Деантропонимная топонимия на -ово/-ево, -ино в Новгородской земле

 

Топонимия с -ов-/-ев-, -ин- суффиксацией от древнеславянских личных имен

 

 

Деантропонимная топонимия на -ово/-ево, -ино в Новгородской земле

 

 

 

Суффиксы -ов-/-ев-, -ин- на протяжении всей истории русского и других славянских языков оставались продуктивным средством формирования притяжательных прилагательных и топонимов-посессивов. Эти средства посессивности считаются относительно поздними: они сформировались в последней фазе праславянского языка, когда начинали выделяться отдельные славянские языки, и стали быстро вытеснять старый суф. *-j- у некоторых основ. Так, уже в позднепраславянский период к существительным с новыми уменьшительно-ласкательными суф. -ъko, -lo, -ilo присоединялся только суф. -ov-, он же образовывал посессивные прилагательные от односложных основ [Мароевич 1989, 125-129].

 

Деантропонимная топонимия на -ово/-ево, -ино в Новгородской земле, как и во многих других регионах Славии, образует наиболее многочисленный пласт, поскольку соответствующие названия регулярно возникали на протяжении всего средневековья и появляются по сей день.

 

Соответствующие названия, образованные в новейшее время, являют собой, как правило, тип отфамильных мемориальных ойконимов. В качестве примера приведем название дер. Зуево близ р. ц. Чудово, данное в 1960-е гг. в честь комиссара Красной Армии И.В. Зуева, погибшего в боях за деревню в период Великой Отечественной войны (прежде этот пункт назывался Коломовка).

 

Многие из таких названий мотивированы древнеславянскими личными именами, вышедшими из употребления на новгородской территории к XVI в.

 

В подавляющем большинстве топонимы на -ово/-ево возникали от личных имен мужского морфологического рода (на твердую / мягкую согласную или на -о), названия на -ино - от личных имен женского морфологического рода (на -а). Такое распределение реализовано очень четко, хотя иногда материалы позволяют думать о нарушении морфологической дистрибуции данных суффиксов, функционировавших параллельно. Ср., к примеру, геогр. Ольговка с вариантом Ольгина в Курской губ., распространенный ойконим Зубово, закономерно произведенный от личн. Зубъ, но и единичное Зубино в Костромской губ., геогр. Любя- тино в Подмосковье, но и пск. Любятово пог. на р. Пскове [Vasm. RGN III 3, 535; VI 2, 403; V 2, 292], др.-польск. геогр. Mstow XII в. на базе отмеченного письменностью личн. Msta [Neckula 1971, 341], хотя ожидалось бы Mscin, блр. геогр. Хотыново в Минской губ. [Vasm. RGN IX 3, 533] при зафиксированном личн. Хотына и ожидаемом Хотынино. Подобные факты явного или кажущегося морфологического несоответствия производящего личного имени и производного топонима объяснимы различными причинами. Иногда, вероятно, действовал фактор аналогии, приводивший к замене или трансформации притяжательного форманта в составе топонима. Суф. -ев- и -ин- при мягкой основе были более способны к взаимозамещению, ср. наличие новг. геогр. Безуино при личн. Безуевая (см.), геогр. Игнашино и Игнашево в Дер. и Вод. пят. [НПК I, 105; III, 227]. Возможны ситуации, когда модель образования отыменных посессивов стереотипно запаздывает относительно развития самих личных имен, не отражая нового их качества.

 

Показательный пример дает А.А.Зализняк [Зализняк 2004, 207-209]: с одной стороны, содержащиеся в новгородских берестяных грамотах притяжательные прилагательные и многочисленные в НПК ойконимы, образованные от антропонимов с основой на -ил-, почти все содержат суф. -ов- (Даниловъ, Мкстиловъ, геогр. Добрилово, Душилово, Петрилово, Селилово и т. п.), отражающий первоначальную принадлежность исходных личных имен к мужскому морфологическому роду; с другой стороны, памятники письменности уже самого раннего периода показывают устойчивое преобладание личных имен, оформленных по женскому роду (Данила, Мкстила, Добрила, Душила, Петрила, Селила и т. п.). Все же в большинстве случаев посессивная модель, надо полагать, прямо и без запаздывания отражает оформление мотивирующей антропонимии, но при этом существенно подчеркнуть, что многие личные имена параллельно выступали то в мужском, то в женском морфологическом роде: Хотутъ / Хотута, Любъ / Люба, Любятъ / Любята, Тютъко / Тютъка, откуда соответственно геогр. Хотутово и Хотутино, Любово и Любино, Любятово и Любятино, Тютково и Тюткино. В целом указанные топонимические колебания, на наш взгляд, чаще заданы качеством исходной антропонимии, нежели неустойчивостью формантов в составе топонимов.

