ОТМЕНА КРЕПОСТНОГО ПРАВА

Реформа удельных и государственных крестьян. Условия выкупа удельными крестьянами своих наделов

«Положения 19 февраля» обусловили отмену крепостного права и у крестьян удельного ведомства. Строго говоря, в отношении этой категории крестьян крепостное право было юридически отменено несколько ранее на основании указов 20 июня 1858 г2 и 26 августа 1859 г.3. По этим указам на крестьян были распространены как права личные, так и по имуществу, предоставленные «свободным сельским состояниям». Так, удельным крестьянам было предоставлено право приобретать в собственность и отчуждать ненаселенные земли, переходить в городские и сельские сословия, заключать договоры, обязательства и завещания от своего собственного имени; лицам женского пола предоставлялось право вступать в брак с представителями других сословий.

1 марта 1861 г. министр императорского двора гр. Адлерберг подал записку, которая ставила своей целью «согласовать устройство удельных крестьян в хозяйственном и судебном отношении» с «Положениями 19 февраля». Записка была положена в основу именного указа 5 марта 1861 г. министру императорского двора и уделов «О пересмотре существующих ныне постановлений о крестьянах удельного ведомства и о предоставлении им ныне же некоторых облегчений»1.

В этом указе предлагалось приступить к разработке закона о поземельном устройстве крестьян на следующих основаниях:

            предоставить крестьянам право сохранить за собой на протяжении пяти лет все находящиеся в их пользовании земли за существующие повинности, отведя в дальнейшем крестьянам в постоянное пользование наделы по нормам, установленным «Положением 19 февраля 1861 г.»;

            повинности за пользование землей не должны превышать норм, установленных «Положением 19 февраля 1861 г.». Эти повинности должны были оставаться неизменными в течение 20 лет;

            предоставить крестьянам как в составе целого селения, так и отдельным домохозяевам право выкупа усадеб, а также и полевого надела на основе соглашения с удельным ведомством;

            создать организацию мирского управления на основе принципов, разработанных для помещичьих крестьян.

По этому же указу уже в текущем 1861 г. отменялись общественные запашки, а также взимание оброка с крестьян, живущих на собственных землях.

На разработку реформы потребовалось более двух лет, и только 26 июня 1863 г. было утверждено Александром II «Положение о крестьянах, водворенных на землях имений государевых, дворцовых и удельных»2, которое состояло из двух частей: 1) об организации сельского и волостного управления; 2) о наделении крестьян землей и организации выкупной операции.

По «Положению 26 июня» удельные крестьяне переводились в течение двух лет в разряд крестьян-собственников (ст. 8). В состав надела, подлежащего выкупу, включались так называемые тягловые и запасные земли «... в том количестве, какое числится по табелям поземельного сбора, хотя бы это количество и превышало высший размер надела, установленного высочайше утвержденным 19 февраля 1861 г. местным для великороссийских губерний положением» (ст. 23). Если же надел, числящийся по табели поземельного сбора, не достигав высшего, или указного, надела, определенного; для помещичьих крестьян данной местности, то он подлежал увеличению. Однако согласно ст. 24 «Положения 26 июня» «недостающее до сего размера количество отводится из излишних против табели земель, если таковой излишек обнаружится в пользовании крестьян по инструментальному измерению; если же,— указывалось в этой статье,— излишки не обнаружатся, то в крестьянский надел, подлежащий выкупу, отводится лишь то количество земли, которое тоже состоит в их пользовании» (ст. 24). В тех селениях, где не был введен Поземельный сбор, крестьянам отводилось в надел «пространство земли, соответствующее высшему, или указному, наделу, установленному «Положением 19 февраля 1861 г.», если количество земли не менее сего размера» (ст. 25). Если же надел оказывался менее высшего, или указного, надела, никаких прирезок не производилось.

