Палеолит в Забайкалье - стоянки Санный Мыс, Толбага, Афонтовая Гора, Кокорево

Из палеолитических стоянок Забайкалья прежде всего следует остановиться на стоянке Санный Мыс. Эта многослойная стоянка находится на правом берегу р. Уды, в 35 км ниже г. Хоринска на высоком мысу, сложенном мощными отложениями песчаных] супесей делювиального и аллювиального происхождения. Отложения насыщены глыбами камня, сползающими сверху и разрушающими культурные слои, которые из-за однородности вмещающей их песчаной толщи нельзя четко фиксировать. Единственным показателем культурных слоев являются очаги, лежащие на разных уровнях. Было выделено 7 культурных слоев: 1-й — неолитический, 2-й — мезолитической, 3—7-й — палеолитические.

В 6-м слое обнаружены остатки жилища в виде овала из плотно пригнанных друг к другу и поставленных на ребро глыб гранита. ТКилшце имело вытянуто-овальную форму, площадь его составляет примерно 23 кв. м. В центре по длинной оси расположено 3 очага. Из фаунистических остатков на поселении Санный Мыс отмечены во всех палеолитических слоях кости шерстистого носорога и в различных сочетаниях с ними в разных слоях кости северного оленя, лошади, горного козла, бизона, полевки Брандта,^ в 6-м сдое — рога и в 7-м слое — кости винторогой антилопы. Большая часть костей найдена в раздробленном и обожжённом состоянии (Окладников А. Я., Кириллов И. И1980).

По мнению И. И. Кириллова, два нижних слоя Санного Мыса (7-й и 6-й) относятся к началу развития палеолитической культуры Забайкалья. Для них характерно наличие устойчивых леваллуазских традиций в обработке камня. Имеются леваллуазские нуклеусы подтреугольных очертаний и соответствующие им пластины, реже встречаются подпризмати- ческие нуклеусы со скошенными ударными площадками. Из орудий представлены крупные скребла, изготовленные из отщепов, и резцы срединного и бокового типов. В 6-м слое увеличивается число под- призматических нуклеусов и впервые появляются грубые и невыразительные призматические нуклеусы. Кроме резцов и скребел, здесь отмечены ножи из широких пластин, обработанные по краям крупной ретушью, в том числе острия шательперрон. В 3—4-х слоях уже отсутствуют нуклеусы леваллуа, появ-Ь ляются клиновидные нуклеусы и микропластинки. Уменьшается количество галечных орудий (Кириллов И. И., 1969).

Следует отметить, что подобная закономерность в развитии каменного инвентаря местами нарушена, поскольку не совсем четкая стратиграфия памятника привела к смещению материала: в нижних слоях, например, наряду с орудиями из крупных пластин встречаются клиновидные нуклеусы и микропластинки, выше —орудия из пластин. О смещении свидетельствует и находка фрагментов керамики и некоторых неолитических орудий в 3—4-м горизонтах вместе с костями носорога (Окладников А. Я., 1971, с. 26—27).

Ряд других памятников Забайкалья находит соответствия в материалах того или иного слоя Санного Мыса. Они еще не достаточно опубликованы, чтобы можно было с определенностью судить об их возрасте и культурной принадлежности, однако помещение их во II хронологическую ступень представляется правомочным.

Из них прежде всего следует упомянуть стоянку Толбага, которая находится в среднем течении р. Хилок. Она расположена на сравнительно крутом склоне, в 200 м от края II надпойменной террасы и связана с нечетко выраженной III террасой или с делювиальным шлейфом на склоне сопки с высотой над уровнем реки 32—35 м. Здесь под почвенным слоем (1) лежат на скальном основании три слоя суглинка: каштановый, толщиной 20 см (2), светло- коричневый, толщиной 20 см (3) и серый лессовидный, толщиной 65 см (4). Культурные остатки связаны с основанием 2-го и двумя нижними слоями, причем наиболее насыщен 3-й слой, а в 4-м представлены лишь единичные находки. По материалам раскопок 1972 г. фаунистические остатки принадлежат оленю, носорогу, лошади, сайге, гиене (Константинов М. Я., 1973; Окладников А. Я., Кириллов И. И., 1980).

