различие между сущностью и содержанием права - СОДЕРЖАНИЕ И ФОРМА


 

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ФУНКЦИИ ФИЛОСОФИИ ПРАВА

 

СОДЕРЖАНИЕ И ФОРМА

 

 

 

Подобно тому как рассуждения о явлении и сущности в праве представляют собой продолжение, дополнение, конкретизацию и развитие конкретного и абстрактного, так и рассуждения о содержании и форме права являются продолжением, дополнением, конкретизацией и развитием явления и сущности права.

 

В содержании права выражена его сущность в том смысле, что содержание каждой правовой нормы есть частичка, момент, сторона сущности права той правовой системы, к которой принадлежит данное право. Определение сущности не имело бы ни теоретического, ни практического значения, если бы за этим определением не последовало раскрытие содержания правовых норм, входящих в ту же правовую систему.

 

Если сущность вскрывает то, чем право практически является, то содержание определяет, в чем состоят веления (дозволения) правовых норм. Сущность права обретает соответствующее содержание в системе правовых норм и в каждой отдельной правовой норме — в ее принципах, должном или возможном поведении людей, их политических структур и общественных формирований. Если же в содержании права так или иначе выражается его сущность, то их нельзя ни отождествлять, ни противопоставлять. Разрыв сущности и содержания права ничем не оправдан: не только содержание, но и сущность права являются категориями объективными и выражены в законодательстве субъективно отраженными.

 

Сущность права проникает в содержание всей совокупности правовых норм и в каждую отдельную правовую норму, в которой заключена определенная часть содержания соответствующей правовой системы. Через содержание конкретных норм права выражается и проявляется частичка, сторона или момент сущности права. Содержание права, каждой отдельной правовой нормы не существует иначе, как в той связи, которая ведет к сущности права; всякое содержание правовой нормы есть (так или иначе) сущность права, но не полно входит в нее. Всякое отдельное содержание правовой нормы тысячами переходов связано с другого рода правовыми нормами и в совокупности с ними дает возможность обнаружить сущность права.

 

Следовательно, в содержании права заключается жизнь его сущности. Сущность и содержание права отнюдь не «разноплановые», а именно однопорядковые категории. Но это вовсе не означает их полного совпадения: сущность права в абстрактно-концентрированной форме обобщает главные, основные, важнейшие его свойства; в содержании права находит конкретизацию, продолжение и раскрытие его сущности. Поэтому отождествление сущности и содержания недопустимо, ибо сущность — более глубокая, более общая категория, нежели категория содержания. Если сущность — основа, суть процесса, то содержание — выражение сущности в многочисленных и разнообразных ее проявлениях. Сущность — фундамент, содержание — «надстройка» над сущностью в виде различных модификаций. Если сущность вскрывает внутреннюю природу права, то содержание конкретно выражает в правовых нормах те или иные запрещения или дозволения данной сущности.

 

И в данном пункте наших рассуждений необходимо подчеркнуть еще один важный методологический момент. Сущность права объективна, но поскольку содержание правовых норм, выражаясь гегелевским языком, «погружается в свое основание», т. е. в сущность, постольку и они (правовые нормы) обретают объективное качество. Однако правовые нормы вместе с тем продукт правотворческой деятельности государственных органов и тем самым приобретают субъективный характер. Происходит своеобразное раздвоение правовых норм на объективные и субъективные моменты. Иначе говоря, правовые нормы являются объективно-субъективными феноменами, разумеется тогда, когда создание правовых норм исходит из сущности определенной правовой системы, соответствуют и не противоречат ей.

 

Право порождается и обусловливается общечеловеческим развитием и спецификой каждого общества, его материальными, историческими, национальными, политическими, моральными, культурными и иными условиями и традициями жизни. Именно эти условия и традиции в конечном счете определяют особенности как сущности, так и содержания соответствующей правовой системы. Однако определять что-либо отнюдь не значит быть определяемым. Поэтому нельзя представлять себе дело так, будто все эти факторы общественной жизни, воздействующие и определяющие право, составляют сами по себе его содержание. Между тем именно такое ошибочное представление укоренилось, к сожалению, в нашей литературе, которому положил начало, по-видимому, известный теоретик права Н. Г. Александров.

