ЦЕРКОВЬ И КРЕПОСТНОЕ ПРАВО

Приказчики, доводчики и целовальники. Управление церковными вотчинами в 16-18 веках

Эксплуатация крестьянского труда не ограничивалась только уплатой денежного оброка, выполнением барщины и различных повинностей в пользу церковных владельцев.

Крестьяне должны были содержать целый штат различных управителей, которые смотрели на свои должности, как на источник наживы. Вся система управления церковными вотчинами сводилась к организации наиболее полной и всесторонней эксплоатации крестьянского труда. Каждый из управителей, выжимая прибавочную стоимость из крестьян для всего коллектива духовных эксплоататоров, в то, же время не забывал и себя и стремился как можно больше обогатиться.

Этими проводниками церковной власти и вотчины являлись; приказчики и их помощники—доводчики и целовальники. Приказчики появзбВалйсь огромными полномочиями. Они заведывали всеми отраслями церковной вотчины: собирали с крестьян Оброк и государственные подати, судили крестьян и приводили в исполнение судебные решения, подвергали их административным взысканиям вплоть до денежных штрафов и телесных наказаний, наблюдали за семейными разделами, выдавали паспорта и пр. Обязанности- их были универсальны.

Каждое действие приказчика или доводчика по судебному процессу оплачивалось. Так, за привод на суд ответчика и свидетелей, за наложение цепей на арестованных, за осмотр убитых или раненых и т. п. они получали в каждом отдельном случае. Если даже судебное дело кончалось миром,—обе тяжущиеся стороны должны были платить пошлины, известный процент которых отходил в пользу вотчинной администрации. „Если истец с ответчиком помирятся", говорилось в одной грамоте, „то с обоих сторон пошлин взимать 10денег, а если „побьются", то с виновного 1 гривна пошлины". Таким образом при любом исходе судебного дела платилась пошлина.

За выполнение судебных, административных и финансовых функций приказчики получали самые разнообразные „кормы", т. е. содержание деньгами и натурой. В общей своей сумме они давали довольно большие доходы.

При назначении своем в ту или другую вотчину приказчик получал с крестьян налог, так наз. „въезжее". „Да нашему прикащику", говорилось в грамоте 1580 года, „со всей волости, с'году на год, в осень по 20 четвертей ржи, да по 20 четвертей овса, да на четыре праздника по алтыну с выти, да ему же с волости рубль денег"J). Иногда этот налог погашался крестьянами в рассрочку в 2—3 срока в году. В большинстве случаев уплата его приурочивалась к большим праздникам.

Часто приказчик, кроме „указных доходов", получал „всякие приношения в дар". Конечно эти подарки-носили характер скорее внеочередных сборов, или взяток. Размер их иногда достигал огромной суммы. Так, в первой четверти XVII века Софийский Олонецкий приказчик получил от волости „в дар", кроме положенных доходов, 83 рубля,: 4 деньги (т. е. до 1500 р.).

Не избавлены были; крестьяне и- от „изделья" в пользу приказчика. „Да им же крестьянам пахать на него (прикащика) в поле иве десятины ярового хлеба и посеять своими семенами".

Церковные власти требовали, чтобы крестьяне не только беспрекословно подчинялись приказчикам, но и не скупились бы на „кормы"; им и всякие подачки. „И вы бы. прикащика нашего чтили и слушали", говорилось в одной грамоте 1621 года, „под суд ему давались, на пиры, на брашны, и на свадьбы звали, пошлины указные платили". Непослушание влекло за собой наказание -батогами", которые в изо-; билии! сыпались на крестьянские спины.

 В первой половине XVIII в. норма оклада для одного приказчика определялась в, следующем виде: „взять с крестьян и бобылей с дыму , по гривне, да с крестьян же, кроме бобылей, взять съезжих, банных по 4 деньги, по куренку, да по поярку, или за куренок 2 деньги, за поярок тож, вытного хлеба-ржи по четверти с полуосминою, овса по тому-ж, по полуосмине пшеницы" ')•

Кроме того, приказчики наделялись участками земли (от 2 до 4 дес, в каждом поле) и сенными покосами, а также получали особые дворы для жительства с отоплением, освещением и прислугой.

Доводчики являлись в прямом смысле слова помощниками приказчиков. Что же касается целовальников, то они заведывали отдельными отраслями вотчинного хозяйства—напр., мельницей, двором или пашней.

