Радимичи. Предметы из курганов племени радимичей

 

Восточнославянские племена составе древнерусской народности

 

 

Радимичи

 

 

 

Место расселении радимичей — бассейн Сожа: «...и пришедътна седоста Радимъ на Съжю, и прозвашася радимичи» (ПВЛ, Т, с. 14). В летописном перечне племенных княжений восточного славянства радимичей нет. Однако из других мест летописей очевидно, что радимичи управлялись племенными вождями, имели свое войско и до последних десятилетий X в. сохраняли самостоятельность. В середине IX в. радимичи были вынуждены платить дань Хазарскому каганату. Вслед за походами на древляп и северян в 885 г. киевский князь Олег направляет свою дружину на радимичей (ПВЛ, I, с. 20). В результате радимичи были освобождены от выплаты дани хазарам. Вместе с тем они сохранили племенную организацию. Их взаимоотношения с киевскими князьями до конца X в. ограничивались выплатой дани и участием в военных походах, предпринимаемых из Киева.

 

Новый поход на радимичей состоялся в 984 г. при киевском князе Владимире Святославиче (ПВЛ, I, с. 59). Авангард киевского войска во главе с воеводой Волчий Хвост встретился с радимичскими воинами на реке Пищань (приток Сожа, близ современного Славгорода). Радимичи были разбиты и с этого момента потеряли самостоятельность. Их территория вошла в состав древнерусского государства. Последний раз радимичи упоминаются в летописях под 1169 г. (ПСРЛ, II, с. 538) уже не как отдельное самостоятельное племя, а в качество этнографической единицы восточного славянства.

 

Это — все, что можно извлечь из письменных источников по истории радимичей. Более существенные материалы дают древнерусские курганы. Их научные раскопки начались со второй половины XIX в. В Гомельско-Могилевском Поднепровье, где радимичи соприкасались с дреговичами, раскопками курганов занимались Н. М. Турбин, А. С. Уваров, М. М. Филонов, Е. Р. Романов и другие. (Головац- кий Я., 1880, с. 1, 2; Лоначевский А., 1885, с. 573— 577; Романов Е. Р., 1889, с. 129-153; 1910, с. 97-128).

 

В 1878 г. в бассейне Вабли, где имеются курганы и радимичей и северян, производил раскопки Д. Я. Са- моквасов (Самоквасов Д. Я., 1878, с. 195, 196, 223; 1908а, с. 208-210).

 

Основным же исследователем радимичских курганов был П. М. Еременко. В течение четырех полевых сезонов 1890—1896 гг. он вскрыл более 300 курганов в 36 могильниках, расположенных я бассейне Ипути, верховьях Снови и Брянском Подесенье (Еременко П. М„ 1896, с. 73-84; 1906, с. 87-90; Спицын А. А., 1896а, с, 95-102; 1896в, с. 84-95; Шульгин А. Н., 1906, с. 91-115).

 

В 1893 г. в радимичском Посожье курганными раскопками занимался В. Б. Антонович (Антонович В. В., 1893а, с. 316-318; 1894, с. 14, 15). В северных районах радимичского ареала и в сметанной радимнчско-кривичской полосе заметные исследования принадлежат М. В. Фурсову, С. Ю. Чолов- скому и В. И. Сизову (Фурсов М. В., Чоловский С. Ю., 1892; 1893; Фурсов М. В., 1895, с. 236-245; Чоловский С. Ю., 1893; Сизов В. П., 1894, с. 141). Кроме того, в конце XIX и в первых десятилетиях XX в, небольшие раскопки курганов вели А. В. Прахов, В. К. Черепанов, С. А. Чуев, С. А. Гатцук и другие (Черепанов В. К., 1901, с. 299-301; OAK, 1905, с. 78-81).

 

На пограничье кривичей и радимичей существенные изыскания вел С. М. Соколовский (Ляудан- cKi А. Н., 1932, с. 5-68). В 20-х годах XX в. ради- мичские курганы исследовались белорусскими археологами И. X. Ющенко, И. А. Сербовым, К. М. По- ликарповичем и С. А. Дубинским (Дуб1нск1 С. А., 1928, с.( 275-281; Юшчанка I. X., 1930, с. 513-515; Сербау'1. А., 1932, с. 240, 241), а также брянскими краеведами С. X. Боборыкиным, С. С. Деевым и П. С. Ткачевским (Деев С. С., 1926, с. 28-50).

