ВОПРОСЫ СУДЕБНОЙ ПСИХИАТРИИ

СУДЕБНО-ПСИХИАТРИЧЕСКАЯ ЭКСПЕРТИЗА СВИДЕТЕЛЕЙ И ПОТЕРПЕВШИХ

Уголовно-процессуальное право отводит большое место показаниям свидетелей как одному из видов доказательств в процессе предварительного и судебного следствия. На свидетельских показаниях зачастую основываются обвинение и приговор. В связи с такой важностью свидетельских показаний чрезвычайно ответственна оценка их достоверности. Даже добросовестный свидетель, стремящийся как можно точнее изложить события, очевидцем которых он был, не застрахован от искажения фактов.

Непроизвольные ошибки свидетелей зависят от множества причин, влияющих на правильность восприятия и воспроизведения обстоятельств, интересующих суд и следствие. К таким причинам в первую очередь относится воздействие эмоций, нарушающее точность запечатления в памяти и последующего изложения событий. Ясно, что очевидец, тем более потерпевший, не остается безразличным к правонарушению, свидетелем или жертвой которого он оказался. Имеют значение также внимание и память свидетеля. Стремление постичь особенности непроизвольных ошибок в таких условиях заставило изучать психологию свидетельских показаний.

Чрезвычайно важна роль потерпевшего на следствии и суде, поскольку он по закону является одним из участников процесса. От него требуется не только излагать известные факты, он может толковать их, заявлять ходатайства, а также иметь другие права одной из сторон уголовного процесса.

Свидетелями и потерпевшими могут оказаться заведомо психически больные или лица, психическая полноценность которых вызывает сомнение В таких случаях работники суда и следствия назначают судебно-психиатрическую экспертизу для оценки психического состояния этих лиц и их способности давать показания.

Вопрос о достоверности показаний свидетелей лежит вне компентенции экспертов-психиатров. Эксперт-психиатр может оценить лишь психическое состояние человека. Наиболее правильно ставить вопрос перед экспертами в такой форме: «Страдает ли свидетель психическим заболеванием? Если страдает, то мог ли он правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и может ли давать о них правильные показания?» Такой вопрос концентрирует внимание на наличии психического заболевания, а не на особенностях и содержании показаний свидетеля, и соответствует положениям п 3 ст. 79 УПК РСФСР. Я. М. Калашник (1955) считал, что ответ на такой вопрос может быть только альтернативным.

Психически больной (в частности, больной шизофренией) может быть единственным очевидцем происшедшего или потерпевшим. В этих случаях раньше эксперты-психиатры нередко выносили заключение о том, что показания психически больного могут приниматься во внимание, если они подтверждаются другими материалами дела и не противоречат им. Такой вывод неправомерен.

Прежде всего такое заключение относится к показаниям обследуемого, а не к его состоянию. Следствием подобного заключения является возможность участия психически больного свидетеля в судебном разбирательстве, что явно нецелесообразно, так как может неблагоприятно отразиться на состоянии больного. Кроме того, если показания такого свидетеля находят подтверждение в ряде других данных по делу, то эти показания уже не являются необходимым звеном в цепи доказательств. Наконец, главное — показания психически больного могут отражать патологические переживания, быть бредовым истолкованием происходивших событий. Такие показания могут иметь значительные искажения из-за повышенной внушаемости, нарушений памяти и интеллекта. Показания психически больных свидетелей и потерпевших могут носить черты оговора и самооговора вследствие психических нарушений. Приведем пример оговора на почве бредовых переживаний.

Обследуемая К. заявила в прокуратуру, что была изнасилована офтальмологом во время осмотра Установлено, что К. больна шизофренией. Наряду с выраженными кататоническими явлениями у нее отмечены бредовые идеи любовного очарования, воздействия. Она уже несколько лет «слышала голос» этого врача (он ее сосед по дому), который объяснялся ей в любви, обещал жениться, говорил о ее необычайной красоте Испытывала сенестопатические ощущения в области половых органов.' Как выяснилось, на прием к этому врачу пришла без особых оснований, вела себя во время осмотра странно: утрированно кокетничала, вздыхала, что-то невнятно бормотала

Заключение: К- страдает психическим заболеванием (шизофрения), не может правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания

Реальное событие может получить патологическую интерпретацию, исключающую в конечном счете возможность участия больного в следственных действиях.