 

«В каждой юридической норме можно, следовательно, — писал он, — различать два элемента. Во-первых, элемент, воспроизводящий (разумеется, идеально) известные отношения, существующие или могущие существовать в объективной действительности. Во-вторых, элемент, воздействующий на отражаемые общественные отношения...»  Однако в правовой норме даже мысленно невозможно «различить» «воспроизводящий элемент» и «воздействующий элемент». Воспроизведение объективной действительности в правовой норме осуществляется не в простой зеркальной форме, а в обобщенной, концентрированной и преобразованной форме. И только благодаря такому воспроизведению действительности правовая норма приобретает способность обратно воздействовать на нее.

 

Вслед за «воспроизводящим» и «воздействующим» элементами появились «материальное», «классово-волевое» и «юридическое содержание права» ; «экономическое, политическое и идейное» содержание права ; «классово-волевое», «фактическое», «интеллектуальное» содержание права  и т. д. Эти и подобные воззрения ранее были подвергнуты подробному анализу и критике , против которой ни один из критикуемых не возразил, а многие авторы эту критику поддержали .

 

Обратимся теперь к категории правовой формы и ее соотношению с правовым содержанием.

 

Прежде всего воспроизведем устоявшиеся выводы в философской литературе по данному вопросу.

 

Любой предмет, явление или процесс обладает и своим содержанием, и своей формой. Нет содержания без формы, равно как нет формы без содержания. Вместе с тем каждый предмет, явление или процесс имеет специфическое содержание и соответствующую ему форму. В свою очередь содержание и форма обладают своими особенностями связи, соотношения и взаимодействия. Это относится и к такому сложному социальному образованию, каковым является право и его проявления, в частности в законодательстве.

 

Изучение форм права имеет чрезвычайно важное теоретическое и практическое значение не только потому, что организует и выражает вовне сущность и содержание права, но также и потому, что от их особенностей зависят многие факторы правовой жизни: общеобязательность, нормативность, степень юридической силы правовых актов, методы и способы правового регулирования общественных отношений и т. д.

Многообразие форм права предполагает определение их общего понятия, на основе которого окажется возможным вскрыть особенности и назначение каждой из них.

 

Отметим в первую очередь смысловое различие между понятиями «правовая форма» и «форма права». Первая может выступать в качестве формы экономического развития, формы государственной политики, формы научно обоснованного управления социальными процессами, формы гуманистических или нравственных идеалов индивида или общества. Что же касается второго понятия, то оно может рассматриваться и как форма целесообразной правовой системы, и как форма части целого (система, структура и элементы права), и как форма систематизации законодательства (инкорпорация и кодификация), и как форма реализации права (правоотношения и другие пути и способы воздействия правовых норм на регулируемые общественные отношения). Нас, естественно, интересует преимущественно «форма права» в ее различных аспектах. При этом, однако, следует иметь в виду многоплановость, гибкость, подвижность и органическую взаимосвязь и взаимодействие «правовой формы» и «формы права», равно как и взаимодействие и переходы содержания в форму и наоборот. Только при этом условии можно избежать отождествления как «правовой формы» с «формой права», так и содержания с формой. Нельзя, например, отождествлять экономические отношения с их опосредованием в правоотношениях или форму внешнего выражения правовой нормы (или ее структуры) с формами ее реализации.

 

Констатируя двоякое значение формы, Гегель писал: «При рассмотрении противоположности между формой и содержанием существенно важно не упускать из виду, что содержание не бесформенно, а форма в одно и то же время и содержится в самом содержании, и представляет собой нечто внешнее ему. Мы здесь имеем удвоение формы: во-первых, она как не рефлектированная в самое себя есть внешнее, безразличное для содержания существование». И ранее: «Таким образом, форма есть содержание, а в своей развитой определенности она есть закон явлений. В форму же, поскольку она не рефлектирована в самое себя, входит отрицательный момент явления, несамостоятельное и изменчивое, — она есть равнодушная внешняя форма» .

