Предлюди, хомо хабилис – человек умелый. Социальные образования обезьян

 

ПРОИСХОЖДЕНИЕ БРАКА И СЕМЬИ

 

 

Предлюди, хомо хабилис – человек умелый. Социальные образования обезьян

 

У САМЫХ ИСТОКОВ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

 

В предыдущей главе с помощью этнографии мы получили возможность довольно далеко проникнуть в прошлое человечества. От общества с моногамным браком мы вначале спустились до такого, в котором индивидуальный брак не был ни единственной, ни даже главной формой регулирования отношений между полами. Основной нормой в нем была экзогамия. Следующий шаг вниз привел нас к обществу с одной лишь экзогамией, без индивидуального брака.

 

Спустившись еще ниже до эпохи, когда экзогамии не было, мы оказались уже не в готовом человеческом обществе, а в обществе формирующемся — первобытном человеческом стаде. В эпоху, непосредственно предшествовавшую возникновению полной агамии и рода, первобытное стадо было раздвоено во времени В его жизни периоды промискуитета чередовались с периодами действия производственных половых табу.

 

И на этом наше движение обрывается. Помочь спуститься еще ниже этнография не может. Естественно предположить, что промискуитету, ограниченному во времени, предшествовал неограниченный промискуитет. Однако этнографических материалов, которые позволили бы ответить на вопрос, как он возник и что собой конкретно представлял, нет. Нужны иные данные.

 

И они существуют. Формирующееся общество выделилось из животного мира, а материалами о последнем наука располагает.

 

Имея в своем распоряжении данные биологии, позволяющие представить исходные моменты развития, и привлекая данные палеоантропологии и археологии, относящиеся к отдельным стадиям и звеньям этого процесса, мы можем попытаться нарисовать картину движения, которое привело к появлению вначале частичной, а затем и полной агамии.

 

Если раньше мы двигались сверху вниз — от человека готового к человеку формирующемуся, то теперь перед нами стоит иная задача — мы будем двигаться снизу вверх: от животного к человеку формирующемуся и от него к человеку готовому. Если раньше наша мысль двигалась в направлении, противоположном реальному движению, то теперь — в том же направлении, что и реальный процесс. Только такой метод позволяет воспроизвести во всей его конкретности объективный ход развития, завершившегося появлением агамии.

 

Автор не ставит своей целью дать сколько-нибудь полную картину процесса становления человека и общества. Детально антропосоциогенез был рассмотрен нами в монографии «Как возникло человечество» (М., 1966). В данной книге нас интересует только одна сторона этого сложного процесса — эволюция отношений между полами. Все остальные стороны будут затрагиваться лишь постольку, поскольку они необходимы для решения поставленной задачи.

 

 

Совершенно ясно, что нельзя понять ту или иную сторону какого-либо процесса, не имея хотя бы самого общего представления о нем. Поэтому и попытаемся возможно более кратко изложить некоторые основные положения.

Ветвь эволюции, завершившаяся возникновением человека, берет начало от крупных человекообразных обезьян — антропоидов, живших в миоценовый период кайнозойской эры (25—13 млн. лет до нашего времени). Миоценовые антропоиды жили на деревьях, но, будучи в основном древесными животными, они часть своего времени, и может быть значительную, проводили на земле. Из современных человекообразных обезьян к миоценовым предкам человека ближе всего стоят шимпанзе, ведущие полуназемный-полудревесный образ жизни. Как свидетельствуют последние наблюдения, 50—75 процентов времени дня шимпанзе проводят на деревьях, а остальную — на земле1.

 

В дальнейшем некоторые крупные миоценовые антропоиды в поисках пищи перешли на землю. Древние человекообразные обезьяны не отличались большой физической силой и не обладали мощным естественным вооружением, поэтому жизнь на земле таила в себе огромные опасности для этих животных. Они могли стать легкой добычей для хищников.

 

Приспособление одной части антропоидов к наземному образу жизни пошло по линии гигантизма — возрастания размеров тела и соответственно физической силы, совершенствования естественного вооружения. Из числа ископаемых антропоидов примерами могут служить гигантский дриопитек и гигантопитек, из числа современных—- горилла.

 

Развитие другой части крупных антропоидов пошло по иной линии: физическая слабость и недостаточность естественного вооружения восполнялись использованием для защиты от хищников камней, палок и других природных объектов. Переход от спорадического, случайного использования естественных орудий (оно наблюдается и у современных антропоидов, в особенности у шимпанзе) к постоянному, систематическому вначале в целях обороны, а затем и охоты и требовал, и предполагал освобождение передних конечностей от функции передвижения и возникновения прямохождения.

 

В одной из ранних работ мы предложили для обозначения прямоходящих существ, необходимым условием приспособления которых к среде было систематическое использование естественных орудий, термин «предлюди». Так как он утвердился в науке, мы и будем его в дальнейшем использовать.