Обследуемая М была изнасилована двумя мужчинами. Это подтверждается рядом сведений. Показания М, кроме фактических данных об изнасиловании, совпадающих с иными сведениями по делу, содержат бредовые 'высказывания о том, что преступники действовали по наущению ее бывшего мужа, соседей, с которыми она ссорится много лет. В дальнейшем М. говорила, что изнасилование организовано работниками прокуратуры, чтобы добиться ее выселения из этой местности. М пишет многочисленные заявления, в которых обнаженно, в циничных выражениях, описывает происшедшее и высказывает угрозы в адрес многих лиц, якобы заинтересованных в том, чтобы «позорить» ее

Заключение' в связи с психическим заболеванием (параноидная шизофрения) М не может правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания

В приведенных выше примерах однозначное решение вопроса относительно несложно. Труднее оценить состояние ремиссии при шизофрении. Здесь надо исходить из глубины и качества ремиссии, наличия или отсутствия патологических толкований, остаточного бреда. Однозначный подход в этих случаях был бы нецелесообразен. Больные шизофренией в стойкой ремиссии без выраженного дефекта обычно способны давать свидетельские показания. Вместе с тем следует избегать участия таких лиц в судебном разбирательстве, так как обстановка суда может быть для них излишне травмирующей [Литвинцева М. С. и др., 1983].

Нередко трудно решить вопрос о возможности давать показания в случаях пограничных состояний. При психопатии со склонностью к фантазированию, травматических поражениях головного мозга и других подобных состояниях способность правильно воспринимать происходящие события и воспроизводить их обычно сохраняется.

Оценка психического состояния лиц с олигофренией, оказавшихся жертвами сексуальных правонарушений, в отношении возможности давать показания сложна [Leferenz, 1972]. В первую очередь приходится учитывать степень интеллектуальной недостаточности и особенности эмоционально-волевых нарушений. В таких случаях целесообразно наряду с клиническим психиатрическим обследованием проводить патопсихологическое обследование, позволяющее более точно оценивать психический дефект. Легкая дебильность при сохранении способности контролировать свои поступки обычно не препятствует даче показаний. Вместе с тем в таких случаях имеют значение эмоционально-волевые расстройства, сопутствующие основному дефекту. Гипердинамический (эретический) вариант дебильно- сти со склонностью к фантазированию, лживости зачастую не позволяет дать заключение о возможности участия потерпевших в судебно-следственных действиях. Особенно это относится к дебильным личностям с расторможенностью сексуального влечения. Можно предполагать, что снижение возможности руководить своими поступками в этих случаях мешает правильно оценивать и воспроизводить обстановку [Парфентьева О. В., 1978]. В этих случаях также приходится констатировать, что такие лица не могут правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них показания, несмотря на формально неглубокий интеллектуальный дефект.

Обследуемая LLI с умеренно выраженной дебильностью хорошо работает в лечебно-трудовых мастерских при психоневрологическом диспансере, окончила вспомогательную школу. Ш. неоднократно вступала в половые связи с солдатами После одного из таких эпизодов обратилась к командиру части с жалобой, что была изнасилована солдатом М Было установлено, что Ш в этот день была в связи с К, а потом с М , со смехом и циничными подробностями рассказывала об этом На вопрос, почему она обвиняет М , Ш ответила, что он «грубый и некрасивый, а К — хорошенький мальчик», поэтому она хочет, чтобы М наказали

Если обследуемый имеет умеренно выраженную дебильность (средняя степень), особенно ее гиподинамический вариант, то нужно уделять внимание повышенной внушаемости и подчиняе- мости В этих случаях очень важен правильно построенный допрос на предварительном следствии К сожалению, протоколы допросов, с которыми знакомятся эксперты, зачастую составлены так, что не удается уловить, какие вопросы и в какой форме ставились перед свидетелем или потерпевшим, как формулировался вопрос. На освещение фактов влияет также присутствие на допросах родителей. Отношение родителей к делу, заинтересованность в его исходе отражаются на поведении потерпевшего.

