Выдача кабал для добровольных холопов. Воля для холопов — это служба без крепостей на добровольных началах

 

КРЕПОСТНОЕ ПРАВО В РОССИИ

 

 

Выдача кабал для добровольных холопов. Воля для холопов — это служба без крепостей на добровольных началах

 

Е. Н. Кушева задалась вопросом, какой же указ о холопах Василия Шуйского может соответствовать тексту Татищева, сопровожденному ссылкой на «Историю» Иосифа. Она направила поиски в сторону указной книги Приказа холопьего суда, отметив, что «следов знакомства» с нею «у Татищева мы не находим» . Вслед за М. Ф. Владимирским-Будановым   она предположила, что ответом на челобитье холопов, «чтоб не быть рабами», явился указ В. Шуйского 21 мая 1609 г. Обосновывая свое мнение, она привела лишь две статьи этого указа (статьи 1 и 3), оставив две другие — указ 21 мая 1609 г. состоит из четырех статей — без рассмотрения. Однако, как указал И. И. Смирнов, обративший на них внимание, «представляется весьма сомнительным рассматривать как удовлетворение челобитья холопов, «чтоб им не быть рабами», закон, в числе статей которого есть предписание возвращать старым «государем» детей кабальных холопов, которые, «бегаючи от старых своих государей, дали на себя иным кабалы», а также статья, предлагающая отдавать старым «государем» добровольных холопов, «которые у государей своих служат бескабально лет пять, или шесть, или десять и болши, а ныне они государем своим на себя кабал не дают»» . Вместе с тем И. И. Смирнов пришел к неутешительному выводу, что «форма, в какой дошло до нас известие о челобитной кабальных холопов Шуйскому (отсутствие датировки, чрезмерная сжатость, язык, которым пересказаны данные современного источника, и т. д.), не дает возможности более точно установить время и определить характер этого выступления кабальных холопов. Нельзя даже точно сказать, когда имело место это событие: до восстания Болотникова, во время восстания пли после его поражения»  .

 

В статьях указа 21 мая 1609 г., приведенных Е. Н. Кушевой, действительно говорится об отпуске на «волю» кабальных п их детей после смерти их господ. Но выступая против злоупотреблений господ, стремившихся проводить в отношении кабальных принцип наследственности, закон 21 мая 1609 г. в то же время исходил из основных закрепостптельных установлений указа 1 февраля 1597 г

 

 Слово «воля» произносилось в указе 1609 г., но это было ограниченное, узкое понимание воли, вполне приемлемое для господствующего класса накануне Крестьянской войны, когда оформлялись крепостнические отношения, во время и после ее окончания. Отрицание принципа наследственности, отпуск «на волю» кабальных и их детей после смерти господина представляли собой отдушину, предохранительный клапан в складывавшейся системе крепостного права. Подобную роль в отношении крестьянства играли урочные лета. Для понимания же того, какая «воля» была наиболее приемлема для самих холопов, которой более всего страшились крепостники, важное значение имеет статья 17 февральского договора 1610 г. тушинцев с Сигизмундом III, которая гласит: «Холопам боярским воли не давати, а быти им и служи- ти по крепостям по-прежнему для того: если бы им была воля, то они могут, отшедши на дальний край и собрав- ся люди много и обравши посреди себя господара такова же, каковы сами, будут поседать замки и места, чому вже ныне, не новина; а того в господарстве может быть розрух и спустошенье» .

 

 

Комментируя эту статью, Е. Н. Кушева правильно указывает, что «из контекста ясно, что выражение «по-прежнему» значит «при прежних великих государех», какими считаются государи «от великого князя Рюрика до государя царя и великого князя Федора Ивановича»» и. Следовательно, указ 1 февраля 1597 г., установивший службу «по крепостям» для кабальных и ликвидировавший добровольную службу, трактовался самими крепостниками как закон, устанавливавший «неволю», хотя в нем и имелись статьи о выпуске «на волю» кабальных и их детей после смерти господина.

