Археологические культуры 3 – 5 века нашей эры

Находки предметов киевской культуры – украшения с выемчатой эмалью

КЕРАМИКА

На памятниках киевской культуры распространена лепная посуда, иногда со следами формовки на поворотном столике. Орнаментация встречается весьма редко: лишь иногда местную керамику украшают ямки или насечки по краю венчика, следы расчесов гребенкой или палочкой по корпусу. Попадается пластический орнамент в виде горизонтальных валиков под венчиком (Казаровичи, Абидня, Роище) и налепных подковок в верхней части сосуда (Обухов III). В Среднем Поднепровье и Подесенье в качестве отощающей примеси в составе керамической массы применялись шамот (толченая керамика) или песок, в Верхнем Поднепровье — дресва (дробленый гранит). Наиболее часто встречаются сосуды с поверхностью красноватого или серо- желтого цвета, бугристой из-за крупных примесей. Столовая посуда аккуратно сглажена или подлощена, ее поверхность темно-серая или красноватая.

Во всех районах распространения киевской культуры основное место принадлежит кухонным горшкам и корчагам-хранилищам ( XL1). Гораздо реже встречаются миниатюрные горшочки, крышки- сковородки в виде дисков и столовая посуда (миски и горшковидные сосуды). Классификация керамики киевской культуры предложена исследователями для двух регионов: Среднего Поднепровья [Дани- ленко В. М., 1976; Абашина Н. С., Гороховський в. JL, 1975; Кравченко Н. М., Гороховский Е. Л., 1979] и Подесенья [Горюнов Е. А., 1981; Терпилов- ский Р. В., 19846].

Горшковидные сосуды (горшки и Корчаги) как самый массовый материал в целом можно разделить на две группы: с плавным и с ребристым профилем. Каждая из них в свою очередь делится на ряд типов. Тип 1,1 — сосуды с широкой горловиной, относительно высокой и, как правило, плавно отогнутой шейкой, максимальным расширением корпуса в верхней его части и узким дном. Представлен преимущественно корчагами диаметром rib венчику свыше 30 см ( XLI, 1, 10, 20, 25, 26, 32, 45, 52). Тип 1, 2 - горшки средних размеров с максимальным расширением корпуса в верхней части, горловина сужена, шейка почти вертикальна ( XLI, 8, 12, 28). Тип I, 3 — банковидные сосуды средних размеров сравнительно вытянутых пропорций со слабовыде- ленной шейкой и незначительным расширением корпуса в средней части. Диаметр дна почти равен диаметру венчика ( XLI, 2, 22, 34, 47). Тип I, 4 — тюль па нови дные сосуды с широкой горловиной и плавно переходящими к узкому дну стенками. Максимальный диаметр обычно приходится на середину высоты и незначительно отличается от диаметра венчика ( XLI, 3, 16, 24, 41). Представлен и горшками средних размеров. Тип I, 5 — округлобокие горшки средних размеров с максимальным расширением корпуса в средней части ( XLI, 37, 48). Среди ребристых форм можно выделить тип И, 1 — биконические горшки и корчаги с узкой горловиной и переломом корпуса в верхней части ( XLI, 42, 51); тип II, 2 — биконические сосуды с ребром на середине высоты ( XLI, 6, 11, 15, 19, 23, 27, 30, 36, 39, 46, 53); тип И, 3 - широкогорлые цилиндро-конические горшки средних и крупных размеров ( XLI, 21). Ребра бывают закругленными, резкими и резко оттянутыми. Предложенная типология достаточно приблизительна, так как основана на визуальном сопоставлении форм. Иногда сосуды имеют признаки, общие для различных типов. В схему, естественно, не вошли некоторые единичные формы, изредка встречающиеся лишь на отдельных памятниках, тогда как горшки указанных типов постоянно попадаются на памятниках, хотя в разном количестве и неодинаковых соотношениях, что отражает как хронологические, так и региональные особенности развития культуры.

