить своими еще не окрепшими зубами. Всякое животное, не наученное никем, обладает ощущением способностей своей души и тех сил, которыми наделена каждая часть его тела. Иначе почему поросенок, пмея возможность укусить своими маленькими зубами, оставляет их в покое и не пускает их в ход при борьбе и в то же время старается использовать то, чего у него еще нет. Можно сказать, что сами части тела обучают животных способу их применения, так как, прежде чем обладать этими частями, они, по-видимому, уже знают их назначение. 7. Возьми, если хочешь, три яйца: орла, утки и змеи, согревай их сам умеренно и затем, разбив скорлупу, ты увидишь, как среди животных, которые вылупятся, одно будет стараться пустить в ход крылья, еще не умея летать, а другое — извиваться и стараться ползти, хотя оно еще мягко и не может этого делать, п после того, как ты всех трех вырастишь в одном доме, отнесешь их на открытое место и дашь им свободу, орел поднимется ввысь, утка полетит к какому-нибудь болоту, а змея спрячется в земле. Наконец, не в силу того, как я думаю, что они научились, орел будет охотиться, утка — плавать, а змея прятаться в какой-нибудь норе, Гиппократ говорит: «Приро-за животных обходится без обучения». Поэтому в конце концов мне кажется, что животные выполняют некоторые искусные действия скорее по инстинкту, чем по разуму. Так, можно видеть, как пчелы строят свои ульи, муравьи выгрызают нечто вроде помещений и извилистых подземных ходов, пауки ткут свою паутину — и все это, как я полагаю, без учителей.

 

ГЛАВА IV

8. Поскольку у человека тело лишено орудия (для самозащиты), постольку и его душа лишена прирожденных знаний, вот почему он получил руки, чтобы восполнить безоружность своего тела, и разум взамен отсутствия прирожденных искусств в его душе, пользуясь всем этим, он всячески вооружает и защищает свое тело; он украшает свою душу всеми искусствами. Ведь подобно тому, как если бы он, владея орудием защиты, данным ему от природы навсегда, имел бы только его одно, так если бы он знал какое-либо одно искусство, он не владел бы другими. Поскольку же было лучше пользоваться любым орудием защиты и проявлять себя во всех искусствах, человек от природы ничего этого и не получил. Замечательно сказал Аристотель, что рука некоторым образом является определенным инструментом, который заменяет все инструменты. В подражание Аристотелю кто-либо из нас мог бы также с полным правом утверждать, что разум обладает известным искусством, которое заменяет все другие искусства. В самом деле, подобно тому как рука, не являясь по существу каким-либо одним орудием, заменяет собой все другие орудия, так как она может очень хорошо владеть всеми ими, так и разум, не обладая каким-либо особым искусством, так как он способен вместить их все, 9. наделен искусством, которое заменяет все остальные. Так вот, человек, будучи из всех живых существ единственным, душа которого обладает искусством, заменяющим все искусства, имеет вследствие этого в своем распоряжении руку в качестве орудия, которое заменяет все  остальные орудия.

 

ГЛАВА V

Исследуем сначала эту часть человека и посмотрим, только ли рука полезна ему и подходяща для существа, одаренного мудростью, но также то, не имеет ли она во всех мелких своих частях такое устройство, что если бы она была устроена иначе, это не было бы лучше. Первое и главнейшее условие для органа, устроенного в совершенстве, в качестве орудия для хватания, это — иметь возможность всегда легко брать. все предметы, которые человек в любом случае может трогать и двигать, какой бы формы или какой бы величины они ни были. Так вот, было бы для этой цели лучше, чтобы рука была разделена на части различной формы или чтобы она была создана совсем не разделенной на части? Конечно, нет надобности в других мудрствованиях, чтобы убедиться, что рука, оставаясь неразделенной, могла бы осязать у тел, с которыми она приходит в соприкосновение, только поверхность, равную ее собственной величине, по разделеп-ная па много частой, она может легко охватывать предметы, гораздо более объемистые, чем она сама, равно и прекрасно схватывать маленькие лредметы. 10. Когда она охватывает вещи более объемистые, она увеличивается, раздвигая пальцы, а вещи маленькие она не пытается взять, приведя в движение всю руку, так как эти вещи выскользнули бы, но для нее в этом случае достаточно воспользоваться оконечностями двух пальцев. Таким образом, строение руки вполне совершенно для того, чтобы крепко схватить как большие, так и маленькие предметы; и чтобы иметь возможность хватать предметы различной формы очень крепко, рука разделена так, как разделена она теперь, на части различной формы, а чтобы выполнять эту задачу, рука из всех орудий хватания, бесспорно, является лучше всего устроенной, для предметов шарообразных она может согнуться и сделаться круглой и таким образом охватить их со всех сторон, с той же уверенностью она может схватить тела плоские или вогнутые: если это так, то рука приспособляется ко всем формам, поскольку все формы являются результатом сочетания трех видов линий: выпуклых, вогнутых и прямых. Поскольку многие тела имеют объем слишком значительный, чтобы для этого было достаточно одной руки, то природа создала одну руку в помощь другой, так что обе они, схватив объемистые предметы с двух противоположных сторон, не уступают в этом одной руке, если бы она была очень большой.

11. Кроме того, руки обращены одна к другой, так как они созданы -одна для другой и их строение абсолютно одинаково, это очень подходит для органов, которые должны действовать одинаковым образом. После того как ты представишь себе самые большие предметы, которые человек призван передвигать обеими руками, такие, как дерево или камень, перенеси тотчас же свои мысли на предметы самые маленькие, как, например, зерно проса, самый тонкий шип терновника или волос, затем подумай о множестве переходных ступеней между предметами очень большими и очень маленькими; приняв все это во внимание, ты найдешь, что человек так хорошо берет в руки эти предметы, что всем покажется, будто руки созданы специально для каждого из них, взятого в отдельности. Действительно, очень маленькие предметы человек берет концами двух пальцев, указательного и большого, предметы несколько большие он берет теми же пальцами, но уже не кончиками их, для предметов, еще более объемистых, он пользуется тремя пальцами, средним, указательным и большим, для тех вещей, которые являются более объемистыми, пользуются четырьмя пальцами, затем пятью пальцами, то есть всей рукой. 12. Затем для предметов, еще более объемистых, прибавляют вторую руку. Рука не могла бы выполнить ни одной из этих функций, если бы она не была разделена на части различной формы. Но было бы недостаточно, чтобы рука была просто разделена на пальцы: действительно, какая польза была бы в том, если бы один палец не был противопоставлен четырем другим, как это п есть в действительности, и если бы все пять были расположены в один ряд, один за другим? Не очевидно ли, что множество пальцев было бы бесполезно? Ведь для того, чтобы крепко держать^ все тела должны быть охвачены со всех сторон или по крайней мере в двух противоположных местах. Это преимущество было бы потеряно, если бы пять пальцев были расположены на одной линии последовательно один за другим, но в настоящем положении это преимущество сохранено, так как один из пальцев противопоставлен другим четырем, этот палец расположен так и двигается таким образом, что при помощи очень умеренного вращательного движения он может действовать совместно с каждым из пальцев, который ему противопоставлен; для того чтобы руки могли лучше выполнять те функции, которые они выполняют теперь, природа дала им такое строение, какое далает их способными к выполнению этих функций.

 

ГЛАВА VI

13.       Было недостаточно, что два пальца, противоположные друг другу,

могли действовать своими концами, чтобы схватить предметы небольшого

объема; нужно было, чтобы эти концы были такими, какими они являют

ся в действительности, то есть мягкими, закругленными и снабженными

ногтями. В самом деле, если бы они не были мясистыми и с ногтями, ими

было бы невозможно брать такие мелкие предметы, как иглы или волос,

не было бы этой возможности и в том случае, если бы, будучи мясистыми,

эти концы пальцев были бы более мягкими и более влажными, чем они

на самом деле, так как важно, чтобы схваченный предмет был по возмож

ности охвачен со всех сторон и чтобы охват был более крепким. Ничто

из того, что твердо и костляво,  не может сгибаться вокруг предмета,

но только то, что в меру мягко и что, следовательно, умеренно подается,

так как то, что чрезмерно мягко' и подобно растекающемуся веществу

подается более чем следует, при соприкосновении с телами твердыми легко

дает возможность  ускользнуть  схваченному предмету.   Таким образом,

все то, что по своей природе занимает среднее положение между веществом,

чрезвычайно мягким и неумеренно твердым,— какими и являются эти

концы пальцев,— они образуют орган, особенно надежный для схваты

вания. .

 

ГЛАВА VII

14.       Но так как предметы, которые должны быть схвачены, сами имеют

очень различную плотность и так как они сами бывают более или менее

мягкими и более или менее твердыми, то природа дала пальцам строение,

которое делает их способными схватывать все эти предметы. Чтобы выпол

нить это назначение, концы пальцев не состоят исключительно из ногтей

или из мяса, а состоят из обоих этих веществ, из которых каждое занимает

наиболее подходящее для него место. В самом деле, мясистая часть зани

мает (ладонную)  сторону,  на которой пальцы обращены друг к другу

и концы служат для того, чтобы захватывать предметы. Ноготь же рас

положен снаружи, чтобы служить поддержкой. Таким образом, мягкие тела схватываются с помощью одной только мясистой части пальцев, тела твердые, поскольку они сжимают мясо и сильно на него надавливают, не могут быть взяты без помощи ногтей, так как мясистая часть, подвергаясь давлению, нуждается в поддержке. Но никакой твердый предмет не может быть взят одними ногтями, так как твердые предметы легко скользят по твердым телам, какими являются ногти. Таким образом, так как на концах пальцев мясистая часть 15. исправляет свойство ногтей скользить, а ногти поддерживают сдавливаемое мясо, то палец становится орудием для хватания всех предметов, малы ли они или тверды. Ты яснее поймешь, что я говорю, наблюдая неудобство крайне длинных или крайне коротких ногтей. Ведь если они неимоверно длинны, так что сталкиваются друг с другом, то нельзя взять ни маленькой иглы, ни волоса, ни какого-либо другого подобного предмета, если же, наоборот, вследствие нх ничтожной длины они не доходят до уровня концов пальцев, они оставляют мякоть без поддержки и делают ее неспособной брать что-либо. Когда же ногти находятся на уровне верхних концов пальцев, то они выполняют в совершенстве функции, для которых они созданы. Также говорил и Гиппократ (III. 284): «Ногти не должны ни выходить за пределы мягкоти пальцев, ни оставлять ее незащищенной». Действительно, когда они имеют надлежащую длину, они лучше всего выполняют то назначение, для которого созданы. Ногти очень полезны для целого ряда действий, например если нужно скрести, 16. выскабливать, обдирать либо разрывать. Ведь нам необходимы ногти почти во всех обстоятельствах жизни, для всех искусств, особенно для тех, которые требуют искусного применения руки. Как орган для схватывания маленьких и твердых предметов рука особенно нуждается в ногтях.