 

Наиболее активной частью кабальных холопов были так называемые добровольные холопы, лишь недавно потерявшие право службы без крепостей и потому особенно сильно ощущавшие крепостные путы.

 

Именно они 7 марта 1607 г., когда исход восстания Болотникова был неопределенен, добились восстановления добровольной службы. Изданию этого указа предшествовало какое-то брожение в их среде, выразившееся в том, что они самочинно отказывались давать на себя кабалы. Отголосок этого неповиновения сохранился в самом указе в виде упоминания о тех добровольных холопах, которые «послужат в холопех добровольно, полгода, или год, или болши, а не в холопстве родились и пе старинные их люди, а кабал на себя те холопи государем своим дати не похотели». Указ царя Василия предписывал, что в случае, если добровольные холопы в распросе в Приказе холопьего суда откажутся дать на себя кабалы, то царь «на добровольных холопей [кабалы] в неволю давати не велел»  . Отсюда следует, что выдача кабал для добровольных холопов воля» для холопов — это прежде всего служба без крепостей на добровольных началах являлась для них «неволей», обращением их в «невольников» и крепостных. Но еще до указа царя Василия какие-то добровольные холопы «кабал на себя... государем своим дати не похотелп», приобретя себе «волю» явочным путем, лишь позднее санкционированную законом. Принятие указа 7 марта 1607 г. совершилось, таким образом, под давлением со стороны добровольных холопов и носило для правительства В. Шуйского вынужденный характер  .

 

Итак, «воля» для холопов — это прежде всего служба без крепостей на добровольных началах, предусматривающая возможность по истечении определенного времени выйти, покинуть господина. Именно в таком плане трактовалось современником-летописцем понятие воли и для крестьян: «Того же году (1601.— В. К.) на зиму царь Борис Федорович всеа Русии нарушил заклятье блаженные памяти царя Ивана Васильевича всеа Русии и дал християном волю, выход межу служилых людей...»

 

Е. Н. .Кушева, обращаясь к рассмотрению содержания известия из «Истории Российской» о холопьем челобитье и ответном указе царя Василия Шуйского, взяла под сомнение точность передачи текста Иосифа В. Н. Татищевым. «Изложение Татищева,— пишет она,— на первый взгляд подкупает своей подробностью и определенностью. Однако при ближайшем рассмотрении текст вызывает ряд сомнений, заставляя предполагать, что Татищев внес в него и собственные домыслы»  .

 

Наибольшие сомнения вызывает у нее «фраза из указа Василия Шуйского (вернее, из летописного его изложения Иосифом.— В. К.), как ее передает Татищев,— «закон учинил, что пленным токмо рабами быть, доколе свободу получат»». Е. Н. Кушева считает, что источником ее для Татищева явилась не летопись Иосифа, а сочинения Гуго Гроция, Пуфендорфа и Вольфа, от которых и идут его представления о рабстве как результате плена, насилия, что «рабы это пленники, которые имеют право улучить свободу». Е. Н. Кушева указывает на то, что подобные взгляды Татищев развивает в своем «Рассуждении о беглых» и в «Разговоре о пользе наук и училищ». Сомнительна, по мнению Е. Н. Кушевой, и вторая половина этой фразы — «а холопей в прежней верности оставил служить по кабале и по летной (т. е. по полетной грамоте — на урочные лета, на определенный срок)»  , ибо в случае, если бы речь шла действительно о кабальных холопах, служба их определялась бы кабалой, а не полетной грамотой. При этом она ссылалась на сходное определение кабального холопства в «Лексиконе российском...» В. Н. Татищева.

 

Отнеся эти термины и обороты речи целиком на счет «собственных домыслов» В. Н. Татищева, Е. Н. Кушева уже не придавала значения отсутствию их в указе 21 мая 1609 г., в котором она склонна была видеть указ царя Василия Шуйского, последовавший за холопьим челобитьем.