 

Отмечая глубокий смысл данных размышлений (особенно плодотворной идеи о рефлектированной и не рефлекти- рованной вовнутрь себя формы), мы, тем не менее, не разделяем некоторых их моментов. Удвоение формы состоит отнюдь не в разрыве «формализованной» и «содержательной» форм (что допускается и в нашей философской литературе1), а в двояком аспекте рассмотрения одной и той же формы. Во-первых, «рефлектированная в самое себя» форма вовсе не есть самое содержание, а остается формой, внутренне организующей субстанцию , тем самым превращая ее в содержание. Во-вторых, «не рефлектированная в самое себя» форма является не чем иным, как внешней оболочкой той же самой «рефлектированной в самое себя» формой.

 

Субстанция не может быть отделена от содержания, равно как и содержание не может быть отделено от формы. Такое отделение может существовать лишь в мышлении, в понятии, но никак в реальности. Субстанция только тогда становится содержанием, если она оформлена. Форма не только соотносится с тем, что она оформляет, но и является неизбежно необходимым атрибутом субстанции как ее целостность и тотальность, как ее тождественность самой субстанции, как ее определенность, ее энергия, как условие возможности и направленности развития. И именно благодаря этому форма превращает субстанцию в содержание, а содержание в содержательность.

 

Если содержание и форма представляют две неразрывно связанные между собой категории, существующие вместе как две стороны любого предмета, явления или процесса объективного мира, то, следовательно, и в праве содержание и форма — это не только связанные между собой категории, но стороны одного и того же правового образования, например нормы права. Содержание правовой нормы реально, объективно существует лишь тогда, когда государственная воля «возведена в закон», соответствующим образом оформлена и превращена в результате этого из «отвлеченного» в «определенное» содержание.

 

Единство содержания и формы права является обязательным условием его существования. Именно благодаря этому единству право приобретает качественную определенность. Так, в процессе правотворчества в результате сочетания отдельных волевых актов (или их частей, сторон, моментов) представителей государства (или народа путем референдума) образуется государственная воля, которая, будучи выражена в праве, составляет его содержание. Но составные компоненты содержания права не могут выступать обособленно, изолированно друг от друга. В этом случае мы имели бы лишь

различные, органически не связанные между собой правовые идеи, правовые взгляды, но отнюдь не правовую норму как органическое единство этих идеи и взглядов.

 

Существование содержания права необходимо предполагает определенную структурную его организацию, требует своего выражения в определенной форме. Но и форма права не может существовать без его содержания, поскольку форма должна организовывать и выражать данное содержание, а если нет того, что должно быть организовано и выражено (содержания), то, естественно, не может быть и самой организации, самого выражения (формы). Следовательно, основанием формы права является его содержание.

В отличие от изложенного понимания формы права некоторые авторы полагают, что формой права являются сами правовые нормы1. Подобная трактовка понятия формы права приводит не только к ее смешению или отождествлению с содержанием права, но и к отрыву одного от другого, нарушает их единство. В самом деле, если правило поведения (норма) есть лишь форма права, то что же является его содержанием? Сторонники указанной точки зрения считают, что содержанием права является государственная воля.

 

Но ведь именно эта воля конкретизируется в правовой норме, составляя его содержание. С другой стороны, если признаётся, что правовая норма есть лишь форма права, то для содержания права не остается места, оно выходит за пределы самой правовой нормы, оказывается за ее бортом. Тем самым содержание отрывается от формы права, нарушается их неразрывное единство или (что еще хуже) форма оказывается без содержания. Между тем, как было отмечено выше, форма не может объективно существовать, если она не наполнена определенным содержанием, и, наоборот, содержание права не может быть реальностью, если это содержание не организовано и не выражено в определенной форме.

 

Прямо противоположную точку зрения выдвигают по этому вопросу другие авторы, указывая, что правовая норма —это «не форма права, а само право» . Между тем ради точности следовало бы указать, что не правовая норма в ее структурной организации, а конкретное правило поведения, в ней зафиксированное, является содержанием данной нормы, равно как и не правовая норма вообще, а лишь ее структурная организация является внутренней формой правовой нормы. Иначе говоря, в правовой норме следует различать, какое в ней установлено правило поведения (содержание) и как это правило поведения структурно организовано (внутренняя форма).

