Дендрохронология и археология

Тверь. Археологические раскопки в Твери

Археологические раскопки в Твери, начавшиеся в конце 70-х гг., ознаменовали начало интенсивного изучения материальной культуры одного из ведущих исторических центров Руси.

Материалы, полученные на раскопах последних лет, заложенных на мысу при впадении в Волгу речки Тьмаки, позволяют высказывать предположения о возможности обнаружения здесь слоев конца XI — первой половины XII вв. (Хохлов А. II., Дашкова-Сафарова И. А. 1996). Н. В. Жилиной в свое время была предложена хронолого-стратиграфическая схема для этого участка средневекового города и одним из ведущих компонентов этой схемы были данные дендроанализа, выполненные автором (Жилина Н. В. 1987). На основании полученных данных она рассматривает этот участок как древнейшее ядро Твери.

Массовые сборы дендрохронологических образцов начались в 1993 г., когда объем археологических работ значительно возрос. На раскопах, заложенных в разных частях города — Кремле, Затверецком и Загород- ском посадах, собрана значительная коллекция спилов дерева средневековых построек, а также свай из-под фундаментов каменных зданий XVIII—XIX вв. Сейчас тверская коллекция насчитывает уже свыше 280 образцов дерева и сборы продолжаются. Часть этих материалов уже изучена, однако, не представляется целесообразным рассматривать эти предварительные результаты до завершения всех аналитических работ. Поэтому здесь мы ограничимся лишь теми данными, которые были получены ранее для небольшой выборки материала из охранных раскопок 1985 г. (в районе ул. Правды).

Раскоп 1985 г. размером 34 X 4 м был заложен в южной оконечности Тверского кремля. Мощность культурного слоя здесь колеблется от 2,8 до 6,5 м. На этом участке открыты остатки 33 построек: жилые и хозяйственные срубы, сохранившиеся на высоту от одного до семи венцов, участки настилов и частоколов, небольшой отрезок уличной мостовой. Эти материалы датируются XIII — началом XV вв. (Попова Л. А. 1987, с. 93). Всего здесь собрано 92 образца. Сохранность древесины хорошая. Заболонные части стволов не нарушены. Лиственные породы представлены одним образцом. Возрастное распределение бревен следующее: 0—50 лет — 69 образцов, 51—100 лет — 20 образцов, 101 — 150 лет — 2 образца. Все изученные постройки, открытые в раскопах по ул. Правды, относятся к семи стратиграфическим горизонтам, датируемым археологически XIII—XV вв.

Поскольку возраст бревен тверских построек невелик, синхронизация кривых роста оказалась возможной только по комплексам в пределах каждого яруса и между отдельными комплексами трех верхних ярусов. Эталонным является настил мостовой второго яруса ( 39). Абсолютные привязки кривых роста годичных колец тверского дерева осуществлялись с привлечением материалов Новгорода. Наилучшие результаты дали сопоставления с графиками погодичного прироста дерева построек, открытых на Кировском и Ильинском раскопах (отрезок 1300—1400 гг.). И хотя тверской материал очень фрагментарен, распределение порубочных и примерных строительных дат на хронологической шкале дает основание высказать некоторые предположения.

Первый ярус. Абсолютные порубочные даты определены для бревен, распределяющихся по пяти постройкам. 1. Мостовая. Датированы 3 образца дерева. Время рубки стволов приходится на отрезок 1405 — 1410 гг. 2. Сруб № 4. Входит в группу разновременных построек, расположенных неподалеку от мостовой. Порубочные даты определены для четырех образцов. Самую позднюю дату — 1403 г. имеют бревна стенок, самые ранние — бревна из настила перед срубом датируются 1392 и 1400 гг. Время возведения постройки следует относить к первой половине 10-х годов XV в. 3. Частокол у сруба № 3. Даты определены для пяти бревен. Разброс их составляет 20 лет — с 1369 по 1389 гг. Очень сложно установить время возведения ограды. Во всяком случае, можно предполагать, что сооружалась она не ранее 1369 г., хотя не исключено, что для нее использовался старый лес. Исходя из тех данных, которые получены для материалов мостовой первого яруса и сруба № 4, можно предполагать, что сооружения первого яруса возводились где-то в первом десятилетии XV в.

Второй ярус. Здесь имеются две постройки: настил мостовой и сруб № 9. С мостовой датированы 12 бревен: лаги, подкладки, поперечные бревна наката. Абсолютные даты группируются в трех точках довольно широкого хронологического отрезка. Самая ранняя дата — 1350 г., четыре бревна срублены в интервале 1372 —1376 гг., а самая многочисленная группа бревен (7 образцов) рубилась в 1400 —1405 гг. Интересно следующее наблюдение: среди бревен сруба № 4 и настила мостовой второго яруса обнаружены части одного и того же ствола. Само по себе это моя-гет служить доказательством одновременности строительства этих объектов. Поэтому можно предполоясить, что группа бревен, срубленных в начале XV в., связана с мостовой первого яруса, а второй ярус замощения сооружался на 25—30 лет раньше, где-то в середине 70-х годов XIV в. Отчасти это предположение подкрепляется датами рубки бревен частокола первого яруса, а также настила сруба № 9.

Трудно говорить что-либо определенное о сооружениях третьего яруса, хотя здесь имеются три постройки. Два сруба №№ 3-а и 9-а представлены единичными образцами, частокол имеет три датированных бревна. Все стволы срублены в интервале 1334—1336 гг. Возможно, что эти даты в какой-то мере определяют время строительства сооружении этого горизонта. На 10 лет ранее срублено единственное бревно из сруба ЛЬ 18 четвертого яруса. Единичные образцы дерева срубов №ЛЬ 21 и 17 из шестого и седьмого ярусов рубились в 1294—1300 гг.

Исходя из всего вышесказанного, можно с большой осторожностью говорить о времени возведения построек трех верхних ярусов изучаемого участка средневекового города ( 40).

В заключение следует упомянуть еще об одном аспекте работ — построении локальной дендрохронологической шкалы Твери. На сегодняшний день абсолютная дендрохронологическая шкала тверского дерева уходит вглубь до середины XI в., а в своей ранней части достигает рубежа XI—X вв. Базу ее составляет дерево построек из культурного слоя и древесина 10 архитектурных памятников XVIII—XIX вв., расположенных на территории как самого города, так и за его пределами (СергееваН. Ф., Черных Н. Б. 1996).