Все эти должностные лица назначались высшими церковными властями на определенный срок. Этот временный характер их службы тяжело отзывался на крестьянах, так как кратковременность своей власти они стремились использовать для возможно быстрой наживы.

Приказчики выкачивали из крестьян всякие поборы и брали- взятки через общинную выборную администрацию, на которой лежала обязанность непосредственного наблюдения за выполнением всяких барщинных работ и различных повинностей.

Каждому из крестьянских должностных лиц было поручено выполнение той или другой эксплоататорской функции вотчинного управления, „Окладчики" распределяли между членами данной общины денежный и вещественный оклады; „поборщики" собирали многочисленные платежи; „мерные целовальники" измеряли поля, дворы и огороды; сотские, пятидесятники и десятники приводили в исполнение различные распоряжения высшей вотчинной власти.

Во главе этой крестьянской администрации стоял выборный староста, который являлся послушным орудием в руках приказчика в деле эксплоатации крестьянского труда. Поэтому церковные власти- были весьма заинтересованы в избрании общиной подходящих для себя кандидатов и оказывали давление на мир в тех случаях-, когда тот или другой староста проявлял недостаточное рвение в угнетении крестьян. „Я бывшего старосту Васку переменить", читаем мы в одном распоряжении Солотчинского архимандрита (1698 г.) и велеть быть на ево место в старостах Стенке Ганшину или кого мирские люди изберут"

Но часто церковные власти не ограничивались простой сменой старосты, а „смиряли" провинившегося старосту батогами, а некоторых заковывали в кандалы, били кнутом, „снем рубашки" и водили по селу, чтобы другим „неповадно было".

Приказчик должен был в точности выполнять хозяйственно-административные распоряжения высших церковных властей—архимандрита с братией, казначея или стряпчего архиерейского дома и др. Перед ними приказчики отчитываются; с их благословения производились раскладки крестьянских платежей и повинностей, „сколько и чего собирать с крестьян на церковный обиход".

Жестокая расправа ожидала тех приказчиков, которые проявляли недостаточную энергию в эксплоатации крестьян и не доставляли в церковную казну положенных по раскладке платежей. В наказе приказчикам и старостам Солотчинского монастыря говорилось: „Вам платежи с крестьян править без поноровки" и по окончании сбора их присылать в монастырь. • Но если вы „в тех деньгах крестьяном учините поноровку для своей бездельной корысти" и к определенному числу их не доставите, то „велим те деньги доправить на вас без всякие поноровки и сверх того будет от нас смирение без всякой -милости" ').

В 1693 г. дворовый целовальник солотчинской монастырской вотчины жаловался на старца Иоиля на то, что последний „бьет его безпрестанно, напився пьян, замки все переломал, с ножем гоняет за ним, сторожей всякий день бьет и бранит матерно" ). Однако приказчики и старосты понимали свои обязанности не хуже духовных отцов и пускали в ход все способы для того, чтобы не заслужить упрека в „поноровке".

Еще более старательно приказчики выкачивали из крестьян ,,кормы"—различные платежи и взятки в свою личную пользу. Это виднп из следующей красноречивой жалобы одного крестьянина Троицкого монастыря (1679 г.): „он, Семен (приказчик) 6 мая, в торговый день напившись пьяным, „нарядил" многих крестьян на сход, где меня поставил на правеж, бил поленом без милости „до великого увечья", приговаривая: „дай мне полведра вина; а не дашь, прибью до смерти". Во время избиения он ,,вытряс из рукава" деньги (рубль), „а я в тое пору был замертво". От тех его побоев „стал изувечен до века". Крестьян бывших на сходе, он не выпускал до вечера „из .хором", стоял в дверях с ножем... До этого случая этот приказчик моего сына также ставил на правеж, „вымучил" 10 алтын и полчетверика ржи „насильсгвом". Ныне на мне одном правит он 5 рублей (т. е. 85 руб.) ).

F-ще хуже обстояло дело с управлением крестьянами в церковных вотчинах в тот период, когда под влиянием развития торгового капитализма правительство в конце XVII и нач. XVIII вв. пыталась ограничить феодальные привилегии церкви.

Безпрерывные реформы, которые начали производиться в области •высшего церковного управления, больно отражались на церковных крестьянах.

Со времени подчинения светской власти церковных вотчин последние находились в двойной административно-хозяйственной зависимости: с одной стороны, по денежным платежам—от губернской- зласти, с другой,—по отбыванию натуральных повинностей—от архиерейского дома. От этого сто'кновения двух властей страдали, прежде всего, крестьяне, которые под ергались, таким образом, двойной эксплоатации, так как каждая власть, отражавшая интересы своих экс- плоататоров, стремилась к тому, чтобы побольше получить доходов из церковных вотчин. В результате получалось настоящее разорение крестьян.