 

Односторонность позиции как тех авторов, которые считают норму права формой права, так и тех, которые усматривают в ней лишь его содержание, состоит в том, что эти авторы не видят, а поэтому и не учитывают диалектического единства содержания и формы права, из которого вытекает не только их сосуществование, но и взаимопроникновение.

Указанные авторы охотно подчеркивают тесную, непосредственную или даже органическую связь между содержанием и формой, но при этом забывают, что всякая «связь и есть переходы...» . Между тем именно это взаимопроникновение, эти «переходы» являются ключом к пониманию диалектики содержания и формы в правовой норме (равно как и в системе права в целом) . Так, в частности, правило поведения, как содержание правовой нормы, является определенной конкретизацией сущности права и одновременно, будучи структурно организовано, есть внутренняя форма данного правила. Или, наоборот, правило поведения, как структурно организованная норма, является внутренней формой права и одновременно, будучи определенной конкретизацией сущности права, есть его содержание.

 

В этой связи следует обратить внимание еще на один, весьма тонкий момент особенности понятия содержания права, определяющий его соотношение со своей формой. Во всех рассуждениях выше речь шла о содержании права как о простом его объективном субстрате — государственной воле. Между тем при более глубоком проникновении в понятие содержания права обнаруживается, что лишь этим оно не ограничивается. Как известно. Гегель отличал «содержание» от «материи». Это отличие состоит в том, что хотя материя «отнюдь не бесформенна вообще», тем не менее она «относительно... равнодушна к форме...» ; что «вещество хотя оно в себе не лишено формы, однако в своем наличном бытии показывает себя равнодушным к ней; напротив, содержание, как таковое, есть то, что оно есть, лишь благодаря тому, что оно содержит в себе развитую форму» .

 

Оставляя в стороне вопрос о «равнодушной форме», о чем говорилось выше, отметим то важное, что нас в данном случае интересует. По Гегелю, следовательно, понятие содержания, будучи куда более сложной категорией, чем категория «материя», включает в себя в снятом виде как «материю», так и форму. Гегель заключал, что содержание объемлет собой как форму как таковую, так и «материю», и оно имеет, таким образом, некоторую форму и некоторую материю, основу коих оно составляет. Разделяя эти положения, мы все же должны отметить, что и «материя», так же как и содержание, объемлет собой как содержание, так и форму. Другое дело, что «развитость» формы может быть различной у различных объектов. За исключением отмеченного момента, рассуждения Гегеля безусловно продуктивны. Их методологическое значение заключается в том, что позволяет рассматривать, в частности, содержание права как более высокую степень его развитости и понимания единства и взаимопроникновения его субстанциональной природы и форм организации и выражения, как более глубокую зависимость формы права от его содержания, как действительный процесс «формообразования в его различных фазах»3. Понятие содержания права включает не только сам по себе субстрат государственной воли, но и его определенное внутреннее состояние, сложную систему связей и отношений его компонентов как между собой, так и с внешней средой, которые характеризуются многими признаками, направленностью, целью, перспективами. Именно этот момент содержания права детерминирует (и вместе с тем объясняет) особенности той или иной правовой формы, которая имманентна специфическому состоянию развивающегося содержания. При всем многообразии и разнообразии внешних форм выражения права все они так или иначе, но в конечном итоге зависят от своего содержания. Это обстоятельство подчеркивал М. А. Аржанов. «Содержание, — писал он, — может выступать в разных, но не в любых формах. Форма может быть формой различного, но не всякого содержания. Полной самостоятельности, полного безразличия здесь нет и быть не может, как бы велика она в отдельных случаях ни была» .

 

Специфика самого содержания права предполагает юридически «развитую» форму в смысле наибольшей степени ее соответствия своему содержания. Органическая связь и взаимопроникновение содержания и формы не должны давать повод для их смешения.