Очаги имеют вид овальных серых золистых пятен с камнями наверху. В 1975 г. открыт очаг размерами 152X64 см, обрамленный поставленными на ребро плитками, повторяющий по устройству очаг с поселения Кокорево 1 (Лиханов С. И. и др., 1976, с. 18), хотя форма очага существенно отличается,— в Кокорево I очаги имеют круглую форму и меньший диаметр. Каменный инвентарь по всей толще однороден и описывается суммарно (Константинов М. Я., 1973). Среди нуклеусов преобладают односторонние одно- и двуплощадочные ( 129, 12, 13, 16), переходные по типу от леваллуазских к призматическим. В соответствии с характером нуклеусов здесь много пластин н орудий из пластан. Большинство пластин имеет более или менее прямоугольную форму со следами 2—3 предварительных снятий на дорсальной стороне. Часто пластины ретушированы по одному или двум краям именно с этой стороны, вентральная или противолежащая ретушь применялась реже ( 129, И). Характерной особенностью стоянки является высокий процент орудий. Многочисленны скребла-ножи ( 129, 9, 17), встречаются остроконечники ( 129, 8), резцы различных типов ( 129, 10, 14), прокошен ( 129, 7), орудия с выемками. Чопперы и чошшнги единичны. Интересна находка «точильного» бруска ( 129, 15). В коллекции достаточно хорошо представлены доло- товидные орудия, среди которых, видимо, следует особо выделить пластины с подтеской.

Для стоянки Толбага получены три даты: 15100± =fc520 (СОАН—810) для верхнего уровня, 34 860±2100 (СОАН—1522) и27210±300 (СОАН-1523) для нижнего. В дальнейшем М. В. Константинов принял только самую древнюю дату, связав ее с единым культурным слоем, мощностью 0,4—0,5 м, залегающим на глубине 1,1—1,5 м в палево-сером карбонатизи- рованном суглинке (Константинов М. В., 1979, с. 5), Хотя радиоуглеродные даты создают уверенность, что Толбага вместе с Варвариной Горой и Санным Мысом (видимо, его нижними слоями) входит в «единую группу палеолитических поселений, предшествующих времени сартанского оледенения» (Окладников А. Я., Кириллов И. Я., 1980, с. 39), создается впечатление, что древность памятника значительно преувеличена, поскольку слой связан с делювиальным шлейфом, и его относительная высота над уровнем реки не играла большой роли. В то же время материал стоянки обнаруживает определенное сходство с инвентарем Варвариной Горы, и можно согласиться с М. В. Константиновым, относящим памятники к одной культуре,

В группе Сохатинских стоянок близ г. Читы особо следует выделить стоянку Сохатино 4, залегающую в супесях, перекрывающих аллювий первой террасы р. Ингоды или, по другим данным, в верхних горизонтах аллювия этой террасы.

Поселение многослойное, но нижние слои вскрыты в небольшом шурфе, поэтому описывается лишь верхний слой (Окладников А. Я., Кириллов Я. Я., 1980). В нем обнаружены остатки овальных в плане очагов с каменной выкладкой и в виде зольных пятен, а также рабочие площадки с многочисленными отбросами производства. Несмотря на это, нуклеусы составляют всего 1,1% каменного инвентаря. Среди них особенно широко представлены мелкие клиновидные нуклеусы ( 129, 2), которые сопровождают лы- жевидные сколы. Встречаются резцы, трудно отличимые от вторичных ядршц, мелкие пластинки, долотовидные орудия, проколки, концевые и округлые скребки ( 129, 2, 3). Представлены скребла и галечные орудия. Своеобразие каменному инвентарю придают двусторонне обработанные наконечники копий ( 129, 6), ножи, скребла ( 129, 4, 5). Из костяных орудий отмечены два шила из расколотых трубчатых костей, два обломка эпифизов с круглыми отверстиями, напоминающие «жезлы», и обломок мотыжки из ребра мамонта. Особый интерес представляют обломки ребер животных со следами гравировок, в которых исследователь видит фигуры животных (Кириллов Я. Я., 1980). К сожалению, качество репродукций и определенные разночтения между фотографиями и прорисовками не позволяют судить об этом с полной уверенностью.