 

Попробуем не отвергать термины и обороты В. Н. Татищева, примененные им при пересказе летописи Иосифа, возможно несколько модернизированные, а попытаемся поискать им соответствие в законодательстве В. Шуйского о холопах. Для этого обратимся к той же самой записной книге Приказа холопьего суда, которая Татищеву, как верно подметила Е. Н. Кушева, не была известна. Здесь привлекает внимание боярский приговор о холопах 28 февраля 1608 г., состоящий из трех статей и одного доклада руководства Приказа холопьего суда царю. Изданию его предшествовало коллективное дворянское челобитье («Били челом государю царю и великому князю всея Русии в Приказе холопья суда дворяне и дети боярские многих городов»). Дворяне были обеспокоены следующим обстоятельством.

 

В процессе борьбы с Болотниковым правительство Шуйского вознаграждало их за участие в боевых действиях, в частности, и тем, что разрешало брать из тюрем «на поруки» холопов, сражавшихся на стороне восставших и плененных с оружием в руках на поле боя. Холопы-пленники брались дворянами «на поруки» «на Москве, в Серпухове и под Тулою», т. е. после больших сражений, выигранных правительственными войсками, и во время осады Тулы. Холопы-пленники, взятые пз тюрем «на поруки», затем закабалялись их новыми господами-победителями: «а взяв из тюрьмы на поруку, да имали на них на свое имя служилые кабалы». Казус возник в силу того, что правительство Шуйского для разложения лагеря восставших пошло на амнистию служилых людей, участников восстания Болотникова. Амнистированные служилые люди (по терминологии приговора— «бояре») не преминули предъявить права на своих холопов, которые бок о бок с ними сражались на стороне Болотникова, но, попав в плен, оказались в числе дворни победителей, рассматривая теперь их как беглых («а старые их бояре, которые были в ызмене, а государева опала им отдана, тех холопей имают и ищут на них, по старым крепостям, холопства»). Дворяне и дети боярские «разных городов», сторонники В. Шуйского, подавая свое коллективное челобитье, очевидно, хотели, чтобы холопы-плепники, закабаленные ими, остались у них и не возвращались старым господам, бывшим «в измене».

 

Боярский приговор по этому дворянскому коллективному челобитью был довольно неожиданным: «И бояре по сей статье приговорили. Которые холопи были в воровстве и государю добили челом, и даны были им отпускные, а после тово опять збежали в воровство,— и тех, которых возмут на деле, в языцех, и их казнитн или старым их бояром отдавати, по крепостям, а прежним их отпускным не верети; а которые с нынешнего воровства прибежат ко государю сами, и тех старым их бояром не отдавати, потому что они сами принесли вину свою»  .

 

Приговор, таким образом, был паправлен не столько на то, чтобы регулировать отношения между старыми господами, бывшими «в измене» и амнистированными, и новыми господами-победителями, завладевшими их холопами, оказавшимися в плену, сколько пытался воздействовать на ту холопскую массу, которая принимала участие в восстании Болотникова, а теперь перешла на сторону Лжедмитрия II.

 

Слова, открывающие, этот боярский приговор,— «которые холопи были в воровстве и государю добили челом, и даны были им отпускпые»,— конечно, могут быть отнесены ко всему периоду восстания Болотникова, но их надо, думается, прежде всего связать с его последним этапом — сдачей «на условиях» Тулы, когда многие тысячи бывших холопов, засевших там с Болотниковым и «царевичем» Петром, «добили челом» царю Василию Шуйскому, обещавшему отпустить их на свободу. Вероломно задержав вождей восставших, царь отпустил на свободу рядовых болотппковцев, в том числе и холопов. Очевидно, «на Туле» произошла массовая выдача отпускных. Этим царь хотел перетянуть холопов, пз которых многие в свое время поступили в казаки, на свою сторону. Но последующие события не оправдали надежд Шуйского. Бывшие болотнпковцы перешли на сторону второго самозванца. Летопнсец-современиик записал, что «донские и волжские казаки и все те люди, которые в Туле с вором Петрушкою сидели, к нему-де вору (Лжедмитрию II.— В. К.) приложилися, не хотячи у царя Василья Ивановича всея Русии в покоренье быти»  . Среди «всех людей, которые в Туле с вором Петрушкою сидели», а затем предались Лжедмитрию II, были и холопы, получившие отпускные.