Сравнительный анализ посуды из памятников различных районов показывает, что на ранних этапах развития культуры преобладали корчаги и горшки с широкой горловиной и максимальным расширением корпуса в верхней части (тип I, 1). Им, как правило, сопутствуют округлобокие горшки с расширением тулова на середине высоты (тип I, 5) или удлиненные биконические горшки (тип II, 1, реже — тип II, 2). Для Среднего Поднепровья более характерны горшки с узкой горловиной и высоким положением плеча (тип I, 2), для Верхнего Поднепровья — банковидные горшки (тип I, 3), для Подесенья — тюльпановидные горшки (тип I, 4). Можно констатировать, что сосуды типов I, 2; I, 5; II, 2 имеют прототипы среди горшков и корчаг зарубинецкой культуры Среднего и Верхнего Поднепровья, а сосуды типов I, 1 и I, 4 — среди керамики I —II вв^ из поселений типа Гриней и Почепа. Для заключительного этапа киевской культуры характерно широкое распространение приземистых (по сравнению с ранними) биконических горшков с ребром на середине высоты (тип II, 2), а также банковидных (тип I, 3) и тюльпановидных (тип I, 4) форм. На основе биконических возникают цилиндро-кониче- кие (тип II, 3) горшки. В целом керамический комплекс этого периода приобретает ряд черт, впоследствии типичных для посуды колочинской и пень- ковской культур [Кравченко Н. М., Гороховский Е. Л., 1979. С. 66, 67; Терпиловский Р. В., 1984. С. 73—81]. Лощеные и подлощенные острореберные миски и горшковидные сосуды киевской культуры наиболее отчетливо показывают эволюцию, идущую от зарубинецких и пшеворских форм рубежа нашей эры. Суть этого процесса сводилась к уменьшению количества лощеной посуды, упрощению ее форм, ухудшению качества лощения- [Дани- ленко В. М., 1976. С. 82]. К V в. н. э. лощеная посуда уже не встречается.

Повсеместно, хотя и в сравнительно небольшом количестве, на памятниках киевского типа встречаются небольшие сосудики (Ла ври ков Лес, Роище, Вишенки и др.), а также глиняные диски диаметром 15—30 см с невысоким бортиком или утолщением по краю ( XLI, 5, 9, 14, 15, 18, 31, 33, 36, 40, 53). Изготовленные из глиняной массы, обычной для горшков и корчаг, диски использовались как крышки для кухонных горшков и в качестве сковородок-лепешниц. Эта категория посуды на памятниках киевского типа, безусловно, отражает зару- бинецкую традицию. На основе таких дисков в славянских культурах VII —VIII вв. возникают массивные сковородки с более высоким бортиком.

В относительно ранних комплексах Среднего Поднепровья (Сушки 2, Казаровичи, Обухов III и др.), Подесенья (Киреевка 2, Лавриков Лес) и Верхнего Поднепровья (Абидня) преобладают высокие миски ребристых форм, напоминающие поздне- зарубинецкие или пшеворские ( XLI, 4, 38, 49, 50). Ряд мисок (Абидня, Киреевка 2), как и лощеный горшок из Тайманова, повторяет формы из поздних комплексов Чаплинского зарубинецкого могильника или из Почепского селища. Позднее, с вытеснением лепной столовой посуды гончарным импортом Черняховской культуры, на памятниках Среднего Поднепровья (Обухов III) и Подесенья (Роище) изредка встречаются остро реберные лепные миски, подражающие гончарным изделиям черняховских мастеров ( XLI, 7, 17, 43). Миска из вымостки очага 2 поселения Обухова III даже украшена фризом из заштрихованных треугольников, типичным для провинциальноримской керамики. Некоторым мискам прямые прототипы указать затруднительно ( XLI, 13, 44).

