Правовая природа банковского вклада


 

ДОГОВОР БАНКОВСКОГО ВКЛАДА ПО РОССИЙСКОМУ ГРАЖДАНСКОМУ ПРАВУ

 

Правовая природа банковского вклада

  

 

Рассмотрение вопроса о правовой природе договора банковского вклада (депозита) невозможно без точного определения объекта и предмета данного договора. На этот счет в юридической литературе высказаны различные точки зрения.

 

Например, Е.А. Суханов полагает, что объектом договора банковского вклада является собственно вклад. Так, он пишет: "Следует подчеркнуть, что вклад как объект рассматриваемого договора не только не является индивидуально-определенной вещью, но даже и совокупностью вещей (денег), определенных родовыми признаками. Он представляет собой определенным образом зафиксированное (оформленное) право требования вкладчика к банку.

 

Такое право, будучи объектом гражданского оборота, не является объектом вещного права (права собственности в том числе). Его можно возмездно или безвозмездно передать или уступить другому лицу (в том числе в порядке наследственного преемства), разделить между субъектами права общей собственности (например, между супругами) и т.д., но это не изменит его обязательственно-правовую природу. При таком очевидном для квалифицированного юриста подходе снимается и вопрос о "праве собственности" на безналичные деньги, которые также являются не вещами, а правами требования". "Иначе говоря, - указывает Е.А. Суханов, - по поводу вклада как объекта гражданских прав возникают лишь обязательственно-правовые, а не вещно-правовые отношения. Вкладчик не является "собственником" своих денег..." <*>.

--------------------------------

<*> Суханов Е.А. Указ. соч. С. 452 - 453.

 

Несколько иначе смотрит на объект договора банковского вклада Д.А. Медведев (хотя в итоге приходит к тем же выводам): "В качестве предмета договора банковского вклада выступают деньги (вклад). Денежная сумма, составляющая вклад, может быть выражена в рублях или иностранной валюте... Вкладчик может передать ее наличными деньгами либо в безналичной форме. В любом случае банк приобретает право собственности на те средства, которые размещены у него на депозите. Вкладчик, наоборот, утрачивает титул собственности на принадлежавшие ему средства (при передаче наличных) и приобретает обязательственное право либо сохраняет за собой право требования, но вытекающее уже из договора банковского вклада (при безналичном перечислении со счета). Право вкладчика на денежные средства, переданные банку во вклад, является не вещным, а правом требования возврата денег и уплаты причитающихся процентов" <*>.

--------------------------------

<*> Медведев Д.А. Указ. соч. С. 516.

 

Иное представление об объекте договора банковского вклада выражено Л.Г. Ефимовой, которая пишет: "Объектом договора банковского вклада являются действия банка, на которые вправе притязать вкладчик, - возврат вклада вместе с процентами, начисленными за период пользования средствами вкладчика"<*>. Определяя правовую природу прав вкладчика по договору банковского вклада, Л.Г. Ефимова указывает: "Банк получает от вкладчика соответствующую сумму денег, но не обязуется держать ее наготове для оплаты обязательств вкладчика, как, например, в договоре банковского счета. Он привлекает чужие средства, чтобы предоставлять их в кредит от своего собственного имени. Средствами вклада банк владеет, пользуется и распоряжается по своему усмотрению. Следовательно, средства вклада передаются банку в собственность, а запись на депозитном счете отражает лишь размер денежного долга банка... По договору банковского вклада банк принимает на себя обязанность вернуть вкладчику ту же сумму, а не те же денежные знаки" <**>.

--------------------------------

<*> Ефимова Л.Г. Указ. соч. С. 254.

<**> Ефимова Л.Г. Указ. соч. С. 267 - 268.

 

В приведенных цитатах бросается в глаза разный подход соответствующих авторов к таким основополагающим категориям договорного права, как предмет и объект договора.

Очевидно, что под предметом договора (вернее, предметом соответствующего договорного обязательства) должны пониматься действия обязанной стороны или (с позиции кредитора) право на действия должника (ст. 307). В этом смысле предметом договора банковского вклада должны быть признаны действия банка по выдаче денежных средств и уплате процентов на сумму вклада по требованию вкладчика, а также обеспечивающие указанные действия услуги банка по учету денежных средств вкладчика и ведению его депозитного счета.

Под объектом договора банковского вклада разумеется то, на что направлено соответствующее правоотношение, а именно денежные средства, составляющие сумму вклада, и причитающиеся вкладчику проценты на эту сумму.

Сумма вклада, учитываемая на банковском депозитном счете, а также начисляемые на нее проценты представляют собой безналичные денежные средства, и в этом смысле конечно же нельзя говорить о праве собственности вкладчика на вклад (впрочем, как и о праве собственности банка), поскольку безналичные денежные средства сами по себе являются обязательственно-правовыми требованиями.

Вместе с тем, когда речь идет о внесении вкладчиком - физическим лицом наличных денежных средств в качестве суммы вклада как об обязательном условии заключения реального договора банковского вклада либо о выдаче банком по требованию вкладчика - физического лица суммы вклада с начисленными на нее процентами наличными денежными средствами, следует говорить именно о передаче денежных средств в собственность: в первом случае вкладчиком в собственность банка, во втором случае, наоборот, банком в собственность вкладчика. При этом в первом случае, получив от вкладчика соответствующую сумму наличных денежных средств в собственность, банк становится должником по денежному долговому обязательству перед вкладчиком; исполняя указанное обязательство путем выдачи суммы вклада и выплаты вкладчику начисленных на нее процентов, банк передает в собственность вкладчика - физического лица соответствующую сумму наличных денежных средств и тем самым прекращает свое денежное долговое обязательство надлежащим исполнением.

Гораздо более сложным представляется ответ на вопрос о правовой природе правоотношений, связанных с принадлежностью суммы вклада, в период действия договора банковского вклада до выдачи суммы вклада по требованию вкладчика. Очевидно, что в этот период сумма вклада представляет собой безналичные денежные средства, т.е. обязательственные права требования вкладчика к банку, размер которых определяется учетной цифрой на банковском депозитном счете вкладчика, указанные права требования могут переходить в порядке правопреемства либо передаваться другим лицам по правилам уступки обязательственных прав требований, а в случае их оформления сберегательной книжкой, сберегательным или депозитным сертификатом на предъявителя - путем передачи соответствующих ценных бумаг.

