Ожившие древности

Раскопки посёлка каменного века  

Конечно, сейчас трудно установить, какое имело значение каждое из этих изображений, несомненно одно — все фигуры сделаны очень талантливой и трудолюбивой рукой мастера.

Но когда? Легенды рассказывают, что это было очень давно, в незапамятные времена, когда на небе находились три солнца и на земле жили три мифических существа.

Многие изображения птиц и животных, масок-личин часто встречаются в изобразительном искусстве народов нижнего Амура, что отмечалось в свое время и Л. Шренком и Б. Лауфером. Значит, истоки этого искусства не в Китае, а здесь же, только в далекой древности. Может быть, даже в каменном веке? Рядом с петроглифами археологи находят каменные долота, с помощью которых выбивали эти рисунки, фрагменты сосудов неолитической эпохи и другие предметы людей, живших 5—6 тысяч лет назад.

Окладников со своими сотрудниками несколько лет назад вел раскопки большого неолитического поселения в селе Кондон, раскинувшемся на быстрой речке Девятке. Кругом, куда ни кинь взгляд, на многие сотни километров бескрайняя тайга, мари и топи. С севера село окружено горами, которые зимой — прекрасная преграда для холодных ветров. Над селом, по левому берегу Девятки, стоит высокая скала, круто обрывающаяся к реке.

В старинной нанайской легенде рассказывается, что один охотник из рода Самар долго гнал раненого оленя. Он зашел так далеко, что не знал, как найти дорогу обратно. Кругом шумела тайга, и солнце еле-еле проглядывало сквозь густые кроны деревьев. Вдруг он вышел на эту скалу, и перед ним раскрылась чудесная, залитая солнцем долина. На полюбившееся ему место он привел своих родственников. Так возник здесь этот поселок. И действительно, в селе все Самары. Народ приветливый и дружный. Они постоянно оказывали археологам во время раскопок неоценимую помощь.

Древний поселок каменного века располагается в центре нынешнего нанайского поселка на берегу холодного и чистого ручья. Раскопки в селе Кондон велись в течение ряда лет. Было вскрыто несколько жилищ, рассказавших ученым много интересного и волнующего жизни, быте и культуре племен того периода.

При раскопках как в заполнении котлована, так и на полу, в особенности на дне ям и около стен, встречались многочисленные каменные изделия и обломки сосудов. Костей животных и костяных изделий не найдено, за исключением мелких пережженных фрагментов. Кость в древних поселениях Амура из-за влажности и рыхлости песчаного грунта вообще сохраняется очень плохо. Зато здесь, как и в других неолитических

поселениях, обнаружено много керамики, в том числе совершенно целые или раздавленные землей, но сохранившие свою первоначальную форму глиняные сосуды.

Одни из них лежали на боку, другие стояли вертикально, третьи были перевернуты кверху дном. В одном из жилищ нашли три сосуда, вставленных друг в друга.

В распределении каменных изделий наблюдается определенная закономерность. Кремневые отщепы в местах, где производилась выделка каменных орудий, в своего рода «мастерских», лежат целыми скоплениями. У стен одного из кондонских жилищ уцелела кучка пластинчатых наконечников стрел из кремня, плотно сложенных вместе с обращенными в одном направлении остриями. Стрелы лежали, должно быть, связкой или в колчане. Древки их сгнили, а наконечники сохранили свое первоначальное положение.

Изделия из камня поражают удивительно тщательной отделкой. Ножи и наконечники копий с большой, поистине ювелирной точностью выструганы тончайшей ретушью. Большие массивные топоры, употреблявшиеся для рубки деревьев, строительства лодок и других хозяйственных целей, зашлифованы и отполированы до блеска. Наконечники стрел, проколки, скребочки и другой мелкий каменный инвентарь обрабатывали особенно тщательно на специальных подставках из камня в виде крупных галек или массивных плит песчаника. В середине у них имеется небольшая овальная или круглая в плане лунка. По всей поверхности этой лунки, а у некоторых наковален и по остальной поверхности, видны мелкие выбоины. Некоторые наковальни имеют лунки с двух сторон. На этих наковальнях и обрабатывались каменные орудия отбойниками и отжимниками.

