Хрестоматия по истории

КАК НА ПЧЕЛНЕ  ПОБИЛИ РУССКИХ ЛЮДЕЙ МОСКОВСКИХ

Той же окаянный Петрушка с помрачеными прелесники, своими слугами, умыслив и посла с Тулы множество вой, немилостивых кровопролиятелей и повеле им итти под Колугу на московских вельмож. Слышавше же сия московстии вельможи, князь Федор Иванович с товарищи, и посоветовав с ними посылает в стретение идущим с Тулы от себя князя Бориса Петровича Татева со многим воиньством, им же сошедшимся на Пчельне с тульскими ворами и бысть сеча межь ими вельми зла и с обою стран падоша безчислено мертвых, яко и великому полю покрытися мертвыми телесы единоверными. Не бысть бо тогда на той брани ни единаго иновернаго, но все едина Русь межь собою побишася.

Ту же и воем начальнаго князя Бориса Петровича убили за истинную православную веру, мученически пострада. Врученный же ему пособники паки под Колугу к военачальником своим возвратишася з жалостию и горестию великою. Военачальник же московский князь Федор Ивановичь, и вси бояря, видя толико падение вой своих от воров оставиша град Колугу и вся стенобитныя своя составы под градом повергоша, а сами к Москве прибегоша, тульские же воры приведоша со Пчелныи плененых живых в Тулу множество много московских вой. Той же окаянный Петрушка повеле их на всяк день числом человекъ по десети и больши посекати, а иных повеле зверем живых на снедение давати, и тако окаянный с скверными своими слугами по вся дни без милости проливая крови; яко воды.

О Бряньске. И по сих той же окаянный вор пришед  Брянску и ста под Брянским. Во граде же Брянске седяше воевода боярин князь Михаило Кашин со многи воиньствы. Он же стародубьской вор   соделаше седящим во граде Бряньске людем беду и скорбь и тесноту велику, гладу же у них велику во граде Бряньске належащу, они же крепко во граде седяще, и с Москвы от царя Василья помощи ожидающе. Царь же великий князь Василей посла боярина своего князя Ивана Семенова Куракина да князя Василья Федоровича Масальсково со многими вой на очищение, на помощь седящим во граде Бряньску. Князь же Иван и князь Василей пришед ко Брянску с вой своими и постоявшу мало и ничто же успе и ни мало во граде седящим пользи сотвориша и отоидоша в Карачев и пребысть тамо и во пришествия князя Дмитрия Ивановича Шуйсково в Волхов. Воини же благороднии от тех стран и градов мало больши тысечи но не согласящеся, един по единому соблюдошася от смерти, прибегнуша к Москве, токмо телеса и души свои принесоша, оскорбляющеся гладом и наготою, оставиша матери своей и жены и дети в домех и в селех своих. Раби же их служа им и озлонравишася зверообразием насилующе господей своих побиваша и пояша в жены себе господей своих жены и тщери. Такова убо беда бысть и скорбь в роде нашем, не бысть бо такова николи же от века.

Царь же великий князь Василей воем тем оскорбленным вдаваше ядения и пища и утешая их и наставляя их истинной правде я терпению еже и до конца претерпети, и повелевает им пред своею царьскою трапезою насыща и вда их вельможам чиноначальным над вой и заповеда cлужити их с любовию. Егда убо бывает сшедшимся межусобным бранем, их же поставляют в соблюдение полков и по отнятие, бе бо храбрии зело и не щадяше себе ни мало, но яко львы за божию помочью изходя на брань и побежающе сопротивных, и не могуще те окаяннии многочислении стати противу их малочисленых десети тысящь. Слышавше же то царь и великий князь Василей, яко злосмрадной той Петрушка и слепии вожи его на Туле не престающе сеча проливающе крови неповинных. Царь же благсовет глаголет святейшему патриарху Ермогену мольбу сотворити богу и пречистой богородицы и шествие свое царь глаголет: «много убо с плачем претерпе мое человеколюбие, ожидая их обращения, они же ни мало возвратишася, но болыни радуюся и проливают крови и насилуют». В лета 7115 году царь и великий князь Василей моляся богу и пречистой богородицы и великим чюдотворцем Петру и Алексею и Ионе в целова святыя мощи, приходит же к святейшему патриарху Ермагену, прося благословения. И глаголет царь патриарху молити бога о укреплении воиньства его и о пособии еже на врагов.

