МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ФУНКЦИИ ФИЛОСОФИИ ПРАВА

ОТДЕЛЬНОЕ И ОБЩЕЕ

Дальнейшее движение к познанию системы права предполагает, как было отмечено ранее, предварительный анализ соотношений отдельного и общего, целого и части в праве.

Рассмотрим в этой главе соотношение отдельного и общего в праве.

Одной из важных философских проблем правоведения является выяснение соотношений отдельного и общего в праве. На основе этих соотношений, по существу, строится вся теория таких фундаментальных юридических категорий, как, например, норма, институт, отрасль и система права, которые имеют огромное познавательное и практическое значение.

Правовая действительность характеризуется бесконечным множеством и разнообразием явлений, процессов — норм, актов, связей, отношений и т. п.; они относительно тожественны или различны, устойчивы и неизменчивы, прерывны или непрерывны и т. д. Для того чтобы разобраться в этом «хаотическом» целом, необходимо, в частности, применить к исследованию права философские понятия отдельного и общего.

Проблема отдельного и общего имеет в философии длительную историю. Мыслители прошлого (начиная с Аристотеля) и Нового времени сталкивались с неразрешимыми трудностями при определении понятий отдельного и общего (а также особенного). Так, Гегель, пытаясь преодолеть эти трудности, считал, что первоначалом всего сущего является мысль в ее абстрактной всеобщности, представляющая собой «чистое» бытие. В таком виде она «ничто», которое, однако, благодаря движению переходит к становлению и приводит к возникновения «наличного бытия». В отличие от «чистого бытия» «наличное бытие» обладает качеством, которому противостоит уже не «ничто», а другое определенное бытие. Это другое определенное бытие, другое качество, ограничивая данное качество, порождает конечность, которая, будучи соотнесена с собой, в свою очередь порождает количество. В соответствующих границах количество превращается в определенное качество и, соотносясь с другим количеством, выявляет свое качество. В процессе движения и развития изменяется количество, а вслед за ним — и качество. Но за этими изменениями скрывается нечто устойчивое — субстанция, сущность, от которой через ряд категорий (в частности, единство, меру) осуществляется переход к понятию, в котором все предшествующие категории «затонули и содержатся».

Именно поэтому понятие включает три момента: всеобщность, особенность и единичность, — которые, будучи нераздельными, теряются друг в друге, растворяются одно в другом, но вместе с тем и отличаются друг от друга. Так, особенное есть всеобщее в одном из его определенных обособлений; всеобщность, будучи единством всех своих обособлений, есть тотальность; но особенное как определенная всеобщность является также и единичным; поскольку же единичное оказывается благодаря особенному определенным всеобщим, постольку оно является также и некоторым особенным.

Наличное бытие изменчиво, всеобщее, наоборот, неизменно даже тогда, когда оно включает себя в некоторое определение, оставаясь в этом определении тем же, что оно есть. Всеобщее является душой того конкретного, в котором она обитает, сохраняя свою «неизменность и бессмертие» .

Итак, по Гегелю, всеобщее, существуя объективно и самостоятельно вне единичного и до единичного, развивается само в себе и через себя порождает все многообразие единичного. Он писал, что «всеобщее есть основание и почва, корень и субстанция единичного» . Тем самым действительность необъективна, и ее закономерности являются источником мышления, всего субъективного, а сама мысль (понятие, всеобщее) превратилась в творца действительности, реального мира во всем многообразии и разнообразии его особенных и единичных проявлений.

Опираясь на логику соотношения отдельного, особенного и общего, обратимся непосредственно к анализу его проявления в праве. Прежде всего надлежит выяснить, что следует понимать под отдельным, особенным и общим в праве.

Под отдельным в праве следует понимать единичное правовое явление, совокупность свойств которого определяет его специфику и тем самым отличает от всех других явлений (правовых и неправовых). При всем множестве отдельных правовых явлений исключается абсолютная тожественность хотя бы двух из них. Так, любая правовая норма отлична не только от правоотношения или юридического факта, но и от других правовых норм; каждое единичное гражданско-правовое отношение отнюдь не идентично не только, например, административно- или процессуально-правовому отношению, но и любому иному гражданско-правовому отношению; всякий юридический факт обладает своеобразием, особенностью, спецификой и т. д. Именно эта качественная и количественная специфика каждого конкретного, индивидуального правового явления, составляющая его оригинальность, исключительность, неповторимость, и есть отдельное в праве .

