Географические названия Новгородской земли. Новгородская топонимия

 

Топонимы Новгородской области

 

 

Географические названия Новгородской земли

 

 

 

Новгородская топонимия, прикрепленная к обозначенной выше области бывшего пятинного деления, спорадически попадала в поле зрения отечественных и зарубежных исследователей. Обычно авторы ставили и решали частные топономастические задачи, основываясь на скромной сумме географических названий, локализованных на отдельных небольших частях обширной новгородской территории и Русского Северо-Запада в целом. Из наиболее значимых работ с относительно широким охватом материала и территории стоит назвать интересную книгу исследователя севернорусской и финно-угорской топонимии А.И.Попова [Попов 1981], которая раскрывает происхождение и историю названий отдельных крупных селений и водоемов Ленинградской, Псковской и Новгородской областей (т. н. Озерный край).

 

Написанная просто и увлекательно, эта маленькая книга, изданная большим тиражом в серии научно-популярной литературы, стала общедоступным пособием для всех, интересующихся топонимикой (см. рецензию на нее [Матвеев 1982]), как, впрочем, и более ранняя книга указанного автора - «Географические названия» [Попов 1965], тоже основанная в значительной мере на материалах Русского Северо-Запада. Для исследовательского стиля А.И.Попова характерно привлечение значительных ис- торико-географических сведений о названии и его объекте, широкий учет данных из исторических письменных источников; вместе с тем он порой не очень доверяет собственно лингвистической стороне изучения топонимов.

 

Не менее весомый вклад в топонимическое изучение Русского Северо-Запада внесла Р.А.Агеева. В 1970-1980-е гг. появился ряд трудов этого автора по гидронимии частей Новгородской (преимущественно Шелонская и Деревская пятины) и Псковской земель, см. [Агеева 1973; 1974; 1977; 1980а; 1980б] и нек. др. Особенно важна обобщающая монография [Агеева 1989], в которой водные названия новгородско- псковской территории освещаются под углом заключенной в них культурно-исторической информации. Р.А.Агеева умело использует формально-этимологический и словообразовательный анализы, учитывает выводы археологии. С ее именем связано открытие на Русском Северо- Западе широкого слоя названий древнебалтийского происхождения.

 

В беглом обзоре новгородской топонимической историографии нельзя оставить без упоминания содержательные статьи о северозападных географических названиях с элементами -гост-1-гощ- [Мик- ляев 1984], о топонимии на -ля/-ль [Агеева, Микляев 1979], о гидрони- мических балтизмах в новгородско-псковских землях [Топоров 1995; 1999]. Но иногда априорно заданное стремление найти топонимические следы какого-либо дославянского народа на новгородской территории не приводило к успеху.

 

В этой связи оставляют широкое поле для сомнений настойчивые поиски чудско-литовских элементов в новгородских пятинах [Трусман 1898], скифских следов на Северо-Западе России [Соболевский 1923], абсолютизация идей о том, что все реки и озера на Русском Севере, Северо-Западе и в центре Европейской России носят финские названия, а все селения, народы и местности поименованы по рекам [Орлов 1907]; к такому же типу предвзятых этимологических разработок следует отнести неправомерное возведение даже очевидных славянских топонимов в районе Новгорода (к примеру, Людогоща, Славно, Перынь) к мерянским, вепсским и иным прибалтийско-финским источникам [Яйленко 1989; 1990; 1993].

 

Использование топонимов Межа, Межник при изучении территориально-политических границ Новгородской, Псковской и Смоленско-Полоцкой земель в связи с расселением восточнославянских племен [Алексеев 1968] не кажется нам удачным прежде всего потому, что данные топонимы не относятся к типу архаических, древнеславянских: они возникали в различные эпохи, в том числе и поздние периоды вплоть до настоящего времени, а следовательно, в целом не показательны для интерпретации раннедревнерус- ских процессов. Напротив, интересна предпринятая географом В.С.Жекулиным попытка использовать топонимы в качестве свидетельств изменения природы Новгородской области за историческое время [Жекулин 1967], топонимический подход оказался плодотворен при изучении древних водно-волоковых путей Верхней Волги [Иванов 1962]. Новгородский диалектолог В.П.Строгова рассмотрела происхождение отдельных названий Новгорода и его ближайших окрестностей [Строгова 1993; 1994]. В 1950-1960-е гг. появилось несколько кандидатских диссертаций, посвященных описанию исторической и современной топонимии Новгородской земли и сопредельных территорий [Лебедева 1952; Подольская 1956; Никитин 1967; Полковникова 1970], новгородской исторической антропонимии [Мирославская 1955].

 

Хочется отметить показавшееся нам наиболее интересным исследование А.В.Никитина о названиях рыболовных угодий Калининской, Новгородской и Псковской областей, дополненное несколькими крупными статьями в 1960-е гг. [Никитин 1962а; 1962б; 1966]. Ономастика, преимущественно антропонимия новгородских берестяных грамот изучалась в работах: [Подольская 1977; 1979; Строгова 1995; Мельникова 1999; Шилов 2002; Хелимский 2000, 344-348; Baeklund 1956]. Были созданы небольшие топонимические словари и серия заметок об отдельных названиях на территории Ленинградской [Кисловской 1968], Псковской областей [Мельников 1984], Верхнего Пооредежья [Рябов 1995], которые носят скорее характер любительских и отчасти поверхностных опытов.