 

Итак, холопы-болотниковцы, добив челом царю Василию массою после падения Тулы и получив отпускные, затем вновь стали его противниками, перейдя на сторону Лжедмитрия II («а после тово збежали в воровство»). Вот этих-то холопов в случае их пленения на поле боя и предлагалось либо казнить, либо отдавать старым господам «по крепостям». В отношении же тех из них, кто бы захотел снова перебежать на сторону царя «с нынешнего воровства», объявлялась новая амнистия («и тех старым их бояром не отдавати, потому что они сами принесли вину свою»). В данном случае правительство В. Шуйского исходило из указа 16 августа 1603 г. о выдаче отпускных Бориса Годунова, применяя его к тем сложным обстоятельствам, в которых очутилось. Число холопов в стане второго самозванца было велико, и они становились либо помещиками (по свидетельству Буссова), либо вольными казаками (по свидетельству Татищева, восходящему к Иосифу). Стремясь оторвать часть холопов от Лжедмитрия II, правительство Шуйского и противопоставляло холопов-пленников, которым угрожала казнь или возврат к прежним господам, холопам-перебежчикам, которым обещалась «воля».

 

Следовательно, вопрос о пленниках не явился плодом теоретизирования В. Н. Татищева, как склонна была думать Е. Н. Кушева, а стал насущной потребностью для господствующего класса в связи с восстанием Болотникова и движением второго самозванца, в котором холопы — бывшие болотниковцы приняли активное участие. Только плененные па поле боя холопы и подлежали возврату старым господам «по крепостям», добившие же вновь челом государю получали отпускные, «волю».

 

Статья 2 приговора, так же как и 1-я, посвящена холопьим отпускным. Ей предшествовало второе дворянское коллективное челобитье. Дворяне и дети боярские, * которые были в опале у Лжедмитрия I, а их дворы распущены, теперь требовали возврата своих холопов, получивших тогда в Приказе холопьего суда отпускные, и предъявляли на них старые крепости. Боярский приговор удовлетворил их челобитье лишь частичпо: возвращению подлежали только те из холопов, у кого не было отпускных. Следовательно, правительство Шуйского, объявляя новую амнистию, подтверждало одновременно и предшествующие отпускп холопов «на волю» начиная со времени первого самозванца. И это тогда, когда пострадавших от него представителей господствующего класса правительство Шуйского рассматривало как борцов против узурпатора-«расстриги», возвращало из ссылок, наделяло поместьями и вотчинами.

 

Возникает вопрос, почему дворяне поставили вопрос о возвращении холопов, получивших отпускные лишь при Лжедмитрии I, хотя выдача их в широких размерах началась уже при Борисе Годунове. Не потому ли, что сам Борис после разгрома восстания Хлопка ликвидировал отпускные, выданные по его указу 16 августа 1603 г.?

Статья 3 приговора занималась случаями, когда в процессе сыска беглых холопов новые господа не представляли их в суд, заявляя о их новом побеге. Другими словами, она была направлена против утайки у себя новыми господами беглых холопов.

 

25 февраля 1608 г. руководство Приказа холопьего суда обратилось с докладом к царю Василию, сообщив, что «в Приказе холопьего суда бьют челом дворяне и дети боярские на своих холопей, а пазывают их старинными холопи, а крепостей на них не кладут, а те их холопи своим бояром в старинном холопстве випятца, а от старых своих бояр бегая, да на себя дали иным дворяном и детям боярским кабалы, и те их новые государи на них кладут кабалы, и холопи но кабалам винятца»  .