Обследуемая К, 17 лет, была не способна к обучению в массовой школе, воспитывалась в школе-интернате для умственно отсталых детей, с трудом осваивала программу, к 17 годам училась в 6-м классе По наблюдениям воспитателей, несмотря на явное отставание в физическом развитии, проявляла повышенный интерес к мапьчикам, часто уединялась с ними В связи с тем что она несколько раз надолго исчезала с мальчиками, н школе была дважды осмотрена гинекологом При втором осмотре установлено нарушение девственной плевы От объяснений по этому поводу К уклонилась, а спустя несколько дней имеете с матерью явилась в прокуратуру с заявлением, что была изнасилована соседом по квартире Семья К. давно и постоянно ссорится с этим соседом К давала показания в присутствии матери, в дальнейшем неоднократно ич меняла При судебно-пси- хиатрической экспертизе выявлен крайне малый запас знаний, с трудом формулирует свои мысли. При расспросе в присутствии матери, путаясь в деталях, утверждает, что сосед ее изнасиловал. Несмотря на замечания допрашивающего, мать все время кивает головой, подсказывает дочери ответы. Беседуя с врачами без матери, К говорит об этом эпизоде еще более путано, плачет, просит позвать маму, «тогда все вспомнит»

Заключение. К. обнаруживает признаки олигофрении. Из-за низкого интеллекта и повышенной внушаемости давать показания не может, к ним надо относиться как к показаниям психически больной

Сложно оценить психическое состояние потерпевших, перенесших черепно-мозговую травму и дающих показания о моменте этой травмы. Вследствие потери сознания и ретроградной амнезии сообщаемые ими сведения нередко бывают неверными. Впоследствии такие больные часто заполняют исчезнувший из памяти отрезок времени ложными воспоминаниями, домыслами на основании обстоятельств дела (со слов следователя, родных и знакомых) и сообщают эти искаженные сведения, искренне считая их истинными. Возникают трудно устранимые противоречия, особенно тогда, когда потеря сознания после травмы была кратковременной.

Обследуемый М утверждал, что он нанес удар ножом, обороняясь от нескольких нападавших Установлено, что сначала на М напал один человек, М. ударил его ножом и уже после этого был избит прибежавшими на шум знакомыми раненого. Сам М считает, что сознания не терял Из медицинской документации больницы, куда он был доставлен, известно, что у него были рвота, положительный симптом Керннга, легкое оглушение Диагноз: сотрясение мозга, подозрение на перелом основания черепа

Заключение состояние М после нанесения им удара ножом следует рассматривать как период расстроенного сознания вследствие травмы черепа Из-за ретроградной амнезии М не мог правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и не может давать показания о событиях перед правонарушением

Для следствия в таких случаях важно установить период, о котором потерпевший не может давать правильные показания. Для решения такого вопроса необходимы тщательно собранные материалы о поведении и состоянии лица в момент нанесения травмы и непосредственно после нее. Объективные сведения нужно сопоставить с сообщением обследуемого на экспертизе. В некоторых случаях эксперты могут отказаться от попытки точно установить период, на который распространяется амнезия после травмы.

Вопрос о времени, с которого в показаниях могут отражаться болезненные проявления, нередко возникает в случаях реактивного психоза. Реактивное состояние может привести к искажению сведений, к оговору и самооговору. О реактивном генезе некоторых оговоров и самооговоров писали Л. Я. Штиллер (1938), И. Н. Введенский, Т. И. Алфимова (1944). Обычно специального освидетельствования больных с реактивными состояниями по поводу их показаний не назначают или назначают крайне редко в отношении потерпевших с психогенным заболеванием, возникшим после происшествия.

Чаще вопрос об отношении к показаниям в связи с реактивными психозами возникает уже после установления экспертами временного болезненного расстройства психической деятельности и касается сведений, сообщенных этими лицами на предварительном следствии. Чтобы исключить дополнительную экспертизу, целесообразно указывать, с какого момента возникло паихотическое состояние, не позволяющее относиться к показаниям данного лица как к показаниям психически здорового. Обычно эксперт может установить начало заболевания по материалам уголовного дела и другим данным.