Кроме местной лепной посуды, на памятниках киевской культуры, как правило, в небольшом количестве находят привозную Черняховскую или античную керамику, которая рассмотрена ниже, в связи с вопросами импорта.

ВЕЩЕВЫЕ НАХОДКИ

Орудия труда и промыслов изготовлены главным образом из железа и стали ( XLII). Универсальные инструменты представлены ножами и шильями. Ножей известно не менее 50 [Турин М. Ф., 1982. С. 43; Терпиловский Рг В., 19846. С. 25]. Преобладают ножи с прямой спинкой и резкими уступами при переходе к черенку, типологически близкие древнерусским ( XLII, 13—15). Длина их в ряде случаев превышает 15 см. Несколько меньшими размерами отличаются ножи со спинкой в виде слабой дуги и плавным переходом от черенка к клинку, обычные для зарубинецкой культуры рубежа нашей эры и ряда культур I тысячелетия н. э. лесной зоны Восточной Европы ( XLII, 11, 12). Широкий нож из Глевахи имеет выпуклую линию спинки и лезвия с резкими уступами ( XLII, 17). На черенки обычно насаживались цельные костяные или деревянные рукоятки, иногда схваченные для прочности железными кольцами (Абидня;  XLII, 16). Реже рукояти были из двух пластин и крепились заклепкой через отверстие в черенке. Шилья (около 20) откованы из стержней длиной до 12 см. Рабочая часть обычно имеет круглое сечение, а черенок, на который набивалась деревянная рукоятка,— уплощенное или квадратное.

Земледельческий инвентарь представлен находками наральника и серпов. Единственный небольшой узко лезвий ный наральник шириной до 7 см встречен в хозяйственной постройке 5 поселения Ульяновка ( XLII, 10). Форма и размеры его находят аналогии в материалах Черняховской культуры. Основными орудиями уборки зерновых культур служили серпы, встреченные в Среднем (Обухов VII, Бортничи) и Верхнем (Абидня, Тайманово) Поднепровье, а также в Подесенье (Мена 5, Роище). Длйна целых экземпляров 17—26 см при ширине лезвия до 3 см ( XLII, 5—9). Это относительно слабо изогнутые орудия с черенковым креплением рукояти или с крючком на конце пятки. У крупного сильно изогнутого серпа из Роища, конструктивно близкого Черняховским изделиям, рукоять, насаженная на крючок, дополнительно укреплялась железным кольцом ( XLII, 0).

Деревообрабатывающие инструменты неплохо известны по деснинским находкам. Это железные долота в виде стержней ДЛИНОЙ до 17 см прямоугольного ИЛИ круглого сечения. Шляпки долот расклепаны от длительного употребления ( XLII, 21). Аналогичное долото и ложкорез с изогнутым лезвием обнаружены на поселении Глеваха в Среднем Поднепровье ( XLII, 22). Употреблялись также сверла с перовидной рабочей частью (Роище), указывающие в свою очередь на существование вращающегося приспособления ( XLII, 23). Для выполнения различных строгальных работ применялись двуручные скобели (Роище, Ульяновка). Лезвие целого скобеля из Роища имеет ширину захвата 8,4 см и оканчивается двумя штырями, изогнутыми под прямым утлом к лезвию ( XLII, 18). На эти черенки набивались деревянные рукоятки, которые прочно удерживались крючками на концах черенков. Скобеля такого устройства представляли собой универсальные высокопроизводительные орудия, использовавшиеся вплоть до недавного времени. Орудия металлообработки встречаются редко. Известны небольшие зубила из Абидни и Ульяновки ( XLII, 20), а также миниатюрная наковаленка ( XLI1, 19), возможно, предназначенная для выполнения ювелирных работ (Новые Безрадичи). si Железные иглы встречены в немногих экземплярах (Глеваха, Ульяновка, Абидня), хотя применялись, видимо, широко ( XLII, 33). Единичными находками представлены также крупные пружинные ножницы длиной около 27 см для стрижки овец (Абидня) и колокольчики — ботала для скота (Ульяновка;  XLII, 26, 35). Известны также большие рыболовные крючки (Казаровичи, Тайманово;  XLII, 25). Предметы бытового назначения представлены несколькими бритвами с изогнутым (Тайманово) и прямым (Роище) лезвиями, двумя стержневидными кресалами с кольцами для подвешивания к поясу (Абидня, Глеваха), железным гребнем с полукруглой спинкой (Новые Безрадичи), который, возможно, применялся при прядении ( XLII, 24, 32, 34, 36, 37).