 

ГЛАВА VIII

Как случилось, что Платон, почитатель Гиппократа, более чем кто-либо другой заимствовавший от него свои самые важные догматы, с таким малым вниманием отнесся к вопросу о пользе ногтей? Каким образом Аристотель, столь мастерски объяснивший много вещей, в частности искусство природы, выказал небрежность, говоря о применении ногтей? Что касается первого, то он изображает нам богов, создавших человека, как плохих художников, которые дают расти ногтям на концах пальцев человека потому, что уже раньше они предусмотрели пользу применения ногтей у других животных. Что касается Аристотеля, то он говорил, что ногти были созданы как средство предохранения, но против чего, он не сказал. Против холода, жары, против тел, ранящих или причиняющих ушибы? 17. Невозможно думать, что ногти созданы для предохранения от какой-либо из этих причин или какой-либо иной. Я привожу здесь мнения Аристотеля и Платона отнюдь не с той целью, чтобы порицать то, что они сказали плохого, но чтобы дать возможность понять те причины, которые заставили меня приняться, за этот трактат. Действительно, между древними врачами и философами существует большое несогласие-по вопросу о назначении частей тела: одни утверждали, что наше тел» было создано безо всякой цели и без участия какого-либо искусства, другие, наоборот, поддерживали мнение, что каждая часть тела создана с определенной целью и с искусством и среди последних одни приписывали такой-то части тела одно назначение, а другие — другое. Так вот, я снова стал искать точного критерия, чтобы судить об этом разногласии, а затем захотел установить определенный метод, имеющий общий характер, с помощью которого мы могли бы найти назначение каждой части рассматриваемого тела в отдельности и связанных с нею частей. Слыша, что Гиппократ говорит: «В общей совокупности частей все находится во взаимном согласии и среди частей все содействует для деятельности каждой из них», 18. мне показалось подходящим подвергнуть сначала исследованию части, функции которых нам точно известны, а затем перейти и к другим частям. Я сейчас скажу, как я поступал при своем исследовании, начав с истолкования мысли Гиппократа, которая достаточно непонятна для большинства, так как автор изъяснялся на древнем языке и с обычной для него сжатостью выражений. Вот смысл его фразы: все части тела находятся в согласии друг с другом, т. е. что все взаимно содействуют друг другу при выполнении того или другого действия. Так, крупные части тела всякого живого существа, такие, как руки, ноги, глаза, язык, созданы в интересах общих функций живого существа и все вместе содействуют этим отправлениям. Части более маленькие, которые сами являются частями вышеназванных частей, содействуют выполнению действия всего органа; например глаз, являясь органом зрения, составлен из многих частей, которые все согласно действуют выполнению одной функции зрения: одни,— при помощи которых мы видим, другие,— без-которых невозможно видеть, иные, которые позволяют нам лучше 19. видеть, а другие, которые служат для защиты всех остальных. То же мы находим и для всех других частей, как-то: живот, рот, язык, ноги, наконец, руки, о которых я хочу сейчас говорить. Нет никого, кто не знал бы их функций; очевидно, что они были созданы, чтобы быть орудием хватания,, но что форма и величина всех частей, которые входят в их состав, таковы, что они помогают выполнению единого действия всего органа, этого никто не знает; однако и Гиппократ хотел бы это сказать в таком смысле, а теперь и мы ставим себе целью доказать этот факт. Действительно, это правило, которое указывает метод исследования назначения частей, дает нам в то же время средство опровергнуть тех, которые высказывают противоположные истине мнения. Если бы функции грудной полости, легких, сердца и всех других частей были также хорошо известны всем, как и функции глаз, рук и ног, то не было бы большого различия во мнениях о назначении частей тела; но так как функции большинства органов неизвестны и так как невозможно без этого знания 20. найти специальные случаи их применения, то ясно, что все те, которые ошибались в функциях органов, равным образом ошибались и в назначении частей тела. Так как ни Аристотель, ни кто-либо иной из тех, которые были раньше нас, не писали о всех функциях органов, мы приняли на себя труд рассказать о назначении частей тела. Некоторые авторы, которые говорили удовлетворительно о функциях большинства органов, но которые не были опытны в методе исследования применения частей тела, ошибались во многих подробностях, как я доказал немного выше относительно ногтей; дело в том, что лучшие философы, по-видимому, не оценили их полезности и не поняли, как я указал, произведений Гиппократа. Так вот, речь идет о руке, функции которой мы знаем; нам необходим определенный метод, чтобы установить применение ее частей; и как можно обойтись без него, стремясь определить назначение частей мозга, сердца и почти всех других крупных внутренних органов? В самом деле, одни видят местонахождение того начала, которое управляет душой, в сердце, другие — в мозговой оболочке, 21. иные — в самом мозгу, так что одни назовут одну полезность применения этих частей, а другие — другую. Мы будем разбирать эти вопросы в дальнейшем. Поднимая вопрос о них здесь, мы имели в виду одну только цель —• дать обоснование, почему мы приняли решение напи-сать «О назначении частей», хотя много интересного об этом было уже сказано Аристотелем, а также довольно большим числом врачей и филосо-фов; хотя, может быть, они не были равны Аристотелю, но и они сказали хорошо, среди них надо выделить Герофила из Халкедона; наконец, и то, что было написано Гиппократом, является недостаточным, потому что о некоторых вещах он высказался туманно, а о некоторых не сказал ничего; но, по моему мнению, Гиппократ не написал ничего плохого. По всем этим причинам мы были вынуждены написать о применении каждой из частей; мы истолкуем то, что Гиппократ оставил не выясненным, а иное мы прибавим от себя, сообразуясь с тем методом, который он нам передал.

 

ГЛАВА IX

22. Теперь вернемся к тому пункту, на котором мы прервали беседу, и объясним строение руки, ведь если мы научимся с успехом проводить исследование в той части нашей работы, которая касается руки, имеющей совершенно явные функции, мы легко поймем, как перенести этот метод на всю остальную часть нашего труда. Приступим же к толкованию слов Гиппократа, как бы исходящих из уст бога; ведь в том же отрывке, где он показывает пользу применения ногтей, поучая нас, какая должна быть их длина, он в то же время учит нас, почему рука была разделена на пальцы и почему большой палец был противопоставлен остальным четырем, он пишет: «Счастливое естественное расположение пальцев состоит в том, что между ними есть большой промежуток и что большой палец противопоставлен указательному». И действительно, для того чтобы.пальцы могли вполне отделяться один от другого,— расположение, удобное в бесконечном ряде случаев,— было создано разделение пальцев. Вполне основательно Гиппократ объявляет именно это расположение пальцев наиболее счастливо придуманным, так как оно отвечает назначению пальцев; действительно, вследствие этого расположения и того, что большой палец противопоставлен остальным, 23. происходит то, что, если бы рука была просто разделена и если бы большой палец не был отделен от других, насколько это возможно, он не мог бы быть противопоставлен другим пальцам. Таким образом, в этой цитате Гиппократ преподает в немногих словах много важного тем, кто умеет понимать его слова. И, может быть, подражая не только другим хорошим качествам этого мужа, но также этому искусству, состоящему в том, чтобы говорить многое в немногих словах, для нас было бы хорошо, чтобы мы отказались вдаваться в частности, указав на метод истолкования всего того, что он написал кратко, ведь в наше намерение не входит говорить — разве только мимоходом, что Гиппократу были очень хорошо известны все эти вопросы, но нашей целью было показать назначение всех частей, желая из всех указаний, которые дает Гиппократ в приведенном выше отрывке, подчеркнуть то, что врачу крайне необходимо знать, но чего нельзя найти, не изучив со всей тщательностью назначения частей. Что же это такое? Знать, каково лучшее строение нашего тела. В самом деле, очевидно, что лучшее строение то, 24. которое дает всем частям достаточную возможность содействовать выполнению функций органов. Действительно, Гиппократ говорит: «Это счастливое естественное расположение пальцев удачно тем, что разделения между пальцами являются глубокими и что большой палец противопоставлен указательному пальцу». Если ты спросишь, почему?, то имеешь написанный им ответ: «Все находится в согласии для действия каждой из них». Какова же работа одной из частей нашего тела, руки? Очевидно, схватывание. Каким же образом пальцы содействовали бы этой работе, если бы они не были разделены между собой глубокими промежутками и если бы большой палец не был противопоставлен указательному? Между тем расположенные подобным образом пальцы выполняют все действия очень хорошо. Если ты захочешь узнать, хорошо ли расположение глаз или носа, ты его узнаешь, если будешь сравнивать их строение и их функции. В этом заключается правило, мера, критерий хорошего природного расположения и настоящей красоты. В самом деле, настоящая красота есть не что иное, как современное телосложение. Веруя в учение Гиппократа, ты будешь судить об этом превосходстве по функциям. 25, а не по белизне, мягкости и всяким другим подобным качествам, которые преподносят нам красоту подкрашенную, заимствованную, а не красоту естественную и истинную. В результате торговец рабами будет хвалить тела одних, а Гиппократ будет хвалить тела других. Может быть, ты думаешь, что Сократ у Ксенофонта 8 шутил, споря о красоте с теми, которые считались самыми красивыми в его время. Если бы он говорил просто о красоте без отношения ее к функциям и не делал бы их мерой красоты, может быть, эти речи были бы просто шуткой, но поскольку он во всем этом диалоге сводит красоту их внешнего строения к правильности выполнения их функций, то не только не нужно думать, будто он шутит, но должно допустить, что он говорит очень серьезно. Особенность музы Сократа — смешивать всегда шутку и серьезную речь. То, что я сейчас говорил, достаточно, чтобы показать полезность предмета настоящего нашего исследования и чтобы научить, как нужно понимать мысли и слова древних. Но вернемся опять к изложению строения руки, 26. не оставляя, насколько возможно, ничего без глубокого исследования. Чтобы моя беседа развертывалась по определенному методу, мы последовательно будем рассматривать все то, что является общим для тел. И на первом месте стоят прежде всего натуры (crasies), так как это они сообщают частям их подлинную сущность. Действительно, так как в теле некоторым образом смешиваются тепло и холод, сухость и влажность, то оно от природы бывает того или иного вида. Ведь если мясо есть мясо, а нерв — нерв и если всякая другая часть есть то, что она есть, это зависит от определенного смешения вышеназванных четырех свойств. Эти свойства существуют в частях тела в виде субстанций, запах, вкус, цвет, твердость, мягкость являются необходимыми их следствиями, другие, как положение, величина, соединение частей, строение, являются необходимым дополнением тела. Так вот, если кто хочет точно и глубоко исследовать полезность всего того, что входит в строение органов, пусть он прежде всего рассмотрит, в силу чего они приобрели свои функции. И, действительно, окажется, что в большинстве случаев эти органы действуют в силу собственной природы, но иногда также в силу тех или других вытекающих отсюда побочных качеств; 27. так, глаза функционируют под влиянием воздействия цвета. Затем надо исследовать назначение каждой из частей, которая входит в состав определенного органа, полезны ли они вследствие функций этого органа или вследствие чего либо еще, что зависит от натуры (crasis), так, например, кость полезна вследствие твердости. После этого надо исследовать то, что свойственно как всему организму, так и его частям. Эти свойства, как я говорил выше, следующие: положение, величина,соединение частей, строение тела. Тот, кто думает, что он хорошо изложил полезность частей, не исследовав раньше глубоко всех этих вопросов и не уверившись, что все тут правильно или что в чем-либо есть погрешность, тот ошибается и плохо в этом разобрался.