Анализируя эти статьи, мы видим, что, во-первых, прирезка земли фактически не производилась, так как «увеличение» надела предполагалось лишь за счет тех земель, которые находились уже в пользовании крестьян. Таким образом, ст. 24 предполагала своеобразную «прирезку» за счет «отрезки» земель, фактически включенных в состав надела. Реальная же прирезка земли в том случае, если наделы крестьян оказывались менее высшего размера, установленного «Положениями 19 февраля», предполагалась лишь в тех селениях, где существовало переложное лесное или смолокуренное лесное хозяйство (ст. 28, 30). Это допускалось согласно ст. 28 в последних пяти местностях нечерноземной полосы, а именно: в Вологодской, Костромской, Нижегородской, Владимирской, Тверской, Петербургской, Новгородской, Пермской, Архангельской, Олонецкой. Прирезка земли в этих селениях должна была производиться за счет «дровяных лесов и кустарных зарослей» (ст. 28). Помимо этого, согласно ст. 29, в лесных местностях Тотемского и Вельского уездов Вологодской губернии в состав крестьянского надела подлежали включению сверх высшего душевого надела «пространства дровяного леса и лесных оброчных участков, назначенные крестьянам по их желанию под перелоги за особую денежную плату» ().

Следовательно, реальное увеличение надела допускалось лишь в северных лесных губерниях, где земля не представляла собой ценности, к тому же и здесь подлежали прирезке земли «второго сорта».

Если прирезка земли, за исключением северных губерний, носила номинальный характер, то, наоборот, отрезка земли, т. е. уменьшение наделов в связи с реформой, была вполне реальной. «Земли,— указывалось в ст. 31,— которые сверх надела, определенного крестьянам на основании ст. 23, 24, 25 сего «Положения», по инструментальной съемке окажутся в их пользовании излишними, отрезываются в непосредственное распоряжение удельного или дворцового ведомства».

В состав надела, подлежащего выкупу, включались лишь удобные пашенные и сенокосные земли. Лес, за исключением северных лесных губерний, где велось переложное или смолокуренное хозяйство, не включался в состав надела. Отрезка излишней земли могла быть осуществлена не ранее 5 марта 1866 г. Наряду с отрезкой земли удельному ведомству согласно ст. 56 предоставлялось одностороннее право обязательного для крестьян разверстания общих и чересполосных угодий. Удельному ведомству предоставлялось также и право требовать в отдельных случаях и обязательного обмена угодий, что создавало возможность для широкого произвола.

Обязательный выкуп, устанавливаемый «Положением 26 июня», должен был начаться спустя два года с момента утверждения закона, т. е. с 26 июня 1865 г. (ст. 121). Основанием для определения выкупной суммы был положен тот оброк, который крестьяне платили к моменту утверждения «Положения 26 июня». При этом данная сумма оброка, вносимого крестьянами, уменьшалась на 1 руб. 09 коп. с души, составлявшие казенные подати и земские повинности. В тех случаях, когда оброк, вносимый удельными крестьянами, был выше размера, установленного «Положениями 19 февраля 1861 г.», он исчислялся по нормам этих «Положений». Если отводимый крестьянам надел был ниже норм, установленных «Местным положением 19 февраля 1861 г.», то сумма оброка понижалась в соответствии с градациями, установленными «Великороссийским местным положением» (ст. 83).

Установленный оброк капитализировался из расчета 6%, определяя тем самым выкупную сумму. Погашение выкупной суммы должно было производиться крестьянами по 6% ежегодно в течение 49 лет (ст. 122).

Составление уставных грамот должно было быть проведено в течение одного года, а введение их в действие — в двухлетний срок. Оно возлагалось на местное удельное управление, а поверка их и введение в действие— на мировых посредников.

Организация крестьянского общественного управления создалась на основе «Положений 19 февраля 1861 г.».