Неолитические мастера Амура обрабатывали орудия с изумительной ловкостью и изяществом. Это достигалось благодаря великолепному знанию свойств камня, а также тысячелетнему опыту, который вырабатывался в человеческом коллективе и передавался от поколения к поколению. Некоторые орудия труда, наиболее совершенные по отделке, применялись, по-видимому, для ритуальных целей. Так, на поселении в Кондоне и на некоторых других поселениях, относящихся к этой нижнеамурской культуре, найдены великолепные по обработке и отделке топоры. Некоторые наконечники стрел обработаны с таким ювелирным совершенством, что в поперечном сечении они не более одного-двух миллиметров при длине в пять-шесть сантиметров. Такие наконечники при неосторожном обращении ломались и для охоты, конечно, употребляться не могли, там использовались изделия массивные и более надежные.

Из нефрита древние амурские мастера делали различные украшения. Из него изготовлены и блесны нежного беловатого цвета со светло-зелеными прожилками. Форма у них в виде желобчатой пластины: одна сторона вогнутая, другая выпуклая. Один конец блесны имеет овальную форму и слегка приострен. К противоположному концу блесна слегка утолщена. На одном конце биконическое сверленое отверстие для лесы.

Нигде в мире на неолитических стоянках, возраст которых более пяти тысяч лет, не найдено блесен. Оказывается, это орудие, доставляющее удовольствие рыбакам, изобретено в каменном веке на Амуре. И неудивительно, если учесть, что основным занятием и источником существования нижнеамурских племен в неолите было рыболовство. Развитие рыболовства в полной мере компенсировало здесь отсутствие земледелия, особенно вблизи моря и вдоль крупных рек. Такие же древние поселения, как в Кондоне, обнаружены и раскапывались археологами и в других местах на нижнем Амуре.

В жизни встречается не так много дней, события которых мы ясно и отчетливо запоминаем на всю жизнь. Пятое сентября 1964 года было для меня одним из них.

Моросил легкий дождь. Земля уже успела раскиснуть, и мы медленно пробирались вдоль берега Амура, скользя на крутых уступах. Накануне Окладников, Слава Жалковский — художник, неизменный спутник многих археологических экспедиций, и я приехали в село Вознесенское. Было еще светло, и Алексей Павлович предложил пройти посмотреть берега Амура, поискать что-нибудь интересное.

Прошло часа два-три, мы успели вымокнуть и уже хотели поворачивать обратно, но Алексей Павлович предложил осмотреть еще высокий берег на излучине Амура неподалеку от нанайского села Хунгари. Он шел по верхнему краю берега, а мы со Славой — внизу, осматривая галечник. Амур в этом месте во время наводнений размывал берег, нам сразу стали попадаться каменные орудия. Мы находили то большой, хорошо зашлифованный топор то прекрасно отретушированный нож или наконечник стрелы из прозрачного халцедона. Вскоре забыли о дожде, началась увлекательная «охота».

Вдруг мой взгляд упал на большой кусок керамики. Я поднял его, вытер налипшую грязь и не поверил своим глазам. Черепок был покрыт яркой малиновой краской, четко проступал какой-то непонятный орнамент. Не знаю, то ли вид у меня был не совсем обычный, то ли я закричал громче, чем следовало, но мои спутники мгновенно очутились около меня, и мы вместе стали рассматривать удивительную находку. Скоро мы нашли еще несколько точно таких же черепков, покрытых краской и орнаментом.

На следующий день мы вооружились лопатами и ножами и стали осторожно слой за слоем расчищать это место. Крашеные черепки попадались не очень часто, зато много находили каменных орудий.