Церковные крестьяне неоднократно жаловались на двойную ; эксплоатацию: с одной стороны, на церкоЕных властей, от которых, они терпят ,,продажи и убытки вселикие", а с другой,—на государственных чиновников, „от великих налог и податей которых церковные^ крестьяне на правеже стоя помирают голодом, из деревень бегут врознь".

С учреждением же синода (1721 г.) это столкновение двух властей еще больше усилилось и, следовательно, еще более увеличилась эксплуатация церковных крестьян. С одной стороны, сенат и камер- коллегия делали строгие постановления о том, чтобы „отнюдь не пущать в церковные вотчины гражданских чиновников, за исключением уголовных дел". Но с другой,—губернские и провинциальные власти не желали отказаться от возможности дальнейшей эксплоатации церковных крестьян и умышленно составляли неправильные „раскладочные" ведомости, по которым продолжали собирать с церковных крестьян различные платежи, несмотря на запрещение высших органов.

Впрочем, взимание введенной в 1718 году подушной подати со- всех крестьян, в том числе и церковных (по 70 коп. с души), было оставлено в руках губернской власти.

Это давало возможность последней в широкой степени допускать злоупотребления по отношению к церковным крестьянам, тем более, что по указу 1718 г. подушные деньги собирались в каждой вотчине в первую очередь. Этим пользовались сборщики, которые вели себя во время сбора подушной подати с крестьян, как победители в завоеванной стране, допуская различные злоупотребления и насилия.

Особенно тяжело ложилась на крестьянские плечи обязанность платить за „убылые" души, т. е. выбывшие из общины по случаю бегства или Смерти. Крестьяне готовы были затратить значительную сумму денег на взятки чиновникам лишь бы освободиться от излишних подушных поборов.

В каких размерах давались взятки, это видно из следующей иллюстрации. Крестьяне шуйской церковной вотчины за освобождение от платы за „пустоту" заплатили деньгами и подарками всего на сумму 244 р. и 7 алтын, (т. е. ок. 2500 р.). Причем обер-прокурор синода А- Баскаков получил 50 р. деньгами и в ,.почесть", т. е подарок- на 1 р., 3 алт. и 2 деньги, а его люди за то, что они допустили делегацию крестьян до начальника коллегии 21 алт.; второй коллежский чиновник И. Топильский—50 руб. и подарков на 1 р. 23 к. и его люди—10 алт.; А. Владыкин—40 руб. и натурой на 1 р. зад. 2 ден.;: секретарь коллегии И. Патрикеев—60 р. и подарков на 4 р., 20 алт. и 2 ден., а его люди—18 алт. и 4 д.

Повидимому крестьяне считали для себя более выгодным произвести единовременный большой расход на взятки, чем ежегодна платить огромные суммы sa „убылых". Напр., крестьяне коломенской церковной вотчины должны были выплачивать по 400 руб. (т. е. до» 4000 р.) в год за „пустоту".

В виду постоянных столкновений между духовной и светской властью из-за права эксплоатации крестьян в церковные вотчины часто посылались из столицы правительственные ревизоры, которые также стремились использовать свое пребывание в далекой провинции для, того, чтобы потуже набить свои карманы. Вот яркий пример: содержание ген-м. Грекова (первая полов. XVIII в.), посланного правительством в Рязань для производства следствия по делу о споре рязанского владыки с местным воеводой из за сбора „заопределен- ных денег", обошлось архиерейской казне в 2953 руб. 9 коп. (т. е. ок. 27.000 р.), кроме подарков деньгами самому ревизору, его сыну, племяннику, секретарю на сумму 490 р. (т. е. до 4500 руб.). Уезжая из архиерейской вотчины, после 5-ти месячного пребывания, Гргков захватил с собой 12 лошадей, 2 быка, возок, 8 саней, 4 бочки вэдки и всякий скарб, который везли за ним на 12 подводах1). Эти наезды столичных властей в церковные вотчины были настоящим разорением для крестьян, так как им приходилось собственным Трудом пополнять образовавшуюся пустоту в церковной казне.

Но еще хуже для крестьян было управление духовных отцов. Одним из важнейших лозунгов крестьянского движения в XVIII в. бы- по освобождение из псд ига церковной администрации.