РУССКАЯ ИСТОРИЯ

Петиции Хмельницкого царю Алексею. Превращение казацкого государства в московскую провинцию

Петиции Хмельницкого царю Алексею, которые юридически, может быть, и не совсем правильно называть "договором", потому что представители московского царя, как известно, отказались по ним присягнуть, к великому смущению казацкой старшины, и носят, прежде всего, этот политически оборонительный характер. Обороняются, во-первых, само собою разумеется, права и преимущества казачества: "сначала изволь, твое царское величество, подтвердить права и вольности войсковые, как от веку было в войске запорожском, которое по своим правам судилось и вольности свои имело, чтоб в именья и суды его ни воевода, ни боярин, ни стольник не вступались, в войсковые суды: пусть товарищество так судит, - где три человека казаков, двое судят третьего".

 Ближе всего к казачеству стояла шляхта: "скасовав шаблею козацкою" права и привилегии крупного феодального землевладения, польского по культуре, католического по вере, казацкая революция не тронула среднего землевладения, русского и православного: около 300 шляхтичей присягнуло в январе 1654 года царю Алексею вместе с казаками.

Естественно было позаботиться и о них. Гетман просил, чтобы "они (шляхтичи) при своих шляхетских вольностях пребывали и между собою выбирали старших на служебные должности (мы знаем, что добиться выборного дворянского суда было крупным успехом литовско-русской шляхты еще до унии с Польшей) и имения свои и вольности имели, как при королях польских было, чтобы и другие, видя такую милость твоего царского величества, стремились под державу и могущую великую руку" московского царя.

Сохранение шляхетством своих "добр" в прежнем виде само собою предполагало и сохранение в прежнем виде крестьянских повинностей в этих "добрах", другими словами - крепостного права. Казачество, использовав хлопское восстание в борьбе с Польшей, вовсе не собиралось закреплять результаты этого восстания, ломая традиционный общественный строй Украины.

Оно ограничилось тем, что вобрало в себя экономически более сильные элементы поспольства, увеличив реестр до 60 000, но сохранив его все-таки. Это сохранение реестра, введенного некогда польским правительством против казаков, теперь, когда польское господство было свергнуто, необычайно характерно.

Казаки меньше всего желали, чтобы права и вольности войсковые сделались общим достоянием: реестр играл роль новейшего ценза, держа в стороне от власти слишком уже черную чернь.

"Можнейшие пописались в казаки, а подлейшие остались в мужиках", - такими словами одного документа XVIII века можно охарактеризовать социальные результаты восстания Хмельницкого.

Но, оставив при своих "звичних обовязких" массу поспольства, казачество не могло не позаботиться о своем давнем союзнике - городской буржуазии, "чтобы в городах начальство выбиралось из наших людей (т.е. украинцев), на то способных, которые и обязаны будут управлять подданными твоего царского величества и правильно вносить в казну твоего царского величества следуемые доходы". Все эти "урядники" - "войты, бурмистры, райцы и лавники" - должны были, очевидно, остаться такими же, какими были они при польском господстве; как шляхетство осталось при своих "вольностях", так и города Украины - при своем "магдебургском праве".

Но "политической страной" оставалось одно казачество: в случае смерти гетмана нового выбирали не все украинцы, а только одно запорожское войско, притом оно выбирало совершенно самостоятельно, только "извещая его царское величество" - "чтобы не было это для его царского величества тайной".

А гетман имел даже право, хотя и ограниченное (Хмельницкий желал неограниченного), сноситься с иностранными государствами. Москва монополизировала только дипломатические сношения Украины с главными московскими соперниками - Польшей и султаном; послов от них гетман не имел права принимать, ни к ним посылать, со всеми остальными он мог сноситься, опять-таки, извещая Москву.

      В свое время, в дни казацкого самоуправления, польское правительство играло на противоречиях классовых интересов внутри самого казачества - на вражде "дуков" и "нетяг". Ошибка ординации 1638 года в том и заключалась с польской стороны, что ординация, уничтожив казацкое самоуправление вовсе, на время отодвинула на старый план всякие внутренние казацкие разногласия, и "дуки" выдвинули из своей среды гетмана Богдана.

Восстановление казацкой, а не украинской, автономии должно было восстановить и прежние отношения внутри автономного казачества, и московское правительство не хуже польского сумело использовать классовую вражду казацкого верха с казацким низом.

Постепенное превращение казацкого государства в московскую провинцию, только управляемую на особых условиях, было ближайшим результатом этого. В трех гетманствах - Выговского, Юрия Хмельницкого и Брюховецкого - процесс был почти закончен. Боярин Брюховецкий был уже не столько "казацким государем", сколько просто наместником государя московского с особыми полномочиями. А к началу XVIII века это положение стало считаться настолько нормальным, что попытка Ивана Мазепы подражать Хмельницкому в деле шведского союза даже для самого казачества показалась настоящей государственной изменой.