ПРАВОПРИМЕНЕНИЕ

Принцип равенства граждан перед законом и судом. Субсидиарное  применение законодательства в гражданском судопроизводстве

Более глубоким политическим и правовым содержанием, отвечающим положениям общества развитого социализма о всеобщности требования законности и равноправия граждан, наполнен, например, принцип равенства граждан перед законом и судом.

Указ Президиума Верховного Совета СССР от 9 октября 1979 г. «О внесении изменений и дополнений в законодательство Союза ССР о гражданском судопроизводстве» внес изменения в ст. 7 Основ гражданского судопроизводства и дал широкую формулировку названному принципу, подчеркнув, что он распространяется на всех граждан, независимо от их происхождения, социального и имущественного положения, расовой и национальной принадлежности, пола, образования, языка, отношения к религии, рода и характера занятий,  места  жительства  и других обстоятельств1.

В соответствие со ст. 159 Конституции СССР приведена ст. 10 Основ гражданского судопроизводства, разрешающая суду при отправлении правосудия применять не только язык той или иной республики, автономного округа, но и язык большинства населения данной местности.

Важное значение для повышения оперативности при рассмотрении гражданских дел, а следовательно, и своевременной защиты прав граждан имеют правила, установившие сроки подготовки гражданских дел к судебному разбирательству (ст. 99 ГПК РСФСР в редакции Указа Президиума Верховного Совета РСФСР от 12 января 1984 г.)2, а также сроки рассмотрения гражданских дел в кассационном и надзорном производствах (ст.ст. 2841, 328 ГПК РСФСР в редакции Указа Президиума Верховного Совета РСФСР от 1 августа 1980 г.)3. К числу гарантий, направленных на дополнительную защиту прав взыскателей, нужно отнести и новые правила об очередности  удовлетворения требований о взыскании  по  исполнительным документам, установленные Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 мая 1981 г.1.

Характеризуя правоприменительную деятельность суда при разрешении гражданских дел, следует прежде всего обратить внимание на некоторые особенности, связанные с реализацией процессуальных норм. В отличие от норм материального права, которые всегда реализуются судом путем их применения, реализация процессуальных норм в зависимости от их содержания может осуществляться с помощью применения либо соблюдения названных норм. О применении можно говорить в отношении тех норм, которые могут быть реализованы лишь на основе вынесения судом соответствующего акта применения права — решения либо определения. Этими нормами суд руководствуется при разрешении вопросов, связанных с наличием или отсутствием процессуальных прав у конкретных участников процесса. В данном случае суд реализует способность процессуальных норм к принудительному осуществлению и выносит судебное постановление относительно наличия или отсутствия у того или иного участника процесса определенных процессуальных правомочий. Процессуальные же нормы, регулирующие собственное поведение суда, последний обязан реализовать в форме их строжайшего соблюдения2.

К ним, например, относятся нормы о сроках рассмотрения гражданских дел, о требованиях, которым должны отвечать судебные решения и определения, об обязанности суда выяснить действительные обстоятельства дела, в необходимых случаях собирать доказательства по своей инициативе и др. (ст.ст. 99, 197, 224, 14, 50 ГПК РСФСР).

Все сказанное имеет большое практическое значение. Согласно ст. 197 ГПК РСФСР, в мотивировочной части решения необходимо указывать законы, которыми суд руководствовался при разрешении конкретного дела. Совершенно очевидно, что такими законами в первую очередь являются нормы материального права, регулирующие отношения, подлежащие судебному рассмотрению, и примененные судом при разбирательстве конкретного гражданского дела. Однако зачастую судебным решением одновременно разрешаются и различного рода процессуальные  вопросы,  например  о   немедленном   исполнении судебного решения, об освобождении от уплаты судебных расходов и т. п. Тогда, наряду с нормами материального права, в мотивировочной части решения должны быть даны ссылки и на примененные процессуальные нормы (ст.ст. 210, 211, 80 ГПК РСФСР в приведенном нами случае).

Изучение правоприменительной деятельности судов первой инстанции показывает, что на практике при формулировании мотивировочной части решения допускаются различного рода ошибки. Иногда в судебных решениях не приводятся нормы материального права, примененные при разрешении спора, а содержатся лишь ссылки на процессуальные нормы, которые суд должен соблюдать при вынесении решения. Обычно в этих случаях упоминаются ст.ст.  14, 50, 191—194, 197 ГПК РСФСР.

Конечно, простое отсутствие в судебном решении ссылок на нормы материального права не может рассматриваться как неприменение надлежащего закона. Если спор разрешен по нормам права, подлежащим применению в данном случае, но в решении не сделана соответствующая ссылка на закон, то вопрос об отмене решения не встает. Однако возникает необходимость внесения соответствующих изменений в мотивировочную часть решения. О незаконности судебного решения можно говорить лишь в случае, если в решении не только не дана надлежащая ссылка на закон, но и выводы суда в резолютивной части решения не соответствуют закону, подлежащему применению. Вместе с тем нельзя не отметить, что подобного рода ошибки подчас затрудняют проверку законности решения вышестоящим судом, подрывают авто-ритет  и  воспитательную  роль  судебного  решения.