 

ГЛАВА X

Так вот, чтобы не заслужить, по собственной вине, того же упрека, исследуем сначала руку, так как именно о ней мы должны говорить на первом месте, затем о других частях, приняв для них всех, как мы указали выше, их функции как точку отправления наших исследований и как критерий наших открытий. Так как хватание есть назначение руки и так как было бы невозможно схватить что-либо, если бы она оставалась неподвижной 28. (в этом случае она ничем не отличалась бы от руки из камня или руки мертвой), то очевидно, что главнейшей частью для выполнения этой функции будет та часть, благодаря которой рука движется. Если все движения произвольные, каковыми являются движения руки, как мы указали,, производятся мышцами, то мышца будет первым органом движения для руки. Все остальные части созданы — одни для того, чтобы функции выполнялись лучше, другие потому, что данная функция не могла бы выполняться без них, третьи, чтобы быть защитой для всех других. Такг ногти, как было показано 4, созданы для лучшего выполнения функции; действительно, и без них рука могла бы схватить предмет, но она не могла бы, как она делает это теперь, ни схватить все возможные предметы,, ни схватить их так хорошо, как теперь. Было показано, что предметы маленькие и жесткие легко ускользали бы из нее, если бы концы пальцев не были укреплены каким-нибудь более твердым веществом, способным поддержать мякоть. Раньше было уже сказано, в каком отношении полезны твердость  ногтей и их положение.

 

ГЛАВА XI

Еще не было сказано, почему ногти созданы определенной твердости, 29. а не большей 5, и почему они округлы со всех сторон, своевременно теперь обсудить этот вопрос.  Если бы они были более твердыми, чем сейчас,, и похожи на кость,   они были бы менее подходящими для того, чтобы брать, так как они не могли бы слегка гнуться и, главное, их было бы легко разбить, как и все остальные твердые тела. Заботясь о их целости, природа сделала их умеренно твердыми, чтобы ничего не вредило их полезному применению,   во имя  чего  они и были созданы и чтобы сами они не могли легко потерпеть какого-либо повреждения. Строение всех остальных подобных частей должно будет тебе показать, с какой осмотрительностью природа сделала ногти более мягкими, чем кости, чтобы они, слегка уступая тем телам, которые с силой ударяют по ним, могли ослабить удар.   Ведь  все  части тела  у животных,   выступающие  и  обнаженные, природа создала из такого вещества, что они не легко могут быть смятыми по причине их мягкости, ни разбитыми вследствие их сухости: таковы копыта, цельные или раздвоенные, шпоры и рога. Было бы хорошо, чтобы эти части, поскольку они являются орудием защиты, 30. были бы более твердыми, чем они сейчас, с тем, чтобы они легче могли наносить удар и распарывать, но для их собственной сохранности вовсе не следовало, чтобы они были очень твердыми, такими, чтобы их можно было легко сломать. Таким образом, мы ценим как лучший не тот меч, который сделан из очень ломкого железа, каким главным образом является железо индийское, хотя он очень быстро разрубит, но тот, который настолько тверд, что его нелегко сломать и который в то же время очень хорошо рубит. Все крепкие части тела, подобные орудию для защиты и выступающие наружу, являются более твердыми, чем защитные;-иокровы, но не в такой степени, чтобы быть легко сломанными. Те части, которые совсем не созданы для того, чтобы быть орудием защиты, но которые должны быть просто выступающими частями тела, как уши, нос, локти, колени, обладают еще более мягким веществом для того, чтобы, сильнее уступая, они значительно ослабляли удары, которые испытывают извне. Нечто подобное представляют и ногти человека, вот почему они гораздо более мягки 31.. и более нежны, чем когти волков, львов и леопардов. Ведь в самом деле, ноготь человека — это ноготь существа мягкого и цивилизованного,, созданный для того, чтобы точно брать вещи, а не быть орудием защиты, как у дикого животного. Но почему ноготь человека округлый со всех сторон? Вероятно, и это ради безопасности. Ведь округлая форма из всех форм лучше приспособлена, чтобы выносить удары, так как она не имеет никаких выступающих углов, которые могут быть разбиты и сломаны. С другой стороны, так как край ногтей может стереться во время царапанья или чесания или во время пользования ими каким-либо другим способом, природа дала только этим частям живых существ способность расти даже тогда, когда тело получило свое полное развитие, но ногти не растут в длину, глубину и ширину, как остальные части; подобно волосам, они растут только в длину, и при этом нарастает новое вещество ногтей, которое проталкивает вперед старое. И в этом случае природа действовала небезрассудно, но ее целью было постоянно восполнять то, что может изнашиваться на концах ногтей. 32. Это устройство ногтей показывает, как велика предусмотрительность природы.

 

ГЛАВА XII

Из того, что следует далее, ты поймешь, что и кости пальцев созданы: равным образом к лучшему. Действительно, пальцы и без помощи костей: могли бы двигаться различным образом как конечности полипов, но мы не имели бы никакой твердости в движениях, если бы были лишены части сопротивляющейся и твердой. Кости именно и осуществляют эти условия в теле животных существ, вот почему и находятся кости в пальцах, руках, голенях и во многих других частях тела. Продолжение моей работы скоро покажет, какую пользу приносит твердость, присущая костям каждой части. Можно видеть, что кости служат для многих действий пальцев; принимая во внимание, что если бы мы не имели костей в пальцах, мы бы действовали не лучше тех, у кого они дрожат во время письма или резания пли при занятии каким-либо другим трудом. Ведь то, что у них происходит от болезни, то у всех нас происходило бы от природы, 33. если бы пальцы стали сгибаться и двигаться во все стороны вследствие их мягкости. Но природа костей создана демиургом как поддержка, чтобы придать силу пальцам во всяком их положении. Действительно, эта способность, в конце концов, очень полезная — иметь возможность принимать различные положения, есть результат того, что пальцы состоят из многих костей, а этого не было бы, если бы они были   созданы   только с одной костью; ведь эта одна кость могла оы выполнять как следует только действия, требующие применения пальцев при вытянутом их положении. В этом случае также нужно удивляться искусству природы, создавшей пальцы так, чтобы они были способны ко всяким действиям; действительно, лишенные костей, они могли бы действовать с успехом только в тех случаях, когда мы были бы принуждены их согнуть вокруг какого-либо предмета, чтобы его охватить; если бы они имели одну только кость, они могли бы нам хорошо служить только в том случае, когда нужно действовать с вытянутыми пальцами; нз будучи ни лишенными костей, ни созданными лишь с одной костью, но составленные из трех костей, которые соединяются суставами одни с другими, они все легко принимают положения, трзбуемыз для выполнения их функций. 34. Когда все суставы согнуты, мы пользуемся пальцами, как будто бы они не имеют костей, когда жэ они все вытянуты, пальцы как бы имеют одну кость. Часто нам нет необходимости в том, чтобы все суставы были согнуты или все вытянуты, и тогда, сгибая или вытягивая только первый сустав, или второй или третий, иногда первый и второй, или второй и третий, или первый и третий, мы получаем шесть положений. Невозможно сказать, но легко представить себе, сколько промежуточных положений дают эти различия для каждого из этих движений; ведь крайняя степень сгибания и крайняя степень разгибания не допускает деления на большее или меньшее, но промежуточные движения дают неопределенное количество положений благодаря последовательным сгибаниям и разгибаниям, то большим, то меньшим. Таким образом, как следствие такого строения, пальцы принимают не только шесть положений, но шесть положений основных, а промежуточных —■ бесконечное количество. 35. Два других вида построения могут дать пальцам только два положения: округлое — при отсутствии костей и прямое — при наличии одной кости, но и теперь пальцы не лишены этих двух положзний, а сверх того они имеют шесть основных положений и целую массу промежуточных. Если бы пальцы были устроены только из одной кости, расположенной по прямой линии, они могли бы принимать только правильную прямолинейную фигуру, но никогда не могли бы воспринять  положения точного  круга.