 

Вопрос был принципиального порядка, санкционировать ли сложившееся положение, оставив беглых старинных холопов, давших на себя в бегах кабалы, либо вернуть их старым господам «в полницу». Правительство В. Шуйского оказалось не в состоянии решить его тогда же. Потребовалось три недели, чтобы 19 марта 1608 г. царь дал ответ.

 

Итак, вскоре после подавления восстания Болотникова, когда движение Лжедмитрия II набирало силу, холопий вопрос, крайне запутанный в ходе восстания Болотникова, и не без участия правительства В. Шуйского, рассматривавшего законодательство о холопах как одно из средств для раскола лагеря восставших, приобрел большую злободневность. Представители господствующего класса выступали за восстановление крепостнических отношений в сфере холопьего права, за организацию сыска беглых холопов. Но они не были едины. Средством давления дворянства на правительство стали коллективные челобитья. Одни дворяне требовали от правительства узаконения своих прав па пленных холопов, на которых они сумели взять кабалы; другие добивались отпускных на своих холопов, освобожденных при Лжедмптриц Обнаружились господские поползновения на сферу добровольного холопства, восстановленного указом 7 марта 1607 г. Вспыхнула острая борьба между господами, от которых бежали старипные холопы, не укрепленные за ними крепостями, и теми, кто их принял и взял на них кабалы. Правительство, атакованное представителями различных точек зрения из среды господствующего класса и стесненное вторым самозванцем, в стане которого холопы играли важную роль, пребывало в нерешительности. Удовлетворяя некоторые требования дворянства по сыску беглых холопов, оно объявило в то же время новую амнистию и противилось ликвидации прежних отпускных. Оно остановилось в замешательстве перед вопросом, отдать ли предпочтение новым кабалам или старинному полному холопству, не оформленному крепостями.

 

В этой обстановке дворянской активности, попыток дворянства воздействовать на правительство В. Шуйского путем подачи коллективных челобитных по холопьему вопросу могли ли сами холопы, приобретшие уже какой- то опыт борьбы за своп права в марте 1607 г., оставаться безучастными к решению своей судьбы? Думается, что нет. Холопам, получившим отпускные,— а таких к тому времени набралось немало,— было отнюдь не безразлично, смогут ли они служить добровольно или снова должны пойти в кабалу. Для беглых старинных холопов остро стоял вопрос, будут ли они возвращены назад своим старым господам. И не только потому, что это сразу же резко ухудшало их правовое положение (они снова становились полнымп холопами), но и потому, что возвращение для многих из них грозило обернуться местью и расправой со стороны старых господ.

 

Вот в этой-то обстановке напряженной борьбы, исход которой еще не был ясен, столкновения противоречивых надежд и устремлений холопы, на наш взгляд, и подали в противовес коллективным дворянским челобитьям свое коллективное холопье челобитье, сформулировав в нем свои требования, направленные, очевидпо, прежде всего к обеспечению условий добровольного холопства, на которое посягали господа, и к .отказу от возврата старым господам «в полницу» тех беглых, кто выдал на себя в бегах кабалы. В правильности такого истолкования возможного содержания холопьего челобитья убеждают последовавшие законодательные установления В. Шуйского.

 

На холопье челобитье царь ответил сначала указом 9 марта 1608 г. Как видно из него, холоповл а дельцы обходили указ 7 марта 1607 г. о добровольном холопстве, составляя на вольных людей особые записи (они ниже в указе названы «холопьими крепостями») с обязательством последпим служить им до своей смерти, и записывали их в записные книги приказа Холопьего суда. Так, добровольное холопство, восстановленное указом 7 марта 1607 г., фактически ликвидировалось. Обеспечению условий добровольной службы и призван был служить указ 9 марта 1608 г. Запрещая брать на вольных людей записи, обязывающие их служить у господ до своей смерти, царь В. Шуйский указал: «...вперед таких записей па вольных людей в Холопьем приказе в записные книги записывати не велети и по таким записям водных людей истцом не выдавати; а имати записи на водных людей всяким людем на урочные лета по прежнему уложепию»  .