Чаще же всего при изложении мотивировочной части решения в нем, наряду с примененными нормами материального права, приводятся также и процессуальные нормы, которые должен соблюдать суд при вынесении решения, т. е. опять-таки указываются названные ранее статьи ГПК РСФСР. Подобную практику нельзя признать правильной. Поскольку суд разрешает споры на основании норм материального права, на них и нужно делать. ссылки в мотивировочной части решения. Нормы процессуального права необходимо приводить лишь в тех случаях, когда помимо разрешения материально-правового спора суд рассматривает и решает конкретные процессуальные вопросы.

Из   ст.   12  Основ    гражданского    судопроизводства   и ст. 10 ГПК РСФСР вытекает, что суд, применяя при рассмотрении конкретных гражданских дел подзаконные нормативные акты местных Советов и их исполкомов, министерств и ведомств, ^'осуществляет в известной мере контроль за их законностью. Суд проверяет, издан ли применяемый им акт в пределах предоставленной соответствующему органу компетенции, соответствует ли он закону, не был ли этот акт отменен вышестоящим либо издавшим его органом. Однако суд не наделен правом отмены или изменения акта, признанного им незаконным. Результатом такого контроля является отказ в применении незаконного нормативного акта, вынесение частного определения в адрес компетентного органа о необходимости приведения акта в соответствие с законом и разре- * шения дела на основании действующего закона. Свой вы- -вод о невозможности применения подзаконного нормативного акта суд должен тщательно обосновать в судебном решении.

Практика расширительно истолковала правила ст. 10 ГПК РСФСР, распространив судебный контроль и на нормативные акты общественных организаций, отдельных колхозов и т. п. Об этом свидетельствуют, например, разъяснения, данные в п. 2 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 29 июня 1979 г. «О практике применения судами законодательства при разрешении споров, одной из сторон в которых является колхоз или межколхозная организация»1.

Как известно, возможность применения аналогии в гражданском праве закреплена в законе. Проблема же аналогии в гражданском судопроизводстве является спорной. Не вдаваясь подробно в дискуссию, хотелось бы лишь отметить, что представляется более правильной позиция тех процессуалистов, которые положительно решают вопрос об аналогии в гражданском процессуальном праве. Нельзя слишком формально подходить к данному вопросу, не учитывать юридических традиций, исторического опыта. Как справедливо отмечалось в литературе, «формальное запрещение аналогии в гражданском судопроизводстве неизбежно создаст на пути осуществления правосудия тупики, из -которых не будет рационального выхода»2.

Аналогия известна и прежней, и нынешней судебной практике. Так, действующее законодательство допускает ограничение поворота исполнения при отмене решения в надзорном порядке (ст. 432 ГПК РСФСР). А как быть, если исполненное решение отменено по вновь открывшимся обстоятельствам? Верховный Суд РСФСР в одном из своих определений отметил, что в случае отмены решения по вновь открывшимся обстоятельствам вопрос о повороте исполнения нужно решать применительно к ст. 432 ГПК РСФСР1.

Интересен, вопрос о возможном субсидиарном применении законодательства в гражданском судопроизводстве2. Здесь речь может идти как о субсидиарном применении норм смежных процессуальных институтов, так и отраслей права. Субсидиарно иногда применяются и правила УПК РСФСР.

На Украине, например, первоначально не было правила, допускающего в исключительных случаях принудительное направление гражданина на судебно-психиатричекую экспертизу, что затрудняло применение ст. 258 ГПК УССР. Впоследствии по инициативе Верховного Суда УССР ст. 258 ГПК УССР была дополнена необходимой нормой.

Интересное правило содержится в ч. 3 ст. 446 ГПК Литовской ССР, предусматривающей направление исполнительных документов о взыскании денежных сумм в пользу государственных и общественных организаций непосредственно самими взыскателями, минуя судебного исполнителя, если размер взыскания не превышает той доли месячного заработка, на которую может быть обращено взыскание. Эта норма, существовавшая первоначально лишь в одной республике, в настоящее время воспринята ГПК почти всех союзных республик. Изменение порядка, направления указанных документов для исполнения высвобождает дополнительное время для судебных исполнителей и позволяет им больше внимания уделять исполнению сложных судебных постановлений.

В Основах гражданского судопроизводства в настоящее время получило законодательное закрепление разъяснение Верховного Суда СССР о праве представителей общественности участвовать в рассмотрении дела в суде второй инстанции и в тех республиках, где ГПК этого вопроса прямо не регулируют1.

Вместе с тем практика применения некоторых процессуальных  институтов  показывает,  что отдельные правила гражданского судопроизводства нуждаются в дальнейшем совершенствовании.