 

ГЛАВА XIII

Принимая это во внимание, природа создала мякоть пальцев; так как нельзя было ее поместить на внешней стороне костей, ибо это было бы бесполезной тяжзстью, она снабдила ею внутреннюю сторону, с тем чтобы в случае надобности, если придется брать предмет окружая его, мягкие мясныз покровы по своему составу, подаваясь слегка под давлением пред-мзта, с которым они находятся в соприкосновении, .смягчали бы прямолинейность костей. Вот почему природа поместила очень мало мякоти по поверхности суставов и в большом количестве между каждым из них, полагая, что суставы, созданные для того, чтобы двигаться, не нуждались, как кости, 36. в подобной поддержке; помимо того, что мякоть ни в чем не могла бы служить им на пользу, она была бы здесь помехой для движения суставов, с одной стороны, бесполезно обременяя их, с другой — заполняя внутреннее пространство между суставами. Таковы основания, почему природа совсем не покрыла мякотью тыльную сторону пальцев и обильно снабдила внутреннюю сторону между суставами, наконец, мякоти почти совсем нет на поверхности самих суставов. Природа поместила на боковой поверхности пальцев столько мякоти, чтобы она могла заполнить пустое пространство между каждым пальцем, с тем чтобы и в этом случае рука могла действовать так же хорошо, как орудие, сильно разветвленное и как совершенно целостное. Ведь при крепко сжатых пальцах все пространство, которое их разделяет, так хорошо заполнено мякотью, что если бы кто захотел взять какое-либо жидкое вещество, повернув кисть руки кнаружи [т. е. ладонью вверх.— В. Т.], то ничего не могло бы просочиться сквозь пальцы. Таковы многочисленные и разнообразные преимущества, которыми рука пользуется благодаря мякоти. Кроме того, она может разминать и раздавливать все тела, которые могут разминать и разбивать инструменты умеренно мягкие, 37. ведь во всяком искусстве есть много таких подходящих случаев. Таковы различные виды применения мясистых покровов рук. О видах общего назначения (так как эта мякоть обладает и ею) будет сказано словами того, кто их описывает. Платон говорил в «Тимее» (74 с): «Мякоть была создана для предохранения от летнего жара, как убежище от зимнего холода, а также как защита от ударов. Она, как руно, которое мягко и легко подается при соприкосновении с телами, имея в самом себе горячую влажность, которая летом испаряется в виде пота и тем доставляет всей внешней поверхности тела необходимую свежесть; наоборот, зимою благодаря свойственному ему теплу оно служит для того, чтобы в достаточной мере устранять окружающий холод, поражающий извне». Чтобы доказать, что мякоть защищает, как кожа, покрытая шерстью, не требуется больших рассуждений; равным образом со всей очевидностью ясно, что кожа обладает теплой влажностью, которая происходит от крови; но что всякая умеренно теплая влажность, находящаяся в мясистых частях, служит также хорошо как против крайнего холода, так и против крайней жары — это то, с чем обыкновенные люди не так-то охотно 38. соглашаются. Во всяком случае они будут тотчас же убеждены, если мы укажем на действие бань и если мы объясним затем самую природу того, о чем идет сейчас речь. Ты не найдешь ничего более подходящего, чем баня, чтобы охладить тех, которые находятся во власти сильного жара, и ничего более быстрого, чтобы согреть тех, которые страдают от сильного холода; ведь баня, будучи по своей природе влажной п в то же время умеренно теплой, увлажняет благодаря своей влажности сухость, которая происходит от жары, и в то же время благодаря своей теплоте уменьшает охлаждение, причиненное сильным холодом. Этого достаточно  сказать  о  том,  что  касается мясистых покровов.

 

ГЛАВА XIV

Вернемся к тому, что мы говорили о природе суставов и костей пальцев, к тому пункту, на котором мы раньше остановились. Действительно, было достаточно доказано, что нам необходимы кости, чтобы оказать твердую поддержку при выполнении функций (пальцев), и что их должно было быть много, чтобы отвечать многообразности их движений; но мы не указали ни их количество, сколько их должно быть, ни величину каждой из них. какой она должна быть, ни на их форму, ни на способы их сочленения. 39. Так вот, скажем сейчас же, что не надо было ни больше, ни меньше трех костей для каждого пальца, так как большее их количество решительно ни в чем не содействовало бы какой бы то ни было их функции (ведь достаточно указано, что все они могли выполняться при наличии только трех костей), а может быть, и помешало бы полному разгибанию, делая его менее укрепленным, чем оно есть сейчас; ведь органы, составленные из многих частей, гнутся легче, чем те, которые имеют мало частей. Еслп бы было меньше трех костей, пальцы не могли бы принимать такое большое количество промежуточных положений. Таким образом, трех костей достаточно для многообразия движений и для того, чтобы избежать излишней легкости сгибания. Что касается величины, для всех ясно, что кость, помещенная первой, должна быть более длинной, чем та, которая следует  за ней; первая — поддерживает, вторая — поддерживается; поэтому вполне подходяще, чтобы та, которая поддерживает, была больше той, которая поддерживается. Выше было указано, что оконечности пальцев должны  быть очень маленькими и округлыми; и было бы невозможно, если бы это  было иначе, как при последовательном уменьшении величины костей пальцев. Для этого 40. необходимо всегда, чтобы вторая косточка была меньше первой. Что касается их формы, то из того, что они имеют основание более широкое в верхней части и оканчиваются основанием менее широким — в нижней, происходит то же их применение, которое мы признали в связи с их величиной. А благодаря тому, что они округлы, они не могут быть легко повреждены, так как из всех форм округлая меньше всего подвергается опасности повреждения, принимая во внимание, что она не имеет никаких выступающих частей, которые могут быть сломаны внешним ударом. Но почему каждая косточка является совершенно выпуклой только с внешней стороны и не является такой ни с внутренней стороны, ни с боков? Что же, разве и это не создано также к лучшему? Действительно, своей внутренней стороной пальцы давят, мнут и хватают все предметы; и было бы плохо, если бы косточки были выпуклы с этой стороны; внешней стороной пальцы не делают ничего подобного и не выполняют никакой другой функции; поэтому эта сторона требует такого строения, которое единственно могло бы хорошо защищать от всякого повреждения. Взаимное сближение пальцев внутренними сторонами  предохраняет их от всякого повреждения, и когда они соприкасаются,  они не должны оставлять никакого промежутка между собой; 41. таким образом, было бы ни к чему, если бы они были выпуклы и по сторонам. То, что я доказываю, достаточно подтверждается большим пальцем и мизинцем; верхняя округленность первого и нижняя округленность второго действительно выпуклы. С этой стороны их ничто не защищает и они не соединены ни с каким другим пальцем. Можно и тут восхищаться и удивляться искусству природы в строении костей.

 

ГЛАВА XV

Способ сочленения костей не менее замечателен; ведь каждый из пальцев состоит из трех не просто и случайно соединенных костей, но, как дверные петли, каждый сустав представляет собой выпуклость, входящую в углубление. Но это может быть не самое замечательное; если ты рассмотришь соединение всех костей во всем теле, ты увидишь, что выпуклости по своим размерам всегда соответствуют углублениям, в которые они входят. Такое расположение, я это хорошо знаю, покажется тебе предметом, достойным величайшего удивления. В самом деле, предположим, что углубление больше, чем следует, тогда сочленение будет неустойчивым и слабым; предположим, что оно меньше, чем следует, тогда движение 42. было бы затруднено, кость никак не могла бы повернуться и, кроме того, грозила бы опасность, что выпуклости кости, сжатые в узких пространствах, надломились бы. Ничего подобного не происходит: нечто вроде возвышенностей (ambon) окружает все углубления суставов и надежно охраняет все сочленения от возможного вывиха, если только не случится роковой неизбежности. Так как вследствие такого, казалось, безопасного строения все же существовала опасность большей затрудненности движений и надлома выпуклостей костей, природа опять-таки изобрела двойное средство и против подобного неудобства. Прежде всего она покрыла обе кости хрящом, затем она увлажнила эти хрящи жирной, вязкой жидкостью, похожей на масло, вследствие чего всякое движение в сочленении костей может происходить легко, не подвергаясь опасности надлома. Мастерства природы, состоявшего в том, чтобы снабдить сочленения хрящевой каймой [бровью (orphys)], было достаточно для предохранения суставов от вывиха; но не только на это средство она рассчитывала, чтобы их сдерживать, 43. зная, что животное часто бывает вынуждено делать многочисленные быстрые и сильные движения. Итак, чтобы каждое сочленение было ограждено со всех сторон, природа создала на каждой из двух костей своего рода связки, протянув их от одной кости к другой; одни из этих связок представляют собой нечто вроде нервов: они круглые и плотные, другие напоминают перепонки: они длинные и тонкие. Эти связки всегда создавались, как это требовалось для назначения суставов. Связки наиболее плотные и крепкие защищают суставы наиболее важные и большие, другие предназначены для менее важных и небольших. Подобное строение, общее всем сочленениям, встречается как во всех суставах, так и в суставах пальцев, где это наиболее уместно. Правда, эти сочленения невелики, но имеют очень точные углубления; они окружены со всех сторон небольшими вогнутыми округлостями (itys), покрыты тонким хрящом и соединены перепончатыми связками. Большая мудрость природы сказалась также в строении пальцев, а именно в том, что она не сделала вогнутые углубления костей одинаковыми со всех сторон, но с наружной стороны значительно большими, а с внутренней — значительно меньшими. 44. Если бы с нарзгжной стороны они были маленькими, то пальцы могли бы загибаться за пределы разгибания; если бы они были большими с ладонной стороны,— сильное сгибание было бы затруднено. Итак, в обоих случаях имели бы место неудобства, лишающие разгибание твердости и препятствующие многообразию движений при сгибании. Но так как на самом деле все устроено иначе, то и не произошло никаких неудобств; наоборот, они были причиной совершенной безопасности движения пальцев. Но почему косточки пальцев плотные, твердые и не имеют костного мозга? Не потому ли, что они лишены мяса и поэтому более подвержены опасности? А для тел, легко   подвергающихся   повреждениям   вследствие   отсутствия   внешней защиты,   единственным   важнейшим   средством  предохранения   является особое  строение,  которое делает  их  более трудно  уязвимыми.