 

Здесь мы сталкиваемся с указанием на «записи... на урочные лета», так называемыми полетными грамотами, о которых говорится и в тексте Татищева. Последний, если справедливо указание Е. Н. Кушевой, неверно отнес их к сфере кабального холопства, но само упоминание их в связи с холопьим челобитьем не было домыслом историка XVIII в. То, что речь о пих могла идти в «Истории» Иосифа, теперь при сопоставлении с указом 9 марта 1608 г. представляется достаточно правдоподобным.

 

19 марта, спустя 10 дней после принятия указа о записях на вольных людей на урочные лета («полетных грамотах»), был разрешен, наконец, вопрос, поставленный перед царем руководством Приказа холопьего суда еще 25 февраля 1608 г.: «И марта в 19 день, государь царь и великий князь Василий Иванович всеа Русии сего докладу слушав и приказал: отдати холопей по кабалам, кому они на себя бегая, давали кабалы; а в старинном холопстве, которые их держали без крепостей, указал от- казывати: почему у себя держал холопа без крепости?» 

 

Согласно этому указу кабальные холопы в прошлом старинные, давшие на себя в бегах кабалы, оставались служить по-прежнему своим новым господам. Выгадали кабаловладельцы, в большинстве своем дворяне. И это отмечалось в нашей исторической литературе . Но не обращалось внимания па то, что определенную выгоду получили и старинные холопы, побеги которых, закончившиеся составлением новых кабал, легализировались. Принцип старипы, осповной закрепостительный принцип в сфере холопьего права, серьезно нарушался.

 

В сочетании с постановленпем боярского приговора от 25 февраля 1608 г. об отдаче старым господам, очевидно и в старинное холопство, лишь тех холопов, которые будут пленены на поле боя, и с указом царя Василия 9 марта 1608 г., который предписывал оформлять отношения между господами и вольными людьми в соответствии со старой традицией полетными грамотами, мы получаем законодательную аналогию известию В. Н. Татищева о том, что царь Василий Шуйский в ответ на челобитье холопов, «чтоб не быть рабами, для утпшения великого в холопах смятения закон учинил, что пленным токмо рабами быть, доколе свободу получат, а холопей в прежней верности оставил служить по кабале и полетной». Следовательно, содержащиеся в известии В. Н. Татищева подробности не его домысел, а отражают реальную ситуацию, сложившуюся в конце февраля — марте 1608 г., и восходят к «Истории» Иосифа. Неточности В. Н. Татищева состояли лишь в том, что он дал ряд законодательных мер правительства В. Шуйского под пменем одного закона царя Василия и неверно отнес службу по полетным грамотам к кабальному холопству. Но первая неточность проистекла из-за того, что он располагал не текстом указа царя Василия, а летописным изложением его законодательных мер, уже изложенных совокупно, скорее всего, самим Иосифом. Вторая же неточность, по-видимому, возпикла в силу воздействия на передачу Татищевым реальных событий, отраженных в летописи Иосифа, где речь шла о полетных грамотах, выдававшихся добровольпым холопам, а возможно, формулировки «Лексикона российского...», запечатлевшейся в памяти историка. Однако при этом нельзя упускать из вида, что и сама эта формулировка могла появиться в результате знакомства Татищева с летописью Иосифа.

 

К содержанию книги: В.И. Корецкий: "Формирование крепостного права и первая крестьянская война в России"

 

Смотрите также:

 

Крепостное право в России  разорение крестьянства. Открепление крестьянина  Крепостное право - от бога

 

монастырское крепостное право   О прикреплении крестьян. Закон о беглых...

 

 Последние добавления:

 

Берингия    Геохронология    Кактусы    Теория доказательств     Палеоботаника   Биологические активных вещества