Фаунистические остатки включают кости мамонта, косули, благородного оленя, лося, барана (?), винторогой антилопы, бизона или быка. Такое сочетание находит отражение и в двух очень расходящихся датах: 11900=fcl30 (СОАН — 841) - по кости и 26110± ±200 (СОАН—1138) —по древесному углю. Указывается, что образцы взяты из равных раскопов, но, если культурный слой един, то это не может объяснять столь существенную разницу. Основываясь на мнении П. М. Долуханова, считающего террасу второй, на типологии материала и на наличии гравюр, не известных в памятниках второй половины сартана, исследователи склонны принять древнюю дату. Очевидно, геологические условия залегания требуют дальнейшего уточнения, а типология — детальных разработок. Что касается искусства, то можно заметить, что значительно более обоснованно будет сопоставлять его не с искусством Мальты и Бурети — с ним нет ничего общего, а с мадленскими гравировками Западной Европы.

Вместе с тем дата по кости представляется чрезмерно омоложенной. Только дальнейшие исследования, и в первую очередь раскопки нижележащих слоев, могут пролить свет на возраст Сохатино 4.

К следующему, III, этапу развития позднего палеолита Сибири, который относится ко времени второй половины сартанского оледенения, наступившего после вспышки похолодания в 19—18 тысячелетиях и продолжавшегося до заключительного этапа сартана, принадлежит большая часть памятников, давно известных и хорошо изученных. Не исключено, что некоторые из них относятся к предшествующему этапу, но они так тесно связаны с последующим развитием, что их уместнее рассмотреть именно здесь.

Благодаря работам И. Т. Савенкова в конце прошлого века (Савенков Я. Т., 1896), получившим широкий резонанс, палеолит Енисея надолго стал эталоном всего сибирского палеолита. В настоящее время на Енисее известно около 100 палеолитических поселений и отдельных пунктов находок Наибольший интерес представляют две группы поселений, расположенные в районах, отстоящих друг от друга более чем на 230 км, и раскопанные на широкой площади: поселения в окрестностях г. Красноярска на Афонтовой Горе, теперь недоступной для исследования из-за городской застройки^ и поселения у д. Кокорево Новоселовского р-на, ныне лежащие на дне Красноярского водохранилища.

Как пример памятников первой группы может быть взята Афонтова Гора II — трехслойный памятник на»г южной и юго-западной части склона Афонтовой Горы (Ауэрбах Я. Я., С основ ский Г. Я., 1932; Астахов С., Я., 1966а). Верхний культурный слой на глубине от 1,0—1,5 до 3,75. м, согласно падению склона, дал незначительный материал, можно отметить лишь, что среди орудий преобладали скребла. К среднему культурному слою отнесены три горизонта с еще более редкими находками. Нижний культурный слой отделен от среднего стерильной прослойкой и лежит на глубине 6 м от] поверхности у края раскопа и 12 м вглубь к горе., Он выделяется темным цветом, обилием костей, угля, орудий, отбросов производства и достигает^ мощности 1 м.

Фауна нижнего слоя характерна для раннесартан- скойпоры. Наибольшее количество костей принадлежит северному оленю — 35 % от общего числа, исключая кости птиц. Затем идут песец — 24%, заяц — около 13%, мамонт —4,5%. Немногочисленны кости благородного оленя, косули, горного барана, сайги, бизона, волка, медведя, лошади и др. Среди остатков птиц отмечены кости белой куропатки (Громов В. Я., 1932). В слое были найдены и отдельные кости палеолитического человека: зуб подростка И—15 лет, кости руки — вторая фаланга, а также обломки левой лучевой, локтевой и плечевой костей с эпифизами, принадлежащие одному взрослому человеку. По предположению изучавшего кости М. П. Грязнова, кости рук представляют локоть, выломанный из не- раздожившегося еще трупа. Причины этого трудно объяснили (Грязное М. Д., 1932). Ц 1937 г. в обнажении Афонтовой Горы, на уровне нижнего сдоя участники XVII Международного геологического конгресса обнаружили фрагмент лобной кости с частью носовых костей. Г. Ф. Дебец отметил плоское переносье этого фрагмента, что свидетельствует о ярко выраженной монголоидности (Дебец Г. Ф., 1946). Очень важно, что это единственная пока па- леоантропологическая находка в Сибири, дающая возможность судить о расовом типе.