 

ГЛАВА XVII

Итак, как в данном вопросе, так и на протяжении всего нашего изложения, принимая эти факты за основу наших доказательств, мы скажем о назначении каждого органа и начнем с пальцев. Так как природа дала костям строение, наиболее подходящее для органов хватания, но так как было невозможно, чтобы кости, будучи землеподобными и каменистыми, обладали способностью произвольных движений, она изобрела способ двигать их при помощи других частей. Так как мышцы предплечья 47. образовали сухожилия, природа продлила их по прямой линии вдоль пальцев; ведь части, видимые снаружи, т. е. те, которые двигают пальцы и которые древние называют нервами, не что иное, как сухожилия, берущие свое начало в перепонках и в нервах, рассеянные в мышцах и там переплетающиеся. Их назначение соразмерно тем элементам, из которых они состоят. Они обладают чувствительностью, совершают произвольные движения, прикрепляют мышцы к костям. Ясно, что первые две способности, а именно чувствовать и двигать, они получили от нервов, а способность соединять кости с мышцами — от связок. В самом деле связка, будучи, подобно нерву, белой, бескровной и лишенной полостей, многими неопытными людьми принималась за нерв; но связка не выходит ни из головного мозга, ни из костного; она идет от одной кости к другой, поэтому-то она значительно крепче нерва, совершенно нечувствительна и ничего не может двигать. Итак, природа, выводя из мышц предплечья все эти видимые у запястья сухожилия, чтобы их протянуть к пальцам, прикрепила их к каждому из суставов, конечно, 48. не с целью прикрепить одни кости к другим,— какая была бы в этом польза? Она также не прикрепила их к концам кости, расположенной впереди сочленения,— это не принесла бы никакой пользы, — она их прикрепила к головке второй кости, которая должна была двигаться. Мне кажется, что то же самое происходит с куклами, приводимыми в движение при помощи веревочки. В самом деле, и в этом случае шнурок протягивают над соединением сочленений и прикрепляют его к основанию частей, находящихся снизу, с тем, чтобы член слегка подавался, когда дергают шнурок, вверх. Если ты когда-либо-видел движущихся кукол, о которых я говорю, ты составишь себе ясное-представление о движении, передаваемом каждым отдельным сухожилием каждому отдельному суставу. В самом деле, когда кость, находящаяся позади сустава, двигается вокруг кости, находящейся впереди его и остающейся неподвижной,— палец вытянут, если действует наружное сухожилие, и согнут, если работает внутреннее. Почему природа создала длинные сухожилия и почему не прикрепила мышцы к запястью? Потому что было желательнее, чтобы кисть руки была легкой и тонкой и не была перегружена толщей мякоти, что сделало бы ее тяжелой и толстой, так как она проделывала бы значительно хуже 49. и медленнее многое, что она теперь выполняет быстро и легко. Так как, с одной стороны, было необходимо протянуть сухожилия издалека, а, с другой стороны, эти обнаженные и лежащие в полости, лишенной мякоти, сухожилия легко могли подвергнуться ушибам и порезам, охлаждению и нагреванию, природа защитила их, создав плотную перепонку, которой она окружила их со всех сторон таким образом, что она не только предохранила их от внешних ударов, но также от соприкосновения с костями. Каждое сухожилие совершенно округло, начиная от мышц и до суставов, чтобы не подвергаться повреждениям. Но в том месте, где оно прикрепляется к суставу [фаланге.— В. Т.], который сухожилие должно приводить в движение, оно расширяется, так как ему легче двигать сустав, имея с ним возможно большее число точек соприкосновения. Так как следовало, чтобы каждый палец мог совершать только четыре движения: сгибание, разгибание и два боковых движения, было бы, как мне кажется, разумным, чтобы у каждого сустава с четырех сторон находились сухожилия; ведь если бы с одной стороны не хватало сухожилия, то член был бы изогнут и изуродован. 50. Поэтому и существуют сухожилия с четырех сторон: сгибающее, выходящее из мышц, расположенных на внутренней стороне предплечья, разгибающее, берущее свое начало от наружных тыльных мышц; те, которые вызывают движения в направлении к мизинцу, происходящие от мышц, ведающих боковыми движениями; те, которые производят другое боковое движение в направлении к большому пальцу, исходящие от маленьких мышц, расположенных на кисти. Следовательно, природа не отказала ни в одном движении ни одному пальцу и не забыла ни одного сухожилия, долженствующего производить это движение. Этого было бы достаточно, чтобы доказать великое искусство природы. Но так как существуют вещи, значительно более важные, то не следует обходить их молчанием. Ведь природа, во всем справедливая, не только не отказала пальцам ни в одном возможном движении, но она еще точно соразмерила величину сухожилия с полезностью движений. Самый большой из пальцев, тот, который называется большим (anticheir), имеет с ладонной стороны тонкие сухожилия, а с тыльной — два довольно толстых; со стороны указательного пальца — маленькую и тонкую мышцу; 51. с противоположной стороны — другую, более толстую, расположенную на выпуклости большого пальца. Из четырех остальных пальцев каждый имеет с внутренней стороны по два больших сухожилия, одно снаружи, равное самому маленькому из двух внутренних, третье — более тонкое; оно находится сбоку наружной части; наконец, еще одно самое тонкое из всех, помещающееся сбоку с внутренней стороны. Все это, как я уже сказал, расположено весьма разумно. Так как движения кисти, наиболее многочисленные и требующие наибольшей силы, производятся четырьми сжатыми пальцами, то следовало, чтооы они были снабжены сгиоающими сухожилиями, не только большими, но и двойными. Ведь все равно, берем ли мы что-нибудь одной рукой или двумя вместе, все равно, нужно ли нам тянуть, ломать, тереть или разминать,— мы делаем это, сгибая пальцы. Совершенно иначе обстоит дело с большим пальцем, так как за исключением тех случаев, где приходится прижимать его к остальным согнутым пальцам, нет необходимости сгибать его ни для каких иных действий; но его первый сустав, соединяющийся с запястьем, остается совершенно бездеятельным при этом движении, так как если бы он сгибался, 52. то это движение было бы совершенно бесполезным. Два других сустава действуют хорошо, если мы кладем большой палец на согнутые внутрь пальцы, чтобы их сдавливать или прижимать. Поэтому-то нет никакого сухожилия, прикрепленного с внутренней стороны к первому суставу большого пальца; но у второго и третьего сустава есть небольшое сухожилие с внутренней стороны и еще другое, самое маленькое, по сторонам. Что касается других пальцев, то разгибательные сухожилия, значительно меньшие, чем сгибательные, гораздо толще, чем сухожилия, находящиеся по сторонам. Находясь с противоположной стороны внутренних мышц, очень сильных и толстых, они были бы не в состоянии удерживать пальцы во всех промежуточных положениях между полным сгибанием и полным разгибанием, если бы они были созданы очень слабыми и тонкими. В самом деле, в трактате «О движении мышц» было доказано, что все действия, выполняемые нами посредством промежуточных положений, требуют одновременной работы двух противодействующих мышц. Что касается большого пальца, то не существует непосредственно 53. противодействующей мышцы для сгибатель-ного движения, так как для этого она, по необходимости, должна была бы находиться на самой середине наружной поверхности; но мы видим снаружи два сухожилия, находящиеся с каждой стороны медиальной части. Если оба они вытянуты, то приводят большой палец в положение полного разгибания; если они работают по отдельности, то тянут палец вбок, каждое в свою сторону. Функция притягивать большой палец к указательному возложена, кроме того, на маленькую мышцу, расположенную с одной стороны, а противоположное действие выполняется также большой мышцей ладони руки. Очень разумно, что большой палец может возможно дальше отклоняться от указательного и что в этом направлении его движение наиболее сильно, как разумное и противоположное движение для четырех остальных пальцев; ведь они должны в этом случае быть в состоянии возможно больше отдаляться от большого пальца. Выше было указано, насколько это полезно для функций кисти. Следовательно, л среди сухожилий, прикрепленных по сторонам пальцев, то, которое удаляет их от большого пальца, значительно больше того, которое их приближает. Все это было создано природой очень искусно, как четыре начала боковых движений, доступных одному только большому пальцу, 54. так и начала двух других, данных каждому из остальных пальцев; ведь в удалении и приближении к другим пальцам и состоит главная функция именно большого пальца. Итак, для того чтобы эти оба движения были бы возможно большими, природа добавила с каждой стороны две боковые мышцы: для того движения, которое относится к указательному нальцу — сухожилие и мышцу, находящуюся в этой области; для противоположного [отводящего движения.— В. Т.] —другое наружное сухожилие и мышцу большого пальца. Итак, сухожилия были созданы: одно, чтобы приближать, другое, чтобы удалять большой палец от указательного; мышцы,, продолжающие действия сухожилий, созданы: одна, чтобы возможно-больше приближать, другая — возможно больше отводить. Итак, мышцы и сухожилия, двигающие пальцы, находятся в наилучших условиях, что-касается их размера, числа и расположения. Если мы забыли что-либо-маловажное, например, касающееся внутренних сухожилий и особенно-сухожилия большого пальца, то мы еще вернемся к этому. Было уже сказано, что это последнее сухожилие должно быть простым и более тонким, чем остальные, и что оно должно прикрепляться ко второму суставу большого пальца; 55. но вот что еще не было сказано, а именно что каждое сухожилие было создано так, чтобы притягивать к своему началу все части, которые оно должно двигать, и что это начало находится ровно в центре-сустава запястья, так как если бы большой палец был направлен к этой части, то с ним случилось бы что-либо другое, только не сгибание. Так и здесь проявилось замечательное искусство природы, и ты будешь по спр ;-ведливости удивляться ему, если подумаешь, что начало сухожилия» предназначенного для сгибания большого пальца, должно было находиться в центре ладони. Но если бы дело обстояло так, то мышца, следующая за этим началом сухожилия, чтобы продолжать после него его направление,, дошла бы до мизинца и приняла бы, таким образом, странное и мало подходящее по многим причинам положение. Во-первых, кисть была бы лишена углубления, которое служит при различных обстоятельствах, во-вторых, была бы уничтожена ее легкость; в-третьих, было бы затруднено сгибание пальцев; в-четвертых, а это было бы наиболее странным и невозможным, начало мышцы приходилось бы на мизинец; а если бы 56. это было так, то прикрепление нерва, идущего сверху к началу этой мышцы, было бы затруднительно или, вернее, невозможно, потому что он прежде-всего вошел бы в эту мышцу сверху или по меньшей мере посредине. Еслгг не было возможности поместить в этом месте сухожилие, которое должно управлять сгибательным движением большого пальца, и если это движение не могло выполняться, если бы сухожилие не занимало этого положения, то возникла бы опасность, что движение сгибательное или совсем уничтожилось бы, или было бы крайне затруднено. Какой выход нашла природа из такого большого затруднения? Она создала это сухожилие из перепонки [апоневроза.— В. Т.], находящейся в области запястьяг как иначе могла бы она поступить? Но она не протянула его непосредственно к большому пальцу и точку его отправления не поместила в те части, которые являются непосредственным продолжением этого пальца. Это сухожилие берет свое начало в той же точке, откуда исходит сухожилие, направляющееся к среднему пальцу, на большом протяжении которого оно долгое время лежит и с которым оно связано крепкими перепонками. Проходя эти перепонки, оно разделяется с ним после того, как дойдет до ладони, подобно тому как вожжи упряжек проходят через определенные кольца, прикрепленные к ярму. 57. Как вожжи, делая определенный изгиб и образуя своего рода угол в кольцах, поворачивают при их натягивании животными в сторону колец, точно так же сухожилие, натянутое управляющей им мышцей, обращает палец не к этой мышце, но к той точке, где она изгибается, пройдя через перепонки. Вот почему оно берет свое начало от одной общей с другими сухожилиями головки и имеет то направление, которое я указал. Почему оно наложено на другие сухо-жития? Очевидно, потому, что оно является органом менее важного движения. Природа всегда помещает наиболее важное в глубине, а менее важное поверхностно. Все в силу той же предусмотрительности те из наружных сухожилий кисти, которые управляют пальцами, находятся m поверхности кисти, а сухожилия большого пальца — глубже их. То же ■самое относится и к внутренним сухожилиям, прикрепленным к четырем пальцам; те, которые проходят через глубоко лежащие части кисти, значительно больше тех, которые находятся над ними. Первые сгибают, будучи прикреплены к первому и третьему суставу после своего разделения, 58. вторые — только ко второму. Удивительны и не поддаются описанию как прикрепления сухожилий к костям, так и их взаимная связь. Никакое изложение не способно объяснить точно то, что может быть воспринято одними только чувствами. Все же следует попытаться рассказать, как все это происходит, так как нельзя восхищаться искусством природы, не изучив предварительно строения частей. Там, где сгибается запястье, ъгы видим две сухожильные перепонки, происходящие от мышцы и наложенные друг на друга: большая расположена глубоко, т. е. на костях, ^меньшая —• поверхностно. Большая сухожильная перепонка, которая проходит глубоко, разделена на пять сухожилий; меньшая — поверхностная — разделяется на четыре, так как она не имеет продолжения к большому пальцу. Все сухожилия направляются по прямой линии :к пальцам, причем меньшие расположены над большими и каждая из четырех пар на всем своем пути защищена плотной оболочкой. Дойдя до первых суставов пальцев, каждое из глубоких сухожилий сплющивается и сгибает косточку первой фаланги 59. посредством окружающей его перепончатой связки, затем каждая пара продолжает свой первоначальный путь прямо к оконечностям пальцев ниже других сухожилий, как и вначале, и также под защитой перепонок. Дойдя до уровня второго сустава, лежащее выше сухожилие, в свою очередь раздвоившись, охватывает своими расширенными раздвоениями лежащее ниже сухожилие и укрепляется на боковых частях косточки второй фаланги. Отсюда лежащее ниже сухожилие одно идет к третьему суставу и укрепляется у головки третьей и последней косточки пальца. Каждый сустав пальцев сгибается при помощи прикреплений, о которых я говорил, и разгибается наружными сухожилиями запястья. Несмотря на то что они значительно меньше ладонных сухожилий,  мы распознаем их даже без  анатомического вскрытия, так как они обнажены, выдаются и покрыты только перепонками и тонкой кожей, в то время как внутренние сухожилия покрыты 60. значительной толщей мякоти, служащей той полезной цели, на которую мы указали выше. Итак, из внутренних сгибающих пальцы сухожилий те, которые проходят глубоко, приводят в движение первый и третий суставы каждого пальца потому, что эти суставы имеют больше значения для действий пальцев, чем средний, и потому, что размер этих сухожилий позволяет им обслуживать два сустава. По тем же причинам маленькие-сухожилия прикреплены к одному только суставу, а именно к среднему; ведь их объем не позволил им распределиться на два сустава, и если два других движения не нарушены, то и средний сустав двигается каким-то образом вместе с крайними по той причине, что, как было уже сказано, средний сустав — наименее важный из трех. В самом деле, мы не можем согнуть этот сустав, не сгибая двух смежных, находящихся выше и ниже, и, если они согнуты, невозможно, чтобы не был согнут и он. Итак, если сухожилие, приводящее в движение средний сустав, повреждено, а другое здорово, движение у среднего сустава тем не менее отчасти сохраняется; но если повреждено другое сухожилие, движение первой и третьей фаланги 61. теряется даже в том случае, если сухожилие средней фаланги цело. Следовательно, очевидно, что этот менее важный вид сухожилий с полным правом был помещен поверхностно. Итак, число, объем, расположение, разделение  и прикрепление  сухожилий — все  это   создано  наилучшим: образом.