Реформа в отношении удельных крестьян по своему характеру была идентичной с «Положениями 19 февраля», представляя собой грабеж крестьянства. Однако размеры этого грабежа были менее обширны, причиной чего являлись массовые крестьянские волнения 1861— 1862 гг., заставившие правительство пойти на известные уступки. Наиболее крупной уступкой являлось введение обязательного выкупа.

 «Положение 26 июня 1863 г.» вызвало со стороны удельного крестьянства волну недовольства. Так же, как и помещичьи крестьяне в 1861 г., крестьяне удельного ведомства отказывались признать подлинность «Положения», заявляя, что оно подложно.

Составление уставных грамот по селениям удельных крестьян было начато с августа 1863 г.: тотчас по организации института мировых посредников Однако большинство удельных контор приступили к составлению грамот лишь в начале1864   г.В установленный (годичный) «Положением» срок составление уставных грамот не было закончено. К концу 1864 г. они были полностью составлены только по четырем удельным конторам: Алатырской, Московской, Оренбургской и Тверской, По 12 остальным конторам эта работа была закончена лишь к сентябрю1865г. Так, на 1 сентября этого года из 5717 уставных грамот было составлено 5705.

На основе обработки сведений, находящихся частью в уставных грамотах, частью же в сводных таблицах, содержащих данные этих уставных грамот, получены следующие данные1, характеризующие процент крестьян, подписавших и не подписавших грамоты. Из общего числа 860 444 ревизских душ подписали уставные грамоты 440839, или 51,2%. Наибольший процент крестьян, не подписавших грамоты, был в Олонецкой и Астраханской губерниях (100), Архангельской (91,6), Уфимской (83,9), Самарской (83,3); наименьший — в Тверской (3,8), Владимирской (5,1), Нижегородской (16,2).

Таким образом, около 50% крестьян отказались подписать уставные грамоты. Основной причиной отказа являлось недостаточное количество земли, отводимой в надел крестьянам, а также неудовлетворительное ее качество. Так, в Архангельской, Вологодской, Вятской, Костромской губерниях крестьяне отказывались принимать неполные наделы. Как сообщил министру внутренних дел вологодский губернатор, «...многие селения наделяются едва половинным количеством нормального надела»2. То же наблюдалось и в Костромской губернии, в которой удельные крестьяне получали нередко меньшие наделы, нежели помещичьи, хотя в этой губернии и не производилось отрезки земель. Так, по 22 селениям Хмелеватовского общества Юрьевецкого уезда Костромской губернии средний надел составлял 2 десятины 790 кв. сажен, причем в отдельных обществах он не достигал даже одной десятины3.

В Архангельской губернии крестьяне нередко получали в надел недостаточное количество земли. «Медленность в составлении проектов уставных грамот и самое несогласие крестьян на подписку их,— писал архангельский губернатор,— происходит, как объясняют мировые посредники, от малого количества земли, отводимой крестьянам в надел, и от выдела состоявших в пользовании крестьян многих покосов и расчисток из-под лесов с понижением за то поземельного с крестьян сбора, но без замены сих земель другими угодьями»4.

Наибольшее число крестьян, не подписавших уставных грамот (в абсолютных цифрах), находилось в Самарской и Симбирской губерниях. Наряду с большой отрезкой земли, находившейся в пользовании удельных крестьян этих губерний, отказы их подписать уставные грамоты объяснялись стремлением получить дарственный, т. е. так называемый четвертной, надел.

Составление и введение в действие уставных грамот сопровождалось весьма крупными крестьянскими волнениями. В отдельных районах эти волнения носили упорный характер. Наибольшее распространение движение получило в Самарской, Симбирской, Костромской, Саратовской, Оренбургской, Пермской, Вятской и Вологодской губерниях. Все эти волнения нередко подавлялись с помощью войск.

Летом 1864 г. было охвачено волнениями значительное количество населенных пунктов Юрьевецкого уезда Костромской губернии, в которых крестьяне удельного ведомства получили недостаточные наделы.