 И тако прия благословение иде в Серпухов и пришед ту мало постоя и абие приидоша к нему вестники с Тулы и глаголют: услышаша убо окаяннии иже на Туле, яко царь оставя Москву пришол в Серпухов, и совещаша и послаша князя Андрея Телятевсково и с ними множество злонравных вой, бе числом их 38 ООО, и повелевают им инем путем итти, ошед убо царев полк да возмут царьствующии град Москву, и разделиша себе и домы вельмож коиждо себе. И господь бог вседержитель, видя суровство их и ярость, разоряетца гордыня их и совет их ни во что же поставляется. Царь же Василей услышал то и нача молебен пети со слезами и глаголет: «суди, господи, людем сим и возбрани борющимся со мною же, изоостриша оружие свое на церковь святую твою и на град державы твоея, господи, не дай же в расхищение место святое твое». И посылает вельмож своих во стретение им князя Ондрея Голицына да князя Бориса Михайловича Лыкова с воиньством. В то же время идущи с Резани и царю Василыо на помочь Прокопей Лепунов с резанскими вой, еще же ему не дошедшу царева полку, царь же повелевает ему с вельможами итти во стретение вором. И тако снидошася с ними на брань царёвы вельможи близ Коширы на Осме реке и бысть сеча велика и божиею милостию победиша врагов много, побиша конников 16 000, пеших же 3 000 и 600.

И приелаша велможи к царю с радостию, царь же убо с радостию скорбяше и глаголю: все убо народ крестьянский погибоша всуе невесту иныя земля никоей же, но токмо руские люди крестьянския веры. И повеле тем велможам царь итти.к Туле. От себя же царь и великий князь Василей Ивановичь посылает к Туле вельможу своего чиноначальнаго воем строяща брань стратига и великого ратоборца князя Михаила Васильевича Шуйского и с ним повелевает вельможам всем быти. Преплавшу же великую реку Оку вскоре и приде к

Туле. Изыдоша же скверноядцы, еще убо неповинная кровь кипяще во устех их, и бысть брань велика за пять поприщь от града в первый день и во вторый, в третий же день преодолеша врагов своих, наведе на них бог дождь и не возмогоша стати, знамение на них бысть. И таково бывающе до стен градных и во град внидоша побивающе, мало от'них остася и едва успеша затворити град Туле.

Князь же Михаило Васильевич ста под градом и твердо стрежаху того окаяннаго Петрушку, дабы не избег, он же окаянный и вводящий его в погибель князь Григорей Шаховской зле умысля испустиша из града ночью Засекиных князей и наполниша их смертоноснаго яда повелевает в Северским Стародубе сказати. И посла с ними некоего наустав вора изобрав ис казаков, яко жив и той прежереченный Гришка Отрепьев иже именова себя царевичем Дмитреем, сей убо и ни мало не приличен прежнему, токмо молод. И тое страны людие обольстишася и бысть последняя их лесть горши первыя, тою убо лестию достигше и Москву разорите. По тому вскоре царь Василей прииде к Туле со множество вой и возведе воду на град Тулу некоторою хитростию и потогшша град и все еже в нем.

 Седящим же во граде видя свою конечную погибель от воды и отдаша царю Василью град Тулу и воров Петрушку и князя Телятевсково и Шеховсково, Ивашка Болотникова и многих воров, царь же принял Тулу и поиде к Москве. Слыша убо царь яко льстят Стародубе царевичем Димитрием и посла царь боярина своего князя Михаила Кашина в ту страну и вой с ним и ничесо же сотвориша. Той же вор собираше воя себе и прииде к нему из Литвы полковник Руженской и потом много собрашася к стародубскому вору польских и литовских и руских людей.

Паки о Брянске. В лета 7116-го году царь и великий князь Василей Ивановичь посылает сродника своего князя Дмитрея Ивановича Шуйского на встретение стародубскому вору. Князь же Дмитрей Шуйской пришел с вельможами и много вой стояша в Волхове, бе бо зима крепко стоящи. Окаянный же той вор Брянеск оставив и пришед ста на Орле граде и по селам, ожидающи минутися зиме. Пройде убо зима и наста лето, он же окаянный устремися на брань и вооружися на праведнаго. Грех же ради наших воздвигошася полки москоския и побегоша, он же окаянный прииде под Москву и ста в Тушине за дванадесять поприща   от Москвы. Воини же замосковных градов не восхотеша царю Василью служити, глаголя: «не хотим умрети на Москве, пойдем во своя грады», и тако избегоша от Москвы и тамо погибоша, токмо остася во царьствующем граде Москве синклит  царьскаго величества и прежереченьнии воини украиных и северных городов. Той же прежереченный франт стоя под Москвою и творяху Москве скорбь и тесноту, отъяша бо проходныя пути и избиваше на путех купцев и всякого грядущаго во град и из града. Царь же и патриарх призва царьский синклит и всех живущих на Москве сотвориша совет, зане же в немощи сила исходит и совещаша помощи просити у немецкого короля К И посылает от сродник своих, вельможу изрядна суща и преукрашенна правдою, благо- вернаго и великого ратобсгрца князя Михаила Васильевича Шуйского Скопина в Великий Новгород, а с ним изо всех чинов мужей изрядных, числом яко 40.