 

ГЛАВА  XVIII

Так как тело само по себе не обладает способностью чувствовать и так как было бы абсурдным, чтобы орган хватания был покрыт нечувствительной частью, то природа продвинула в мягкие покровы кисти значительное количество нервов, которые, спускаясь сверху, распределяются по всему органу. После того как это произошло, мякоть тотчас же превратилась в мышцу, если только правильно то, что рассеянные в теле нервы порождают мышцы: вытянув из них сухожилия, природа поместила их вдоль боковых частей каждого пальца — с левой стороны сухожилия правой КИСТИ, с правой стороны — сухожилия левой кисти. Остальные сухожилия, находящиеся по сторонам каждого пальца, 62. природа вывела из мышц предплечья, и это не без основания, как будет показано в дальнейшем изложении, если сначала мы вернемся к тому, от чего мы отклонились. Так как было очень важно, чтобы все четыре пальца могли сжиматься одновременно, не тогда, когда мы берем предмет большого объема, но особенно, когда захватываем жидкое тело или небольшую вещь, то оказалось очень полезным, чтобы это сгибание происходило при наибольшем сближении пальцев, чтобы между ними не было никакого пустого пространства. Мы видим, что это происходит именно таким образом. Но дело обстояло бы иначе, если бы пальцы с боков не были покрыты мякотью и если бы сухожилия, приводящие их в движение, не выходили из одной п той же точки. В самом деле, эта точка, находящаяся около линии сгибания запястья и, так сказать, посередине находящейся здесь области, притягивая к себе все пальцы одновременно или каждый в отдельности, заставляет их оконечности пригибаться к ней. И вследствие этого, если сгибаются только первый и второй суставы, а третий остается разогнутым, концы пальцев остаются соединенными, несмотря на то что они более 63. тонки, чем остальная часть пальцев и между ними должен был бы существовать промежуток; но они остаются плотно соединенными, так как сходятся в одной точке — начале сухожилий. Ведь все сухожилия выходят из этой именно точки и направляются по прямой линии к пальцам, описывая в точке своего отправления равные углы. Поэтому совершенно неизбежно, что палец, притягиваемый сухожилием к своей точке, ложится на сухожилие и наклоняется, так сказать, к этой точке; поэтому, несмотря на все усилия, не удается согнуть растопыренные пальцы. Природа решила сделать невозможным то, что не могло бы служить нам на пользу. Но, ввиду того что, с другой стороны, нам приходится брать объемистые вещи двумя руками или одной, и ввиду того что в данном случае необходимо вытянуть пальцы и раздвинуть их возможно шире, природа предусмотрела и это действие, так как, производя боковые движения, дала возможность пальцам благодаря этому раздвигаться сколько угодно. 64. В самом деле, если бы пальцы были лишены этих боковых движений, они должны были бы раздвигаться при разгибании, так как их разгибательные сухожилия, подобно сгибательным, выходя из одной общей точки, разделяются под равными углами. Ведь все сухожилия, выходящие из одной точки и идущие по прямой линии, тем более расходятся друг от друга, чем более они удалены от своей исходной точки. Точно так же, по-видимому, обстоит дело с пальцами. В самом деле, если не пользоваться боковыми движениями, но только разгибательными и сгибательными, то при движении разгибательном пальцы разойдутся, а при сгибательном сойдутся. Итак, природа создала боковые движения не для того, чтобы просто растопыривать пальцы, но чтобы раздвигать их возможно больше. Поскольку пальцы обладают этими преимуществами, природа дала им еще одно, которое является небесполезным. В самом деле, мы можем сближать раздвинутые пальцы, когда они разогнуты, напрягая для пальца, находящегося справа от оси кисти, левое боковое сухожилие, а для пальца слева — правое боковое сухожилие. Наоборот, когда мы хотим возможно больше раздвинуть пальцы, 65. мы натягиваем правое сухожилие для пальцев справа п левое сухожилие для пальцев слева. Если бы мы не приводили в действие ни одного из боковых сухожилий, но только наружные сухожилия, пальцы приняли бы положение среднее между теми, о которых мы только что говорили, и у лиц, имеющих худощавую кисть, видно, как эти сухожилия идут по прямой линии от самого своего начала до кончиков пальцев. Подобно наружным сухожилиям, внутренние одинаково натянуты по прямой линии при всех движениях, при которых боковые сухожилия неподвижны. Когда действуют эти последние, то внутренние сухожилия принимают уже не прямое, а несколько косое направление. Посмотри и тут на удивительную премудрость демиурга. В самом деле, так как было целесообразнее, чтобы при сгибании пальцев прекращались боковые движения, ввиду того что они не приносили никакой пользы, и вновь приво- дились в действие при разгибании, так как при этом они являлись крайне  полезными, он придал сухожилиям, управляющим боковыми движениями,  такое строение, при котором они готовы действовать в смысле улучшения  и лишены возможности действовать в смысле ухудшения. Прежде всего,  поскольку он создал боковые сухожилия, 66. одни от маленьких мышц,  расположенных во внутренней части кисти, другие от больших наруж- шх мышц ца предплечьи, было необходимо, чтобы первые были меньше  и слабее, а вторые — больше и сильнее, и, где им было лучше быть прикрепленными к каждому из пальцев, он их там и прикрепил; на правой руке •он поместил более слабые слева по отношению к осевой линии тела, наибо- лее сильные — справа, а на левой руке более слабые — справа, а более  сильные — слева. Кроме того, он не провел ни те, ни другие ровно посре- дине боковой поверхности пальцев, но наружные он поместил несколько  выше, т. е. приближая их к разгибательным и удаляя от сгибательных.  Вследствие этого боковое наружное движение должно было преобладать  над внутренним и должно было прекращаться при сгибании пальцев.  Мы уже говорили, почему хорошо, что это движение прекращается. Теперь мы  скажем,  почему хорошо,  что  оно  наиболее  сильное.