Большим упорством отличались волнения крестьян удельных имений Сарапульского и Елабужского уездов Вятской губернии, ликвидированные лишь с «помощью» воинских команд и массовой порки. По просьбе губернатора в Сарапул летом 1865 г. был прислан батальон 146-го Царицынского пехотного полка, производивший экзекуцию в ряде селений удельных крестьян, противодействовавших отрезке у них земель1. В Елабужском уезде волнения крестьян Качкинской волости продолжались несколько месяцев.

Весьма сильные волнения крестьян происходили в 1864 г., а особенно в 1865 г. в Симбирской губернии. Как указывалось во «всеподданейшем отчете» III отделения с.е.в. канцелярии за 1865 г., волнения крестьян удельного ведомства «возникали в продолжение всего года и почти везде требовали военных экзекуций»2. Эти волнения происходили в Симбирском, Сенгелеевском, Алатырском, Сызранском уездах. Причиной волнений являлась отрезка земель, требование дарственного надела, нежелание платить выкупные платежи и т. д. При этом волнения эти носили довольно активный характер.

Крупные волнения происходят в 1865 г. в Оханском и Осинском уездах Пермской губернии. «Возбужденное состояние умов бывших удельных крестьян,— писал министру внутренних дел пермский губернатор,— ...заставляет особенно внимательно следить за приведением в действие «Положения об удельных крестьянах». Настроение крестьян,— указывалось далее,— прежде всего объясняется значительными отрезками от крестьянских наделов, которые предположено сделать по уставным грамотам»1.

Особенно активные формы носили волнения в Частинской волости Оханского уезда, где крестьяне ряда населенных пунктов в количестве 700 человек, вооружившись кольями, выгнали из деревни Западнино мирового посредника и исправника, сопровождаемого казаками, пытавшихся там ввести в действие уставную грамоту2.

Большие размеры приняло движение удельных крестьян и в Самарской губернии, где отрезки были особенно велики. В отдельных селениях происходили «беспорядки», которые были подавлены в результате массовых порок и арестов «подстрекателей». «Одной из главных причин, волновавших сельские общества удельных крестьян,— указывалось в отчете самарского губернатора,— была предполагаемая отрезка от их дач, земель, оказывающихся излишними против душевого надела... Этими землями крестьяне пользовались со времени поселения в здешнем крае, вели благодаря им обширное скотоводство и вообще считались входящими в состав крестьянского надела... предполагаемые отрезки так значительны, что в некоторых селениях достигают двух третей, а во многих половины прежнего крестьянского надела, а в общей сложности по одному Самарскому имению равняются 84 000 десятин»3.

Отрезки по Самарской удельной конторе достигали действительно больших размеров. Так, по данным командированного в Самарскую губернию по поводу волнений удельных крестьян генерал-майора свиты графа Бобринского, из 177 уставных грамот, составленных по Самарскому имению, к середине 1864 г. отрезки производились по 141 грамоте в размере 69 тыс. десяти. Из них 48 тыс. десятин отрезывались, как «незаконно» находившиеся во владении крестьян, а 21 тыс. десятин — «во избежание чересполосицы», вместо которых крестьянам прирезывалось такое же количество десятин кустарников и мелкого леса, находившихся в пользовании крестьян, но не включавшихся ранее в состав земельного надела. Процент отрезков по указанным выше 141 грамоте равнялся в среднем 1821, при этом по 11 грамотам он составлял от 30 до 50, а по 5 грамотам свыше 503.

В волнениях удельных крестьян, происходивших в Николаевском, Ставропольском и Самарском уездах Самарской губернии в 1864 г., принимали участие 7983 человека 4.