Среди орудий труда, изготовленных из камня, наиболее часты точильные бруски и жернова. Жернова известны в Среднем (Вишенки) и Верхнем (Абидня) Поднепровье, но особенно много их фрагментов оказалось в Подесенье, где они зафиксированы почти в каждой постройке, а также в ряде хозяйственных ям поселений Роище, Ульяновка, Киселевка 2, Выбли. Диаметр жерновов около 40 см при толщине до 10 см. Рабочий комплекс состоял из двух жерновов: верхний (бегун) имел в центре прямоугольное отверстие для засыпки зерна и крепления рукояти (Ульяновка;  XLII, 2). На нижнем камне была лунка для установки оси (Роище;  XLII, 1). Такая конструкция ручных мельниц характерна для Черняховской культуры [Минасян Р. С., 1978а. С. 104, 106]. О Черняховском происхождении говорит и материал, из которого сделаны жернова: все они, за исключением одного, изготовлены из вулканического туфа, выходы которого на рассматриваемой территории неизвестны. Все это заставляет считать туфовые жернова своеобразной категорией Черняховского импорта. Точильные бруски обычно изготовлены из мелкозернистого песчаника, реже — из сланца или кварцита. В сечений бруски прямоугольные, длина отдельных экземпляров достигает 27 см (Киселев- ка 2). Некоторые изделия имеют следы заточки иголок и шильев или отверстие для подвешивания ( XLII, 3, 4). Сферические растиральники из гранита, обычные для зарубинецкой культуры, на памятниках киевского типа встречаются редко (Роище). Из серого шифера выточено единственное пряслице (Лавриков Лес), аналогичное по форме глиняным пряслицам киевской культуры.

Орудия труда из глины представлены тиглями, льячками, фюрмами для литья, грузилами и пряслицами. Тигли найдены в Верхнем Поднепровье (Абидня, Тайманово) и Подесенье (Киселевка 2, Роище). Это преимущественно небольшие конические сосудики для плавки бронзы. Реже встречаются тигли с узкой горловиной (Роище). Для разливки металла в формы использовались миниатюрные льячки (Уль- яновка). Глиняные формы для отливки мелких украшений происходит из Абидни и Киева (Кирилловские высоты). Грузила найдены в Подесенье (Роище), Среднем и Верхнем Поднепровье (Глеваха, Тайманово). Среди них преобладают конические или пирамидальные ( XLII, 47, 48). Некоторые грузила не обожжены, хотя вокруг отверстий имеются следы веревок. Очевидно, все эти изделия предназначались для оттяжки нитей основы вертикального ткацкого станка. Аналогичные предметы известны в зарубинецкой и особенно черняховской культурах. У площенно-би конические пряслица встречены во многих экземплярах на каждом поселении киевской культуры ( XLII, 44, 45). Независимо от района расположения памятника их характеризует удивительное однообразие в форме, размерах и наличии сравнительно большого отверстия для веретена, что превращает пряслица в предмет, пригодный для этнографической характеристики культуры. В III —IV вв. такие пряслица точно очерчивают ареал памятников киевского типа, редко проникая за его пределы на север и северо- восток. Диаметр пряслиц 2,5—3 см, высота и диаметр отверстия 1 — 1,5 см, ребро четкое. Пряслица изотовлены из глины с мелкими примесями. Поверхность их обычно сглажена или вылощена. Орнамент встречается редко, он имеет вид зигзагов, наколов или насечек по граням (Абидня, Тайманово, Глеваха, Ульяновка, Роище). Эти изделия типологически сходны с биконическими уплощенными пряслицами зарубинецкой культуры, впервые появившимися на поднепровских памятниках в I в. н. э. (Ходосовка), а в I—II вв. уже известными в северных и восточных позднезарубинецких поселениях от устья Березины до верховьев Пела. В единичных случаях пряслица имеют округлую форму (Ульяновка, Глеваха) или имитируют Черняховские изделия (Роище). Отдельные пряслица из поздних комплексов Подесенья более вытянуты по вертикальной оси, что сближает их с предметами из колочинских и пеньковских памятников V—VII вв.