У потерпевших по сексуальным делам нередко после изнасилования развивается реактивное состояние. Такая психическая травма и характерная клиническая картина дали основание для выделения так называемого синдрома травмы изнасилования в отдельный вариант психогенных состояний [Парфентьева О. В., Шостакович Б. В., 1979; Burgess W., Golmstrom L., 1974]. Эти нарушения имеют две фазы: первую— с острой бурной истерической симптоматикой с рыданиями, криками у одних больных и заторможенностью, чувством отчаяния у других, возникающую непосредственно после происшествия, вторую — затяжную с реактивной депрессией и витальной тоской, суицидальными попытками. Такие больные нуждаются в госпитализации. Чаще возникают более легкие, постепенно проходящие невротические расстройства: нарушения сна, кошмарные сновидения, страхи, астенические и само- товегетативные проявления. Эти состояния четко зависят от судебно-следственной ситуации. Повторные допросы, вызовы в судебное заседание приводят к ухудшению или рецидиву состояния. В отдельных случаях возможно формирование стойкого невротического развития личности.

Перед экспертизой в таких случаях ставятся вопросы о причинении потерпевшей психической болезни, что законом рассматривается как тяжкое телесное повреждение и влияет на юридическую квалификацию содеянного.

При этом проводится комплексная судебно-медицинская и судебно-психиатрическая экспертиза. Судебные психиатры отвечают на вопрос о связи психического расстройства у потерпевшей с психической травмой и о прогнозе болезненного состояния При оценке тяжести повреждения судебные медики должны использовать категории, предусмотренные УК РСФСР (легкие, менее тяжкие, тяжкие телесные повреждения). Если возникла реактивная депрессия, требующая госпитализации, с длительным расстройством здоровья, то можно говорить о тяжких или менее тяжких телесных повреждениях. Так же следует расценивать и затяжное невротическое состояние и невротическое развитие личности.

В подобных случаях обычно не возникает сомнений в способности потерпевшей давать показания. Потерпевшие, как правило, дают сведения о криминальном действии до развития явных признаков реактивного состояния. Вместе с тем возможность рецидива или ухудшения психического состояния заставляет отметить в экспертном заключении нецелесообразность дальнейшего участия потерпевшей в судебно-следственных действиях.

Обследуемая Т в 15-летнем возрасте была изнасилована группой подростков. После происшествия возникла истерическая реакция с психомоторной заторможенностью, скованностью, бессонницей, отказом от пищи, страхами (первая фаза «синдрома травмы изнасилования»). Была госпитализирована в психиатрическую больницу, где выявилась реактивная депрессия с суицидальными мыслями, идеями самообвинения После лечения" в течение 3 мес состояние улучшилось В суде давала правильные показания, но была напряженной, «все время боялась заплакать». Насильников приговорили к небольшим срокам лишения свободы. По протесту адвоката потерпевшей дело было возвращено на доследование В период следствия восстановились явления реактивной депрессии, потребовавшей госпитализации и лечения в течение 5 мес После выписки возник вопрос о тяжести реактивного состояния, в связи с чем назначена комплексная экспертиза В этот период девочка не могла полноценно учиться, плохо спала, часто плакала, высказывала мысли о нежелании жить, о необходимости перемены места жительства, так как «все знают о случившемся и смеются над ней»

Заключение Т перенесла реактивную депрессию, возникшую в результате изнасилования, обнаруживает признаки невротического развития личности, ей причинены тяжкие телесные повреждения В связи с длительностью и малой обратимостью имеющихся расстройств дальнейшее участие Т. в судебно-следственном процессе нецелесообразно

Комплексная судебно-психиатрическая и судебно-медицинская экспертиза проводится и тогда, когда у потерпевшего развилось острое психотическое состояние в результате отравления (интоксикационный психоз), вызванного умышленным введением токсических веществ преступником с целью подавить способность к сопротивлению. При этом эксперты-психиатры решают вопрос о связи психоза с интоксикацией, а судебные медики — о тяжести повреждений, в частности об их опасности для жизни в момент возникновения болезненных расстройств [Боброва И Н и др., 1980; Метелица Ю. Л., 1982].

Весьма трудной является судебно-психиатрическая экспертиза при так называемых беспомощных состояниях Вопрос о беспомощном состоянии возникает преимущественно в отношении потерпевших по делам об изнасиловании. Под беспомощным состоянием потерпевшей подразумевается невозможность в силу физического или психического дефекта понимать характер и значение совершаемых с нею действий или оказывать сопротивление. Приводящими к беспомощности считаются расстройство душевной деятельности и иное болезненное либо бессознательное состояние, сильное опьянение .

