НЕОЛИТ СЕВЕРНОЙ ЕВРАЗИИ

Какие растения росли в неолите

Урал

В конце атлантического периода на Урале происходил максимальный расцвет темнохвойных и широколиственных лесов. В это время еловые леса западного и восточного склонов Полярного Урала смыкаются по сквозным долинам, а на прилегающих равнинах границы леса продвигаются к северу. Увеличение продолжительности и температуры вегетационного периода привело к полному стаиванию ледников на Урале (Сурова, Троицкий, 1968. С. 138). Отмечается интенсивная миграция на север широколиственных пород. К концу периода вяз, липа, дуб и орешник достигли примерно 58° с.ш., а в Предуралье - еще более северных районов. Радиоуглеродные датировки свидетельствуют, что процесс продвижения на север широколиственных лесов на Урале и Русской равнине достиг кульминации одновременно - в конце атлантического периода.

Сибирь

В Западной Сибири позднеатлантическая фаза (АТ-3) выделяется как наиболее теплая. Зона лесов существенно расширяется за счет продвижения ее северной границы на 300—400 км на территорию современной тундры. Древесина лиственницы, найденной на полуострове Ямал в районе р. Юрибей, имеет возраст 5500 ± 160 л.н. (БАШ-63). Темно- хвойные еловые и елово-кедрово-пихтовые леса в сочетании с лиственничными доминировали на севере Западно-Сибирской равнины, а южнее преобладали березняки с участием темнохвойных пород.

Повышенные участки рельефа, в частности Сибирские увалы, были покрыты сосновыми лесами. В составе древесных формаций юго-западного сектора лесной зоны, в бассейне Иртыша, отмечается максимальная за весь голоцен примесь широколиственных пород — вяза, липы и дуба.

Южная граница леса, продвигавшаяся ранее в южном направлении, достигла во второй половине атлантического периода положения, близкого современному. Только в самом конце этого периода происходило, как и в Европейской части СССР, некоторое расширение степных пространств в лесостепных районах и незначительное остепнение самой южной окраины лесной зоны. Более поздняя (суббореальная) экспансия степей на север здесь по пыльцевым данным не отмечается.

Таким образом, наряду со значительной мобильностью северной границы леса в атлантическом периоде, его южная граница оставалась более или менее стабильной. Обусловившая этот парадокс общая климатическая ситуация была выявлена В.П. Гричу- ком, установившим, что около 5500 лет назад (середина IV тыс. до н.э.) в областях Северной Евразии и Северной Америки, расположенных севернее 54—55° с.ш. зимние и летние температуры были выше современных (Гричук, 1969. С. 51). Южнее прослеживается как бы "нейтральная полоса", где температурный режим почти не менялся, а далее к югу, примерно от 40° с.ш., зимние и летние температуры понижались. Близкое совпадение лесостепи с этой "нейтральной" полосой объясняет явление относительной стабильности границы "лес-сгепь" на территории юго-западной Сибири. При изучении истории неолитических и энеолитических племен в Западной Сибири надо учитывать, что лесостепь и южная окраина лесной зоны, как и на Русской равнине, характеризовалась высокой биологической продуктивностью, так как эти ландшафты развивались в наиболее оптимальных для данного региона климатических условиях.

В Средней Сибири потепление позднеатлан- тического времени (АТ-3) также выразилось достаточно ясно. Лесотундра, представленная ело- во-лиственничными редколесьями, распространилась на 100-150 км севернее ее современного положения. На это указывают находки на полуострове Таймыр в зоне современной тундры древесины лиственницы, датированной по радиуглероду 5740 ± 120 л.н. (ГИН-1314); 5770 ± 40 (ГИН-798); 5650 ± 130 (ГИН-781); 5520 ± 50 (ГИН-669)

Южнее, на междуречье Енисея и Лены были распространены елово-лиственничные леса. Развитие еловых древостоев на этих территориях, где в настоящее время они полностью отсутствуют или находятся в угнетенном состоянии, определенно свидетельствует о потеплении и смягчении континентальности климата этих районов по сравнению с настоящим временем. Южнее широты нижнего течения Подкамен- ной Тунгуски были распространены сосново-листвен- ничные леса с "пятнами" темнохвойных елово-пихто- во-кедровых лесов в горных районах, в частности, на Енисейском кряже.

Растительный покров Северо-Востока Евразии в атлантическом периоде изучен еще недостаточно полно. Палеоботанические данные указывают на то, что потепление климата во второй половине атлантического периода проявилось здесь слабее, чем в других районах лесной зоны. Граница между лесом и тундрой продвигалась лишь на несколько десятков километров севернее ее современного положения. На большей части Северо- Востока были, как и теперь, распространены лиственич- ные леса, которые, однако, отличались от современных меньшей редкостойкостью.

Особые своеобразные ландшафты были развиты в конце атлантического периода на Центрально-якутской равнине и Приленском плато. Здесь преобладали редкостойные елово-сосново-лиственничные леса в сочетании с мохово-лишайниковыми, кустарничково- травянистыми ассоциациями и с остепненными участками.

По условиям увлажнения эти ландшафты могут быть в какой-то мере сопоставлены с лесостепными ландшафтами Восточной Европы и Западной Сибири. Испаряемость, и теперь достигающая в этих районах значительной величины (около 450 мм/год), была, вероятно, в то время еще большей, что свидетельствует о повышенной биологической продуктивности этих якутских ландшафтов по сравнению с сопредельными территориями.