 

В 50—60-х годах раскопками курганов занимались Ф. М. Заверняев и В. А. Паднн. В. А. Падин, в частности, исследовал интересный радимичско-севе- рянский Кветунский могильник (Падин В. А., 1958, с. 218-226; 1976, с. 197-210). На радимичско-дре- говичском пограничье (Ходосовичи) небольшие исследования вел И. И. Артеменко (Артеменко И. И., Соловьева Г. Ф., 1963, с. 101-104).

 

С 1962 г. планомерные раскопки курганов в земле радимичей вела Г. Ф. Соловьева. Она исследовала насыпи в Гадпловичах, Веточке, Кривске, Шаичицах, Демьянках и др. (Соловьева Г. Ф., 1966, с. 253, 254; 19676, с. 187-198; 1971, с. 65-68; 1972, с. 50-53). Сравнительно небольшие раскопки осуществили Я. Г. Риер (Риер Я. Г., 1976, с. 185-191; 1978, с. 423, 424; 1979, с. 444, 445) и В. В. Богом,олышков (Богомольников В. В., 1978, с. 410).

 

Уже в конце XIX в. стало очевидным, что основным отноопределяющим признаком радимичей служат семилучевые височные кольца. Их находки очень плотно сконцентрированы в Посожье. К началу 30-х годов XX в. относится монографическое исследование Б. А. Рыбакова (Рыбакоу В. А., 1932, с. 81-151), в котором радимичские курганы и их вещевые иивеп- тари получили обстоятельпую научную систематизацию. Исследователю удалось в деталях очертить область расселения радимичей и показать хронологическую эволюцию радимичских курганов.

 

Судя но распространению семилучевых височных колен;, радимичская территория в X—XII вв. занимала в основном бассейн нижнего и среднего Сожа и междуречье Сожа и Днепра (карта 24). Поречье Днепра было пограничьем радимичей с дреговичами. При этом отдельные поселения дреговичей проникали на днепровское левобережье, располагаясь вперемежку с радимичскими, тогда как радимичские поселения неизвестны западнее Днепра. На юго-востоке радимичи соседили с северянами. Граница между этими племенами проходила в междуречье Сожа и Десны, только в отдельных местах ареал радимичей достигал Деспы, и на ее левых притоках радимичи соприкасались с вятичами или северянами.

 

В намеченной территории радимичей курганы с захоронениями по обряду трупосожжения немногочисленны (карта 24). Основная часть их находится по берегам крупных рек — Сожа, Ипути и Беседи. Нзвестпьт такие курганы и на более мелких днепровских притоках. Берега других мелких рек, видимо, is то время еще не были освоены славянами.

Особенностью радимичского ареала является резкое преобладание курганов с трупосожжением на месте. При этом сожжение производилось в большинстве случаев не на горизонте, а па так называемой подсыпке. Прелгде всего сооружали нижнюю часть кургапа высотой от 0,35 до 1 м (от Vs до '/г общей высоты насыпи) с горизонтальпым верхом. На ней и совершали сожжение умершего. Г. Ф. Соловьева высказала предположение, что курганы с трупосожжо- пнем в насыпи можно считать специфически радимичскими (Соловьева Г. Ф., 1956, с. 141). Однако подобные насыпи встречены и за пределами радимичского ареала.

 

Известны и радимичские курганы с трупосожже- нпями на горизопте (Батуровка, Демьянки, Козловка, Немеричи, Попова Гора, Ухлястье).

 

Остатки погребальных костров обычно имеют овальпоокруглые очертания. Кальцинированные кости часто не собирали в кучку, а оставляли нетронутыми. В таких случаях можно видеть, что умерших клали па костер в направлении запад — восток. Одпа- ко определить, в какую сторону была направлена голова умершего, пе удается. Только в одном из курганов, раскопанных в Грязивце, Е. Р. Романов установил, что умерший был положеп головой к востоку (,Романов Е. Р., 1912, с. 30).