Вместе с тем, будучи составной частью иных имущественных объектов, которые принадлежат их владельцам на праве собственности или ином вещном праве, вклад может служить объектом права собственности или иного вещного права. В этом случае получается, что вклад, являясь обязательственным правом требования вкладчика к банку, принадлежит владельцу соответствующего объекта имущества (например, предприятия как имущественного комплекса) на праве собственности или ином вещном праве. Понимая условность этого утверждения (ведь в российском гражданском законодательстве отсутствуют четкие нормы, воплощающие известную правовую конструкцию "право на право"), все же заметим, что такой подход позволяет считать вкладчика (со всеми мыслимыми оговорками) "собственником" вклада, который в любую минуту по первому требованию вкладчика должен быть трансформирован банком в соответствующую сумму наличных денежных средств и в таком виде выдан вкладчику.

Банковские кризисы последних лет (в частности, 1998 и 2004 гг.), к сожалению, приучили нас к мысли о ненадежности банковских вкладов, о достаточно большой степени вероятности их утраты. Нужно ли в такой ситуации, только ради чистоты юридической конструкции, отвергать возможность признания вкладчика "собственником" своего вклада (при всей условности этого), понимая под вкладом конечно же обязательственно-правовое требование вкладчика к банку?

Скажем, в германском праве возможность установления вещных прав на обязательственные права требования ("право на право") не вызывает сомнений. Например, в кн. 3 "Вещное право" Гражданского уложения Германии содержатся нормы, регулирующие вещные права (узуфрукт, залог) на обязательственные права требования. В частности, согласно § 1068 Гражданского уложения право может быть предметом узуфрукта; в отношении узуфрукта на права соответственно применяются правила об узуфрукте на вещи. В соответствии с § 1273 и 1274 Гражданского уложения предметом залогового права также может быть право; установление залогового права на право осуществляется по правилам о передаче права. Если для передачи права требуется передача вещи, применяются предписания об установлении залогового права на движимые вещи <*>.

--------------------------------

<*> Подробный анализ конструкции "право на право" по германскому праву содержится в кн.: Василевская Л.Ю. Учение о вещных сделках по германскому праву. М., 2004. С. 318 - 355.

 

По мнению Л.Ю. Василевской, "в германской литературе вопрос о том, являются ли права наряду с вещами объектом права собственности и иных вещных прав, не вызывает сомнения и возражения. Тем более что при характеристике ограниченных вещных прав законодатель предусмотрел в их перечне две основные разновидности: залоговое право на право и узуфрукт на право" <*>. Заслуживает внимания также замечание Л.Ю. Василевской о том, что принятая в германской доктрине "аргументация И. Канта и Ф.К. Савиньи по поводу права как сущностной характеристики вещей, предметов материального мира имела под собой определенную основу, на которую они обращали внимание: только гражданский оборот, только "движение" имущества, связанные с его отчуждением, нарушением договорных обязательств и т.п., давали возможность проявления этой невидимой, нематериальной сущности вещей, какой и являлось, по их мнению, право. Такое понимание права и давало возможность германским цивилистам рассматривать его как самостоятельный объект вещных прав. Напомним, что российское гражданское право не допускает прямого признания прав объектами права собственности" <**>.

--------------------------------

<*> Там же. С. 319 - 320.

<**> Там же. С. 322 - 323.

 

Да, действительно, действующее российское законодательство не содержит норм, которые прямо и однозначно признавали бы возможность установления права собственности и иных вещных прав на обязательственные права, однако последние входят в состав имущества, которое (имущество в целом) принадлежит определенным физическим и юридическим лицам на праве собственности или на ином вещном праве. При этих условиях представляется допустимым говорить о том, что и банковские вклады в составе иного имущества вкладчиков принадлежат им на праве собственности или ином вещном праве. Искусственное расчленение имущества, являющегося собственностью определенного физического или юридического лица или принадлежащего ему на ином вещном праве, на вещи (движимые и недвижимые) и имущественные права (включая обязательственные права требования, например права вкладчика по договору банковского вклада) далеко не во всех случаях оправданно и не всегда способствует укреплению правового положения субъекта соответствующих прав в его правоотношениях с иными участниками имущественного оборота (например, вкладчика в отношениях с банком по договору банковского вклада).

 

Квалификация договора банковского вклада

 

На протяжении многих десятилетий (с дореволюционных времен) в российской цивилистике продолжаются дискуссии по вопросу о месте договора банковского вклада в системе гражданско-правовых договоров. К уже ставшим традиционными взглядам российских правоведов на договор банковского вклада как разновидность договора хранения или договора займа в последние годы добавились попытки квалифицировать этот договор в качестве разновидности договора банковского счета.

Взгляд на договор банковского вклада как на разновидность договора хранения в настоящее время продолжает поддерживаться одним из легальных определений этого договора. Согласно ст. 36 Закона о банках и банковской деятельности вклад - денежные средства в валюте Российской Федерации или иностранной валюте, размещаемые физическими лицами в целях хранения и получения дохода; доход по вкладу выплачивается в денежной форме в виде процентов; вклад возвращается вкладчику по его первому требованию в порядке, предусмотренном для вклада данного вида федеральным законом и соответствующим договором.

Как отмечалось ранее, в другом определении договора банковского вклада, которое содержится в ГК (п. 1 ст. 834), отсутствует какое-либо упоминание о хранении банковского вклада ни в качестве цели этого договора, ни в качестве элемента содержания обязательства банка. Напротив, в этом определении о банке говорится как о стороне договора банковского вклада, принявшей поступившую от другой стороны (вкладчика) или поступившую для нее денежную сумму (вклад) и обязанной возвратить сумму вклада и выплатить проценты на нее вкладчику.

Комментируя соответствующее изменение в правовом регулировании договора банковского вклада, внесенное ГК, Е.А. Суханов указывает: "Само понятие депозита теоретически всегда связывалось с хранением. Не случайно законодательство традиционно говорило о необходимости обеспечения сохранности вкладов, а Основы гражданского законодательства 1991 г. (п. 1 ст. 111) прямо устанавливали обязанность банка хранить вложенные вкладчиком денежные средства (хотя и требовали вернуть вкладчику "сумму вклада"). Ясно, однако, что такие отношения нельзя было буквально рассматривать как разновидность договора хранения... Ведь кредитное учреждение не хранит денежные средства физически, а использует их в имущественном обороте, не говоря уже о том, что основная часть этих средств реально существует в безналичной форме" <*>.