Дальний Восток

Более динамично развивались ландшафты южных приморских районов Дальнего Востока. Здесь в атлантическом периоде отмечается максимальный расцвет широколиственных и хвойно-широколисгвенных лесов. По своим климатическим характеристикам и высокому уровню биологической продуктивности эти леса близки своим восточноевропейским аналогам. Однако, это более древние формации, так как в середине бореального периода (около 8500 лет назад) они были здесь уже широко распространены. Учитывая это обстоятельство, а также выявленную в лесной зоне Восточной Европы связь неолитических племен с областями распространения широколиственных лесов, можно предположить, что процесс формирования неолитических культур в приморских районах юга Дальнего Востока начался раньше, не в атлантическом, а в бореаль- ном периоде.

Средняя Азия

Реконструкция природных условий в эпоху неолита на территории Средней Азии затруднена из-за ограниченного количества пыльцевых данных, столь широко используемых при палеогеографических исследованиях в лесных и тундровых зонах СССР. В аридных районах очень редко встречаются органогенные, озерно- болотные отложения, пригодные для изучения методом спорово-пыльцевого анализа. В других континентальных (в частности, аллювиальных) отложениях пыльца и споры, как правило, содержаться в крайне незначительных количествах и зачастую не дают необходимой информации для обоснованных палеогеографических реконструкций. В тех редких случаях, когда пыльцевой метод применялся, полученные результаты оказались невыразительными, датировка слоев — или древнее, или моложе интересующего нас отрезка времени, так что применение их для восстановления состава растительности и общей климатической обстановки неолита сильно затруднено.

Учитывая эти обстоятельства, целесообразно сочетать пыльцевой метод с данными других палеоботанических анализов. Так, интересную группу палеоботанических источников представляют угли, собранные при раскопках поселений джейтунской культуры в Южной Туркмении. Несмотря на принадлежность углей только древесным породам, определения дают представление не только о древесной растительности, но и об общем характере растительного ландшафта. В коллекциях углей из неолитических стоянок обнаружены следующие виды: саксаул, клен, тамариск, тополь, ясень, вяз и можжевельник (Лисицына, 1968. С. 52). Особо следует выделить саксаул - показатель растительности песчаных пустын. Эти находки свидетельствуют о том, что Каракумские пески располагались в непосредственной близости от джейтунских поселений.

Комплекс таких пород, как тополь, клен, вяз и тамариск, свойствен современным тугайным или галерейным лесам, произрастающим в Средней Азии повсеместно, вдоль водостоков разной величины, от больших рек до мелких ручьев. Находки углей указанных пород в неолитических поселках, приуроченных к водным источникам, позволяют считать, что тугайные леса и в то время составляли важную часть растительных ландшафтов. Обращают на себя внимание находки углей можжевельника-арчи - породы, весьма характерной для горных лесов Средней Азии, но сейчас на северных склонах Ко- пет-Дага встречающейся лишь на отметках свыше 1000 м.

Морфологический анализ углей из неолитических и более поздних многослойных поселений не только Южной Туркмении, но и Узбекистана и Таджикистана, дававший аналогичные результаты, позволяет говорить о сходстве ископаемого материала с современной древесной флорой этих районов. Данные спо- рово-пыльцевых анализов, фиксирующих во всех исследованных образцах высокий процент содержания травянистых растений, также свидетельствуют о наличии обширных открытых пространств с ксеро- фитной растительностью. Исходя из этих данных, Г.Н. Лисицына считает, что в неолите климат здесь был сухим, аридным, близким современному.

Известны и другие точки зрения на голоценовую историю Средней Азии. Это прежде всего касается пустынь Казахстана и Узбекистана, где известно немало неолитических памятников. Основным занятием этих племен были охота, рыболовство, собирательство и лишь на поздних этапах развития - скотоводство. Изучение распространения рассматриваемых памятников позволило А.В. Виноградову и Э.Д. Мамедову (1975) выступить с теорией о существовании в VII-III тысячелетиях до н.э. в Средней Азии влажного, плювиального климата ("лявляканский плювиал"), сопровождавшегося увеличением осадков от 250 до 450 см и смещением ландшафтно-климатических зон на юг почти на 1000 км (Мамедов, 1980. С. 171). Общее положение авторов о более влажном климате VII-III тыс. до н.э. не противоречит палеоклиматиче- ским реконструкциям, сделанным для аридных районов Ближнего Востока в целом. А.В. Виноградов и Э.Д. Мамедов приводят три группы доказательств в пользу своих взглядов. Во-первых — наличие в Кызыл-кумах и Центральных Каракумах ископаемых почв, формирование которых должно было происходить в условиях более влажного климата, чем современный. Во-вторых - существование постоянного населения в районах, где теперь из-за полной безводности жизнь невозможна. В-третьих - большая обводненность территории Средней Азии, в том числе и Южной Туркмении, ряда районов Передней Азии и Африки в прошлом. Отмечено широкое распространение в эпоху "лявляканского плювиала" в пустынных районах первобытного тура - обитателя лесной и лесостепной зон, а также наличие в современной флоре Кызыл-кумов реликтов (Мамедов, 1980. С. 171), свидетельствующих о существовании в прошлом более влажного климата.

Очевидно, следует отказаться от представления о неизменности природных условий Средней Азии в голоцене, чему противоречит вся сумма археологических, почвенных и отчасти палеоботанических и фау- нистических данных. Грандиозные перестройки циркуляции атмосферы, фиксируемые в масштабах Северной Евразии, не могли не отразиться на климате Средней Азии. Ее увлажнение в эпоху "лявляканского плювиала", в свете современных научных данных, не вызывает сомнений.

С другой стороны, не следует преувеличивать масштабы увлажненности Средней Азии и вызванные этим сдвиги ландшафтных зон, а также биогеографические трансформации. Масштабы снижения аридно- сти региона были, вероятно, таковы, что приводили лишь к частичной мезофитизации его флоры и фауны, а не полной трансформации в степную или лесостепную зоны.