Кость применялась при изготовлении орудий, необходимых в различных домашних ремеслах, прежде всего — кожевенном. Большая часть костяных орудий происходит из памятников Подесенья. Наиболее распространены были так называемые тупики, сделанные из ребер крупного рогатого скота и применяемые для очищения шкуры от мездры и шерсти. Средняя длина тупиков около 20 см, острый рабочий край заполирован от длительного управления ( XLII, 39). Так называемые коньки делались из плюсневых или пястных лошадиных костей со срезанным и заполированным основанием (Роище). Ими работали, как утюжками, разминая кожи или разглаживая ткань, снятую с ткацкого станка ( XLII, 41). Аналогичные вещи типичны для Черняховских памятников. Кочедыки делались из ребер овец или других мелких животных (Ульяновка, Роище). Длина их 16—18 см. Один конец заострен и слегка сработан. Кочедыки применялись для плетения сетей, 'лаптей и т. д. ( XLII, 38). Проколки или спицы веретенообразной формы (Роище) имели хорошо заполированную поверхность. Иголки представляли собой довольно крупные орудия толщиной 3—4 см с ушками (Лавриков Лес, Ульяновка;  XLII, 42, 43). Они использовались для плетения сетей.

Оружие и предметы воинского снаряжения встречаются как исключение. В Ульяновке найдены обломок обоюдоострого лезвия (фрагмент наконечника копья или кинжала) и наконечник стрелы ( XLII, 27, 28), в Абидне и Тайманове — несколько наконечников стрел и копий ( XLII, 29, 30). Наконечники стрел сравнительно небольшие (длина 3,5—5,3 см) черешковые четырехгранные, что обычно для памятников римского времени от Среднего Поднепровья до Прибалтики. В области памятников киевского типа обнаружены две шпоры провинци- альноримских типов: железная с расширенной в середине дужкой и массивным шипом (Новые Без- радичи;  XLII, 31) и бронзовая (Тайманово). При скромности этих находок особое внимание обращает на себя богатая конская сбруя из Роища — принадлежность снаряжения всадника, выполненная из серебра. Она была найдена в виде клада, в состав которого входили пять больших (ширина 9,1—10 см, высота 4,1—5 см) лунниц из тонкого листа и три проволочных кольца.