--------------------------------

<*> Суханов Е.А. Указ. соч. С. 452.

 

В современной юридической литературе превалирует взгляд на договор банковского вклада как на разновидность договора займа, несмотря на то что указанному договору в ГК посвящена отдельная глава (гл. 44), что является бесспорным свидетельством отношения законодателя к договору банковского вклада как к самостоятельному договору (применительно к данному обстоятельству обычно приводятся различного рода оговорки). Так, Д.А. Медведев отмечает, что содержащееся в ГК определение договора банковского вклада "свидетельствует о том, что депозит является самостоятельным видом договора", однако тут же указывает: "Своими корнями он уходит в договор займа и оформляет кредитные отношения между банком (должником) и вкладчиком (кредитором)... Тем не менее ГК не считает депозит простой разновидностью займа, а потому не предусматривает непосредственное применение к банковскому вкладу норм главы 42 ГК. Представляется, что использование указанных норм возможно в субсидиарном порядке" <*>.

--------------------------------

<*> Медведев Д.А. Указ. соч. С. 515 - 516.

 

Н.Ю. Рассказова пишет: "Договор банковского вклада имеет ту же сущность, что и договор займа, но в силу особенностей осуществления банками вкладных операций его следует рассматривать в качестве самостоятельного договора" <*>.

--------------------------------

<*> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть вторая (постатейный) / Под ред. А.П. Сергеева и Ю.К. Толстого. М., 2003. С. 569 (автор комментария - Н.Ю. Рассказова).

 

Е.Б. Аникина утверждает: "Договор банковского вклада (депозита) по своей правовой природе является разновидностью договора займа (ст. 807 ГК), поскольку денежные средства передаются вкладчиком, являющимся кредитором, банку-должнику. Однако по договору займа заемщик после передачи ему денежных средств становится их собственником, тогда как по смыслу п. 1 ст. 834 вещно-правовых отношений между банком и клиентом не возникает" <*>.

--------------------------------

<*> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй / Под ред. Т.Е. Абовой и А.Ю. Кабалкина. М., 2003. С. 534 (автор комментария - Е.Б. Аникина).

 

Наиболее полный сравнительный анализ законоположений, регулирующих договоры займа и банковского счета, был проведен Л.Г. Ефимовой, которая выявила 10 отличий в правовой регламентации указанных договоров, объединенных указанным автором в две обобщенные "категории" особенностей правового регулирования договора банковского вклада. Во-первых, она отмечает, что правовой режим договора банковского вклада, в отличие от договора займа, регулируемого по большей части диспозитивными нормами, "содержит императивные нормы, касающиеся: специального субъектного состава, порядка возврата вклада вкладчику, размера и порядка подсчета процентов, обеспечения возврата вклада". "Указанные императивные нормы, - подчеркивает Л.Г. Ефимова, - оставаясь частноправовыми, являются результатом проникновения публично-правовых начал в договор займа между банком и вкладчиком. Они имеют цель защитить наиболее слабую в экономическом отношении сторону правоотношения - клиента банка". Заслуживает внимания и общий вывод Л.Г. Ефимовой, сделанный по результатам анализа этой "категории" особенностей правового регулирования договора банковского вклада, который состоит в том, что "договор банковского вклада объективно нуждается в специальном правовом регулировании именно ввиду специфики банковской деятельности: грамотный профессионал занимает деньги у потребителя. Учитывая изначально существующее неравенство двух сторон договора банковского вклада, законодатель ввел специальные императивные правила в интересах защиты слабой стороны правоотношения и в целях обеспечения надзора со стороны ЦБ РФ (специальный субъектный состав договора банковского вклада), который осуществляется им в рамках публично-правовой деятельности последнего" <*>.

--------------------------------

<*> Ефимова Л.Г. Указ. соч. С. 275.

 

Таким образом, наличие этой "категории" особенностей правового регулирования договора банковского вклада по сравнению с договором займа (по преимуществу императивное регулирование договора), по мнению Л.Г. Ефимовой, объясняется не только необходимостью защиты слабой стороны - вкладчика, вступающей в договорные отношения с профессионалом - банком, но и тем обстоятельством, что заключаемые банками договоры банковского вклада должны попадать в сферу банковского надзора со стороны Банка России (как будто деятельность банка по привлечению денежных средств во вклады, если бы она не оформлялась самостоятельными императивно регулируемыми договорами банковского вклада, не была бы обеспечена надзором со стороны Банка России).

Вторая "категория" особенностей правового режима договора банковского вклада сформулирована Л.Г. Ефимовой следующим образом: "Правило возврата вкладов до востребования, которое отличается от правила возврата суммы займа, срок возврата которого определен моментом востребования, объясняется исторически сложившимися особенностями заемных правоотношений между банками и вкладчиками по вкладам указанного вида. Указанное отличие не имеет основополагающего значения и не относится к числу необходимых условий договорного типа" <*>.

--------------------------------

<*> Там же. С. 275 - 276.

 

Результатом проведенного Л.Г. Ефимовой сравнительно-правового исследования правового режима договора банковского вклада и договора займа явился вывод о том, что "нет оснований не признавать договор банковского вклада разновидностью договора займа. Следовательно, нормы главы 44 ГК РФ, регулирующие договор банковского вклада, являются специальными, а нормы главы 42 ГК РФ, регулирующие договор займа, - общими. Поэтому при отсутствии специальных норм, регулирующих договор банковского вклада, допустимо применять соответствующие нормы о договоре займа, если это не противоречит специальным правилам ГК РФ о защите интересов вкладчиков банков" <*>.

--------------------------------

<*> Там же. С. 276.

 

Конечно же в договоре банковского вклада нельзя не заметить элементы заемного обязательства. В результате заключения договора банковского вклада на стороне банка, так же как и в договоре денежного займа на стороне заемщика, возникает денежное долговое обязательство. Правда, порядок его исполнения различен: заемщик обязан возвратить сумму займа в срок и в порядке, которые предусмотрены договором займа, а при отсутствии таких условий в договоре - в течение 30 дней со дня предъявления требования займодавцем (п. 1 ст. 810 ГК); по договору банковского вклада, заключенному на условиях вклада до востребования, банк обязан выдать сумму вклада по первому требованию вкладчика, да и по срочному вкладу, если в роли вкладчика выступает физическое лицо, сохраняется указанный порядок исполнения договора (п. п. 2 и 3 ст. 837 ГК).