Благоверный же князь Михаило идяше в Великии Иовград и оттоле посла к немецкому королю вой на помочь просити, царь же Василей, седяше на Москве. Бысть же в то время во царьствующем граде Москве глад крепок на- стоящь, супостаты же творя брани по вся дни приходя к стенам градным приступаху биющася и стояху под градом 3 лета. Потом же прииде великий ратоборец князь Михаило Васильевич и с ним немецкого короля урядник Яков Пунтусов  с немецкими вой и шествием своим князь Михаило Васильевичь собра руския вой и многия грады взя и утверди их стояти непрестанно, сам же прииде в Олександрову слободу и пришествием его свободися Сергеев монастырь.

Потом же и той окаянный вор ис Тушина побеже в Колугу, царьствующии же град свободися. Слышав же зверообразный польский король пришествие князя Михаила Васильевича к Москве и отступиша от Смоленска яко 30 поприщь, зело бо устрашися. Грех же ради наших, господь бог хотя нашего покаяния, иногда убо наказуя нас скорбьми и бедами иногда же показует радости, сего убо показа нам великого ратоборца яко финик про- цветающь, зане же от рождения его пожив на земли мало болыни два десяти лет князь Михаило Васильевичь и отходит от земныя жизни в небесное царьствие оставляет нас сирых. Како могу из глаголати о таковом или какою похвалу написати ему возмогу, господь бог устрояше его десницею своею. Не во мнозех убо летех князь Михаило Васильевич отоиде к богу со многою добродетелью устроенье от бога на земли, яко и во всю вселенную произыде слово именованья и ратоборства его. Слыша убо король польский Жигимант о преставлении князя Михаила и паки возвратишася ста под Смоленским того же лета и посла от санаторей   своих гетмана Желковского со многими злояростными вой с лестью под Москву.

Царь же Василей посла во стретение брата своего князя Дмитрея Шуйского, но убо царь посла, ведаше убо царь, яко не строяшася им рати и не бысть ратоборец нигде же, но сам восхоте итти во стретение польским воем. Князь же Дмитрей пришед в Можаеск и вскоре посла пред собою во стретение гетману князя Федора Елецкого, стратига избранна и храбростию воем стройна, и повеле ему в Цареве Заимище стати, ту убо про- ходно и путь тесен, и стояше ту. Вскоре жё пришед гетман полской и бысть сеча велия и пройде и оступиша руских во граде и стрежа крепко. И поставиша со все страны 7 оград и утверди польскими вой крепко, яко невозможно московским изыти из града. И бысть глад крепок седящим со князем Федором Елетцким, не токмо глад хлебу, но и воды мало и едяше коньские мяса. Слыша убо князь Дмитрей яко скорбь зла седящим в Цареве Заимище и вскоре иде на помощь к Цареву Заимищу со многими вой и с ним же полк князя Михаила Васильевича Шуйского и Яков Пунтосов с немцы, иже приидоша на помощь от короля немецкого к Москве со князем Михаилом, немец убо числом яко 13 000. И пришед князь Дмитрей и Яков Пунтосов за двадесять поприщ и ту стрете их гетман Желковской и бысть битва брань велика зело, со обою стран многа телеса падоша. Видев же гетман полской яко велика брань належаще, немцы же крепко стояше биющеся по истине, не щадяще себя, яко убо пламень много исходящь от оружия их на поляков. Злообразный тот Желковский посла единаго от полковников своих тайно к Якову Пунтосову и совещаша, глаголя, дабы отступил от полков руских, и обещает ему итти в Великий Новградл в новгородцкия городы.

И тако положиша слово межь собою твердо, да не внидут поляки в Великии Новгород, ни во область Новогородцкую, токмо во едину Москву поляком итти. Яков же Фунтусов во смятении ума своего помыслом колеблеся и на много час еще стояше, бе убо немецким ротам стояше утвердився тырчьми с обою стран пути прихода их. Суровии же поляцы нападоша на немецкия роты и пробишася межу рот немецких. Польския роты, яко сквозе пламень велик огнен прошед, и ту много падоша поляков добрых, и нападоша поляки на руския полки и побегоша вси руския вой. Яков же Пунтос и немецкия вой стояще на единем месте ни мало отступив ни с места преиде, но на едином месте стоя, ожидая да возвратятця руския вой, они же побегоша и не возвратишася ни един от них. Потом же князь Дмитрей побеже иным путем, потом же гетман утвердився сь Яковом Пунтосом и отоиде Яков под Великий Новгород, а гетман возвратився и ста под Царевым Заимищем. Седящии же в Цареве Заимище изгибающе гладом и жаждою и едяше коньския мяса. Князь же Дмитрей прибежа к Москве.