Прошло несколько дней. Утром мы отправлялись на берег Амура, а вечером: возвращались в школу, где остановились, и все колдовали над черепками, пытаясь их склеить. И вот совсем неожиданно из фрагментов, которые подходили друг к другу, собралась маска-личина. Сердцевидный мягкий овал лица, глубокий вырез рта и чуть выпуклые губы. Непропорционально большие глаза. Очень осторожно выдавлен нос, так, что трудно сказать, где он начинается. Вся поверхность лица, за исключением глаз покрыта мелким сетчатым орнаментом. Рядом с лицом какие-то изображения в виде лап с когтями. Рисунок нанесен в верхней части большого слабопрофилированного сосуда. Позднее удалось найти еще одно изображение меньших размеров. В нем глаза показаны в виде глубоко прочерченных кругов.

Интересно сравнить эти две маски. Первая довольно сильно напоминает сакачи-алянские маски-личины. От нее веет каким-то холодом и угрозой. Вторая больше похожа на человеческое лицо с широко раскрытыми глазами. В ней есть мягкость и очарование. Очень жаль, что Амур успел до археологов унести и похоронить часть этого удивительного сосуда. Несмотря на самые тщательные поиски, нам удалось собрать лишь немного фрагментов, из которых трудно вылепить единое целое. Но вполне возможно, что первая маска-личина, находящаяся в верхней части сосуда у венчика, — какое-то верховное божество. Несколько ниже с двух сторон (нами найдена еще половина личины, аналогичной второму изображению) нарисованы два его помощника, служителя. А вокруг этих изображений орнамент из кружков, спиралей, волнистых линий. Несомненно, этот сосуд сделан талантливой рукой большого мастера, который сумел не только вылепить изображения, но и передать их внутреннее содержание.

При раскопках обнаружены и обычные для нижнего Амура сосуды, украшенные спиральным орнаментом и амурской плетенкой. Люди жили здесь в то же время, что и в неолитическом поселении у села Кондон. В Вознесенском найдены такие же, как в

Кондоне, каменные топоры, копья. Наконечники стрел. Обнаружено много древней посуды. Большинство сосудов украшено затейливым резным орнаментом. Но чаще всего сосуды украшались спиралью. Причем она, опоясывая сосуд, не прерывалась: одна спираль вписывалась в другую. Многие сосуды древние мастера-художники перед прочерчиванием спирали покрывали мелкими оттисками штампа в виде гребенки. Удивительно, что такая же спираль есть и среди наскальных изображений у села Сакачи- Алян. Прием спирали здесь неоднократно применялся древними мастерами. Некоторые личины представляли собой как бы непрерывно развертывающуюся полосу, которая, начиная обычно с правого глаза, окружает его и концентрическими окружностями сплошь заполняет всю личину.

Художники, оставившие рисунки на глыбах у Сакачи-Аляна, маски-личины у Вознесенского и поселка в Кондоне, жили в одно время и были родственны. Они относятся к одной нижнеамурской культуре. У них были одни традиции, одна техника обработки камня, высокое и оригинальное искусство. Такой мы сделали вывод.

Как бы в дополнение в 1963 году при раскопках на поселении в Кондоне рядом с целой группой сосудов, украшенных спиральным орнаментом, была найдена скульптура молодой женщины. По совершенству техники исполнения и выразительности она является одним из ярчайших образцов искусства каменного века. Нежная красота, юность, спокойствие и строгость соединила искусная рука древнего мастера в небольшом портрете. В Европе, Средней Азии того времени почти все женские скульптуры передавали в основном отличительные признаки женского пола. Их связывали с культом плодородия. Совсем в другой манере выполнена эта скульптура. Основное внимание древний мастер уделил лицу. Оно юно и одухотворенно. Но главное — это скорее всего индивидуальный портрет. Все черты лица вылеплены тщательно и любовно. Трудно даже предположить, что древние мастера могли одновременно создавать и наводящую ужас маску божества, и образ совсем земной, обаятельной женщины.