Древний Псков. Земледелие в псковской земле в средние века


 

СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО НА РУСИ В ПЕРИОД ОБРАЗОВАНИЯ РУССКОГО ЦЕНТРАЛИЗОВАННОГО ГОСУДАРСТВА Конец XIII—начало XVI веков

 

Древний Псков

 

 

ЛЕТОПИСИ О СЕЛЬСКОМ ХОЗЯЙСТВЕ И О ЗЕМЛЕДЕЛИИ В ПСКОВСКОЙ ЗЕМЛЕ

 

Трудности, испытываемые при изучении сельского хозяйства древней Руси, проистекающие из малочисленности сведений о нем, особенно сказываются при изучении народного хозяйства Псковской земли. Этим объясняется как отсутствие специальных работ историков о народном хозяйстве Псковской земли, так и то, что в их довольно многочисленных работах о Псковской земле нет глав о сельском хозяйстве, равно как не уделено должного внимания этому вопросу и в общих трудах по истории народного хозяйства.

 

Псков лишен источника, подобного Новгородским писцовым книгам. Дошедшие до нас грамоты и частные акты Пскова малочисленны. Лишь немногое и случайное, касающееся сельского хозяйства, затронуто в отдельных статьях ] [сковской судной грамоты. Советские археологи не забывают об изучении сельских поселений Псковской земли, но их усилия на этом участке, не в пример разысканиям в других землях-княжествах, пока еще не дали больших результатов. Поэтому в качестве основного источника о сельском хозяйстве и земледелии в Псковской земле выступают летописи.

 

Псковские летописи выделяются среди других богатством со- дерлсания, конкретностью сообщаемых сведений и несравненно большим интересом к жизни широких масс городского и сельского населения; но и в них основное внимание сосредоточено на политической жизни, на жизни господствующего класса.

 

Первое место в псковских летописях занимают рассказы о борьбе с внешними врагами, о вторжениях их на территорию Пскова, об ответных военных ударах, о мероприятиях по строительству оборонительных сооружений Пскова и его пригородов, по строительству новых городов-крепостей.

 

С запада на Псковскую землю непрерывно нападали «немцы»—Ливонский орден. В истории Пскова лишь кратковременными передышками выглядит периоды, когда заключались и действовали соглашения о мире с Ливонским орденом или когда, отвлеченный борьбой с Литвой, орден оставлял в покое Псковскую землю. На юге столь же неспокойным соседом была Литва. Великий князь литовский нередко выступал в каче стве союзника Пскова. Князь брал обязательство оберегать военной силой мирную жизнь Пскова или осуществлял руководство псковскими войсками, но бывало часто, что Литва выступала против Псковской земли, войска ее вторгались на псковскую территорию. Литовский великий князь стремился подчинить себе Псков или захватить часть его территории.

 

Описывая отдельные эпизоды этой напряженной борьбы с «немцами» и с Литвой, деятельность союзников, князей-пол ко водцеи, присылаемых московским великим князем или великим князем литовским, поведение дружин и войск этих князей, .летописи попутно сообщают сведения о состоянии своей страны, о жизни населения городов и сел. В указаниях на то, чего стоили Пскову и непосредственно сельскому населению Псковской земли эти вторжения врагов, борьба с ними, материальное обеспечение союзнических войск и княжеских дружин, формирование собственных военных отрядов, — мы получаем сведения о сельском хозяйстве. Мы узнаем о степени материальной устойчивости, о мощности народного хозяйства Пскова, отдельных его районов, о значительности и характере материальных потерь, о способности к восстановлению истребленного.