 

Размеры погребальных костров весьма разнообразны. В кургапе 8, исследованном П. М. Еременко у д. Смялнчи, кострище имело диаметр всего 1,13 м, а толщину—0,45 м. Е. Р. Романову при раскопках кургана 4 около Грязивца удалось изучить детали погребального костра. Он был устроен на подсыпке высотой 0,7 м (при высоте кургана 3,5 м) и сло- жеп из сосповых плах клеткой в шесть ярусов размерами 3,5X2,8 м и высотой 0,7 м. Такое строение погребального кострища напоминает теремки-домовины, описанные прп характеристике дреговичских курганов. В радимичских кургапах открыты и настоящие домовипы. Так, в кургапе 5 у Поповой Горы на р. Беседь исследован бревенчатый сруб размерами 2,4X1 м, сложенный после сожжения умершего (Спицьгн А. А., 1896в, с. 85). Остатки погребальной домовипы открыты также в кургане 4 около с. Демьяпки на р. Инуть (Соловьева Г. Ф., 19676, с. 189, 190). Домовина размерами 2,4-2,8X2,2-2,4 м была выстроена из четырех вертикальных стояков н, по-видимому, нз горизонтальных илах с концами, внущепными в пазы столбов.

 

В радимичской земле зафиксировано несколько случаев неполного трупосожжения. В таких курганах на кострищах открываются частично обугленные скелеты (на подсыпке или материке). Чаще несожженной оказывается верхняя часть умершего, но известны случаи сожжения пог и нижней части туловища покойника. В некоторых курганах отмечена ориентировка умершего. Так, в насыпях, исследованпых в Климовичах и Князевке, покойники положены на костер головами к западу, а в двух насыпях у д. Корма и в одной близ д. Колосы — к востоку. Курганы с неполным сожжением, по-видимому, относятся к переходному периоду, когда обряд кремации постепенно вытеснялся обрядом ингумации. Точная датировка их невозможна ввиду отсутствия вещей при погребенных.

 

Как правило, в курганах хоронили одного умершего, изредка — двух. Урновые захоронения редки. Б. А. Рыбаков отметил, что керамика встречепа только в семи радимичских курганах с сожжением. В трех могильниках (Грязивец, Демьянки и Софиев- ка) обнаружены ленные урны.

 

Большинство радимичских кургапов с сожжением лишено вещей. По-видимому, предметы украшепий обычно сгорали па погребальных кострах. Исключением является отмеченный выше курган 4 в с. Демьянки, где при остатках трупосожжения пайдепы два перстпеобразных височных колечка, позолоченные и посеребрепные бочонкообразпые бусины, проволочный браслет, бронзовые сплавы, железный серп и обломки лепного горшка. Кроме того, вещи встречены в курганах у Беседовичей (медный перстень), Мадо- ры (бронзовое колечко), Вищина (слитки стекла), Софиевк!Ч (обломки железного ножа). В кургане у д. Студен^ч Гута найдены удила. Здесь же, кроме кальципиро.аппых костей человека, обнаружены сожженпыс кости лошади.

 

Определить точную дату радимичских кургапов с •групосожжениями очень трудно. Аналогичные курганы в других областях древней Руси датируются IX—X вв. К этому времени отнесены Б. А. Рыбаковым и курганы с сожжением в земле радимичей. Никаких материалов для датировки их более раппим временем в распоряжении исследователей пет. Раскопанные Г. Ф. Соловьевой курганы в Демьяпках по бочонкообразным позолоченным и посеребренным бусинам относятся к X в.

