Христианство

Синкретизм. Покорность судьбе и примирение рабов с господами в христианстве

В западной половине Средиземноморья христианство появилось уже в качестве сформировавшейся в основном религии со сложившимся вероучением и частично обрядностью. Приверженцами его на западе сначала были главным образом выходцы с востока, особенно иудеи. Впервые, около 150 г., тот же Юстин отмечает, что христиане из язычников более многочисленны, чем христиане из иудеев. Поэтому на западе идеологи новой религии на первых порах значительно реже прибегали ко всякого рода заимствованиям из местных религиозных культов. Все-таки и в этих провинциях, кроме отмеченной выше неудовлетворенности старыми местными богами, ряд обстоятельств содействовал распространению христианства. Тенденция развития религиозных представлений, несмотря на существенные различия, шла в одном и том же направлении как в западном, так и в восточном Средиземноморье.

В этом плане стоит прежде всего указать на элементы синкретизма Несмотря на официально принятый политеизм, в начале нашего летосчисления и на западе явно ощущается тенденция к забвению ранее столь строгого разграничения функций разных богов. Наиболее ярко это проявляется на примере культа Геракла. Он почитался не только как мифический герой, сын Зевса —- Юпитера, но и как божество — хранитель различных городов, ремесленных коллегий и даже государства. Он считался основателем убежищ для беглецов, в том числе и рабов; он же был богом прибыли, войска, победителем сил зла, покровителем урожая и т. д.

Это же относится и к функциям богини земли Теллус, Kotopyto fc оДйой йад- писи из Галлии называют «родительницей всего и природы ...по заслугам называемой Великой матерью богов... воистину родительницей племен и божеств, великой царицей и богиней богов». Аналогичные черты можно найти и в культе Приапа, который из малозаметного божества плодородия превращается в творца мира и самую природу; бог лесов Сильван становится не только представителем всего материального мира, но уж совсем неожиданно приобретает прозвище «Непобедимый».

Тенденция к синкретизации была менее возможна в отношении старых высших богов типа Юпитера или Марса, функции которых с давних времен были строго определены. Тем более показательна отмеченная эволюция низших божеств типа Приапа, Теллус или Сильвана. В ней проявляется в западных провинциях та же линия развития, которая несколько выше была отмечена для Исиды и которая нашла свое наиболее яркое выражение в христианском монотеизме.

Путь христианству пролагала и эволюция представлений о посмертной жизни. Типичной в этом отношении для более раннего времени была эпитафия на могиле рабыни: «Примитива, прощай, а ты, кто бы ни был, будь здоров, меня не было, нет, и это меня не заботит». Аналогично звучит надгробная надпись на могиле шестилет* него мальчика раба: «Я не чувствую муки смерти, мукой для меня была жизнь, смерть уготовила мне покой». В обеих приведенных надписях смерть воспринимается не как переход к загробной жизни, а лишь как избавление от страданий рабского бытия. Здесь нет еще веры в потустороннюю жизнь, ни teM более в воздаяние за гробом.

Несколько позже эти более или менее материалистические представления уступают место другим, близким к христианским. В надгробных надписях выражается надежда на то, что, благодаря достойно и трудолюбиво проведенной жизни, «низким мира сего» суждено приобщение к блаженным и пребывание в сонме богов. В этих эпитафиях подробно описываются наслаждения в жилищах богов и даже превращение в них людей, добродетельно проживших земную жизнь. Праведникам поручается защита своих соплеменников перед их ликом. Так, одно из наиболее важных положений христианства — вера в царство небесное — самостоятельно вырастало на почве эволюции местных религиозных представлений в западных провинциях империи.

Распространению христианства содействовала также проповедь покорности судьбе, и в частности проповедь примирения рабов с господами. Этот момент был нами уже отмечен в произведениях Сенеки; однако последние обращались исключительно к высшим кругам общества. Весьма характерно, что в пользовавшихся большой популярностью баснях и народных пословицах, засвидетельствованных в начале нашей эры, также пропагандируется та же мораль подчинения сильным. К такого рода пословицам относятся, например: «Если ты повинуешься вопреки желанию,— ты раб; если по собственной воле,— помощник хозяина»; или: «Ярмо тяжелее для непокорной шеи». Все эти и аналогичные пословицы отражали не столько интересы господ, сколько безвыходность положения рабов. И этот круг рассуждений, как известно, вошел в качестве составной части в идеологию христианства.

Все приведенные данные о западной половине империи почерпнуты из нехристианских источников. Они свидетельствуют, что общая эволюция религиозных и моральных представлений местного населения, особенно в социальных низах, создавала предпосылки для благоприятного в общем восприятия христианских идей о царстве небесном, о непротивлении сильным мира сего и т. д. По сравнению с религиозными культами востока различие состояло лишь в том, что впитавшее в себя очень многое из переднеазиатских религий христианство появилось на западе уже в качестве сложившегося и более или менее оформившегося вероучения, поэтому оно подверглось значительно меньшему воздействию религиозных верований западных провинций. Однако и на западе сложилась благоприятная обстановка для распространения новой религии.

Мы стремились проследить тенденции развития религиозных представлений в Римской империи на протяжении первых двух столетий ее существования. Общая обстановка благоприятствовала распространению христианства. Многие элементы восточных культов вошли в качестве составных частей в арсенал христианской проповеди. Таковы были представления об умирающем и воскресающем боге, о загробной жизни, об извечной борьбе сил света и мрака, таинства и многое другое. И все-таки неправильно сводить все в христианстве лишь к простым заимствованиям из других религий. Христианство несло с собой также качественно новые элементы, отличавшие его от прочих религий древности и, в конце концов, обеспечившие ему победу над его соперниками.

К числу таких новых элементов принадлежали следующие. Христианство, по крайней мере в начальный период своего существования, полностью отказалось не только от жертвоприношений, но и от какой-либо обрядности. Этот шаг Энгельс назвал революционным. В отличие от других религий древности христианство решительно отметало какие-либо этнические разграничения в области веры; его ггроаговедь была направлена ко всем племенам и народам без различий. Не менее категорически христианство отвергало в вопросах веры и социальные перегородки. Про- новедники Иисуса обращались ко всем людям — иудеям или эллинам, рабам или свободным — вне зависимости от их этнической принадлежности или социального положения. Разумеется, такое обращение могло иметь успех главным образом среди «низких мира сего», в среде рабов и свободной бедноты. Этот момент существенно отличал христианство от современных ему других религий. Наконец, последним важным моментом в этом плане было то, что христианство, выросшее в условиях разложения рабовладельческого строя, резко отрицало античную культуру и античпые порядки как «языческие». Благодаря этому оно смогло избежать судьбы других религий древности и пережило крушение рабовладельческой формации. К рассмотрению этих специфических черт христианства мы перейдем в главах, посвященных различным христианским сочинениям.