 

ГЛАВА XIX

Нам необходимы были эти боковые движения пальцев, чтобы иметь возможность дальше отодвигать их друг от друга, так что, если бы нам никогда не мог представиться случай для такого раздвигания пальцев, нам не было бы необходимости в них; но так как природа противопоставила большой палец другим, она предусмотрела как нечто важное, чтобы пальцы могли придвигаться к нему боковым движением. В самом деле, еслм при работах, когда приходится передвигать объемистые предметы, мы возможно больше должны раздвинуть пальцы, было целесообразно, чтобы четыре пальца могли обладать наружным вращательным движением. а большой палец — внутренним. Этому последнему природа дала довольно толстое сухожилие, которое управляет боковым внутренним движением: она уменьшила величину других не только потому, что мудрому демиургу не полагалось делать что-либо бесполезное, но и потому, что сила внутреннего сгибания уменьшилась оы, если бы ему оыло противопоставлено равнозначащее разгибательное движение; в самом деле, слабость является небесполезной для того, чтобы движение могло быть совершенно уничтожено при сгибании нами пальцев. Чтобы наше изложение было доказательным 68. и не слишком растянутым, следует вернуться к некоторым положениям, установленным в нашем труде «О движении мышц». Эти положения следующие: для всех суставов, как нами показано выше, существует среднее безболезненное положение; все остальные, отступающие от него в ту или другую сторону, менее болезненны, если они приближаются к среднему, и более, если они от него удаляются; абсолютно болезненны крайние положения, за пределами которых нельзя ни сгибать, ни вытягивать, так как эти положения возникают тогда, когда вызывающие их мышцы до крайности напряжены. Вполне естественно, что появляется боль, так как вызывающая движение мышца чрезмерно сокращается, а противодействующая мышца чрезмерно растягивается. При положениях, уклоняющихся от среднего в ту или другую сторону, работают или обе мышцы, или по крайней мере одна из двух; при среднем положении может не работать ни одна из них. Это относится и к пальцам. Если опустить руку безвольно и пассивно, как это делают очень утомленные люди, ни одна из мышц пальцев не вступает в работу и кисть будет находиться 69. в среднем положении; если из этого положения захотят перейти в то или другое, то при разгибании неизбежно натянутся сухожилия и наружные мышцы, при сгибании же — в свою очередь внутренние. Если захотят одновременно и вытянуть пальцы, и выполнить боковое движение, то ясно, что будут действовать как разгибательные сухожилия, так и те, которые двигают в сторону. Точно так же, если захотят согнуть и двинуть в сторону, то вступят в действие сгибательные сухожилия и те, которые могут производить боковые движения. Но так как существуют два боковых движения, то, во-первых, место прикрепления сухожилия неизбежно исключает одно из двух, —■ наружное, если мы сгибаем пальцы, так как это сухожилие прикрепляется не прямо с боков, но скорее несколько выше около разгибательных сухожилий. Ведь было доказано в сочинении «О движении мышц», что одновременно нельзя выполнять два противоположных движения. Что же касается другого внутреннего движения, то не положение сухожилия является препятствием к его выполнению, так как его свободная исходная точка находится внутри, там где расположены сгибательные сухожилия, а, как было выше сказано, — 70. его слабость. В самом деле, если среди наружных сухожилий те, которые управляют разгибанием, крупнее двигающих в сторону, они все же не настолько превосходят их по объему, чтобы совершенно свести на нет действие этих последних. Но не легко сказать, насколько внутренние сухожилия превосходят боковые; ведь лучше это увидать, чем познать при помощи рассуждений, что сухожилия, приросшие сбоку, слабы, трудно видимы вследствие небольших размеров"и что другие не только самые большие из всех сухожилий кисти, но и двойные. Поэтому необходимо, чтобы, когда крупные сухожилия сгибают пальцы, маленькие увлекались силой движения. В общем,, если на тело воздействуют два начала движения, имеющие боковое направление по отношению друг к другу, причем одно из них значительно сильнее другого, то, по необходимости, более слабое будет сведено на нет;, но если превосходство небольшое или если оба одинаковой силы, то тело получает движение, слагающееся из действия этих двух. Мы чуть ли He-ежедневно видим тому тысячи примеров, и чтобы привести таковой, 71, тотчас же вообразили два судна, идущие на веслах при ветре, который одновременно дует им в борта. Если сила гребцов и ветра одинакова,, то в результате неизбежно получается сложное движение. Они будут двигаться ни прямо вперед, ни совсем в сторону, но в среднем направлении; если, напротив, сила гребцов превосходит силу ветра, судно будет двигаться скорее прямо, чем в сторону, а если наоборот, то оно скорее будет двигаться в сторону, чем вперед. Если одна сила настолько значительнее другой, что эта последняя окажется побежденной, то в результате судно понесет в сторону; когда сведена на нет сила гребцов, оно пойдет вперед, если не хватит силы ветра. Как? Если бы ветер был только легким ветерком, если бы судно было длинным и легким, если бы оно было снабжено большим количеством гребцов, то разве почувствовалось бы движение, вызываемое ветром; но если бы ветер был очень сильным, судно^ же — очень большим и тяжелым, имеющим только двух или трех гребцов, работу гребцов невозможно было бы заметить. Таким образом, движение маленьких сухожилий настолько слабо, что в том случае, если они работают без содействия больших сухожилий, они могут двигать пальцы только очень ограниченно; 72. совершенно не будет заметно, если в то же время будут действовать большие сухожилия. Но так как большинство врачей не знает и того, насколько движение небольших мышц и само по себе слабо, они, конечно, путем рассуждений не могли установить того факта, что это'движение неизбежно должно было уничтожиться при своем соединении с очень сильным движением. Причина этого незнания в том, что наружное движение, двигающее пальцы в сторону, будучи очень резким, заставляет думать, что всякое движение, возвращающее пальцы из этого крайнего положения в положение противоположное, зависит от внутреннего сухожилия. Поэтому следовало измерять силу каждого из боковых движений, не исходя из крайних точек, но исходя из среднего положения. Положение считается средним, когда разгибательные сухожилия являются совершенно прямыми. В самом деле, если бы боковые сухожилия были перерезаны, разгибательные или сгибательные движения нисколько бы не пострадали. Исходя из того положения, которое удерживает пальцы выпрямленными, ясно будет видно, какова сила 73. каждого из боковых движений. Рассуждая таким образом, ограниченность бокового внутреннего движения станет для тебя очевидной.

 

ГЛАВА XX

То, что касается боковых движений, было достаточно показано. Мы сказали, что внутреннее должно было быть более слабым и что оба существуют одновременно с разгибательным, но прекращаются при сгибании; конечно, все это приложимо к четырем последним пальцам. Противоположный же им большой палец, имеющий особое положение, имеет по этой причине такие сухожильные прикрепления и функции, которыми не обладают другие пальцы. Внутреннее движение сгибания, более сильное для других пальцев, является наиболее слабым для него; боковые движения, наиболее слабые для других, наиболее сильны у него. Самое тонкое сухожилие помещено внутри; самые широкие находятся по бокам в противоположность тому, как у других пальцев. Как для четырех пальцев наиболее сильным движением было сгибание и требовались два сухожилия, так из боковых движений большого пальца наиболее важным является наружное; поэтому оно выполняется мышцей, расположенной с этой стороны, а также сухожилием, 74. прикрепленным к первой фаланге. От какой мышцы берет начало это сухожилие и как оно направляется к основанию большого пальца, мы скажем, когда будем рассматривать все остальные сухожилия,  прикрепленные  к  пальцам.

 

ГЛАВА XXI

Теперь не следует обойти молчанием то, что, рассуждая на эту тему, говорят некоторые из тех, кто разделяет мнения Эпикура—философа и Аск-лепиада — врача, но следует тщательно изучить их речи и показать, в чем они ошибаются. По мнению этих лиц, не потому, что сухожилия плотны — движения энергичны и не потому, что они тонки — движения слабы, но они в силу необходимости становятся теми или иными, в зависимости от тех функций, которые они выполняют в жизни, и величина сухожилий является необходимым следствием силы движений. Когда их упражняют, они лучше питаются и развиваются, как это и вполне естественно; когда же ведут праздную жизнь, они атрофируются и становятся тонкими. Не потому, говорят они, что было бы лучше, чтобы энергичные движения 75. выполнялись сухожилиями сильными и плотными, а слабые — сухожилиями тонкими и малосильными, сухожилия устроены природой такими, каковы они есть — в противном случае и у обезьян не было бы свойственных им пальцев; но, как было сказано выше, плотность есть неизбежное для сухожилий следствие их упражнений как хорошо питаемых, слабость же — следствие их бездеятельности как плохо питаемых. Но, о удивительные люди! мы вам ответим: поскольку вы взялись доказать, что величина сухожилий не зависит ни от упражнения, ни от его отсутствия, вам бы следовало то же самое сделать по отношению к их числу, положению, прикреплениям, остановиться немного на их различиях по возрасту и, кроме того, еще не утверждать с такой смелостью  об   обезьянах то,  что  вам совершенно  неизвестно.  Ведь  вы найдете не только плотные сухожилия, но и двойные, управляющие каждым из сильных действий. Для различных возрастов мы не найдем никакой разницы в числе; наоборот, у новорожденных детей и даже у утробного плода, хотя они и не выполняют никаких функций 76. при помощи этих сухожилий, мы находим двойными те сухожилия, которые должны быть такими, и находим крупными те, которые должны быть крупными, если только вы не полагаете, что органы становятся двойными у тех, кто их упражняет, и что половина их исчезает у тех, кто бездеятелен. Если это так, то те, которые сильно трудятся, будут, без сомнения, иметь по четыре ноги и по четыре руки, тогда как те, которые живут в праздности, будут иметь по одной ноге и по одной руке. Или, вернее, не является ли это пустой болтовней людей, не стремящихся найти истину, но, наоборот, старающихся затуманить и скрыть прекрасные открытия, которые удалось сделать. Как, в самом деле, объяснить, что у пальцев на обеих руках находится тридцать суставов, каждый сустав имеет начало и прикрепление сухожилий с четырех сторон, как было уже сказано, тогда как среди всех суставов пальцев только первый сустав большого пальца имеет сухожильные прикрепления только по бокам и с наружной стороны, но никакого внутреннего? Если сосчитать количество всех сухожильных прикреплений на всех десяти пальцах, то получится число 120; это вытекает из того, что имеется 30 суставов 77. и для каждого — четыре прикрепления. Но так как одного прикрепления не хватает у каждого большого пальца, то остается 118. Клянусь богами, — так как вам нечего возразить по поводу наличия такого большого числа сухожилий, их величины, места и способа их врастания, в то время как вы находите чудесную аналогию для каждого пальца, во всех этих прикреплениях, и отсутствует только одно у большого пальца и это не без основания, так как оно нам не нужно,— то как, говорю я, можете вы утверждать, будто все это произошло случайно и без всякого искусства? Конечно, если бы мы сгибали этот сустав большого пальца, как другие, то я знаю, вы стали бы горько и сильно порицать природу за бесполезный труд — создание ни к чему ненужного движения и лишнего сухожилия. Итак, поскольку она полностью позаботилась об этих 118 местах, нуждавшихся в прикреплении сухожилий, и оставила у двух больших пальцев пустым только одно место, которое в них не нуждалось, то как можете вы ей не удивляться? Было бы гораздо лучше, если бы вы были более склонны хвалить то, 78. что хорошо, чем порицать то, что плохо, раз вы не могли нам ничего сообщить о той большой пользе, которая произошла бы от чрезмерного сгибания первого сустава большого пальца. Только в этом случае, т. е. если бы вы доказали, что было забыто полезное движение, вы могли бы обвинять природу в неопытности, но вы этого не можете. В самом деле, когда мы доводим сгибание четырех пальцев до крайнего предела, как мы об этом говорили выше, нам необходимы для всех этих функций два движения большого пальца — одно, чтобы некоторым образом заполнить пустое пространство по направлению к указательному пальцу, другое при накладывании большого пальца на остальные, когда мы их сжимаем и стягиваем к внутренней стороне кисти. Первое из этих движений находится в зависимости от одного из двух сухожилий, производящих движения большого пальца в сторону, второе выполняется тем, которое может сгибать второй сустав и которое берет свое начало, как мы сказали, в общей точке сгибающих пальцы сухожилий и прикрепляется к внутренней стороне второй косточки большого пальца. Но что касается строения этого сухожилия, а 79. также всех остальных, это отчасти уже сказано, а отчасти будет выяснено во второй книге.