 

Суффиксы -ов-/-ев-, -ин- легко сочетались с основами антропонимов различных разрядов. Самые многочисленные группы ойконимов с этими суффиксами составляют образования от древнеславянских гипокористи- ческих и христианских личных имен, а также от личных имен, равных апеллятивным лексемам. Топонимы-посессивы от антропонимов, содержащих гипокористические морфы (-ъко, -ько, -ило, -уи, - 'ата, -ута, -икъ и др.), почти всегда образовывались при помощи суф. -ов-/-ев-, -ин- даже в тот период, когда изосемантичный суф. *-j- еще не потерял продуктивности. Йотово-посессивные образования от соответствующих личных имен в Новгородской земле очень редки.

Напротив, топонимы-посессивы с -ов-/-ев-, -ин-суффиксацией от древ- неславянских композитных антропонимов представлены единичными фактами. К ним относятся старописьменные новг. геогр. Домажирово, Ратмирово, Будимерово, Миронегово, рассмотренные в 1-й главе, а также подробно анализируемые ниже геогр. Тужирово, Тужерино и Здажерино (см.).

 

Как уже указывалось, типичной для двуосновных имен является йотовая суффиксация. Несколько выше, чем в композитах, процент суф. -ов-/-ев-, -ин- при префиксально-корневых именах (см. рассмотренные ниже Абрадово, Пон-Ъгино, Нехутово, Обжерино и др.). Это связано с тем, что отдельные из префиксально-корневых древнеславянских имен не вышли из употребления даже в относительно поздние периоды.

 

Широкая хронология параллельно функционировавших деривационных моделей топонимов на -ово/-ево и на -ино требует поиска примет древнерусской принадлежности названий в их антропонимических базах. Обзор антропонимического материала письменных источников по Новгородской земле, главным образом грамот на бересте XI—XV вв. и писцовых книг XV-XVI вв., позволяет сформулировать общие заключения относительно стратиграфии основных разрядов личных имен, мотивирующих географические названия. Смело можно утверждать, что на новгородской территории к началу старорусского периода во 2-й пол. XV в. вышли из употребления не только почти все древнеславянские полные личные имена (композитные, префиксально- и суффиксально- корневые), но и подавляющее большинство соотносимых с ними разнообразных дериватов-гипокористик, которые широко отложились в старописьменной ойконимии на -ово/-ево, -ино (Путята, Вышата, Добрило, Радъко, Жирохъ, НамЪстъко и т. п.). Имена, равные кратким формам прилагательных и причастий (Малъ, Кривъ, ХотЪнъ и т. п.) тоже в основном исчезли к XVI в., надо полагать, в связи с общерусской утратой склонения древнерусских кратких адъективных форм. Письменные источники Новгородской земли XVI в. таких антропонимов, за редкими исключениями, уже не знают. Зато многочисленные личные имена и прозвища, равные нарицательным существительным, полным прилагательным и причастиям, продолжали использоваться и продуцироваться без ограничений. Антропонимы, производные от апеллятивов при помощи различных, в том числе активных в древнерусский период гипо- користических суффиксов (Шумята, Чернята, Холодило, Зуйко, Нелю- биша и т. п.), в целом оставались в употреблении отчасти до конца старорусского периода, отчасти и далее. Сходные хронологические заключения можно сделать в отношении массива христианских имен как в полном, так и в усеченно-суффиксальном, гипокористическом виде.

 

Обратимся далее к анализу географических названий на -ово/-ево, -ино от архаических личных имен разных разрядов. Массовый характер данной топонимии не дает возможности рассмотреть такие названия исчерпывающим образом, поэтому подробно сосредоточимся только на отдельных показательных случаях.

 

 

К содержанию книги: Архаическая топонимия Новгородской земли

 

 Смотрите также:

 

Гидронимы и топонимы. Древние названия рек и озер.

Древнебалтийская топонимия в регионе новгородской земли. названия от славянских, от ранних, архаических, непродуктивных.

 

Новгород и Новгородская Земля. История и археология.  ТОПОНИМИЯ. развития топонимии...