Вместе с тем нет такого отдельного правового явления, которое существовало бы изолированно, само по себе, вне отношений с другими явлениями. Оно не может ни возникнуть, ни существовать, ни развиваться, ни функционировать без связи и взаимодействия с другими явлениями социальной, в том числе и правовой, жизни. Так, государственная воля имеет силу и значение лишь тогда, когда в результате правотворческого процесса она превращается в правовое предписание, которое при наличии соответствующего юридического факта воплощается в правоотношении и через него реализуется в действительность.

Но если отдельные правовые явления связаны между собой, взаимодействуют, зависят и обусловливают друг друга, то, следовательно, они имеют (и не могут не иметь) нечто соизмеримое, однопорядковое, общее . И если в процессе познания мы будем это игнорировать, будем воспринимать право лишь как многообразие его отдельных проявлений, то не достигнем рациональной ступени правового познания . НаНа основе общего для всех правовых явлений обнаруживается различие между ними, определяется «место» каждого из них в правовой жизни и тем самым осуществляется их познание.

ше представление о праве, основанное только на его эмпирическом восприятии, окажется односторонним и, следовательно, глубоко ошибочным.

Различные явления становятся сравнимыми лишь после того, как они сведены к общему. Энгельс отмечал: «И в самом деле, всякое действительное, исчерпывающее познание заключается лишь в том, что мы в мыслях поднимаем единичное из единичности в особенность, а из этой последней во всеобщность; заключается в том, что мы находим и констатируем бесконечное в конечном, вечное — в преходящем. Но форма всеобщности есть форма внутренней завершенности и тем самым бесконечности; она есть соединение многих конечных вещей в бесконечное»1.

Эти важные методологические положения применительно к праву означают то, что общее для всех правовых явлений — как бы они ни отличались друг от друга — есть именно правовые, а не какие-либо иные явления (нравственные, эстетические, технические и т. д.). Следовательно, как нет абсолютно сходных, тождественных правовых явлений, так нет и абсолютного различия между ними. Все правовые явления обладают определенной общностью, что выражается, например, в таких общих понятиях, как право, система права или законность.

Итак, под общим в праве следует понимать единство всех правовых явлений, выраженное в сходстве или общности их свойств, связей и отношений.

В философской литературе иногда можно встретить утверждение, согласно которому в каждом отдельном заключается общее как его сущность . С категоричностью такого суждения нельзя согласиться по следующим причинам. В каждом отдельном действительно в той или иной степени, виде или форме заключается общее, но не всякое общее составляет сущность отдельного, и это особенно наглядно обнаруживается при анализе правовых явлений. Как известно, могут быть различные уровни общности отдельных, в том числе и правовых, явлений. Правовая норма, например, представляет собой соответствующее обобщение разнообразных предписаний нормативных актов. Вместе с тем понятие правовой нормы является менее общим по сравнению с понятием института права, отрасли права и тем более системы права. И едва ли можно утверждать, что уже обобщение на уровне правовой нормы обнаруживает сущность каждой отдельной статьи нормативного акта.

Далее, общее может выступать как в качественной, так и в количественной стороне явления. Очевидно, что только количественная характеристика явления, каким бы уровнем обобщения она ни была, не может выражать сущность. Например, утверждение, что «любая исторически сложившаяся система права есть совокупность правовых норм», является общим, но отнюдь не сущностным.

В этой связи уместно также коснуться и другого распространенного в философской литературе положения, смысл которого сводится к тому, что чем более общим является понятие, тем в большей степени оно воплощает в себе богатство особенного и отдельного

На первый взгляд может показаться, что в данном случае лишь воспроизводится известный гегелевский тезис о всеобщем, охватывающем собой или воплощающем в себе все богатство особенного и отдельного, — вывод, который В. И. Ленин в «Философских тетрадях» назвал прекрасной формулой . Между тем Гегель специально подчеркивал, что всеобщее удерживает в себе то богатство особенного и отдельного, которое составляет в них существенное, а внешнее, несущественное отбрасывается, в результате чего всеобщее возвышается над всеми этими особенностями и составляет их сущность. Иначе говоря, отнюдь не все, а лишь существенные признаки особенного и отдельного составляют то их богатство, которое воплощается в общем. При этом следует иметь в виду, что лишь общее определенного уровня, и именно такое, которое составляет прежде всего качественные, основные, принципиальные, важные черты единичных явлений, может заключаться (и заключается) в каждом отдельном как его сущность. Так, положение о том, что Конституция Российской Федерации является Основным законом страны, означает, что данный отдельный правовой акт содержит в себе нечто принципиально общее, характерное для всего российского законодательства.