 

Вчитаемся в события, изложенные в одной такой летописной записи, и постараемся представить, какой была страна, в ко торой эти события происходили, и как жил в ней народ, участник1 событии. В записи 1318 г. рассказывается: «Развергоша мир со псковп'Ш, иереехавше Немцы Норову, повоенаше села псков- скаа. По том, того же лета, восваше села около Острова, и нои- доша ко Пскову подле Великую реку, воюючи села, и нодъехавше ножгоша хоромы на Завеличье, и ноидоша ко Изборску, воюючи села псковская и изборскаа, а псковичи тогда бите у Ворешка (г. Орешка, Г. /Г.)».  В этой записи для пас любопытно подчеркнут!, не столько то, насколько был широк размах вторжений, сколько то, в какой мере была заселена псковская территории. От северной границы Псковской земли (район реки Наровы) в местах, прилегающих к восточным берегам Чудского и Псковского озер, в районе Пскова, в Изборске и Изборской волости (западнее Пскова), в Острове н Островской волости (южнее Пскова), тянулись сельские поселения Псковской земли. В записи под этим же годом («лета (>85()») говорится о том, что псковичи заявили князю Андрею Олыердовичу об отказе от него, па что его отец, великий книзь литовский Ольгерд, ответил на падением на псковские волости и разграблением их, а сам Андрей «с полочаны пригнавше без вести, повоеваше неколико сел Воро- ночской волости».  Такие летописные записи типичны для псковских летописей, как прямое отражение обстановки, в какой жила Псковская земля в XIV—XV вв. Объединяя сообщаемые в них сведения о псковских пригородах и волостях в одну общую картину, мы убеждаемся в освоении сельским населением всей Псковской земли. Многочисленные псковские пригороды были центрами волостей с достаточным по численности сельским населением.

 

Летописные записи, как и вся история Псковской земли, свидетельствуют о большой жизнеспособности, о прочности материальной базы этих волостей, пригородов и в целом всей земли. Именно здесь уместно вспомнить летописную запись о неожиданном разбойничьем нападении в 1406 г. литовского великого князя Витовта на Псковскую землю. Летописи в этой записи не без оснований клеймят его самыми нелестными эпитетами, сообщая о его внезапном нападении на Псковскую землю при наличии мирного договора: «...а сам поиде на Псковскую волость... мрьвое нрииде на Коложьскую волость... овых (жителей ее,— /'. К.) иссече, а иныа поведе во свою землю, а всего полону взятие 11 тысящ муж, и жен и детей, опроче сеченых; а под Вороночам юродом наметаше рать мертвых детей 2 лодьи. . .».  Большая цифра взятых в плен жителей Коложскон волости, указываемая псеми псковскими летописями, говорит о большой численности населения в Коложской волости — одном из южных районов Псковской земли.

О подобном же событии рассказывается иод 1480 г. о городе Кобыльем. После ожесточенных боев крепость была взята, «а город огнем съжгоша и церковь и люди, мужей н жен и малых деткы несть числа, а друзии сказуют 4000 без 15 душ». А под 1502 г. написано: «Остров выжгоша Немци на Великои реки, месяца семтября 8 день; а душ 4000 скончалоея, овы зго- реша, а иныа истоноша, овы мечю предаша, а иныа в плен пове- доша».  К этим записям следует еще добавить, что наряду с человеческими жертвами враг наносил неисчислимый мате рнальный ущерб, разоряя край, уничтожая посевы, угоняя скот. Но недолго оставался край разоренным. Быстро восстаиавлива лись все потери. Вместо разрушенного города-крепости появлялся новый с прежним или с другим названием; восстанавливалось хозяйство.

 

При рассказе о фактах, указывающих на жизненность, стойкость Псковской земли, на способность ее населения быстро восстанавливать свои силы и материальную мощь, следует еще напомнить о пережитых Псковом эпидемиях чумы. Этот бич населения средневековья с особой силой и многократно проносился над Псковской землей. Псковские летописи указывают на 14 длительных эпидемий, перенесенных населением Псковской земли с 1341 по 1560 г. Каждая из них была тяжелой катастрофой.517 Эпидемия чумы в 1352 г. опустошила почти всю Русскую землю. Из подробного рассказа о ней в псковских летописях видно, что для Пскова она была не менее грозной, чем для Москвы и всей Северо-Восточной Руси. После эпидемии 1420—1421 гг. некому было жать хлеб. В 1465—1476 гг. чума свирепствовала больше двух лет. Псковская земля, с ее многочисленным и деятельным сельским и городским населением, в этих рассказах летописей выступает как страна жизнеспособная, экономически сильная, стойкая в борьбе и быстро накапливающая силы в мирное время.