Видимо, в общесоюзном масштабе нужно ставить вопрос о дальнейшем расширении оснований участия общественных организаций и трудовых коллективов в гражданском процессе, допустив их в исполнительное производство и наделив правом принесения кассационных жалоб. Представляется, что ныне действующая Конституция СССР дает для этого достаточную юридическую базу. Кроме того, следует учесть и нормы ГПК ряда союзных республик, а также руководящие разъяснения Пленума Верховного Суда РСФСР, данные в постановлении от 12 декабря 1964 г. «О некоторых вопросах, возникших в практике применения судами Гражданского процессуального кодекса РСФСР», допускающие участие общественности и в процессе исполнения решений для оказания помощи судебным исполнителям и проверки правильности исполнения1.

С целью обеспечения реального исполнения судебных постановлений в гражданском процессуальном законодательстве всех союзных республик можно было бы предусмотреть возможность удержания 50% из зарплаты должника во всех случаях возмещения ущерба, причиненного преступлением государственному, общественному или личному имуществу, а не только при возмещении ущерба, причиненного разбоем или хищением, как об этом записано во многих ГПК союзных республик. В законодательном порядке желательно усилить ответственность должностных лиц, не выполняющих решения суда, обязывающие их совершить определенные действия (например, восстановить на .работе неправильно уволенного работника), вплоть до отстранения их от должности, а при определенных обстоятельствах и привлечения к уголовной ответственности. Действующие ныне в этой области гражданские процессуальные  нормы   малоэффективны.

В плане дальнейшего развития демократических начал в процессе, более оперативного рассмотрения гражданских дел следовало бы продумать вопрос о расширении круга объектов и субъектов права кассационного обжалования, а также расширении полномочий кассационных и надзорных инстанций по изменению и вынесению новых решений. Частое нарушение в правоприменительной деятельности судов условий, при которых вышестоящие суды вправе воспользоваться такими правомочиями, заставляет задуматься о том, что, может быть, в настоящее время эти правила (ст.ст. 46 и 50 Основ гражданского судопроизводства)   перестали  отвечать  потребностям  практики.

До недавнего времени исследование проблем процессуальных форм защиты прав граждан сосредоточивалось в основном в рамках традиционных процессуальных отраслей— уголовного и гражданского процесса. Лишь в последние годы в законодательстве постепенно начал ликвидироваться так называемый «процессуальный нигилизм» применительно к регламентации порядка деятельности органов государственного управления и их должностных лиц, связанной с реализацией субъективных прав граждан. Такая тенденция в развитии законодательства вполне закономерна, ибо усиление охраны субъективных прав граждан, обеспечение законности во всех сферах деятельности государственного аппарата объективно требуют четкой правовой регламентации порядка правоприменения в области государственного управления.

Советское государство заинтересовано в таких процессуальных нормах, которые наилучшим образом обеспечивали бы гарантии соблюдения прав граждан и их защиту от любого проявления беззакония и произвола со стороны отдельных должностных лиц. Это положение относится как к проблеме создания новых, так и совершенствования, а также правильного применения уже действующих  административно-процессуальных норм.

В советской юридической литературе нет еще единой позиции по вопросу о понятии административного процесса1. Однако все административисты сходятся во мнении о том, что юрисдикционная деятельность органов государственного управления, включающая в ,себя разрешение споров, вытекающих из административно-правовых отношений, а также применения мер административного принуждения, регулируется административно-процессуальными нормами. В числе таких норм большой удельный вес занимают предписания, определяющие порядок деятельности государственных органов, рассматривающих жалобы граждан.

Конституция СССР, провозглашая право граждан обжаловать действия государственных органов и должностных лиц (ст. 58), одновременно закрепляет обязанность рассмотреть поданные жалобы в порядке и в сроки, установленные законом. Основным нормативным актом, регламентирующим административный порядок рассмотрения жалоб граждан, является Указ Президиума Верховного Совета СССР от 12 апреля 1968 г. (в ред. Указа от 4 марта 1980 г.) «О порядке рассмотрения предложений, заявлений и жалоб граждан»1. Процессуальные нормы этого Указа облекают в форму правовых обязанностей действия, которые должны производить государственные органы (должностные лица), принявшие жалобы, а также вышестоящие по отношению к ним организационные звенья и должностные лица. Указом определены подведомственность разрешения жалоб разных категорий, сроки и порядок их подачи.

Большое значение для обеспечения вынесения законного и обоснованного решения по жалобе является подтверждение законодателем правила о запрещении направлять жалобы граждан для разрешения тем органам или должностным лицам, действия которых обжалуются. Это правило следует рассматривать в совокупности со ст. 15 того же Указа, где ставится вопрос о дисциплинарной ответственности должностных лиц за нарушение установленного порядка рассмотрения жалоб. В юридической литературе справедливо отмечается, что у должностного лица, получившего для разрешения жалобу на его же собственные действия, должна возникнуть обязанность отказаться от ее рассмотрения и направить ее в орган, которому оно непосредственно подчинено2.