 

ГЛАВА XXII

Припомним теперь функции большого пальца, о которых мы говорили выше и которые, как мы доказали, имеют назначение, одинаковое с назначением четырех соединенных вместе пальцев, ему противоположных. Мне кажется, что народ назвал его anticheir —«заменой руки», имея в виду именно это его назначение, как если бы он заменял всю кисть, потому что видел, что действие этой части тела исчезало как при ампутации большого пальца, так равно и остальных четырех пальцев. Точно так же, если как-либо страдает половина большого пальца, кисть становится столь же бесполезной и изувеченной, как и при подобном же изувечении остальных четырех пальцев. Итак, вы, знаменитые софисты, ловкие презиратели природы, видали ли вы когда-нибудь у обезьян этот палец, который обычно называют anticheir, а Гиппократ называл большим? Если вы его не видали, то как осмеливаетесь говорить, что обезьяна во всем похожа на человека? Если же вы его видели, то он показался вам 80. коротким, тонким, уродливым и абсолютно смешным, как, впрочем, и само животное. «Красива обезьяна всегда в глазах детей»,— говорит нам один древний писатель 6, желая этим сказать, что это животное является смешной игрушкой для детей, которые им забавляются, так как оно старается подражать всем поступкам человека, но всегда неудачно, и дает повод к смеху. Или ты никогда не видел обезьяны, страрающей-ся играть на флейте, танцевать или писать, одним словом, делать то, что так хорошо выполняется человеком? Ну, что ты скажешь об этом? Удается ли ей это так же, как нам, или она — только смешной подражатель? Может быть, ты покраснеешь, сказав противное? Во всяком случае, о премудрый обвинитель! Природа ответила бы тебе, что животному, смешному по своей духовной сущности, следовало дать тело соответствующего строения; впрочем, продолжение этой речи покажет, каким образом все тело обезьяны является смешным подражанием человеческому. Что же касается кисти, взгляни теперь, насколько ее кисть смешна, представив себе вместе со мной, что если бы живописец или скульптор,. S1. изображая кисть человека, ошибся, в своем изображении достойным осмеяния образом, его промах имел бы лишь тот результат, что он воспроизвел бы кисть обезьяны. Ведь мы находим именно забавными те подражания, которые, передавая сходство большинства частей, жестоко ошибаются в наиболее важных. Какую пользу можно извлечь из четырех хорошо сложенных пальцев, если большой палец так плохо устроен, что не может больше носить названия большого? А ведь таков он у обезьян; больше того, он абсолютно смешон и мало отстоит от указательного. И в этом случае природа оказалась справедливой, как часто привык называть ее Гиппократ, облекая смешную душу в смешное тело. Итак, Аристотель вполне прав, заявляя, что все животные обладают возможным для них строением, стараясь доказать искусство, с которым создано каждое из них. Но на ложном пути находятся те, которым недоступно понимание порядка, господствовавшего при создании животных, и в особенности понимание того, кто создан совершеннее всех; они вступают в горячий спор и страшатся,- как бы им не доказали, что они обладают или душой более мудрой, чем неразумные животные, или 82. телом, устроенным, как подобает животному, одаренному разумом. Но оставим этих людей.

 

ГЛАВА   XXIII

Чтобы закончить первую книгу, мне остается сказать несколько слов о целесообразности как числа, так и неодинаковости пальцев, а затем я кончу. Ведь это вовсе нетрудно выяснить, если рассмотреть, для чего мы прибегаем к помощи пальцев. Если бы число пальцев было меньше, чем оно есть, они выполняли бы большинство своих функций менее совершенно, тогда как ни одна из них не требовала большего их числа. Ты легко признаешь, что если бы пальцев было меньше, это нанесло бы ущерб многим из их функций, рассматривая каждую из них в отдельности. Удаляя большой палец, мы уничтожили бы силу всех остальных, так как без него ни один палец не мог бы сделать ничего существенного. Из остальных указательный и средний пальцы, следуя за большим, по своему положению, занимают следующее за ним место и по своей полезности. Схватывание мелких предметов, почти все, что касается занятия искусствами, работа, при которой приходится прибегать к силе, очевидно, требует их употребления. 83. Палец, следующий за средним, и мизинец менее полезны, чем другие, но польза их ясно выступает, когда нужно кругом охватить взятый предмет, так как, поскольку предмет является маленьким или мягким, следует согнуть пальцы и сжать их со всех сторон вокруг него. При этом действии самым полезным является большой палец, созданный для того, чтобы прикрывать все остальные; по своей силе указательный палец следует за ним. Если же нужно взять предмет твердый и объемистый, следует охватить его, раздвигая пальцы, возможно шире. В этом случае пальцы, будучи многочисленными, лучше охватывают вещь, умножая точки соприкосновения. Я думаю, что выше было уже установлено, что боковые движения пальцев очень действенны для этих функций; в результате того что большой палец обращается внутрь, а все остальные — кнаружи, круговым, т. е. вращательным, их движением, тело со всех сторон заключается в круг, а если круг замкнут, то ясно, что большее количество пальцев было бы лишним. В самом деле, пяти пальцев достаточно для этой цели, а природа не создает ничего лишнего, так как она в равной мере заботится о том, чтобы не делать ни больше, ни меньше. 84. Недостаточное количество пальцев делает действие невозможным, а излишек их мешает частям, достаточным для действия, становясь посторонней, и тем самым стеснительной тяжестью. II тот, у кого вопреки природе имеется шестой палец, подтверждает наше рассуждение.

 

ГЛАВА   XXIV

Почему пальцы неодинаковы? Почему средний длиннее остальных? Или это потому, что было более целесообразным, чтобы их концы оказались все на одной линии при охвате какого-либо объемистого предмета или когда желательно удержать между пальцами мягкие или маленькие тела? Ведь независимо от того, хотят ли крепко держать большой предмет или с силой бросить его, равномерный захват его со всех сторон очень полезен. При подобных действиях все пять пальцев как бы образуют окружность круга, особенно когда они охватывают предмет совершенно округлый. В самом деле, в этом случае получается вполне ясное представление о том, что происходит и при других телах, но с меньшей очевидностью,

85.       а именно что концы пальцев, находясь друг против друга и со всех

сторон на одной   линии, делают  захват более крепким и бросание —

более сильным. Я думаю, что то же явление имеет место на триремах,

у которых концы весел приходятся на одной линии, хотя в действитель

ности весла неодинаковой длины. С той же целью средние весла сделаны

наиболее  длинными.   Мне  кажется,  что   в  предшествующем  изложении

я достаточно ясно доказал,  что  если кисть собирается  сжаться,  когда

мы хотим   плотно   схватить тело маленькое   или мягкое, то полезность

леодинаковости пальцев очевидна, сказав, что большой палец, пригнутый

и указательному, образует своего рода крышку для пустого пространства.

Добавив сейчас еще несколько слов, я надеюсь доказать это полностью.

Б самом деле, если для выполнения всех этих действий предположить, что

маленький палец — мизинец сделался длиннее или что один из средних

короче,   или,   наконец,   большой   палец,   противопоставленный  другим,

изменил либо положение, либо длину, то ясно обнаружится, насколько

86.       существующее строение является наилучшим и какое большое неудоб

ство для  всех действий произошло бы в результате малейшего измене

ния   существующего расположения пальцев. Мы не могли бы надлежа

щим   образом   взять  в   руки ни большие,  ни маленькие предметы, ни удерживать мягкие тела, если бы величина одного из пальцев была каким-либо образом изменена. Отсюда можно ясно видеть, насколько их настоящее  строение  целесообразно.

 

ГЛАВА XXV

Пора на этом закончить свою первую книгу. Во второй я буду говорить об остальных частях всей руки, а именно о запястье, предплечье и плече. В третьей я доказываю мудрость природы при построении ног. После этого в четвертой и пятой я буду говорить об органах питания, а в двух последующих о легких. В двух других я займусь головой. В десятой я изложу только строение глаз. Следующая книга будет содержать органы лица. Двенадцатая начнется с описания области позвоночника. 87. Тринадцатая закончит то, что относится к позвоночнику, и дополнит то, что осталось недоказанным о плечах. В двух следующих я опишу детородные органы и все, что касается области седалищной кости. Шестнадцатая займется органами, общими всем животным, т. е. артериями, венами и нервами. Семнадцатая явится как бы эподом всего труда, описывая расположение всех этих частей по отношению к их собственной величине и доказывая полезность моего труда в целом.

 

 

Содержание книги >>>