 

Обратимся теперь к летописям, чтобы ознакомиться со сведениями о сельском хозяйстве. Мы уже отмечали, что взоры составителей летописных сводов обычно обращены к жизни господствующего класса, интерес же к вопросам народного хозяйства и к явлениям сельской жизни проявлялся не часто, лишь в меру прямой связи таких явлений с важными политическими событиями в жизни страны. Было правилом, что летописная запись о состоянии урожая, о неблагоприятных для хлебов атмосферных условиях попадала в летописиый свод только потому, что эти явлепия сельскохозяйственной жизни вели в дальнейшем к неурожаю, дороговизне хлеба, к голоду и катастрофической смертности.

С этой стороны содержание псковских летописей оказывается несколько необычным и потому особо интересным для нас. Прежде всего записей об урожае хлебов, о погоде, о ценах на хлеб в псковских летописях гораздо больше, чем в других. Необычно и то, что среди всех этих летописных записей нет ни одной, которая действительно была бы вызвана неурожаем, сопровождавшимся катастрофической голодовкой и массовой смертностью. Правда, и для Псковской земли характерна прямая тесная зависимость сельского хозяйства от условий погоды. Хлеба здесь также страдали от слишком дождливой осени, плохого лета, от ранних морозов осенью, от заморозков и снегопадов поздней весной или в начале лета. Снижались и даже пропадали по этим причинам урожаи, но, судя по рассказу летописи, неурожаи эти не вели к каким-либо особо тяжелым последствиям.

 

Всмотримся внимательнее в эти сообщения. Под 1303 г. записано: «Бысть зима тепла без снега и на лето бысть хлеб дорог велми»;   под 1314 г.: «Изби мраз всяко жито, и бысть драгость люта, по пяти гривен зобница; и бяше притужно людем велми; бяше же та драгость много время».  Есть основания в данных случаях считать, что затянувшаяся дороговизна хлеба тяжело отражалась на положении бедноты. Многим действительно было «притужно вельми», могли быть и единичные жертвы голода, но положение, по-видимому, все же было не таким, чтобы псковскому летописцу расценивать подобный неурожай как бедствие, сопровождавшееся голодной смертью многих. Между тем летописец хорошо знал, что во многих других землях-княжествах древней Руси неурожаи выливались в настоящие народные бедствия и что именно так писалось и в новгородских летописных сводах, в тверских, в московских и др.

Наряду с двумя приведенными записями из псковских летописей, можно привести еще немало подобных, сообщающих также о неурожаях или гибели урожаев вследствие неблагоприятных условий погоды, вызывавших повышение цен на хлеб, приводивших к ухудшению жизненных условий, но в обстановке Псковской земли переживавшихся без больших потрясений, сравнительно легко; и псковские летописи это специально отмечают.

 

Чтобы приблизиться к лучшему пониманию того, почему в Пскове неурожаи не вызывали тяжелых катастроф, воспроизведем запись о неурожае 1420—1422 гг.: «На всю Рускую землю бысть глад велик по 3 годы: и преже в Новгороде и по всемь их волостем, и на Москве, и по всей Московской и по всей Тфер- ской. И толми бысть тамо дорог хлеб, яко на едином ковризе дати полтына, али каково портище, а ржи наша четверетка, чего кто запросил, а инии съ усердиемь даваху; а еже бы где зобница ку- пити ржи или овса, таковых мало обретаху; и мнози з глада мряху. А въ Пскове тогда бяше старых лет клети всякого обилиа изнасыпани на Крому; и поидоша ко Пскову новгородци, Ко- рела, Чюдь, Вожани, и тферичи, и москвичи, и просто рещи съ всей Руской земли, и бысть нахожение их во Пскове много множество. И начаша, по волостем и по пригородом и въ Пскове купяще рожь, возити за рубежь; и въ Пскове тогда бяше зобница ржи по 70 ногат, а жита (ячменя, — Г. К.) зобница по 50 ногат, а овса по 30 ногат, а на полтыну ржи пол третьи зобиицы. И оттоле псковичи заповедаша не продавати за рубежь ржи и ника- кова обилья. А нахожих людей начата изо Пскова провадити и изо всех волостей».  Но большая часть пришельцев осталась, и очень многие из них («несть числа») умерли в городе Пскове, в пригородах его и по волостям. «И бе глад по три годы».