Причиной волнений удельных крестьян Самарской губернии также было стремление их получить дарственный надел, что не предусматривалось «Положением 26 июня 1863 г.». Это стремление было настолько упорным, что даже в начале 70-х годов крестьяне еще не отказались от этой мысли. Во «всеподданнейшем докладе» по Земскому отделу 14 августа 1871 г. министр внутренних дел, говоря о домогательствах бывших удельных крестьян Самарской и Симбирской губерний получить дарственный надел, писал: «Убеждения местного начальства в незаконности такого требования не имели успеха, и крестьяне отказались от взноса выкупных платежей. Поэтому оказалось необходимым в некоторых случаях для пополнения недоимки в сих платежах прибегнуть к продаже крестьянского имущества»5. Далее сообщалось о высылке в отдаленные губернии ряда «подстрекателей».

Введение в действие уставных грамот не было закончено в установленный «Положением» двухлетний срок. К 26 июня 1865 г. из 5718 грамот было введено 4783, т. е. 83,7%.

Полностью введение уставных грамот было завершено лишь по 4 удельным конторам: Оренбургской, Симбирской, Сызранской и Тверской. К 1 сентября 1866 г. введение в действие уставных грамот было в основном завершено. К этому времени процент введенных грамот составлял 95,4'. Окончательное введение в действие уставных грамот было завершено лишь в 1869 г.

Анализ и подсчет данных как уставных грамот, так и сводных таблиц по этим грамотам дает возможность точно определить количество земли, полученной крестьянами удельного ведомства. Приведем таблицу, характеризующую эти данные по губерниям2.

Удельное ведомство производило иногда отрезки и в тех случаях, когда наделы крестьян и не достигали норм, установленных «Положениями 19 февраля», руководствуясь необходимостью «ликвидации чересполосных угодий».

Необходимо отметить, что даже в тех губерниях, где была произведена прирезка земли (кроме Архангельской), одновременно с этим имела место и частичная отрезка, составившая в общей сложности по четырем губерниям — Костромской, Новгородской, Вологодской и Олонецкой — 24 936 десятин.

При этом процент отрезанной земли по отношению к количеству находившейся в пользовании до реформы составлял в Вологодской губернии 1,1, Костромской — 5,6, Новгородской — 6,1 и Олонецкой— 1,32.

Прирезка земли, произведенная по пяти губерниям с переложным лесным и смолокуренным хозяйством, составляла 246 771 десятину.

Важно отметить, что в Вологодской губернии из 137 808 десятин прирезанной земли 26 542 десятины, т. е. немногим меньше 20%, было прирезано за дополнительную плату сверх выкупных платежей3.

Прирезка земли в указанных выше губерниях вовсе не означала обеспечения крестьян наделами по высшим нормам «Положения 19 февраля 1861 г.». В этом отношении весьма показателен анализ уставных грамот по Архангельской губернии. Из 46 уставных грамот этой губернии только по одной (Верхопаденское сельское общество Шенкурского уезда) крестьяне получили высший по «Положениям 19 февраля» земельный надел в размере 7 десятин на душу. По остальным грамотам обеспечение крестьян землей представлялось в следующем виде:

От 2 до 3 десятин— по 9 грамотам

» 3 до 4 » —   по 18 грамотам

г 4 до 5 » —   по 10 грамотам

» 5 до 6 » —   по 6 грамотам

» 6 до 7 »        по 6 грамотам

(менее 7 дес.)            по 6 грамотам

Помимо указанных пяти, прирезка земли частично производилась и в других губерниях, в селениях с переложным лесным хозяйством (Елабужский и Сарапуль- ский уезды Вятской губернии, Балахнинский Нижегородской, Шлиссельбургский С. -Петербургской)1.

Наряду с отрезкой земель удельное ведомство получило дополнительную возможность для ограбления крестьян путем проведения разверстывания угодий. Хотя в «Положении 26 июня» указывалось, что предоставляемые крестьянам земли взамен отрезанных должны «по возможности» соответствовать по качеству последним, однако в действительности это было далеко не всегда так.