 

В последней трети X в. в земле радимичей появляются первые захоронения по обряду ннгумации ( XLV). Среди радимичских курганов с трупоположениями к раннему времени относятся захоронения па кострищах, устроенных на горизопте. Такие курганы более или мепее равпомерпо распределены па всей радимичской территории. На мосте, выбранном для сооружения кургана, разжигали костер. По-видимому, это реликт обряда кремации умерших. Огонь, но языческим представлениям, очищал место захоронения и самого умершего. От таких костров в основаниях кургапов оставался слой золы и мелких угольков. Как правило, к центру кургана этот слой тоньше (0,1—0,2 м),а по краям заметно толще, достигая в высоту 0,5—0,8 м. Такое зольное кольцо, называемое исследователями «огнеппым кругом», составляет специфическую особенность радимичских курганов. Г. Ф. Соловьева считает, что «огненные кольца» относятся в земле радимичей к X—XII вв. и характерны как для пасыпей с трупосожженнями, так и для курганов с трупоположениями. К сожалению, при прежних исследованиях эта особенность в радимичских курганах не фиксировалась. Поэтому территориальное и хронологическое распространение ее не может быть твердо устапов- лено.

 

В тех же могильниках, где есть курганы с захоронениями на горизонте, в ареале радимичей встречаются насыпи с трупоположениями выше горизонта, на специальных подсыпках. Но если при господстве обряда трупосожжения обычай захоронений на подсыпках был весьма распространен, то с отмиранием кремации он стал редким. Подсыпки имели высоту от 0,2 до 0,7 м и только в редких случаях достигали 1—2 м. Ритуальный костер разжигали на подсыпке и, когда он догорал, па его остатки клали умершего.

 

Обычай устраивать ритуальпые костры па месте захоронений бытовал в XI—XII вв. Но уже на рубеже XI и XII вв. появляются курганы без остатков кострищ. Погребения в груптсшых ямах под курганами в ареале радимичей сравнительно немногочисленны. Их эволюционная связь с предшествующими кургапами с трупоположениями на горизонте и на подсыпке несомненна. Встречаются оптт обычно в одних могильниках. Как правило, курганы с ямпы- ми трупоположениями в них занимают окраинное место.

 

Б. А. Рыбаков па основе находок монет датировал курганы с трупоположениями на горизопто XI—XII вв., а курганы с захоронениями в ямах — в основном XII в. (Рьгбакоу Б. А., 1932, с. 102). Новейшие материалы не дают повода для пересмотра этой датировки.

 

Положение умерших в радимичских курганах преимущественно общеславянское: мужчин и женщин хоронили в вытянутом положении, на спипе, головой к западу. Вместе с тем радимичский ареал характеризуется значительным числом трупоположений с восточной ориентировкой (карта 12). Эта черта присуща захоронениям мужчин. В парных погребениях умершие, как правило, ориентированы в противоположных направлениях: мужчины — головой на восток, женщины — на запад. Очень редко встречаются женщины, погребенные головой к востоку.

 

Курганные захоронения с восточпой орпептиров- кой умерших не являются специфической особенностью радимичского ареала, а имеют более широкое распространение, независимое от племенных территорий восточного славяиства. Как уже отмечалось, эта особенность унаследована славянами от балтеких аборигенов.

 

Трупоиоложошш, ориентированные в северном направлении, в кургапах радимичей встречены дважды (Влазовпчи, курган 43; Костюковнчи, кур- гап 5). Судя но находкам украшений, это захоронения женщин. Все предметы — ол^ерелье из бус, бубенчиков и привесок, височные перстнеобразные колечки — принадлежат к славянским. Однако такие захоронения следует связывать с фиппо-угорским погребальным ритуалом. По-видимому, в курганах с меридиональным положением погребенных похоронены славянизированные выходцы из финпо-угор- ских областей. Отсутствие в захоропепиях финно- угорских украшений объясняется, видимо, тем, что эти люди оказались удаленными от коренных земель финно-угорских племен.

 

Радимичский курганный нпвеитарь довольно многообразен, но большинство предметов принадлежит к общеславянским типам. Собственно радимич- скими, как уже говорилось, являются семилучевые височные кольца ( XLVI, 1, 7, 9, И, 12, 21, 22, 25; XLVII, 2). Щитки у пих гладкие или орнаментированные дугообразными полосками. Исследователями замечено, что рапние височные кольца имеют более богатую орнаментацию, поздние — чаще лишены узоров.