Предметы убора и украшения из цветного или черного металла в значительной степени близки к общеевропейским типам позднеримского времени. Поэтому не всегда можно определить, имеем ли мы дело с изделиями местных мастеров или с импортом. Булавки чаще всего изготовлены из железа. Среди них значительно преобладают так называемые по- соховидные — с петлевидной головкой из граненого прута с завитком на конце. В Абидне и Тайманове встречено около двух десятков аналогичных железных и бронзовых булавок, в Киреевке и Лавриковом Лесу — по одной ( XLIII, 23, 26, 29). Иногда попадаются и булавки с головкой в виде замкнутого кольца (Абидня, Новые Безрадичи). Подвески обычно небольшие трапециевидной формы, изготовленные из тонкого бронзового листа (Роище, Ульяновка, Киреевка — Подесенье; Абидня, Тайманово — Верхнее Поднепровье). Реже встречаются пластинчатые бронзовые лунницы со слегка утолщенными концами (Тайманово, Глеваха), напоминающие подвески серебряной конской сбруи из Роища, но отличающиеся меньшими размерами ( XLIII, 18). В состав ожерелья, вероятно, иногда входили и бронзовые спиральные пронизи (Киселевка 2, Абидня). Браслеты также изготавливались исключительно из цветных металлов. Известно несколько браслетов из круглой или подграненной бронзовой проволоки (Ульяновка, Роище, Глеваха), а также фрагмент подобного серебряного изделия (Роище). Реже встречаются массивные браслеты (Киреевка, Ульяновка), причем один имел утолщенные концы с орнаментом «елочкой» ( XLIII, 3).

Среди предметов личного убора важное место принадлежит фибулам, хотя находки их и нечасты (известно около трех десятков). Все они двучленные. Преобладают арбалетные фибулы с подвязной ножкой. Ряд бронзовых изделий, вероятно, является Черняховским импортом (Глеваха, Тайманово;  XLIII, 15), в то время как железные фибулы скорее всего были продукцией местных мастеров. Фибулы, характерны для ранних этапов развития киевской культуры, подвязные, выполнены из круглого или граненого, относительно узкого стержня с коленчатым или плавным изгибом спинки (Казаровичи, Новые Безрадичи, Глеваха, Абидня;  XLIII, 17, 20, 27, 28, 34, 35, 38). Позднее распространяются более массивные подвязные фибулы со спинками сложного сечения (Лавриков Лес, Деснянка, Мена 5), а также так называемые воинские фибулы со сплошным приемником (Тайманово;  XLIII, 14, 21, 22, 24). Для заключительного этапа киевской культуры характерна бронзовая фибула, с ромбической ножкой из Тайманова ( XLIII, 12). Железных и бронзовых пряжек немного (около 15). К наиболее раппим относятся кованая бронзовая уплощенная пряжка с полукруглой дужкой из Новых Безрадичей ( XLIII, 37), железная пряжка с дву частной полукруглой рамкой из Абидни ( XLIII, 42), имеющие аналогии в пшеворских и вельбарских комплексах, а также бронзовая несомкнутая пряжка с шишечками на концах (Казаровичи;  XLIII, 36). Большинство пряжек (Хлепча, Тайманово, Салтыкова Девица 2, Ульяновка) имеют небольшие или средние размеры и округлую рамку, что типично для позднеримского времени Центральной и Восточной Европы ( XLIII, 4, 11). Железные пряжки из поздних комплексов (Роище, Ульяновка) — крупные, с вытянутой рамкой и язычком, проходящим через короткую ось ( XLIII, 10).

Необходимо остановиться на так называемых варварских изделиях с выемчатой эмалью. Хотя территория их распространения весьма обширна и охватывает среднюю полосу Восточной Европы от Прибалтики до Прикамья, большая часть таких находок — свыше 200 вещей — обнаружена в пределах ареала киевской культуры (карта 20). Основная масса украшений с выемчатой эмалью представлена случайными изолированными находками или происходит из кладов. Несмотря на сравнительно небольшие масштабы работ на памятниках киевского типа, интересующие нас предметы происходят из поселений Среднего (Хлепча, Новые Безрадичи, Казаровичи, Бортничи) и Верхнего (Абидня, Тайманово) Поднепровья, Подесенья (Кветунь). В Тайманове обнаружено около десятка таких изделий, в Абидне — не менее четырех, в Кветуни — три, а в Новых Безрадичах и Казаровичах — по два экземпляра ( XLIII, 19, 32, 33, 39, 40).