Каменный инвентарь нижнего слоя Афонтовой Горы II характеризуется орудиями из отщепов, получаемых с грубых аморфных нуклеусов-галек, часто без подготовленной ударной площадки. Наиболее представительные группы орудий — скребла ( 130,17, 24, 27-30,33,34) и скребки ( 130,22,23). Скребла иногда имеют двустороннюю обработку ( 130,27). Среди скребков отмечены микроскребки ( 130, 21). Долотовидные орудия изготовлены из миниатюрных отщепов. Орудия из пластин, точнее из пластинчатых отщепов, единичны и маловыразительны ( 130, 14). Остроконечников «мустьерской формы», на которые часто ссылаются, характеризуя палеолит Афонтовой Горы, здесь нет, хотя имеются остроконечные орудия ( 130, 15, 16). Нет и типичных резцов, только очень редкие изделия с резцовыми сколами могут быть включены в эту группу ( 130, 25). Имеются комбинированные орудия ( 130, 20). Микронуклеусам, клиновидным и торцовым ( 130, 31, 32), соответствуют микропластинки, из которых изготовлены орудия: отмечено 10 острий со скошенным краем; ( 130,19), проколка (рас. 130, 18) и пластинка с притуплённой спинкой (рис 130, 26) . Своеобразный облик инвентарю придают дисковидные ( 130, 35), и тесло- видные орудия, даже со следами пришлифовки (Астахов С. Я., 1967).

Здесь вобрана богатейшая коллекция костяных изделий — около 250 экз. В основном это наконечники копий ( 130, 6, 7,10), часто с продольным пазом для закрепления вкладышей; шилья, иглы ( 130, 8, 9), выпрямители из рога ( 130, 11—13). Интересны шарики из бивня мамонта, многочисленные украшения в виде каменных и костяных; подвесок (рис, 130,1—5), просверленных зубов песца и оленя.

Характерный набор каменных и костяных орудий послужил для выделения особой афонтовской культуры на Енисее, причем в пределах сартанского оледенения этот памятник является наиболее древним по абсолютной дате 20900±300 лет (ГИН-117). Примерно к тому же времени относится поселение Афон- това Гора III (.Ауэрбах Н.К., 1930) и к более позднему, к концу сартана, Афонтова Гора I и IV (Астахов С. Я., 1966а).

Из памятников на юге Красноярского края одни, как Кокорево II (Тележный Лог), обнаруживают почти полное тождество с Афонтовой Горой II (Сосновский Г. Я., 1935; Абрамова 3. А., 1979а), другие, как Таштык I и II (Абрамова 3. А., 1979а), несколько отличаются от нее, но, несомненно, принадлежат к той же культуре. Третьи обнаруживают существенные различия. Среди последних особенно показательно поселение Кокорево I (Забочка), вскрытое; на площади 800 кв. м и имеющее 8 культурных слоев, видимо, представляющих более или менее продолжительные следы сезонных обитаний. В фаунистическом комплексе отсутствует мамонт, преобладают северный олень и заяц-беляк, встречаются лошадь, зубр, благородный олень, горный баран, мелкий волк или собака, песец, в малом количестве птицы и грызуны. I

Во втором слое выявлены следы наземного жилища овальных очертаний, размерами 3X5 м, вытянутого по длинной оси вдоль склона. Почти в центре его находится очаг, сложенный по периметру из поставленных на ребро плиток песчаника и заполненный золой. Очаги такого устройства, диаметром 60—90 см встречены почти во всех слоях и могут считаться характерными признаками кокоревской культуры ( 131, 20).