 

Классификация семилучевых височных колец с гладким и малоорпамептировапным щитком выполнена В. В. Богомолышковым (Багамолыикау У. У., 1977, с. 17—20). Это — самая распространенная группа радимичских височных украшений, и ее классификация, предложенная белорусским археологом, заслуживает внимания.

 

Г. Ф. Соловьева считает необходимым разделить лучевые кольца радимичей па группы—IX—X вв. и XI—XII вв., которые эволюционпо связаны между собой. Их прототипами, согласно Г. Ф. Соловьевой, были семилучевые украшения того типа, которые найдены на Хотомельском поселении и в составе Зарайского клада. Последние же лучевые кольца происходят от славянских древностей Среднего Г1о- дупавья (Соловьева Г. Ф., 1978, с. 171-178).

 

Обстоятельный анализ всей суммы знаний по лучевым височным кольцам недавно был сделан Е. А. Шинаковым. Им же разработала детальная типология этих украшений с учетом их малейших особенностей (Шишков Е. А., 1980, с. 110-127).

Семилучевые украшения посилн по одному пли но нескольку па каждом виске. Еще П. М. Еременко заметил, что при раскопках пх обнаруживают «продетыми через полоску кожи, на одинаковом расстоянии, одно ниже другого».

 

В одном пз курганов, раскопанных Г. Ф. Соловьевой в могильппке близ с. Юдичи, сохранились остатки головного убора, позволившие М. А. Сабуровой создать его реконструкцию (Сабурова М. А., 1975, с. 18—22). Основу головного убора составлял луб, который покрывался тонкой тканью полотняного плетепия пз посконной нити. На лбу ткань была украшена полосой из мелких стеклянных бус желтого цвета, перемежающихся просверленными вишневыми косточками. У правого виска находилось три семилучевых и четыре перстнеобразньтх височных кольца, у левого —пять семилучевых н одно перстнеобразное. У левого виска сохранилась кожаная лента, па которой кренились эти кольца. Лента была сложена вдвое, при этом четыре височных кольца были продеты в нее один над другим, а нижнее подвешено на месте сгиба лепты ( XLVII, 5).

 

Встречаются в радимичских курганах и захоронения с исключительно перстнеобразными височными кольцами ( XLVII, ./), а в кургапе 4 близ д. Шаичпцы вместе с пятыо семилучевыми украшениями найден фрагмент проволочного завязанного кольца ( XLVI, 8).

 

В составе ожерелий обычны стеклянные бусы разных цветов, а также позолоченные и посеребренные. Кроме того, часты монетовидпые и другие привески, лунннцы, бубенчики п сердоликовые бусы ( XLVI, 2-5, 10, 13-18, 23, 26; XLV1I, 3, 4, 6—8, 11, 16), Среди многочисленных привесок выделяются собственно радимичские — гроздевидные, бпэллиисоидные, петельчатые и язычковые. Они встречаются преимущественно в радпмнчском ареале. Неоднократно в составе ожерелий оказывались крестики, по-видимому, употреблявшиеся как украшения ( габл. XLYI, 19; XLVII, 18).

 

Популярны были бронзовые и серебряные браслеты н перстни. Среди браслетов наиболее распространены проволочпые ( XLVI, 28, 29), пластинчатые и витые завязапные и тройные. Перстни разнообразны — проволочные, пластинчатые, рубчатые, завязанные, печатные и др. ( XLVI, 6; XLVII, 10, 13, 14).

 

В захоронениях мужчин и женщин встречены сравнительно немногочисленные пряжки разных типов ( XLVI, 24; XLVII, 17, 20, 21). Известны и поясные кольца ( XLVII, 19). Неоднократно обнаружены подковообразные застежки ( XLVI, 20, 27).

 

Железные иожп п глиняные горшки, как обычно, попадаются и в мужских, и в женских погребениях. В погребепия мужчин вместо горшков иногда ставили деревянные ведра.