Различен также порядок начисления и выплаты процентов: по договору займа проценты выплачиваются заемщиком ежемесячно до дня возврата суммы займа, если иное не предусмотрено соглашением сторон ("иное" включает в себя и возможность беспроцентного займа) (п. 2 ст. 809 ГК); по договору банковского вклада, если иное не предусмотрено договором, проценты на сумму вклада выплачиваются вкладчику по его требованию по истечении каждого квартала, а невостребованные проценты увеличивают сумму вклада, на которую начисляются проценты (п. 2 ст. 839 ГК).

Отмеченные различия в порядке исполнения обязательств, вытекающих из договора банковского вклада и из договора денежного займа, столь незначительны, что они действительно могли бы рассматриваться в качестве видообразующих признаков договора банковского вклада как разновидности договора займа. Но есть одно серьезное обстоятельство, препятствующее такой квалификации договора банковского вклада, которое в свою очередь вызвано участием в этом договоре банка (в роли должника).

Принимая от вкладчика сумму вносимых им или третьим лицом наличных денежных средств или поступившую для него сумму безналичных денежных средств в качестве вклада, банк должен открыть вкладчику так называемый депозитный счет, который, являясь разновидностью банковского счета, отличается тем, что по нему не могут производиться расчеты. Таким образом, предмет договора банковского вклада включает в себя действия банка по открытию и ведению депозитного счета, что само по себе исключает возможность квалификации договора банковского вклада в качестве отдельного вида (разновидности) договора займа, не включающего в свое содержание какие-либо обязанности заемщика по учету и обслуживанию долга.

Принципиальный характер носят также различия между договором займа и договором банковского вклада в части оформления договорных отношений, вызванные, как и в предыдущем случае, участием банка в договоре банковского вклада. Если договор займа даже не во всех случаях требует простой письменной формы и может быть подтвержден элементарной распиской заемщика (ст. 808 ГК), то обязательная во всех случаях письменная форма договора банковского вклада может считаться соблюденной лишь при том условии, что внесение вклада удостоверено сберегательной книжкой, сберегательным или депозитным сертификатом либо иным выданным банком вкладчику документом, соответствующим требованиям, предусмотренным законом, установленными в соответствии с ним банковскими правилами и применяемыми в банковской практике обычаями делового оборота. Причем несоблюдение названных требований к форме договора банковского вклада влечет недействительность (ничтожность) указанного договора.

Как мы видим, у законодателя имелись достаточно веские причины для отдельного правового регулирования договора банковского вклада в качестве самостоятельного договора, а не разновидности договора займа. Встречающиеся в юридической литературе попытки определить соотношение между договором банковского вклада и договором займа как соотношение между "видом" и "родом" (а именно из такого соотношения указанных договоров, видимо, исходят авторы, допускающие возможность субсидиарного применения к отношениям по договору банковского вклада норм о договоре займа) таят в себе еще одну опасность. Наличие "родовидовых" отношений между двумя договорами предполагает, что отсутствие у договора, признаваемого видом (разновидностью) другого "родового" договора, каких-либо отличительных (видообразующих) признаков (т.е. несоответствие его специальным правилам, предусмотренным законодательством) влечет за собой не признание данного договора недействительным, а лишь его квалификацию в качестве "родового" договора. Например, видообразующими признаками кредитного договора как вида договора займа являются особенность в субъектном составе (на стороне кредитора выступает кредитная организация) и консенсуальный характер этого договора. Если в роли кредитора, принявшего на себя обязанность выдать кредит, выступит организация, не являющаяся кредитной организацией, то такой кредитный договор, несмотря на его противоречие ст. 819 ГК, не может быть признан недействительным, а должен быть квалифицирован как договор займа, вступающий в силу с момента выдачи суммы "кредита" заемщику.

Аналогичная ситуация применительно к договору банковского вклада (если и этот договор считать разновидностью договора займа) представляется совершенно невозможной, о чем, в частности, свидетельствуют жесткие правила о последствиях привлечения денежных средств физических и юридических лиц во вклады организациями, не являющимися банками (ст. 835 ГК).

Таким образом, договор банковского вклада не является видом (разновидностью) договора займа. По этой причине не может быть признан обоснованным и вывод о допустимости субсидиарного применения норм о договоре займа к отношениям по договору банковского вклада.

О том, к какой путанице в судебной практике могут привести ошибочная квалификация договора банковского вклада в качестве разновидности договора займа и применение к соответствующим правоотношениям не только правил о договоре банковского вклада, но и норм о договоре займа, свидетельствует следующий пример.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ рассмотрела в открытом судебном заседании 22 августа 2003 г. дело по надзорной жалобе АО "Сберегательный банк Российской Федерации" на решение Клинского городского суда от 7 мая 2002 г., определение судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда от 28 августа 2002 г., Постановление президиума Московского областного суда от 12 февраля 2003 г. по иску Петрова к АО "Сберегательный банк Российской Федерации" о взыскании долга и установила следующее.

Петров обратился в суд с иском к АО "Сберегательный банк Российской Федерации" в лице его Клинского отделения N 2563 о взыскании долга, ссылаясь на то, что 29 мая 1998 г. он заключил с ответчиком договор займа, по которому передал ответчику 200000 дол. США и 600000 руб., с условием возврата этих средств до 4 июня 1998 г. Ответчик иск не признал.

Решением Клинского городского суда от 7 мая 2002 г. иск Петрова был удовлетворен в сумме 29230830 руб. Определением Московского областного суда от 28 августа 2002 г. решение суда первой инстанции было изменено: со Сбербанка России в пользу истца было взыскано 19539320 руб. Постановлением Президиума Московского областного суда от 12 февраля 2003 г. протест прокурора Московской области на указанные судебные постановления был оставлен без удовлетворения.

Суд посчитал установленным факт заключения договора займа и получения Клинским отделением N 2563 Сбербанка России денежных средств по нему на основании письма от 29 мая 1998 г., подписанного управляющим и главным бухгалтером отделения банка.

В надзорной жалобе Сбербанка России был поставлен вопрос об отмене состоявшихся по делу судебных актов как вынесенных с существенными нарушениями норм материального и процессуального права.

Определением судьи Верховного Суда РФ дело было передано на рассмотрение в Судебную коллегию по гражданским делам Верховного Суда РФ.

Проверив материалы дела, выслушав объяснения представителей сторон, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ нашла состоявшиеся по делу судебные постановления подлежащими отмене по следующим основаниям.