 

Между тем в философской литературе наблюдается подобное смешение. Так, В. С. Тюхтин полагает, что «если познаваемый объект представить как систему, то его состав... действительно необходимый компонент содержания, однако оно им далеко не исчерпывается. Отождествив сведения о составе объекта с его содержанием, отнеся организацию, структуру к категории "форма", мы значительно обедним категорию "содержание" или, образно выражаясь, вынем из нее душу, ликвидируем как самостоятельную категорию». И отсюда делаются далеко идущие выводы. Указав на то, что при одном и том же составе может качественно измениться содержание объекта в зависимости от типа его структуры, В. С. Тюхтин пишет: «...если принять определение формы как структуры самого содержания, то следует признать, что форма определяет содержание, а не содержание форму. А признание примата формы над содержанием, как известно, характерно для идеалистической философии»1. С этими положениями и выводами нельзя согласиться (за исключением лишь положения о недопустимости отождествления состава объекта с его содержанием).

 

Прежде всего отметим, что при обогащении категории содержания за счет включения в него организации и структуры категория формы не только значительно обедняется, но и вовсе выхолащивается. Далее, «душой» содержания является состав (субстанция), а отнюдь не то, что его структурно организует. Невозможно ликвидировать не существующее в действительности: содержание не самостоятельно, а выступает лишь в единстве с формой (организацией, структурой). В рассуждениях В. С. Тюхтина, как, впрочем, и многих иных философов, упускается из виду одно важное методологическое положение: внутренняя структура потому и именуется «внутренней», что она рефлектирована вовнутрь самой себя, т. е. в свое содержание, сливается с ним и тем самым образует нечто целостное. Отграничить органически слитую структуру от содержания возможно лишь в мышлении, но никак не в действительности. Игнорирование этого обстоятельства и приводит к путанице, когда оказывается, будто бы не содержание определяет форму, а форма (структура) определяет содержание .

 

Содержание не только может изменяться, но и, как правило, изменяется под воздействием формы. Более того, различная структурная организация одной и той же субстанции может дать качественно отличные друг от друга содержания. Но отсюда вовсе не следует, что все зависит только от структуры, что форме принадлежит примат над содержанием. Та или иная организация, структура объекта может качественно изменить его содержание лишь в том случае, если сама субстанция данного объекта поддается преобразованию. Как бы мы ни изменяли организационную структуру объекта, последний невозможно превратить в нечто такое, чего потенциально не содержится в его субстанциональном составе. Именно поэтому первичным в изменениях содержания объекта является в конечном итоге его же субстанция.

 

Содержанию права присуще постоянное развитие, непосредственно отражающее движение и изменение материальной и духовной жизни общества; развитие же формы права является опосредованным, происходит через изменение направленности и функций содержания. Однако определяющую роль содержания права по отношению к его форме не следует абсолютизировать: на развитие той или иной формы права влияют и многие иные факторы природной и социальной действительности (особенности исторической обстановки, национальные традиции, обычаи и т. д.), равно как и уже существующие формы позитивного права (например, наличие развитых форм конституционного законодательства, влияющих на формы текущего законодательства). Но в основном определяющее значение в развитии форм права принадлежит его содержанию.

 

Следует, далее, иметь в виду, что, подобно тому как сущность может быть первого, второго порядка и т. д., так и форма может быть более или менее глубоко рефлектирована вовнутрь себя, т. е. в свое содержание. Глубоко рефлектированная в самое себя внутренняя форма, структура погружается в содержание и тем самым сливается с ним.

 

Если, например, структура правовой нормы внутренне имманентна, типична для содержания всякого правового правила поведения, то внешнее выражение данной нормы в зависимости от ряда объективных и субъективных условий и обстоятельств имеет отнюдь не одинаковую степень связанности со своим содержанием. В одних случаях она выражается только в форме закона; в других — либо в законе, либо в иной форме актов высших органов государственной власти или управления; в третьих — может быть выражена в форме актов как высших, так и местных государственных органов, в форме актов как органов общей компетенции, так и органов специальной компетенции и т. д. В отличие от внешней формы права внутренняя форма права, погружаясь в свое основание и сливаясь с ним, более стабильна и менее многообразна.