 

Нужно сказать, что в последние годы изучение древней топонимии Новгородской земли несколько активизировалось, отчасти благодаря и нашим усилиям. Свидетельством этого являются изданная недавно книга об истории названия гор. Старая Русса [Агеева, Васильев, Горбанев- ский 2002], целый ряд наших статей, посвященных как славянской, так и дославянской топонимии Новгородской земли [Васильев 1994; 1994а; 1997; 1998а; 2000; 2000а; 2001а; 2001б; 2001в; 2002; 2002а; 2002б; 2002в; 2002г; 2002д; 2002е; 2003; 2003а; 2003б; 2004; 2004а; 2004б; 2004в; 2004г; Васильев, Северинов 1999; 2001; 2004], а также сборник по итогам международной топонимической конференции в Великом Новгороде [Топ. и диал. лексика 2001], содержащий работы известных специалистов по ономастике и диалектной лексикологии.

 

Зарубежные исследователи останавливались обычно на некоторых новгородских названиях, преимущественно на гидронимах, не выделяя их из контекста всей восточнославянской (или славянской) топонимии или обращались к этимологической интерпретации отдельных топонимов при характеристике Русского Северо-Запада как контактной области индоевропейского и финно-угорского населения. Наиболее существенными в этой связи представляются не потерявшие актуальности исследования М.Фасмера 1930-х - нач. 1940-х гг., который широко привлекает топонимию при разработке этноисторической проблематики севернорусских, в т. ч. новгородских территорий [Уа8шег 1931; 1933; 1941; Vasm. BzHVO]. Некоторые новгородские гидронимы и ойконимы (Волхов, Ловать, Ше- лонь, Луга, Оредеж, Веренда, Велегощи, Уницы и др.) в числе прочих севернорусских этимологически затрагивались в свете русско-финских языковых отношений в трудах финских ученых Микколы [Mikkola 1938] и Я.Калимы [Kalima 1935; 1944]. Отдельные новгородские водные названия оказались учтены Я.Развадовским в его значительной работе, трактующей славянскую гидронимию на широком общеевропейском фоне [Rozwadowski 1948]. В свете проблематики «норманнского вопроса» шведским славистом Р.Экбломом рассматривалась топонимия Новгородской губернии, производная от этнонимических корней rus- и varqg- [Ekblom 1915]. Для обоснования древнего скандинавского присутствия новгородские топонимические материалы привлекались немецким историком и лингвистом Г.Шраммом [Schramm 1982; Шрамм 1994], который, на наш взгляд, склонен некоторые названия типично славянского облика неоправданно выводить из северогерманских языков.

 

Свежих, недавно появившихся работ зарубежных авторов по новгородской топонимии почти нет. Следует указать, однако, статью [Ambrosiani 2002] о взаимодействии ряда смежных лимнонимов и ойко- нимов на территории севернее Новгорода и книгу [Sosnowski 2002], широко привлекающую новгородские данные при описании русской ойко- нимии XVI в.

 

Из совокупности работ, так или иначе освещающих географические названия Новгородской земли, обрисовывается сложная картина региональной топонимии, которая включает языковые напластования различных эпох и народов. В новгородской топонимии прослеживаются географические имена по происхождению: 1) древнефинские, оставленные по преимуществу прибалтийскими финнами, отчасти, возможно, и саамами; не исключено присутствие и более архаического слоя названий, имеющих обобщенные финно-угорские (уральские) языковые соответствия на весьма широких территориях; 2) «древнеевропейские», по терминологии немецкого исследователя Х.Краэ, а точнее говоря, древнеин- доевропейские, находящие соответствия в разных регионах Европы, но определяемые без конкретизации по отдельным индоевропейским языкам; 3) древнебалтийские, как выяснилось, весьма здесь многочисленные, оставленные языковыми предками литовцев, латышей, пруссов и др.; 4) архаические славянские (позднепраславянские, древнерусские), обладающие своими специфическими чертами, но иногда с трудом дифференцируемые от древнебалтийских; 5) старорусские и русские, наиболее многочисленные, образующие преимущественно ойконимиче- ский фон; многие из них отражают узкорегиональные, сугубо новгородские языковые явления и местные культурные реалии; 6) древнескандинавские, появившиеся в силу известной по письменным источникам деятельности варягов в новгородских землях.

 

В более поздние исторические эпохи на новгородской территории возник довольно многочисленный слой карельских названий, благодаря массовому переселению карел в XVII веке, а в XIX веке ряд названий был оставлен переселившимися в Приильменье эстонцами и латышами. Древние дославянские, субстратные и субсубстратные, географические названия преимущественно являются гидронимами, но иногда также названиями поселений и урочищ, причем не перенесёнными, не дублирующими смежные гидронимы, что позволяет в ряде случаев в более очевидной, «локализующей» версии судить не только о расселении дославянских этносов, но и о местонахождении оставленных ими археологических древностей.

 

 

К содержанию книги: Архаическая топонимия Новгородской земли. Древнеславянские деантропонимные образования

 

 Смотрите также:

 

Гидронимы и топонимы. Древние названия рек и озер.

Древнебалтийская топонимия в регионе новгородской земли. названия от славянских, от ранних, архаических, непродуктивных.

 

Новгород и Новгородская Земля. История и археология.  ТОПОНИМИЯ МОСКВЫ. развития топонимии...