Из материалов дела усматривалось, что 29 мая 1998 г. управляющим Клинским отделением N 2563 Сбербанка России был составлен документ, скрепленный печатью отделения Сбербанка России и адресованный руководителю ЗАО "Фирма ТРЕСТ", в соответствии с которым Клинское отделение N 2563 Московского областного банка Сбербанка России гарантирует возврат полученных средств в сумме 600000 руб. и 200000 дол. США 4 июня 1998 г.

Ответчик в суде оспаривал факт заключения договора займа банком у физического лица денежной суммы, ссылаясь на то, что указанная сумма в Клинское отделение Сбербанка России не поступала, а также на то, что при выдаче истцу гарантийного письма руководитель отделения банка превысил полномочия, предоставленные ему в соответствии с доверенностью Сбербанка России.

Данный документ в совокупности с показаниями и с фактом открытия истцу лицевого счета в отделении Сбербанка России суд счел доказательством факта заключения банком договора займа с физическим лицом.

В определении Судебной коллегии Верховного Суда РФ отмечено, что судом не учтено то обстоятельство, что одной из сторон заключенного, по его мнению, договора займа является банк, который выступает в качестве заемщика. ГК предусмотрен специальный вид договора займа, заключаемый в обычном порядке банком с физическими лицами, - договор банковского вклада (гл. 44).

Статьей 835 ГК установлено, что банк - юридическое лицо, обладающее специальной правоспособностью, возникающей на основании лицензии ЦБ РФ, вправе привлекать денежные средства во вклады. Статьей 5 Закона о банках и банковской деятельности привлечение денежных средств физических и юридических лиц во вклады до востребования и на определенный срок отнесено к банковским операциям. Договор займа между физическим лицом, выступающим в качестве займодавца, и банком, выступающим в качестве заемщика, может заключаться в форме банковской операции - заключения договора банковского вклада, поскольку это предусмотрено специальными нормами гл. 44 ГК.

Пунктом 1 ст. 808 ГК предусмотрено, что договор займа между гражданином и юридическим лицом должен быть заключен в письменной форме. То же требование предусмотрено и для договора банковского вклада (ст. 836 ГК). Таким образом, договор займа должен быть заключен либо путем составления одного документа, подписанного сторонами, либо путем обмена документами, исходящими от сторон, либо принятием оферты, исходящей от стороны (ст. 434 ГК).

Как установлено п. 2 ст. 808 ГК, в подтверждение договора займа и его условий может быть представлена расписка заемщика или иной документ, удостоверяющие передачу ему займодавцем определенной денежной суммы. Письменная форма договора банковского вклада (ст. 836 ГК) считается соблюденной, если внесение вклада удостоверено сберегательной книжкой, сберегательным или депозитным сертификатом либо иным выданным банком вкладчику документом, отвечающим требованиям, предусмотренным для таких документов законом, установленными в соответствии с ним банковскими правилами и применяемыми в банковской практике обычаями делового оборота.

Инструкцией Сбербанка России от 30 июня 1992 г. N 1-р "О порядке совершения учреждениями Сберегательного банка РФ операций по вкладам населения" предусмотрено (п. 1.9), что совершение операций по вкладу производится при первоначальном взносе на основании ордера ф. N 51/36, в котором вкладчик указывает свою фамилию, имя, отчество, номер счета, сумму взноса либо получаемую сумму, дату совершения операции и проставляет личную подпись. При открытии счетов по срочным вкладам, целевым вкладам на детей, срочным депозитам, срочным вкладам с ежемесячной выплатой дохода и номерным вкладам, помимо ордеров ф. N 51/36, оформляется договор в двух экземплярах, один из которых выдается вкладчику, а другой хранится в отдельной папке по каждому из указанных видов вкладов в учреждении Сберегательного банка РФ, в котором открыт счет. Номер договора соответствует номеру счета по вкладу. Договор заполняется и подписывается вкладчиком.

В соответствии со ст. 432 ГК договор считается заключенным, если между сторонами в требуемой в подлежащих случаях форме достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора.

Существенными являются условия о предмете договора, условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида, а также все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение.

Договор заключается посредством направления оферты (предложение заключить договор) одной из сторон и ее акцепта (принятия предложения) другой стороной.

Из дела следует, что Сбербанк России в лице Клинского отделения N 2563 не направлял и не принимал оферты относительно заключения договора займа с Петровым, не получал от него и не направлял ему каких-либо документов, выражающих согласие Сбербанка России на заключение договора займа, а равно и договора банковского вклада.

В тексте письма от 29 мая 1998 г. нет указания на то, от кого, на каких условиях и кем от истца получены денежные суммы, равно как и на то, что у Сбербанка России лично перед истцом возникло обязательство по возврату денег, полученных именно Сбербанком России и именно на условиях договора займа. Напротив, в решении суда указано на то, что вышеназванное письмо "по форме и содержанию напоминает гарантийное письмо".

Таким образом, письменного договора займа или банковского вклада, отвечающего требованиям действующего законодательства и банковским правилам, между Сбербанком России и гражданином Петровым заключено не было, в связи с чем вывод суда о том, что у банка возникло обязательство по возврату долга истцу на основании письма от 29 мая 1998 г., правильным признан быть не может.

В возражениях на надзорную жалобу представитель истца указал на то, что гражданское законодательство не содержит в себе запрета на заключение договора займа между физическим лицом и банком, в котором займодавцем является не кредитная организация, а гражданин. Действительно, ни в ГК, ни в Законе о банках и банковской деятельности такого запрета не содержится.

Вместе с тем к правоотношениям, возникающим между кредитной организацией и другими субъектами права, применяются специальные нормы гражданского законодательства, учитывающие специфические особенности правового положения и деятельности кредитных организаций, созданных специально для осуществления именно кредитных операций. Так, например, ст. 820 ГК к форме кредитного договора предъявляются повышенные по сравнению с долговой распиской требования, несоблюдение которых влечет за собой недействительность кредитного договора. К оформлению сделок банка с физическим лицом в соответствии с гл. 44 ГК также предъявляются повышенные требования.

Исходя из указанных норм гражданского законодательства следует сделать вывод о том, что и при оформлении договора займа денежной суммы банком у физического лица к форме сделки должны предъявляться повышенные требования. Во всяком случае договор должен быть оформлен так, чтобы не возникало сомнений не только по поводу самого факта заключения такого договора, но и по существенным условиям этого договора.