 

К предлюдям относятся австралопитеки. Последние находки в районе реки Омо (Эфиопия) и озера Рудольфа (Кения) свидетельствуют о том, что австралопитеки появились 4—5 млн. лет назад. Наиболее изученными из всех предлюдей являются южноафриканские австралопитеки, останки которых были обнаружены в Таунге, Стеркфонтейне, Макапансгате, Сворткрансе и Кромд- раай (ЮАР). Возраст останков из первых трех мест превышает 2 млн. лет, находки в двух последних относятся к более позднему времени. Эти прямоходящие существа обитали в открытой местности типа саванны.

 

Развитие деятельности по использованию камней, палок и других природных объектов (ее можно было бы назвать предчеловеческим приспособительным трудом) неизбежно должно было дойти до такого предела, за которым ее дальнейшее совершенствование было невозможно без совершенствования используемых орудий, т. е. без перехода к изготовлению орудий труда. И когда был сделан этог шаг, существа, употреблявшие естественные орудия, превратились в такие, которые изготовляли орудия и действовали этими искусственными орудиями. Произошло это примерно 2—2,5 млн. лет назад.

 

Первые находки существ, умевших изготовлять орудия, были сделаны известным английским археологом и антропологом Л. Лики в Олдовайском ущелье в Танзании. О природе этих существ, известных под названием Homo habilis хомо хабилис, что означает «человек умелый», до сих пор идет спор. Одни исследователи, исходя из того, что производственная деятельность свойственна лишь человеку, считают их людьми. Другие, ссылаясь на то, что эти существа по своей физической организации мало чем отличались от австралопитеков, относят их к числу последних. Нередко сторонники второй точки зрения выражают сомнения в том, что Homo habilis был способен к изготовлению орудий.

 

При решении этого вопроса необходимо принять во внимание, что деятельность по изготовлению орудий при своем возникновении неизбежно должна была быть облечена в животную, рефлекторную форму. По своему характеру она была не сознательной, целенаправленной, а рефлекторной и осуществлялась в рамках чисто биологического объединения. Первые производящие существа были, следовательно, не людьми, а животными, но такими, которые вплотную подошли к грани, отделяющей их от формирующихся людей. Они, как и австралопитеки, были не людьми, а предлюдьми, но в отличие от ранних предлюдей их можно было бы назвать поздними предлюдьми 2.

 

Производственная деятельность, развиваясь, неизбежно должна была прийти в противоречие с животной формой, в которую она была облечена при своем зарождении, и потребовать коренной перестройки морфологической организации производящих существ, появления новой формы отражения мира — мышления и новой формы коммуникации — языка и, наконец, возникновения новых отношений внутри их объединения — производственных, социальных по своей природе.

 

С началом такой перестройки поздние предлюди превратились в формирующихся людей (пралюдей, архан- тропов), а их объединение — в формирующееся общество— первобытное стадо. Этот решающий шаг произошел примерно 1 млн. лет назад.

Древнейшими представителями человечества были люди типа питекантропов и синантропов (протантропы, перволюди). Примерно 200—300 тыс. лет назад они превратились в людей неандертальского типа — палеантро- пов. И наконец, около 40 тыс. лет тому назад на смену неандертальцам пришли люди современного физического типа — неоантропы, Homo sapiens. В отличие от протан- тропов и палеантропов они были уже людьми не формирующимися, а готовыми, сформировавшимися. Вместе с готовым человеком возникло и сформировавшееся общество. Первобытное человеческое стадо превратилось в род.

 

Предлюди были животными, но такими, которые уже вступили на путь, ведущий к человеку. Существ, подобных им, на земле больше нет. Поэтому никакими данными об отношениях, существовавших в их объединениях, наука не располагает. Иное дело — крупные антропоиды миоцена. Они были обычными животными, в принципе ничем не отличавшимися от современных обезьян. Соответственно и их объединения ничем существенным не могли отличаться от сообществ современных приматов.

 

Вплоть до середины 60-х годов XX в. наши знания о формах объединений у обезьян были весьма скудными. Основным объектом изучения были обезьяны, живущие в неволе. Об их поведении в естественных условиях было известно в основном со слов местных жителей, охотников, путешественников. Систематические научные исследования не проводились. Имевшиеся материалы давали основания полагать, что основной формой объединения у большинства обезьян Старого Света была «гаремная семья» — группа, состоящая из одного взрослого самца, нескольких самок и определенного числа молодых животных. К такому выводу пришли многие исследователи как в нашей стране, так и за рубежом. Разделял эту точку зрения и автор настоящей книги. В монографиях «Возникновение человеческого общества» (1962 г.) и «Как возникло чело- вечество» (1966 г.) нами отстаивался взгляд на гаремную семью как на безусловное объединение, т. е. такое, бытие которого обусловлено не столько внешними факторами, сколько особенностями биологии данного вида.

 

Начиная с середины 60-х годов одна за другой стали появляться работы, в которых излагались результаты систематических наблюдений за поведением обезьян в природных условиях. Новые данные сделали необходимым отказ от взгляда на гарем как на безусловное объединение. Выяснилось, что единственной ассоциацией у обезьян, которая может быть так охарактеризована, является группа, состоящая из самки и ее детеныша (реже — детенышей). Материнско-детская ячейка у обезьян существует обычно не как самостоятельное объединение, а как частичка более сложного. Что же касается всех остальных форм, то все они в зависимости от условий могут существовать, а могут и не существовать.