Констатация «беспомощности» относится к компетенции юристов, как окончательное признание невменяемости — к

компетенции суда. Эксперт-психиатр может лишь ответить на вопросы о психическом состоянии потерпевшей в момент криминального действия. Выраженное слабоумие или психическое заболевание обычно установить нетрудно. Гораздо труднее ответить, могла ли потерпевшая в состоянии сильного опьянения осознавать действия обвиняемого и сопротивляться ему. В этих случаях чаще и назначается экспертиза потерпевших. При оценке беспомощного состояния потерпевшей не имеет значения, сама ли она привела себя в состояние опьянения или это произошло при побуждении другими лицами. Такие физические признаки опьянения, как выраженные нарушения походки и речи, тошнота, рвота, последующий сон, являются объективными признаками отравления алкоголем. К ним относится и обычная в таких случаях амнезия. Большое значение имеют особенности поведения потерпевшей в это время, которые позволяют оценивать ее поступки как результат обусловленного интоксикацией изменения ориентировки в окружающем и оценки происходящих событий [Шостакович Б. В., 1973]. К ним относятся несвойственная обычно потерпевшей расторможенность, сменяющаяся апатией, безразличием, безучастное отношение к совершаемым с нею действиям, отсутствие реакции на происшедшее и попыток скрыть признаки совершенного полового акта.

Обследуемая С, 23 лет, в праздничный день выпила в компании около 200 г вина и 100—150 г водки. Столько алкоголя она выпила впервые. Возвращаясь с друзьями домой, беспричинно смеялась, пела, производила впечатление очень пьяной Свернула на тропинку в сторону своего дома. Дальнейших событий не помнит Пришла в себя наутро дома, обнаружила грязную окровавленную одежду, чувствовала боль в области половых органов. С поняла, что была изнасилована Кто ее изнасиловал, не знала, в дальнейшем не смогла показать место происшествия, опознать обвиняемых на очной ставке. Обвиняемые показали, что встретили С. на опушке леса, неподалеку от ее дома Она шаталась, падала, что-то бормотала. Один из них заговорил с "ней Она ничего не отвечала и присела у стога сена Обвиняемый сел рядом с ней, повалил ее, поднял платье и начал совершать половой акт В этот Момент С. обмочилась, и он ударил ее по лицу С молчала, не сопротивлялась. С. вела себя так же безучастно, когда с ней совершал половой акт второй мужчина, потом что-то невнятно сказала, отошла в сторону, у нее началась рвота. Затем С. легла около стога сена и уснула

По словам родителей, они обнаружили дочь спящей в стоге сена, привели ее домой. Она ничего не говорила, сразу же легла спать. Утром ничего не могла рассказать о происшедшем, говорила, что припоминает только, как кто-то ударил ее по лицу.

Заключение. С. находилась в состоянии выраженного алкогольного опьянения, в связи с чем не могла понимать характер совершаемых с ней действий и не могла оказывать сопротивление

Утверждения потерпевшей о том, что она не помнит происшедшего, не всегда свидетельствуют о беспомощном состоянии в результате опьянения. Они могут быть обусловлены нежеланием дать правдивые показания по делу. Следует принимать во внимание все данные о поведении потерпевшей в состоянии опьянения. Нужно учитывать также некоторые особенности личности потерпевшей вне опьянения, ее антисоциальные установки и сексуальную просвещенность, которые могут оказывать известное влияние на поступки в состоянии опьянения. При отмеченной в материалах дела чрезмерной кокетливости, повышенном интересе к мужчине, впоследствии обвиняемому в изнасиловании, беспомощное состояние женщины во время полового сближения сомнительно. Видимо, в таких случаях скорее следует считать, что обследуемая осознавала характер совершаемых с ней действий и могла руководить своими поступками. Экспертиза так называемого беспомощного состояния потерпевших разработана еще недостаточно, она требует дальнейшего изучения и выработки более четких критериев.

Судебно-психиатрическая экспертиза свидетелей и потерпевших имеет специфические особенности, отличающие этот вид экспертизы от определения вменяемости и дееспособности.