Каменный и костяной инвентарь имеют весьма развитый облик и не различаются по слоям. Здесь производилась первичная обработка собранных на бечевнике галек, о чем свидетельствуют многочисленные рабочие площадки. Представлено огромное количество (свыше 50000) отбросов производства, много нуклеусов из крупных галек, среди которых ведущими типами являются одно- и двусторонние, одно- и двуплощадочные в разных вариациях. Значительную группу составляют ц нуклеусы для получения микропластинок, в том! числе и типичные клиновидные ( 131,17). В соответствии с характером галечных нуклеусов большинство орудий изготовлено из крупных пластин. Среди них нужно1 особо отметить две группы орудий, впервые серийно встреченные в палеолите Енисея — остроконечники с обработкой краев с дорсальной стороны ( 131, 15) и резцы, главным образом боковые и срединные ( 131,18,19). Много пластин с ретушью по одному или двум краям ( 131 f10,ll). Заслуяшвает внимания ретушированная пластинка с подтеской обоих концов ( 131, 9). Из пластин, в том; числе и высокой формы, изготовлялись и концевые скребки ( 131, 12, 13), но большинство скребков изготовлено из довольно крупных округлых отщепов ( 131, 14). Многочисленные скребла, часто из массивных отщепов всегда односторонней обработки, но иногда один узкий конец бывает подправлен и с противоположной стороны, что указывает на использование таких орудий в качестве тесел. Из отщепов изготовлены долотовидные орудия ( 131, 16) и немногочисленные проколки с тонким вытянутым жальцем. Интересно двойное орудие — скребок-проколка ( 231, 8)f изготовленное из пластинки и полностью аналогичное орудию из Ачинской стоянки ( 127,10). Особо следует отметить небольшой топорик с двусторонней обработкой продольных краев и расширенного лезвия.

В этом инвентаре нет ни следов архаизма, ни микроорудий. Единственные предметы, которые можно отнести к) последним,— микропластинки правильной огранки, соответствующие клиновидным нуклеусам. Они использовались как вкладыши без дополнительной обработки, о чем свидетельствует находка обломка рогового наконечника копья с пазом, в котором сохранились на месте тончайшие сечения микропластинок без ретуши.

Среди костяных, орудий много наконечников копий и дротиков с глубоким пазом. Найдены крупные плоские орудия типа кинжалов также с продольным* паэом ( 131, б). Из крупных обломков рога северного оленя изготовлены мотыги и выпрямители ( 131, 7). Встречены лощилообразные орудия, а также предметы непонятного назначения с треугольным концом, шилья, иглы ( 131, 2, 2) , украшения в виде подвесок из зубов животных спросвер- линами и бусы из камня и кости ( 131, 3), поделки, назначение которых неясно ( 131, 4, 5).

Наиболее примечательной находкой является обломок лопатки зубра, пробитый роговым наконечником дротика, большая часть которого обломилась при ударе и отсутствует, меньшая (острие) застряла в кости.

Для поселения Кокорево I имеется серия абсолютных дат: по древесному углю для 2-го слоя —12 940±270 (ЛЕ — 526) и 13300=ь50 (ГИН-91), для 3-го слоя —14450=fcl50 (ЛЕ —628). Интересно сопоставить с ними даты, полученные недавно в третьей лаборатории по фракции коллагена для 2-го слоя —13 100=Ь500 (ИГАН—103), для 3-го слоя 13000=Ь500 (ИГАН — 102) и то древесному углю для 2-го слоя 15 200d=200 (ИГАН - 105), для 3-го слоя- 15 900±250 (ИГАН —104). Несмотря на некоторые расхождения, можно согласиться, что эти даты совпадают с геологической датировкой — вторая половина сартанского оледенения.

Своеобразие стоянки Кокорево I, заключающееся в специфическом устройстве очагов и особенно в характерном наборе инвентаря, позволило выделить на Енисее существование отличной от афонтовской кокоревской культуры (Абрамова З. А., 19796).К этой культуре могут быть отнесены Кокорева IV (Сосновский Г. Я., 1935; Астахов С. Я., 19666), Аешка I и II (Абрамова 3. Л., 1969), Новоселово VI и VII (Абрамова 3. А., 19796), а также ряд памятников в районе б. села Батени и Подгорновскогр/ озера.