 

Итак, в праве следует различать внутреннюю и внешнюю формы. Так, в частности, внутренней формой правовой нормы является система строения, способ связи частей, структура, определенным образом организующая содержание этой нормы. Обычно в литературе эту форму называют структурой правовой нормы (гипотеза, диспозиция, санкция). Внешняя форма правовой нормы — это выражение вовне внутренне организованного содержания ее. Обычно в литературе эту форму называют формой выражения права, нормативным актом или источником права в так называемом формальном смысле (закон, указ, постановление и т. д.).

 

Проведенное различие между сущностью и содержанием права, между внутренней и внешней формами права позволяет более глубоко уяснить единство содержания и формы права, их соотношение и взаимодействие. Это различие имеет и непосредственное практическое значение. Так, если сущность права обнаруживает, волю какого именно государства право выражает и закрепляет, то содержание права определяет, какие именно требования эта воля предписывает. Если, далее, внутренняя форма придает всем правовым нормам обязательную силу, то внешняя форма определяет степень юридической силы каждой правовой нормы по отношению к другим правовым нормам. Все правовые нормы, как известно, обязательны к исполнению, но не все правовые нормы в соотношениях между собой обладают одинаковой юридической силой (например, закон и постановление одинаково обязательны к исполнению, но закон обладает большей юридической силой, чем постановление).

 

Наконец, предложенная трактовка содержания и формы права раскрывает их развитие. Так, в процессе развития содержания права наступает такой момент, когда его новые качества не укладываются в рамки старой формы. Тогда происходит «сбрасывание» старой формы права новым правовым содержанием, возникновение новой формы, адекватной своему содержанию. Однако следует иметь в виду, что такое «сбрасывание» старой формы права в целом происходит лишь при смене политической и социально-экономической формации, что отдельные старые формы права при определенных исторических условиях могут выражать новое правовое содержание, что иногда правовые правила поведения прошлой политической и социально-экономической формации (а следовательно, и их формы) могут сохраняться в новой формации (разумеется, в преобразованном, трансформированном виде). Со временем старая правовая форма видоизменяется применительно к новому содержанию или вовсе отбрасывается и заменяется новой.

 

Сказанное полезно учитывать, в частности, в законотворчестве.

 

Следует в заключение данной главы отметить два обстоятельства. Во-первых, анализ содержания и формы, как мы могли убедиться, органически связан с теми «парными» категориями, которые были рассмотрены в предыдущих главах, представляя собой их дополнение, обогащение, конкретизацию и развитие. И это вполне оправданно, поскольку в процессе познания права используются не отдельные «парные» категории, а их совокупность и одновременность. Во-вторых, в данной главе в качестве иллюстративного материала использовалась простая правовая «клеточка» — норма права. Между тем проблема содержания и формы права распространяется и на более обширные пласты права, в частности на систему права и систематизацию законодательства, которой будет посвящена специальная глава. Но прежде чем непосредственно обратиться к данной проблеме, решить ее последовательно и всесторонне, представляется необходимым подвергнуть анализу структуры и элементы, отдельное и общее, часть и целое в праве, которые не только лишний раз подтвердят органическую связь и взаимодействие всех философских категорий в познании права, но и вместе с тем позволят ближе подойти к познанию системы права и систематизации законодательства.

 

 

 

 Смотрите также:

 

Понятие форма права. В правоведении различают материальные...

Если «форма права» показывает, как содержание права организовано и выражено вовне, то «источник права» – истоки формирования права, систему факторов, предопределяющих его содержание и формы выражения.

 

Сущность права. Признаки права. Сущность права - это главная...

По этой схеме, то, что не исходит от государства, есть «не право», различие между правом и законом
Сущность права состоит в том, что оно - способ (инструмент, форма) установления справедливого баланса интересов...
Сущность, содержание и виды избирательного права.

 

Система права и система законодательства. Соотношение...

Система права и система законодательства есть тесно взаимосвязанные, но самостоятельные категории, представляющие два аспекта одной и той же сущностиправа. Они соотносятся между собой как содержание и форма.

 

Нормативное понимание права. Государственная воля.

Тем самым содержание права конкретизирует сущность права данного общества во всем многообразии составляющих его правовых норм.
Наряду с четким различием содержания и формы права, нормы права и закона, нормативный признак подчеркивает их единство и...