 

Шейные гривны в курганах южнорусских племен — волынян, древлян, полян и дреговичей — пе встречаются. Зато в радимичских погребениях такие находки обычны. Среди них наиболее распространены гривны с заходящими концами, завершающимися розет- кообразпыми бляхами ( XLVII, 12). Стержни гривны — пластинчатые, крученые или ромбические и сечении. Кроме радимичского ареала, однотипные грпвпы найдены в Гочевском и Голубовском курганных могильниках, расположенных на территории северян, в кривичском кургапе у с. Песочпое в б. Осташковском уезде и в одном из подмосковных кургапов. Ближайшие тт многочисленные аналогии описываемые украшения находят в древностях Латвии и Литвы. Балтские прототипы имеет также шейная гривна с заходящими многогранными концами из кургана близ с. Луговец.

 

Встреченные в радимичских курганах звездообразные (лучистые) пряжки ( XLVII, 15) обнаруживают балтское происхождение. Они в большом количестве пайдены в Латвии. Датируются они в Прибалтике X в., а в радимичском Посожье — XI—XII вв. Однако радимичские находки пе идентичны латгальским, что исключает проникновение их в Посожье г. результате торговых сношений. Видимо, не существовало единого центра производства звездообразных пряжек. Распространение этих предметов в славянских курганах скорее всего обусловлено балтским субстратом (Седов В. В., 19706, с. 140, 141).

 

Из Влазовичских, Неспмковичских и Квоту неких курганов (Рыбакоу Б. А., 1932,  VI; Падин В. А., 1958, с. 222) происходят костяные привески в виде уточек ( XLVII, 9). Аналогии им известны в латгальских древностях, а также в материалах из длинных кургапов смоленских кривичей. Встречаются в радимичских курганах и бронзовые спиральки, весьма характерные для латгальского костюма.

 

В некоторых радимичских курганах (Веточка, Козарпчи, Проскурня и др.) встречены браслеты со стилизованными змеиными головами па концах. Балтскнй характер змепноголовых браслетов представляется бесспорным. Различные украшения с концами в виде змеиных головок принадлежат к частым находкам в летто-лптовских и прусских землях Прибалтики. О распространении культа змеи среди балтов свидетельствуют не только эти находки, но н письменные источники.

 

Перечисленные предметы являются балтскими по происхождению, но это но значит, что в курганах, где они пайдены, обязательно похоронены балты. В XI—XII вв. славянизация днепровских балтов, по- видимому, зашла уже далеко. И славяне, и ассимилированные балты уже пользовались одинаковыми украшениями. Поэтому балтские по происхождению предметы иногда встречаются в комплексах с типично славянскими украшениями. Очевидно, процесс метисации балто-славяпского населения протекал в Верхнем Поднепровье весьма активно.

 

В радимичских курганах XI—XII вв. балт ские элементы (восточная ориентировка и украшения) обнаруживаются в большем количестве, чем в других племенных ареалах. По всей вероятности, это обстоятельство объясняется несколько поздней славянизацией балтов в бассейне Сожа. А это в свою очередь, по-видимому, обусловлено сравнительно поздним расселением славян в радпмнчском ареале.

 

Русская летопись дважды сообщает о ляшском происхождении радимичей: «... радимичи бо ... от ляховъ» (ПВЛ, I, с. 14). И далее: «Быта же радимичи от рода ляховъ; нрешедъше ту ся вселиша, и платятт., дапг. Руси» (ПВЛ, I, с. 59). Эти слова летописца оказали большое влияние па многих исследователей. Средневековые польские хронисты — Я. Длугош, М. Стрыйковский и другие, а также историки XVIII п XIX вв. безоговорочно признавали польское происхождение радимичей, высказывая разнообразные догадки о месте их прародины. А. А. Шахматов попытался подкрепить летописное сообщение о ляшском происхождении радимичей лингвистическими данными, ссылаясь па то, что область радимичей ныне принадлежит к территории белорусского языка, в котором имеется много совпадений с польским (Шахматов А. А., 1911, с. 22—29; 1919а, с. 25, 37-39).

 

Однако уже Е. Ф. Карский высказался против теории ляшского происхождения радимичей, показав самостоятельное развитие тех особенностей белорусского языка, которые сближают его с польским (Карский Е. Ф., 1903, с. 71, 72). Последующие изыскания подтвердили выводы этого исследователя {Расторгуев П. А., 1927, с. 35-48; Bawroeiu Н. Г., 1950, с. 94-104).