Бронзовые литые украшения с гнездами для эмали геометрических очертаний и сквозными прорезями, найденные на поселениях киевской культуры, представлены лунницами (Казаровичи, Новые Безрадичи, Абидня), ажурными подвесками и накладками ( Бортничи, Кветунь), нагрудной цепью из трех плоских ажурных звеньев (Хлепча), треугольной и перекладчатыми фибулами (Новые Безрадичи, Кветунь). Выполненные в том же стиле вещи, но в более богатом ассортименте, происходят из кладов, обнаруженных в пределах ареала киевской культуры. Среди них наиболее представительны Межигорский клад в Среднем Поднепровье и Борзнянский — в Подесенье [Макаренко М., 1928]. Вопросы происхождения и хронологии украшений с выемчатой эмалью вызывают острую полемику и имеют обширную историографию [Рыбаков Б. А., 19486. С. 53; Даниленко В. М., 1976. С. 66; Корзухина Г. Ф., 1978]. На современном уровне исследований можно констатировать, что в пределах ареала киевской культуры (прежде всего в Среднем Поднепровье) находился один из центров производства вещей с эмалью. Период их бытования на этой территории охватывал, вероятно, в основном III—IV вв. [Гороховский Е. Л., 19826. С. 136].

Предметы личного убора дополняются единичными глиняными и красными пастовыми бусами из Абидни и Ульяновки, а также амулетом — медвежьим -когтем с прожженным отверстием из поселения Выбли (Подесенье).

Монеты на памятниках киевского типа, указывающие на контакты между местными племенами и населением более южных райнов, встречаются крайне редко. Это римские бронзовые монеты императора Геты (209—212) из Абидни и Феодосия I (379— 395) из Василькова, а также серебряный денарий II в. из Глевахи. Последняя находка не имеет датирующего значения, так как и в комплексах Черняховской культуры встречаются, как правило, полноценные серебряные денарии I —II вв., а «порченые» монеты III —IV вв. редки. Безусловно, «варвары» хорошо понимали разницу между благородным металлом и дешевым сплавом. Это обстоятельство, вероятно, свидетельствует в пользу предположения, согласно которому у племен Восточной Европы монетное серебро выполняло прежде всего функцию сокровища. Об этом же говорит и находка серебряных украшений сбруи из Роища, тождественных по составу металла римским серебряным монетам. Кроме того, в пределах киевского ареала известно несколько десятков местонахождений римских монет, в том числе весьма крупные клады [Кропоткин В. В., 1961]. Один из них, обнаруженный возле Климовичей, состоял из 1815 монет. Возможно, он связан с открытыми неподалеку поселениями киевской культуры [Поболь Л. Д., 1970. С. 180].

Предметы импорта говорят о широких обменных связях населения киевской культуры с южными областями, находившимися на периферии античного мира, в частности с Черняховской культурой и в меньшей степени — с северными районами. В различные районы Поднепровья и Подесенья привозные вещи поступали неравномерно, причем наибольшее их число связано с расцветом киевской и Черняховской культур во второй половине III—IV в. (карта 21). Наиболее широк ассортимент и значителен ареал импортных изделий Черняховской культуры. Самой многочисленной категорией импорта является столовая посуда, изготовленная на гончарном круге. Фрагменты привозных столовых мисок, кувшинов и более грубых горшков встречаются на поселениях Среднего Поднепровья (Глеваха, Вишенки, Обухов VII, Красный Хутор и др.), Подесенья (Роище, Ульяновка, Киселевка 2, Выбли и др.) и Верхнего Поднепровья (Тайманово), причем количество их обычно не превышает нескольких процентов по отношению к лепной посуде. Лишь в некоторых комплексах поселения Глеваха доля фрагментов гончарной посуды достигает 30—40%, что, впрочем, объясняется расположением этого памятника вблизи от Черняховских поселений Среднего Поднепровья.