 

Сообщения других летописей полностью подтверждают правдивость рассказа псковского летописца. В Московском летописном своде конца XV в. рассказ под 1420 г. (6928 г.) о большой эпидемии в Костроме, Ярославле, Галиче, Плесе, Ростове и других городах заканчивается словами: «И тако вымроша, яко и жита бе жатп некому, ... и бысть глад но мору».  В записи 1422 г. (6930 г ) читаем: «Глад бысть велик по всей Русской земли и по Новгородской, и мнози людие помроша з голоду, а инии из Русп в Литовъское выидоша, инии же на путех с глада и з студени помроша».  О потоке голодных, устремившихся в Псковскую землю, сказано в словах Московского летописного свода: «...а инии из Руси в Литовъское выидоша».  К этому еще добавим: запись в Псковской летописи и запись в Московском своде появились независимо друг от друга. Напрашивается ясный вывод: в Псковской земле имели возможность делать и делали запасы хлеба. Такое положение было обычным для Пскова.

 

Псковским хлебом в периоды плохого урожая питалось и население зарубежных стран. Об этом говорит известие под 1434 г. Из него мы узнаем о голоде и дороговизне хлеба в соседней Ливонии, с которой у Пскова были постоянные, временами очень оживленные торговые связи. Из сообщения о том, что в Псков скоп земле хлеба было много и он был дешев, следует заключит!», что хлеб был доступен для населения Ливонии и вывозился туда.

Интересуясь зерновыми хлебами, мы не можем оставлять без внимания указания в уже цитированной записи Д422 г. «па клети в Крому» (т. е. в псковском кремле) с большими запасами хлеба в них. Об этих складах хлеба на Крому неоднократно упоминается в летописях. Под 1496 г. рассказывается, что подо сланный немцами Чюхно поджёг Кром, «и клетей много погорело, п ржп много и платия..., а рожь горелую сыпали ... на Пскову реку».  В 1510 г. клети на Крому были уничтожены по приказу великого князя Василия Ивановича.

Чей был там хлеб? Мы уже видели, что этот хлеб продавался, и так как указанная нами запись относится к тяжелому голодному году, то, значит, этот хлеб продавался по высокой цене. В литературе высказывается догадка, что в клетях на Крому делались запасы зерна на случай войны и осады города, что это был общинный хлеб г. Пскова. Но почему тогда велась торговля этим хлебом? Кем, каким учреждением или какой организацией могли создаваться такие запасы общинного хлеба? На чьи нужды и на чью потребность рассчитаны эти запасы? Только ли на время войны и осады, или, может быть, и на случаи неурожаев?

 

Предположение о том, что в клетях на Крому хранился общинный хлеб, расходится с характером политического строя Пскова. Хозяева Пскова — небольшой круг бояр, и естественнее предположить, что на Крому были клети с их боярским хлебом. Кром был надежным местом хранения боярского хлеба, боярского добра; подобно этому новгородские бояре хранили свой хлеб и свои богатства в монастырях и в каменных подвалах церквей. Запасался же хлеб, конечно, для торговли. Следует помнить, что в этих клетях на Крому был не только хлеб, но и платья, т. е. вообще имущество и запасы товаров. Клети эти были хотя и за стенами, но не очень далеко от псковского торга, до 1510 г. размещавшегося на площади, также внутри крепостных стен. В указаниях на запасы хлеба в клетях на Крому для нас важно то, что Псков обладал излишками хлеба, мог его вывозить и торговал им.

 

К числу других свидетельств о хорошем обеспечении зерновыми хлебами Псковской земли и о первостепенном значении производства зерна и других сельскохозяйственных продуктов для народного хозяйства Псковской земли можно отнести ряд других летописных известий, касающихся сельского хозяйства. Летописец следит за переменою погоды, потому что она могла отразиться на урожае хлебов; он рассказывает и о таких явлениях, которые могли повредить урожаю, но па деле плохо на пего не повлияли. Летописец сообщает: «Бысть сухо вельми, а хлеба много»;   «Бысть много дождевья вельми, наиолнишася реки, аки весне, а хлеба бог умножи»;   «Умножи... всякого обилья».  Говоря о том, что в апреле—мае 1471г. были весенние большие морозы, — «а дубиа младое и ясень и папороть вся мраз призноби»,  — летописец указывает, что урожай зерновых хлебов («обилие») сохранился.