В соответствии со ст. 433 ГК договор признается заключенным в момент получения лицом, направившим оферту, ее акцепта. Если в соответствии с законом для заключения договора необходима также передача имущества, договор считается заключенным с момента передачи соответствующего имущества (ст. 224).

В соответствии со ст. 807 ГК РФ договор займа считается заключенным с момента передачи денег, т.е. является реальным договором. То же правило установлено для договора банковского вклада (ст. 834 ГК).

Пунктом 5 ст. 8 Федерального закона от 21 ноября 1996 г. N 129-ФЗ "О бухгалтерском учете" <*> установлено, что все хозяйственные операции юридического лица и результаты инвентаризации подлежат своевременной регистрации на счетах бухгалтерского учета без каких-либо пропусков или изъятий.

--------------------------------

<*> СЗ РФ. 1996. N 48. Ст. 5369.

 

Пунктом 2.6.1 Положения о порядке ведения кассовых операций в кредитных организациях на территории Российской Федерации от 25 марта 1997 г. N 56, действовавшего на дату подписания письма, установлено, что получение наличности от граждан производится по приходным кассовым ордерам, причем одним из обязательных реквизитов ордера является подпись клиента.

Таким образом, в соответствии со ст. 54 ГПК РСФСР (ст. 60 ГПК РФ) доказательством получения Сбербанком России денежных средств от Петрова должен быть приходный кассовый ордер, выданный Клинским отделением N 2563 Сбербанка России и подписанный его уполномоченным сотрудником.

В материалах дела имеются доказательства - выписки по валютному и рублевому счету, подтверждающие, что в кассу Сбербанка России денежные средства от Петрова не поступали. Таким образом, данные о том, что Сбербанк России получал от Петрова какие-либо денежные средства по договору займа, истцом не представлены и в материалах дела не имеются. Поскольку в соответствии с п. 3 ст. 812 ГК при безнадежности договора займа он считается незаключенным, суд обязан был это юридически значимое для данного дела обстоятельство проверить надлежащим образом. В нарушение этого требования материального и процессуального законодательства суд в решении указал на отсутствие существенного значения того обстоятельства, поступили ли деньги по договору займа в Сбербанк России, что привело к вынесению незаконного решения.

Статьей 54 ГПК РСФСР (ст. 60 ГПК РФ) предусмотрено, что обстоятельства дела, которые в соответствии с законом должны быть подтверждены определенными средствами доказывания, не могут подтверждаться никакими другими средствами доказывания.

В данном случае письменная форма договора займа соблюдена не была, а письмо Клинского отделения N 2563 Сбербанка России от 29 мая 1998 г. не является документом, который в соответствии с вышеуказанными нормами закона может являться подтверждением факта заключения договора займа. Кроме того, данное письмо, являющееся единственным основанием иска, адресовано юридическому лицу - ЗАО "Фирма ТРЕСТ", а не истцу Петрову. Это подтверждается также письмом ЗАО "Фирма ТРЕСТ" от 12 января 2001 г. N 01-2, в котором содержится требование о возврате денежных средств со ссылкой на письмо Клинского отделения N 2563 Сбербанка России от 29 мая 1998 г.

Статьей 162 ГК установлено, что несоблюдение простой письменной формы сделки лишает сторону права ссылаться в подтверждение сделки и ее условий на свидетельские показания.

Клинский городской суд в подтверждение факта заключения договора займа и получения денежных средств по нему в нарушение указанной нормы материального права сослался на свидетельские показания, в связи с чем судебные акты по настоящему делу основаны на недопустимых доказательствах.

В соответствии с ч. 1 ст. 431 ГК при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.

В решении суда отсутствует толкование условий договора, заключенного, по его мнению, сторонами. Между тем без такого толкования единственного документального доказательства наличия между сторонами обязательственных отношений судебное решение по данному делу законным и обоснованным быть признано не может.

В соответствии со ст. 387 ГПК РФ основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в порядке надзора являются существенные нарушения норм материального или процессуального права, в связи с чем решение суда первой инстанции и последующие судебные постановления подлежат отмене.

При новом рассмотрении дела суду следует учесть изложенное, дать толкование содержания письма от 29 мая 1998 г., подписанного управляющим и главным бухгалтером отделения Клинского отделения N 2563 Сбербанка России; проверить наличие у управляющего отделением Сбербанка России полномочий по выдаче таких гарантийных обязательств, а также факт поступления спорной денежной суммы в Сбербанк России.

В результате Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ все принятые ранее судебные акты отменила и направила дело в суд первой инстанции на новое рассмотрение <*>.

--------------------------------

<*> Определение Верховного Суда РФ от 22 августа 2003 г. по делу N 4-ВОЗ-24 // Справочная база "КонсультантПлюс".

 

Отдадим должное тщательной и детальной мотивировке приведенного (почти дословно) определения Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ. Вместе с тем отметим, что путаница по этому делу возникла в связи с неправильной квалификацией (видимо, еще в суде первой инстанции) спорных правоотношений как разновидности договора займа, что повлекло за собой применение всеми судами норм как о договоре займа, так и о договоре банковского вклада. Если бы изначально суд определил, что требование истца вытекает из самостоятельного договора банковского вклада, который в данном случае вследствие несоблюдения формы является ничтожным (ст. 836 ГК), в дальнейшем ему осталось бы лишь исследовать вопрос о фактической передаче истцом денежных средств банку с точки зрения возможности их взыскания в пользу истца (если деньги фактически передавались банку) по правилам о неосновательном обогащении (ст. 1107 ГК). Представляется, что такой подход позволил бы значительно упростить разрешение данного гражданского спора.

Вывод о возможности (или допустимости) применения к отношениям по договору банковского вклада норм о договоре займа следует признать противоречащим действующему законодательству и по причинам формально-юридического характера. Договору банковского вклада посвящена отдельная глава ГК (гл. 44), поэтому для того чтобы к отношениям по этому договору могли применяться правила о договоре займа (гл. 44 ГК), необходимо иметь прямое указание об этом в правилах, регулирующих договор банковского вклада. Однако среди всех норм, содержащихся в указанной главе ГК, можно обнаружить лишь два положения, предусматривающих применение при определенных условиях правила о размере процентов, уплачиваемых заемщиком по договору займа, который упоминается в п. 1 ст. 809 ГК (п. 1 ст. 838 и п. 4 ст. 840 ГК). Остальные нормы, содержащиеся в гл. 42 ГК и предназначенные для регулирования договора займа, не могут применяться к отношениям по договору банковского вклада. Да в этом и нет никакой необходимости.