Обеспеченность землей удельных крестьян была лучше, нежели помещичьих. Так, по данным .«Статистики поземельной собственности и населенных мест Европейской России», средний душевой надел бывших удельных и помещичьих крестьян составлял (в дес.)2:

Губернии       Бывшие удельные крестьяне          Бывшие помещичьи крестьяне

Архангельская          3,3       —

Владимирская           4,3       3,6

Вологодская  6,9       5,2

Воронежская 4,7       1,9

Вятская          3,8       3,09

Казанская      3,9       2,7

Калужская     2,9       3,3

Киевская        2,8       2,6

Костромская 4,7       4,9

Курская          5,2       2,2

Московская   2,1       3,3

Нижегородская         4,2       3,1

Новгородская            6,1       5,7

Олонецкая     7,0       8,3

Оренбургская            6,2       3,2

Орловская      3,8       2,9

Пермская       6,1       4,09

Самарская     6,7       3,5

С.-Петербургская     4,1       4,8

Саратовская  5,6       2,8

Симбирская   4,2       2,7

Тверская        5,3       4,1

Уфимская      5,6       3,09

Таким образом, за исключением Московской губернии, наделы бывших удельных крестьян были более бывших помещичьих. Однако, как известно, средние цифры не дают точной картины о действительной обеспеченности крестьян землей. В этом отношении более полное представление дают дифференцированные данные о наделах, приведенные в «Статистическом временнике» (см. приложение 1).

Следовательно, 378 773 ревизские души, или 42% всех удельных крестьян, получили надельной земли менее 4 десятин на душу. Свыше же 6 десятин на душу получили 202 875 душ, или 22% всех удельных крестьян. Это говорит о том, что обеспеченность удельных крестьян землей была далеко не блестящей и преобладающее большинство крестьян получило недостаточные по количеству земли наделы.

В заключение необходимо остановиться на условиях выкупа удельными крестьянами своих наделов. Как указывалось выше, в основу стоимости земли был положен оброк, уплачиваемый до реформы. Величина его во всех губерниях была значительно ниже оброка, установленного для помещичьих крестьян «Положениями 19 февраля». В силу этого размер годовых платежей за одну десятину для удельных крестьян был также значительно ниже, нежели для помещичьих. Если для помещичьих крестьян эти платежи составляли по различным губерниям от 2 руб. 49 коп. до 61 коп., то для удельных соответственно от 1 руб. 56 коп. до 30 коп.1. Однако и для удельных крестьян цена земли по выкупу все же превышала ее действительную стоимость. Общие же условия реформы были более благоприятны для крестьян, нежели «Положения 19 февраля 1861 г.».

Тотчас же после утверждения «Положений 19 февраля», 5 марта 1861 г., был издан указ «О составлении предположений касательно применения главных начал Положений о крестьянах, водворенных на помещичьих землях, к крестьянам государственным...»1. В этом указе поручалось министру государственных имуществ дать свои соображения о применении «Положений 19 февраля» к государственным крестьянам2. Однако на это потребовалось более четырех лет. Причина заключалась не столько в разногласиях, сколько в боязни правительства в условиях массовых крестьянских волнений предпринять реформу государственных крестьян.

В Главном комитете был прямо поставлен об этом вопрос. В деле о подготовке реформы государственных крестьян ему посвящена специальная записка, относящаяся примерно к апрелю — июню 1862 г.

В этой анонимной записке, написанной писарским почерком, говорилось следующее: «По отношению к общественному спокойствию при могущих возникнуть поводах к волнению, именно: при введении уставных грамот, при переселении домохозяев, при отрезке земель, при распространенном между временнообязанными крестьянами ожидании новой воли, казалось бы не следовало трогать гос. крестьян, потому что с присоединением к 20 миллионам еще 20 миллионов душ могущие последовать волнения примут характер более опасный»3.

Таким образом, это обстоятельство, естественно, не могло не замедлить хода обсуждения вопроса о реформе государственных крестьян.