 

Летописное сообщение о ляшском происхождении радимичей, по мнению Е. Ф. Карского, вовсе не значит, что радимичи были ляшским племенем. Вероятнее всего, летописец имел в виду, что радимичи переселились в Посожье из более западных районов, где они жили по соседству с ляшскими племенами. Это мнение поддержал Л. Нидерле, полагавший, что первоначальной областью радимичей были бассейны Буга и Царева (Нидерле Л., 1956, с. 160—162).

 

Неоднократно предпринимались попытки наметить область, нз которой радимичи пришли на Сож, при помощи картографии топопимов с основой рад-. Однако такие топонимы в большинстве случаев производив! от славянского антропонима Гадим (распространенного среди западнославянских племен, по известного и у восточных славян) и, таким образом, не имеют никакого отношения к посолгским радимичам. Польский исследователь Ф. Буяк для подтверждения мысли о переселении радимичей из польских земель привлек иные географические названия, встречаемые как в Польше, так и на территории радимичей (Bujak F., 1949, s. 59—110). Однако картография подобных названий показывает, что их распространенно в Восточной Европе не ограничивается ареалом радимичей, а достигает Новгородской земли — па севере, бассейна Северского Донца — на юго-востоке и Горыни — на юго-западе (Седов В. В., 19706, с. 141). Следовательно, географические паз- ванпя, собранные Ф. Буяком, не могут быть использованы для каких-либо выводов.

 

Археология пока не располагает данными для решения вопроса о месте, из которого расселились радимичи. Однако вполне определенно в материальной культуре радимичей нет западнославянских особенностей.

 

Единственным источником для установления района, из которого пришли славяне в Посожье, пока является гидронимика. Сопоставление водных названий радимичского ареала иа Сожс и других райопов Средней и Восточной Европы обнаруживает сравнительно небольшой участок Верхнего Поднестровья, где имеется около двух десятков речных названий, повторяющих гидропимы Посожья (Соловьева Г. Ф., 1968, с. 352—356; Седов В. В., 19706, с. 142, 143). Этот участок, по-видимому, и был прежним мостом обитания тех славян, которые, поселившись на Соже, стали называться радимичами.

 

Вопрос о происхождении радимичей продолжает интересовать польских исследователей. Так, Я. Тышкевич предполагает, что далекие предки радимичей, действительно, могли жить где-то в бассейне Вислы. В IV—VI вв. они переместились в Поднестровье, а оттуда двинулись в бассейн р. Сож (Tyszkiewicz /., 1972, s. 456). Оригинальную мысль высказал Г. Ловмяиский. 11а основе наблюдений за повторяемостью топопимов этот историк полагает, что первоначальным местом обитания радимичей была правобережная часть Среднего Поднепровья (примерно между поречьем Днепра и течением Случи). Затем произошло их расселение — одна группа двинулась па северо-восток и осела в бассейне Сожа, а другая — мигрировала на верхний Днестр (Lowrni- anski П., 1973, s. 102—112). Серьезных оснований для таких построений у нас нет.

 

Поскольку радимичские древности в Посожье появились с IX в., нужно полагать что переселение славян (скорее всего из области Верхнего Поднестровья) в летописный ареал радимичей произошло в VIII в. Радимичская курганная культура в Посожье сложилась па месте в результате синтеза культуры славяп-пришельцев с культурой предшествующего населения. В частности, семилучевые височные кольца получили здесь распространение уже в то время, когда радимичи заселяли Посожье.

 

 

К содержанию книги: Славяне

 

 Смотрите также:

 

Поляне. Радимичи и Вятичи. Древляне. Дулебы и Бужане.

Происхождение Славян Российских. Поляне. Радимичи и Вятичи. Древляне.
брата, Радим и Вятко, главами Радимичей и Вятичей: первый избрал себе жилище.

 

Радимичи, вятичи, северяне

Территория радимичей охватывает междуречье Ипутн и Сожа, части Гомельской, Могилевской и Черниговской областей. Там в основном селились радимичи.