 

Еще больше встречается указаний на неблагоприятную погоду, вызвавшую частичную гибель урожая, причем летописец не находит оснований, чтобы говорить о каких-либо тяжелых последствиях этого.  Часто сообщается и о том, что, несмотря на неблагоприятную для посевов погоду, на длительные сильные дожди, на мороз или на жару и засуху, урожай все же был не плох и хлеб дешев.  И, наконец, лучшим выражением признанного и подчеркнутого современниками благополучия звучат завершающие отдельные годовые записи, два слова: «хлеб дешев».  Все это свидетельствует о том, что сельское хозяйство, а особенно производство зерновых хлебов, пользовалось большим вниманием и в среде, выдвигавшей летописцев. Составитель летописи в данном случае подчеркивает, что местные природные условия способствовали успешному занятию земледелием.

 

Рядом со всеми этими записями стоят еще сообщения о ценах на зерновой хлеб. Одни из них связаны с известиями о плохом урожае, о неблагополучии с продовольствием, а хлебные цены характеризуют его.  Другие же (и их больше) сообщают цены на некоторые зерновые хлеба для осведомления,  в расчете на то, что они интересны читателю как цены на важнейший товар местного псковского рынка. Создается определенное впечатление, что хлебом в Пскове много и охотно торговали, что хлеб был тем товаром на псковском рынке, который определял его конъюнктуру- эти частые известия о состоянии урожая зерновых хлебов, о благоприятной и неблагоприятной для урожаев погоде, о ценах на хлеб появляются в псковских летописях с первых лет XIV в. и хотя сообщаются нерегулярно, но достаточно многократно на протяжении XIV, всего XV и начала XVI в., вплоть до падения самостоятельности Пскова. Из цен в первую очередь называется цена на рожь, а за нею — но реже — цена На овес, еще реже — на жито (ячмень) и на пшеницу.

Постоянный интерес к хлебным ценам указывает на важное место зерновых хлебов среди товаров на псковском рынке. Преобладание высоких оценок урожая и то, что такие оценки даются нередко именно в случаях неблагоприятных показателей погоды, говорит о высоком уровне производства зерновых хлебов. Урожаи хлеба не только вполне и с избытком покрывали собственные потребности земледельцев, но зерновые хлеба направлялись и на местный рынок и вывозились за пределы Псковской земли.

 

При оценке сельского хозяйства Псковской земли и продуктивности зернового производства следует принимать во внимание постоянную необходимость выделять немалое количество продовольствия и фуража на нужды войны, на оборону страны. Кроме воинских сил из своего коренного населения, приходилось содержать дружины и другие воинские силы князя. Летописи, например, рассказывают, каким тяжелым бременем ложилось на плечи населения удовлетворение нужд и запросов князей с их приближенными и войском, присылавшимся Москвой или литовским великим князем. Много наносили убытка хозяйству и проходившие через Псковскую землю войска союзников. Чтобы составить правильное представление об устойчивости псковского сельского хозяйства, надо учитывать также постоянно наносившиеся хозяйству удары со стороны вторгавшихся в Псковскую землю врагов.

 

У нас нет прямых указаний на то, как велось сельское земледельческое хозяйство. Сложившееся же общее впечатление позволяет предполагать серьезные успехи, достигнутые в этой его отрасли. Из общего обозрения напряженной деятельности жизни населения Псковской земли создается впечатление, что ее сельские жители освоили все для них пригодное на сравнительно небольшой территории родного края. Конечно, в Псковской земле было еще много мест, вообще недоступных для освоения, особенно если учесть уровень техники в изучаемый нами период; среди таких мест в первую очередь могут быть указаны немалые пространства болот. Важно также отметить, что Псковская земля была краем, благоприятствовавшим широкому приложению подсечного земледелия.