Задача правового исследования в том, в частности, и состоит, чтобы обнаруживать тот именно уровень общности отдельных явлений, который определяет их сущность; в том, чтобы на соответствующем уровне обобщения устанавливать те основные свойства и черты отдельных явлений (все богатство особенного и единичного), которые характеризуют их общую сущность. Таким образом, в каждом отдельном заключаются предпосылки, стороны, черты общего, имеющие значение для его сущности.

Общее вместе с отдельным составляет взаимодействующее единство. Конкретное проявление такого единства и есть особенное. Ярким подтверждением этого является взаимодействующее единство общего и отдельного в праве. Возьмем, например, институт права: он представляет собой, с одной стороны, совокупность отдельных правовых норм, а с другой — объединение не всяких, а лишь отдельных и определенных правовых норм. Под особенным в праве следует понимать именно такое единство общих и отдельных правовых проявлений в конкретной действительности.

Особенное в праве всегда представляет собой качественно определенное, конкретное бытие системно объединенных общих и отдельных свойств, черт, «параметров» правовых явлений. Так, институт права государственной или личной собственности по содержанию конкретнее права собственности вообще, структура норм этого института более системна, чем структура норм права собственности вообще.

Нетрудно видеть, что не только общее, но и особенное может быть различного уровня. Например, отрасль права, подобно институту права, является конкретным объединением в единое целое определенных правовых норм и, следовательно, является особенным. Но это единство иное, более высокого порядка по сравнению с предыдущим, поскольку в него входят не только нормы, но и институты права. Еще более высоким уровнем особенного является система права, объединяющая нормы, институты и отрасли права определенной социально-политической формации.

Возведение особенного в общее в праве предполагает обнаружение внутренней общности и единства между особенными проявлениями правовых явлений. Основываясь на этой

общности и исходя из нее, оказывается возможным вскрыть отличие друг от друга особенных форм правовых явлений и тем самым показать объективное многообразие норм проявления права как общего.

Определяя общее в праве как единство многообразных правовых явлений, мы отмечали, что первое выражается в сходстве или общности свойств, связей и отношений вторых. Из этого вовсе не следует, что всякая общность и тем более сходство есть сущность отдельного, позволяющая отличить одно целостное правовое явление от другого. Так, любая правовая норма является общим правилом поведения и юридически обязательна к исполнению. Но это общее пока не дает возможности отличить одну правовую норму от другой, хотя и указывает на их сходство. Различие между нормами права обнаруживается на уровне особенного, поскольку при конкретном их проявлении становится очевидным не только разное содержание каждой из них, но и разная степень общности данных правил поведения (действие нормы права во времени и пространстве), а также различная степень их юридической силы (иерархия правовых норм). Отсюда вытекает и различие между понятиями общего и всеобщего в праве. Всеобщее в праве — высший («универсальный») уровень сходства или общности свойств связей и отношений правовых явлений.

Следует, однако, иметь в виду, что существует и иное общее в праве, а именно такое, которое воплощает в себе не любые, а лишь закономерные свойства, связи и отношения правовых явлений. Тем самым общее в праве отличается от отдельных проявлений права тем, что вбирает в себя только существенное содержание отдельных правовых явлений.

Если правовое содержание в отдельном его проявлении непосредственно сливается со своей формой существования, то в правовом общем она отделяется от формы своего конкретного существования, обретает новую форму, объединяя и организуя уже синтезированное содержание отдельных правовых проявлений. И в этом качестве общее доминирует, господствует, властвует над отдельным, единичным правовым явлением.

В результате образуются две крайности — общего и отдельного в праве, противоречия которых снимаются через особенное. В правовом особенном содержатся не только существенные свойства, закономерные связи и отношения отдельных проявлений права, но и их различия. Тем самым в отличие от общего особенное в праве имеет двойственный характер.

Таким образом, как правильно отмечал Б. К. Касенов, «в единичном, особенном и всеобщем оригинально сочетаются, во-первых, отправной пункт научного познания — конкретное как объективное единство единичного, особенного и всеобщего; во-вторых, конечная цель познания — конкретное как познанное единство многообразия, единство всеобщего, особенного и единичного; наконец, посредствующее звено между единичным и всеобщим — особенное» .