Реже на памятниках киевского типа встречаются привозные фибулы и пряжки, изготовленные главным образом из бронзы (Глеваха, Новые Безрадичи, Салтыкова Девица 2, Ульяновка, Тайманово), а также бронзовые туалетные пинцеты (Тайманово). Некоторые ножи (Ульяновка) и крупный серп из Роища, судя по особенностям технологии, могли быть изготовлены Черняховскими кузнецами. Выполненные из вулканического туфа жернова, особенно частые на поселениях Подесенья, также имеют черняховское происхождение: в IV в. н. э. на Южном Буге функционировал крупный центр по их производству [Хавлюк П. I., 1980]. Костные гребни, обычные для ряда средне- и восточноевропейских культур римского времени, также известны в киевской культуре. Четыре целых и фрагменти- рованных экземпляра происходят из Подесенья (Роище, Ульяновка, Киселевка 2), два — из поселения Глеваха (Среднее Поднепровье) и один — из могильника Тайманово (Верхнее Поднепровье). Все они принадлежат к многочастным трехслойным изделиям, соединенным заклепками воедино. Гребни из Глевахи относительно ранние — они небольших размеров, с невысокой дуговидной спинкой ( XLIII, 16). Три экземпляра из Подесенья относятся к более позднему типу. Они более крупные, с прямыми плечиками и высокой полукруглой спинкой ( XLIII, 2). Учитывая многочисленность аналогичных находок в черняховской культуре, а также аккуратное изготовление этих технологически сложных вещей, костяные гребни из памятников киевского типа следует считать привозными.

Через посредство черняховскиех племен к населению киевской культуры попадали не только монеты, но и другие предметы провинциальноримского происхождения. Наиболее многочисленной их категорией были бусы, хотя часть из них могла изготовляться и Черняховскими мастерами. Это плоские четырехугольные бусы из красной пасты (Казаровичи, Мена 5, около 50 экз. из Абидни), небольшие округлые бусы синего, зеленоватого или белого стекла (Киселевка 1, 2, Ульяновка, Роище, Казаровичи, Салтыкова Девица 2), синие многочисленные пронизи (Киселевка 2), позолоченные бусы (Абидня, Тайманово и др.;  XLIII, 7, 8, 25, 30, 31, 41). Крупная полихромная бусина из Роища имела орнамент в виде четырех белых полос и красного зигзага ( XLIII, б). Античная керамика представлена фрагментами позднеримских амфор и обломками столовой керамики. Все фрагменты амфор принадлежат изделиям из светлой глины с рифленой поверхностью (Роище, Ульяновка, Беседовка, Глеваха). Сосуд из Беседовки является небольшой амфорой танаисского типа. Обломки из Роища принадлежат амфоре более позднего типа с яйцевидным туловом и невысоким горлом. Такие амфоры известны в комплексах позднеримского времени из Танаиса, Херсонеса и Панти- капея. На ранних памятниках киевского типа (Беседовка, Сушки 2) встречены также немногочисленные фрагменты провинциальноримской столовой керамики, в том числе краснолаковых мисок (Абидня). В римских провинциях, очевидно, были изготовлены и некоторые другие предметы из памятников Верхнего Поднепровья: две фибулы-броши ( XLIII, 43), части металлических сосудов (Абидня), бронзовая шпора и фрагменты стеклянных сосудов (Тайманово).

Предметы, поступавшие к населению киевской культуры из других источников, единичны. Это фрагмент позднесарматского или гуннского зеркала из белого сплава с центральной петлей и рельефным орнаментом (Ульяновка;  XLIII, 1). Ряд металлических вещей, прежде всего предметов личного убора (пряжки из Абидни, Новых Безрадичей, Роища, Ульяновки, фибула и булавки из Лаврикова Леса, Киреевки, бронзовая фибула-брошь из Таймано- ва), безусловно, имеет аналогии в памятниках первой половины I тысячелетия н. э. Прибалтики и Повисленья, однако являются ли они привозными или же изготовлены на месте, сказать трудно.