 

Дошедшие до нас псковские документы мало напоминают о существовании подсеки. Но, конечно, следует учитывать, что при освоении леса под пашню рубка, расчистка и выжигание леса неизбежны, неизбежна в этом смысле и подсека. Псковская судная грамота, затрагивающая в нескольких своих статьях вопросы землевладения, различает два вида земель — «земли польние»,  т. е. полевые пашенные, и «земли лешие»—леса.

Едва ли можно сомневаться в широком распространении полевого пашенного земледелия в Псковской земле. Можно ставить лишь вопрос о том, в какой форме выступает оно и есть ли основания считать, что и в Псковской земле XIV—XV вв., подобно Новгородской земле XV в. и Северо-Восточной Руси, трехполье стало господствующей системой земледелия.

 

Имеющиеся немногочисленные источники ничтожно мало говорят об организации сельского хозяйства, о приемах ведения земледелия. Статья 44 судной грамоты упоминает яровые и озимые хлеба. О широкой давней практике культивирования озимых и яровых хлебов говорят и все цитированные нами летописные записи об урожаях, о ценах на хлеб и т. п. Небогатые археологические материалы также позволяют думать о развитом полевом пашенном земледелии. В слое XIII в. был обнаружен малый сошник двузубой сохи.

 

Летописные записи приближают нас к ответу на вопрос о системе земледелия, господствовавшей или просто распространенной в Псковской земле. Среди многих, обычно кратких сообщений о неблагоприятной погоде, влиявшей на состояние хлебов и на урожай, имеется несколько более подробных. Они живо рисуют сельскую жизнь, крестьянские поля в ответственные моменты произрастания и созревания хлебов. В записи 1408 г. читаем: «Того же лета... нача находити дожь силен, какъ христиаии ржи пожяли, месяца нуля, да тако и иде всь месяць бес нрестани и все лето, и месяца августа и сентября и октября вси четыре месяци, и наполнишася реки и ручьи и болонья, аки весне водою, а у христиан много по полю вершей погнили, а траву водою по рекам и по ручьям отняло, тако же и ржей по селом не засеяли мнози, многых делма туч дожгевных».

 

Перед нами выступает картина псковских полей во вторую половину лета и осенью 1468 г. В июле, когда на озимых полях уже поспела рожь, начались проливные дожди, \ь шли они непрерывно четыре месяца (по октябрь); поспевавшие яровые хлеба погнили неубранными на полях. На третьем, паровом, поле крестьяне должны были в августе (в крайнем случае в начале сентября) посеять рожь (озимый хлеб), но многие из-за проливных дождей не успели ее посеять; эти поля остались пустыми.

 

Возьмем еще отрывок из записи 1484 г.: «Того же лета в Петрово говеиие и по Петрове дни идяще дождя много, и наиолппшася реки и источници и езера аки весне; а рожь тогда цветяще, нревратися многи ржи на метлу и на костер; а ярового обил на тогда бог умножи».  Здесь дана картина хлебных полей во второй половине июня—в начале июля (по ст. ст.). Идут обильные дожди. На озимом поле к этому времени начала цвести рожь; непрерывные дожди помешали ее цветению и созреванию, но зато на тех же полях взяли силу сорняки — метляк и костер, — они заглушили рожь; в это время на соседнем поле (на яровом) под влиянием дождей быстро и хорошо росли и выходили на колос яровые хлеба (ячмень, пшеница и овес), урожай которых к осени оказался очень высоким.

 