Между отдельным, особенным и общим в праве существуют взаимопереходы. Более того, грани между ними настолько подвижны, что одно и то же правовое явление в зависимости от аспекта рассмотрения, от того, в связи с какими другими явлениями (или условиями) оно изучается, может выступать то в одном, то в другом, то в третьем качестве. То, что является отдельным в одном отношении, может стать особенным или общим в другом отношении, и наоборот. Так, в повседневной практике правотворческой деятельности мы нередко сталкиваемся с фактами, когда по мере созревания необходимых условий правовая норма ограниченного действия распространяется на более широкий круг аналогичных отношений. Постепенно, шаг за шагом возникают другие нормы, регулирующие различные стороны, моменты, особенности этих отношений. Место отдельной правовой нормы занимает целый ряд норм, образующих в своей совокупности правовой институт. И наоборот, выполнив свою социальную функцию, те или иные правовые нормы, составляющие в своем единстве правовой институт, в новых условиях теряют свое значение и отменяются.

Однако в юридической литературе эта подвижность, к сожалению, нередко затушевывается. Так, в связи с рассмотрением содержания и формы права А. А. Ушаков отмечает: «Сущность лежит в плоскости общего, содержание — в плоскости конкретного, единичного». А что лежит в плоскости особенного? Не ответив на этот вопрос, автор продолжает: «Поэтому не может быть двух одинаковых содержаний, как не может быть двух одинаковых людей»1.

Действительно, сущность представляет собой общее, но может быть и особенным, а содержание выступает не только как отдельное (конкретное, единичное), но и как особенное и даже общее в зависимости от того, в каком аспекте или в связи с какими другими явлениями сущность исследуется. При анализе соотношения отдельного, особенного и общего следует иметь в виду, что их значение отнюдь не равнозначно. Так, историческая необходимость правового развития выражается прежде всего в общем и особенном, в то время как в отдельном может проявиться и случайность, которая, однако, не отменяет этой необходимости общего и особенного в праве, хотя и оказывает известное влияние на них. Единичные причины, как отмечал Г. В. Плеханов, не могут произвести коренных изменений в действии причин общих и особенных, которыми к тому же обусловливаются направление и пределы влияния единичных причин .

Диалектика отдельного, особенного и общего имеет огромное методологическое и непосредственно практическое значение. Так, если каждое отдельное участвует в образовании общего, то только путем учета и тщательного анализа единичных правовых явлений можно углубить познание сущности права, обнаружить новые и конкретизировать известные закономерности его развития. Если общее есть отражение закономерностей развития отдельных явлений, то, следовательно, правоведение должно умножать богатство своих идей, учений, теорий и тем самым более эффективно использовать научное предвидение в практике правового строительства. Если границы общего, особенного и отдельного весьма подвижны, то совершенно необходимо четко определять направление каждого конкретного правового исследования, тщательно изучать связи и отношения анализируемых правовых явлений с другими (в том числе и неправовыми) явлениями социальной жизни. Если общее и особенное в праве могут быть различного уровня, выражая разную степень сходства или общности свойств, связей и отношений правовых явлений, то при сравнительном анализе сущности отдельных исторических типов права необходимо акцентировать главное внимание не на формальном сходстве, а на их сущностном отличии друг от друга, т. е. на особенном.

Если, далее, в каждом отдельном содержатся предпосылки, стороны, черты общего, то, следовательно, в практической правотворческой деятельности необходимо стремиться к тому, чтобы каждая статья создаваемого нормативного акта и акта в целом в максимальной степени отражала сущность права. Если каждое особенное есть единство общего и отдельного в их конкретном проявлении, то, применяя на практике общую правовую норму к сложному случаю правонарушения, нужно в полном соответствии с принципами правосудия строго следовать требованиям правового предписания, всесторонне и глубоко изучать совокупность условий совершения правонарушения и личность правонарушителя и на основе этого единства выносить решение (приговор). Если между отдельным, особенным и общим в праве отсутствуют непреодолимые грани и их соотношение характеризуется взаимопереходами в процессе развития и изменения, то можно путем создания благоприятных условий способствовать практическому превращению отдельного прогрессивного правового явления в особенное и общее и, наоборот, устаревшего отрицательного особенного и общего — в отдельное или даже их полной ликвидации и т. д. и т. п.

Разумеется, отмеченные общие положения, вскрывающие значение рассматриваемых категорий для развития теории и практики права, абстрактны. Однако использование этих положений при анализе отдельных правовых явлений позволит их конкретизировать, поэтому и результат исследования будет практически более осязаемым. Вот почему дальнейшая разработка диалектики соотношения отдельного, особенного и общего требует изысканий не только в гносеологическом плане, но и в плане специфических проблем различных отраслей и направлений юридической науки.

Впрочем, сказанное относится в равной мере и ко всем другим философским категориям, освещаемым применительно к праву в данной книге.