Напротив, если бы законодатель все же допустил возможность применения норм о договоре займа к отношениям по договору банковского вклада, то это только породило бы дополнительные проблемы, поскольку в этом случае, например, банк как заемщик получил бы возможность оспаривать договор банковского вклада по безденежности (ст. 812 ГК), а вкладчик - осуществлять контроль за целевым использованием банком суммы вклада (ст. 814 ГК). Интересно, а как применялось бы положение о новации долга, возникшего из договора или по иным основаниям, в обязательство по договору банковского вклада (ст. 818 ГК)?

Как отмечалось ранее, одно из отличий договора банковского вклада от договора займа состоит в том, что содержание договора банковского вклада включает в себя обязанности банка по открытию и ведению депозитного счета. В этой части обязательства, вытекающего из договора банковского вклада, законодатель четко выразил свою волю, установив правило о том, что к отношениям банка и вкладчика по счету, на который внесен вклад, применяются правила о договоре банковского счета (гл. 45 ГК), если иное не предусмотрено нормами о договоре банковского вклада или не вытекает из существа указанного договора (п. 3 ст. 834 ГК).

Отмеченное обстоятельство проявило себя в современной юридической литературе в виде проблемы определения правильного соотношения договоров банковского вклада и банковского счета. Например, А.Е. Шерстобитов по этому поводу указывает: "Исходя из общности объектного состава обоих договоров, а также смысла банковской деятельности по ведению счетов клиентов, можно прийти к заключению, что поступающие в банк от вкладчика наличные или безналичные денежные средства независимо от формы договора банковского вклада всегда учитываются (числятся) на определенных счетах в банке. Следовательно, казалось бы, вполне правомерно рассматривать договор банковского вклада в качестве особой разновидности договора банковского счета. Однако для договора банковского вклада нахождение безналичных денежных средств на определенном счете в банке является чисто технической характеристикой" <*>.

--------------------------------

<*> Гражданское право: Учебник: В 2 т. Т. II. Полутом 2 / Отв. ред. Е.А. Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2000. С. 266 (автор раздела - А.Е. Шерстобитов).

 

Последняя особенность договора банковского вклада, отмеченная А.Е. Шерстобитовым, считающим указанный договор самостоятельным гражданско-правовым договором, нисколько не смущает К.Т. Трофимова, который признает самостоятельный характер лишь за договором банковского вклада с участием в качестве вкладчика физического лица и отказывает в этом договору банковского вклада, заключаемому между банком и юридическим лицом, полагая, что такой договор является разновидностью договора банковского счета. Вот что пишет К.Т. Трофимов: "По своей экономической природе вклад и счет как банковская операция, являясь депозитами, тождественны... Различие в их юридической природе обусловлено целью совершения сделки: сохранение и рост капитала при вкладе и доступ к посредническим услугам банка при открытии счета... Основанием для того, чтобы признать самостоятельность договора вклада в отличие от депозита юридического лица как разновидности договора банковского счета, являются особый субъектный состав (банк), исключительно возмездный характер, предмет договора (только деньги или драгоценные металлы) и наличие обособленного нормативного регулирования" <*>.

--------------------------------

<*> Трофимов К.Т. Кредитные организации в банковской системе России. М., 2004. С. 318.

 

Однако такой подход, когда вопреки четко выраженной воле законодателя, распространяющего действие договора банковского вклада и на складывающиеся между банком и вкладчиком - юридическим лицом договорные отношения, последним отказывают в квалификации в качестве договора банковского вклада и сводят их значение к одной из разновидностей договора банковского счета, скорее является исключением из общего правила. В основном же в юридической литературе, напротив, отмечаются различия между договором банковского счета и договором банковского вклада (в том числе с участием вкладчика - юридического лица).

Например, Е.А. Суханов считает, что "отношения депозита не сводятся к отношениям по расчетно-кассовому обслуживанию клиента. Более того, ГК теперь запрещает юридическим лицам осуществлять расчет с депозитного счета (второй абзац п. 3 ст. 834), что подчеркивает специфику последнего" <*>.

--------------------------------

<*> Суханов Е.А. Указ. соч. С. 452.

 

А.Е. Шерстобитов пишет: "Оценивая правовую природу договора банковского вклада, нельзя не заметить его отличий от договора банковского счета. Договор банковского вклада является реальным, т.е. считается заключенным только с момента внесения вкладчиком денежной суммы в банк. По депозитному счету не допускается наличия дебетового сальдо, а значит, невозможно и его кредитование банком... договор банковского счета и договор банковского вклада имеют различные цели, не совпадают и их конечные договорные результаты. Наконец, немаловажным является и то, что договор банковского вклада выделен в отдельную главу части второй ГК. Это дает основания утверждать, что он рассматривается законодателем как самостоятельный вид гражданско-правового договора" <*>.

--------------------------------

<*> Шерстобитов А.Е. Указ. соч. С. 266 - 267.

 

Е.А. Павлодский, подчеркивая, что отношения, вытекающие из договора банковского вклада, регулируются самостоятельной главой ГК, но права и обязанности сторон в определенной степени основываются и на положениях о банковском счете, констатирует: "Особенность договора банковского вклада заключается в том, что он не предназначен для осуществления расчетных операций" <*>.

--------------------------------

<*> Павлодский Е.А. Договоры организаций и граждан с банками. М., 2000. С. 41 - 42.

 

Е.Б. Аникина пишет: "Существенным отличием депозитного счета от иных счетов, открываемых в банках, является отсутствие возможности у клиента осуществлять расчеты с данного счета. Если физические лица при расторжении договора банковского вклада или окончании срока его действия могут направлять находящиеся на депозитном счете денежные средства на счета третьих лиц, то юридическим лицам это прямо запрещено. Все денежные средства, находящиеся на депозитном счете юридического лица, должны быть зачислены на его расчетный (текущий валютный) счет, и лишь с этого счета юридическое лицо имеет право осуществлять последующие расчеты с третьими лицами" <*>.

--------------------------------

<*> Аникина Е.Б. Указ. соч. С. 535.