Приведем записи следующего, 1485 г.: «Буди же и се ведомо, яко сие лето въ Псковской земли многым христианомь бысть велми притужно о хлебе, понеже с осени пал снег на талую землю, и потом быша мрази, а земля чрезо всю зиму бяше тала, и по мхамь и по болотом воды и грязи люты не померзли, и по удолрм где по низкым местом под снегом подпрел корень ржаныи; и егда бысть весна, по Велице дни съ три недели (апрель месяц ст. ст., — Г. К.) бысть ведряно и солнечно и красно, и по том бысть студено и мокрослот с морозом, и померже вшедъшеи ржаный корень, и бысть черна земля; и по том не бысть дожгя и до Петрова заговеньа, а ярь сеяна в суху землю не начат усходити... (За этим следует некоторый перелом в погоде, — Г. К.). И оттоле начаша дождеве мнози быти по местом; а по иным местом засуха велми бяше; и где бяше дождеве, умножи бог ярового всякого обилья, а рожь инде събраша семяна ржаныя, а инде и съ избытком, а инде и жати нечего, и засеяша старою рожью».  А дальше сообщение о поднявшихся ценах на зерновые хлеба: «... и тогда купиша четвертку ржи по 7 и по 8 денег, а жита четвертка по 5 денег, а овса зобнича по 10 и 12 депег».  Мы привели столь большую выписку, потому что она рассказывает ярче, убедительнее и законченнее, чем может рассказать автор. Перед нами правильно организованное трехполье, причем ясно показана жизнь на каждом из трех полей. Добавить нечего, кроме того, что рассказчик, прекрасно знавший сельскую жизнь, сельскохозяйственное производство, имея в виду всю Псковскую землю, описал судьбу урожая ржи, посеянной в августе—сентябре и ушедшей в талой земле под снег, судьбу яровых хлебов и посева на новом озимом и пока еще паровом поле. В летописи живо представлена жизнь на полевом клипе сельского поселения, типичного для Псковской земли. Перед нами картина сельской трудовой жизни, определяемая привычной для всех полевой пашенной паровой трехпольной системой.

 

Можно только напомнить о том, что произрастало на псковских полях: основное — рожь, за нею овес, жито (ячмень), пшеница (яровая или озимая).  Выращивались также репа, конопля, капуста   — то и другое на специально обрабатываемых участках в поле или на особо огороженных коноплянниках или капустниках. Дошедшие документы не называют льна среди выращиваемых злаков. У нас нет сомнений, что лен выращивался с успехом в Псковской земле — как на собственную потребность, так и для экспорта. Именно о широко распространенной культуре льна напоминает вызвавшая замешательство «льняная грамота», — связанное со вспышкой классовой борьбы во Пскове событие 1485—1486 гг.

 

Рассмотренные материалы о сельском хозяйстве в Псковской земле, при всей их отрывочности и досадной малочисленности, все же позволяют говорить о ведущей роли сельского хозяйства в народном хозяйстве Псковской земли. Материальная устойчивость народного хозяйства Псковской земли, способность быстро залечивать раны, нанесенные внешними врагами, восстанавливать силы и вновь выступать жизнедеятельной цветущей страной может быть объяснена лишь наличием сравнительно высокого для того времени уровня сельского хозяйства.

 

Отмечаемая в летописях с XIV в. достаточная обеспеченность зерновыми хлебами дает основание говорить о высоком уровне земледелия в Псковской земле; летописные записи 1460—1470-х годов, рисующие состояние полей в Псковской земле, указывают на повсеместное распространение и господство здесь паровой трехпольной системы.

 

 

 

 Смотрите также:

 

История садоводства в древней Руси. САДЫ ДРЕВНЕГО...

История и археология новгородской земли и сопредельных территорий.
Объяснялось это не ограниченным интересом к данной теме, ибо вопросы земледелия в
ННЗ Новгород и Новгородская земля.Новгород. НПК Новгородские писцовые книги.

 

Новгородское Поозерье Приильменье в 15 веке. Боярское...

Проблемы истории и археологии новгорода и новгородской земли.
Основываясь на методике локализации топонимов писцовых и переписных книг, разработанной М.В. Битовым3 и усовершенствованной С.З. Черновым4, которая заключается в...

 

О сотнях, тысячах и тьме Новгородской Земли В. А. Буров

Для Новгорода и Новгородской земли «ряд» — это суд, судебный округ для торгово-ремесленного населения — «купцов», объединенных в сотни («кто купець, тотъ въ сто»).
ИЗ — Исторические записки. НПК — Новгородские писцовые книги.

 

Молвотицы - Молвятицы - древнерусское селище XV-XVI веков на...

Раздел I. Полевые исследования в новгороде и новгородской земле.
Согласно писцовой книге Феодора Шишмарева 1582 г. все эти деревпи значатся пустошами, запустелыми от «литовских разорения и MI >1 юного поветрия»18.

 

Экономика средневекового Новгорода | Все статьи

Смотрите также: «Новгород и Новгородская Земля. История и ар