Древняя Русь

КИЕВСКАЯ РУСЬ. ДРЕВНЕЙШИЕ СУДЬБЫ ВОСТОЧНОГО СЛАВЯНСТВА

Киевская Русь—исторический термин для обозначения вполне определенного крупного явления в истории восточного славянства: политической организации этого славянства с центром в Киеве, как она сложилась в X в. и просуществовала до середины XII в. IX и начало X в. — период образования этой организации; вторая половина XII в. — время ее распада. Кроме этого внешнего признака — политической организации, связанной с центральным значением Киева, — так называемый Киевский период русской истории обособляется и определяется рядом других: единством особого момента в этнографической и языковой истории восточного славянства, резко отличного от предыдущего («доисторического») и последующего («удельного») периодов, единством социально-экономических признаков («примитивно-торговое государство») 2, общественного строя и права, духовной культуры (в области церковной жизни, письменности, искусства), наконец, в территориальных (колонизационных) условиях и международных отношениях (южная ориентация).

В общем ходе русской истории Киевская Русь имеет огромное значение как период выработки всех основ позднейшей национальной жизни, как бы далеко ни разнилось позднее дальнейшее развитие этих основ по разделении населения Киевской Руси на новые культурно-исторические типы малороссов, белорусов и великороссов. Киевская Русь впервые выработала из этнографического материала восточнославянских племен историческую народность. Эта восточнославянская основа русской народности и ее различных элементов, все более обособлявшихся в дальнейшем ходе исторической жизни, требует особого рассмотрения.

Осложненная рядом иноплеменных примесей, эта основа была слишком сильна и определенна в Киевской Руси, чтобы не определить навеки судьбы и характер всей восточноевропейской исторической жизни пошедшими от нее антропологической наследственностью и традициями определенных форм народного племенного быта и элементарной культуры. Традиции Киевской Руси в политической и общественной жизни, в письменности и искусстве, в народном быту и праве были тем культурно-историческим фондом, на котором выросла историческая жизнь и Северной, и Юго-Западной, и Западной, литовской, Руси, видоизмененные и осложненные рядом новых и разнородных элементов.

Восточное славянство — ветвь великого славянского племени, одной из крупных частей так называемого индоевропейского племени. Сложная история выделения славянства от прочих индоевропейцев, попытки охарактеризовать «праславянский» период, т. е. период единого доисторического славянства, лежат вне кругозора историка по отсутствию каких-либо исторических источников для изучения такой глубокой древности. Это в полном смысле слова времена доисторические. То немногое, что более или менее можно узнать о судьбах и жизни славянства в те времена, добывается трудом не историка, а языковеда. Сравнительное языкознание пытается установить путем сравнительного изучения славянских языков самый факт праславянского единства, выяснить звуковой и морфологический характер прасла- вянской речи, наконец, элементы праславянского словаря, а с помощью рассмотрения того запаса слов, которые считает возможным приписать древнейшей эпохе общеславянского племенного быта, намечает с помощью понятий и предметных представлений, на какие указывает этот «праславянский» словарь, общие черты этого племенного быта в его хозяйстве, общественном строе, верованиях, а также определяет, хотя бы предположительно, территорию «славянской прародины» по составу слов, относящихся к миру флоры и фауны .

Сравнительное языкознание идет и дальше; путем такого же изучения всех индоевропейских языков подходит к попыткам реставрации существенных черт общей индоевропейской древности. Историку приходится пользоваться выводами этой науки, хотя и с крайней осторожностью ввиду гипотетичности этих выводов, а часто и их спорного значения в разногласиях самих .

Нам и незачем углубляться в эти вопросы. Если я о них помянул, то лишь с одной целью: напомнить, что восточное славянство, вступая на путь своего особого исторического бытия, несло в своей среде некоторое наследие многовековой племенной жизни в языке, обычаях, приемах хозяйства и формах быта. В процессе этой непрерывной и многовековой жизни историк только пытается уловить момент, с которого может получить некоторые, более конкретные данные о так называемом доисторическом славянском быте, которые явились бы предпосылкой для понимания тех явлений исторического времени, которые он изучает по древнейшим историческим источникам.

Некоторый, хотя и то очень еще слабый, свет падает на славянское прошлое с той поры, когда славянские племена входят в соприкосновение с культурными народами Южной Европы — с римлянами и греками. Французские археологи отличают доисторическую древность от протоисторической, под которой разумеют эпоху, для которой уже имеются такие иноземные литературные свидетельства об изучаемом племени, хотя от него самого не дошло еще никаких прямых исторических свидетельств. Протоисторическим периодом в истории славянства можно назвать время так называемого расселения славян, т. е. эпоху распада доисторического славянского единства, выделения из него отдельных ветвей славянства — западной, восточной и южной — и их постепенного расселения по тем местам, где затем и протекает их историческая жизнь 5.

Что же приходится нам принять как данное из всей этой далекой славянской древности, как минимум сведений, которые будут исходной точкой для характеристики восточного славянства накануне той исторической жизни, которую мы можем далее изучать уже своими историческими методами и по своим историческим материалам? Весьма немного, но это немногое небесполезно.

Прежде всего данные сравнительного языкознания указывают на знакомство еще праиндоевропейцев с начатками земледелия, на значительное его развитие в славяно-литовскую эпоху, а тем более в эпоху праславянскую. Расселение славян было не движением кочевой орды, а переселением оседлых племен, живших земледельческим хозяйством, лесными и водными промыслами. С другой стороны, развитая терминология семейно- родственных отношений у индоевропейцев указывает на господство у них в глубочайшей древности патриархальной семьи как основной ячейки их социального быта. Эти черты устраняют возможность, а стало быть, и надобность рассмотрения вопроса о переходе славянских племен от кочевого быта к оседлости, а также от каких-либо примитивных форм родового быта, поглощавшего так называемую индивидуальную семью, к формам быта семейно-общинного.

Теория «родового быта», сыгравшая столь крупную роль в развитии русской исторической науки, — ценная и весьма интересная глава в русской историографии, но име^т лишь историческое значение для нашей современной науки 6 . Далее, существенным делом было бы определение так называемой славянской прародины, если бы этот вопрос был разрешен специалистами-языковедами достаточно определенно и бесспорно. Однако на деле он вызывает немало разногласий. Определение территории, откуда началось расселение славян, имеет свою цену потому, что до некоторой степени помогает представить себе направления самого расселения и те соприкосновения или столкновения с иными племенами, которые пережиты славянами на их «прародине» и в эпоху «переселений». Рассмотрю несколько этот вопрос, пользуясь новейшим трудом А. А. Шахматова «Очерк древнейшего периода истории русского языка» (вып. II в «Энциклопедии славянской филологии») и другими его статьями 3.