 

Л.Г. Ефимова обращает внимание на то, что четкое разграничение между договорами банковского вклада и банковского счета производится законодательством в отношении вкладов юридических лиц, которым запрещено перечислять находящиеся во вкладах (депозитах) денежные средства на счета третьих лиц. "Правовой режим договора банковского вклада, заключенного с гражданином, на первый взгляд почти не отличается от договора банковского счета, так как ГК РФ допускает осуществление по вкладу гражданина ограниченного перечня расчетных операций... Однако, - пишет Л.Г. Ефимова, - указанные случаи безналичных платежей представляют собой различные варианты внесения и возврата вклада, предусмотренные законом" <*>.

--------------------------------

<*> Ефимова Л.Г. Указ. соч. С. 277 - 278.

 

Сравнивая расчетные операции, допускаемые по договору банковского вклада, заключенному банком с гражданином-вкладчиком, и расчетные операции, совершаемые по договору банковского счета, Л.Г. Ефимова подчеркивает, что "расчетные операции, разрешенные по вкладам граждан, оформляют безналичный способ приема и возврата денег и в конечном итоге являются расчетами между банком и вкладчиком по поводу вклада". В то же время "расчетные операции, которые производятся на основании договора банковского счета, направлены в первую очередь на исполнение денежных обязательств владельца счета перед третьими лицами (а не банка перед клиентом)". "Таким образом, - делает вывод Л.Г. Ефимова, - конструкция договора банковского вклада, в отличие от договора банковского счета, не допускает совершения расчетных операций, за исключением расчетов по приему и возврату суммы вклада" <*>.

--------------------------------

<*> Там же. С. 278 - 279.

 

В связи с изложенным можно сделать вывод о том, что современной юридической литературе свойственно понимание того обстоятельства, что допускаемая законодательством возможность применения к отношениям по договору банковского вклада правил о договоре банковского счета (гл. 45 ГК) носит ограниченный характер: невозможность применения указанных правил может быть предусмотрена нормами о договоре банковского вклада или может вытекать из существа этого договора (п. 3 ст. 834 ГК), направлена на техническое обеспечение обслуживания банковских вкладов и никак не может повлиять на квалификацию договора банковского вклада в качестве самостоятельного договора, отличного от договора банковского счета.

Некоторые российские правоведы не ограничиваются ставшими традиционными попытками представить самостоятельный договор банковского вклада в качестве разновидности таких договоров, как договоры хранения, займа и банковского счета, усматривая в договоре банковского вклада типичные черты иных договоров. Например, К.Т. Трофимов пишет: "Договор между банком и клиентом обнаруживает в т.ч. и признаки агентского договора. Банк-агент обязан точно следовать инструкциям клиента-принципала, клиент обязан предоставлять банку четкие инструкции, не дающие оснований для двусмысленного толкования. Агентский характер договора налагает на банк обязанность общей разумной заботливости по отношению к клиенту-принципалу. Для договора вклада, как и для агентского договора, весьма существенными являются проблемы доверия и информации" <*>.

--------------------------------

<*> Трофимов К.Т. Указ. соч. С. 319.

 

Применительно к российской гражданско-правовой доктрине приведенные рассуждения "обнаруживают" лишь искусственность предлагаемой юридической конструкции, поскольку по российскому гражданскому законодательству агентский договор призван обслуживать отношения представительства: по этому договору агент обязуется совершать по поручениям принципала юридические и иные действия от своего имени, но за счет принципала либо от имени и за счет принципала (п. 1 ст. 1005 ГК). Очевидно, что такого рода отношения не входят в сферу действия договора банковского вклада.

Вместе с тем, исследуя банковское право Англии, А.А. Вишневский пришел к заключению о том, что "контракт между банком и клиентом обнаруживает в том числе и признаки агентского договора. Из этого следует обязанность банка как агента точно следовать инструкциям клиента-принципала, равно как и обязанность клиента предоставлять банку четкие инструкции, не дающие оснований для их двусмысленного толкования и тем более возможности для мошенничества. Агентский характер контракта налагает на банк обязанность общей разумной заботливости по отношению к клиенту-принципалу" <*>.

--------------------------------

<*> Вишневский А.А. Банковское право Англии. С. 24.

 

Однако, как объясняет А.А. Вишневский, такой подход вызван своеобразием английской правовой системы, где отношения банка и клиента традиционно характеризуются как фидуциарные и "при этом существуют подразумеваемые условия, которые в определенной степени характерны практически для всех случаев взаимоотношений банка и клиента, независимо от конкретного вида банковских услуг" <*>. В связи с изложенным вряд ли стоит усложнять подобным образом (как это предлагается К.Т. Трофимовым) юридическую квалификацию договора банковского вклада по российскому гражданскому праву.

--------------------------------

<*> Вишневский А.А. Банковское право Англии. С. 23.

 

Итак, по результатам исследования проблем, связанных с юридической квалификацией договора банковского вклада, мы приходим к выводу о том, что указанный договор должен быть признан самостоятельным гражданско-правовым договором, отличным от иных договоров, в том числе договоров хранения, займа и банковского счета, и не являющимся видом (разновидностью) какого-либо иного гражданско-правового договора. Одно из правовых последствий такой квалификации договора банковского вклада состоит в том, что к отношениям по договору банковского вклада нормы, регулирующие иные договоры, могут применяться лишь при наличии прямого указания об этом в специальных правилах о договоре банковского вклада, содержащихся в гл. 44 ГК.

 

 

 Смотрите также:

  

Банковский вклад, проценты по вкладам. Договор банковского...

1. Договор банковского вклада (депозита) - это разновидность договора займа (ст.807 ГК), в котором заимодавцем является вкладчик, а заемщиком
Совершение по вкладам граждан инкассовых операций противоречит правовой и экономической природе банковского вклада.

 

Договор банковского вклада, в котором вкладчиком является...

Непременным участником договора банковского вклада (депозита) являются банк или другие кредитные организации, которым предоставлено
Одновременно с этим ст. 26 Закона о банках предоставляет... Правовые основы банковской деятельности в Российской Федерации....

 

заемно-кредитные и факторинговые обязательства

Вместе с тем как только деятельность по кредитованию участников имущественного оборота стала неотъемлемой частью банковской деятельности, правовая природа договора банковского вклада существенным образом изменилась...

 

что такое банковский вклад депозит это - словарь юриспруденции

К отношениям банка и вкладчика по банковскому вкладу применяются правила о договоре банковского счета (ГК РФ, гл. 45), если иное не предусмотрено
Право банка отказать клиенту в приеме вклада может быть предусмотрено законом или иным правовым актом.