 

У шимпанзе вообще никаких других постоянных, прочных объединений, кроме ячейки, состоящей из самки и детенышей, не обнаружено. Что же касается остальных группировок, наблюдавшихся у них, то они были самыми разнообразными и по составу и по численности. Одни из них состояли из нескольких самок с потомством, другие— из одних лишь взрослых самцов, третьи — из взрослых самцов и самок, а также нескольких подростков, четвертые — из животных всех возрастов и полов. Отличительной чертой всех этих объединений является их крайняя неустойчивость и временный, преходящий характер. Эти группировки непрерывно возникают, исчезают, раскалываются, сливаются. Животные переходят из одной группы в другую, а иногда некоторое время не входят в состав ни одной из них, причем были замечены не только одиночные самцы, но и одиночные самки3.

 

Преходящий характер носят все объединения, исключая лишь материнско-детские ячейки, и у орангутангов. Но в отличие от шимпанзе, у которых отмечены группы, состоящие из 10 и даже 20 особей, объединения орангутангов насчитывают 2—3—4 животных, самое большее— 6. Обычны у орангутангов одиночные самцы4.

 

У гиббонов единственной формой объединения являются постоянные группы, состоящие из самца, самки и детей. Встречаются у них и одиночные самцы5,

 

У горных горилл устойчивым объединением является стадо, состоящее из одного или нескольких взрослых самцов, нескольких самок и детей. Нередко из всех взрослых самцов прочно связан со стадом лишь вожак. Остальные самцы могут приходить и уходить, переходить из стада в стадо, а также вести одиночный образ жизни6.

 

Стада существуют у подавляющего большинства низших обезьян, но по своему составу и структуре они могут значительно отличаться. У одних обезьян стадо, состоящее из самцов, самок и детенышей, является единственной формой объединения, причем такой, которая охватывает всех животных без исключения. Примером могут служить павианы чакма 7. У других обезьян наряду с общим стадом могут существовать одиночные самцы, а у некоторых —и группы самцов. Примеры: ревуны, зеленые мартышки, некоторые лангуры Индии8.

 

У части обезьян существует и то самое объединение, которое раньше рассматривалось чуть ли не как универсальное и именовалось «гаремной семьей». У некоторых видов каждое такое объединение совершенно самостоятельно, т. е. представляет собой отдельное стадо. Примеры: мартышка гусар, некоторые лангуры Индии9. У других видов гаремные семьи существовали в составе довольно рыхлых стад, которые включали также и самцов, не имеющих гаремы. Примером могут служить павианы гамадриллы и павианы гелады 10.

Даже при таком кратком обзоре бросается в глаза отсутствие сколько-нибудь тесной связи между принадлежностью обезьян к той или иной единице систематики и формой существующих у них объединений. Одну и ту же форму объединений можно наблюдать у животных, относящихся к разным семействам, не говоря уже о подсемействах. С другой стороны, известны случаи существования разных форм объединений у животных, относящихся к одному роду и даже виду.

 

Нет, следовательно, никакой зависимости между положением вида животных на эволюционной лестнице и формой существующих у него объединений. Прочные и постоянные объединения, состоящие из самца, самки и детей, наблюдаются не только у гиббонов, принадлежащих к семейству человекообразных обезьян, но и у стоящих значительно ниже их по эволюционному уровню долгопятов и даже некоторых видов лемуров (полуобезьян) и. С другой стороны, у остальных человекообразных обезьян таких объединений не обнаружено. Общие стада существовали и у горных горилл, и у значительного числа низших обезьян, и у части полуобезьян 12. У некоторых обезьян Нового Света встречается форма организации, очень сходная с той, что была детально изучена у шимпанзе 13.

 

Все это неопровержимо свидетельствует, что разные формы объединений, существующих у обезьян, не выступают по отношению друг к другу как высшие или низшие, что их нельзя рассматривать как последовательно сменяющиеся звенья эволюционного прогресса. Объединения обезьян не имеют собственной истории, отличной от истории развития вида. В противоположность конкретным человеческим обществам они не представляют особых организмов, имеющих собственные законы развития, отличные от законов эволюции биологических видов. В животном мире вообще, мире обезьян в частности, не действуют никакие другие законы, кроме биологических. В нем, следовательно, нет ничего, что могло бы быть охарактеризовано как социальное. Объединения обезьян, как и объединения всех прочих животных, по своей природе чисто биологические.

 

Как свидетельствуют имеющиеся в распоряжении науки данные, форма объединений обезьян зависит прежде всего от условий внешней среды, в которой они живут. У животных, принадлежащих к одному и тому же виду, по живущих в разных внешних условиях, объединения могут приобрести различную форму. Примером могут служить лангуры Индии 14.

 

 

К содержанию книги: Семёнов: "ПРОИСХОЖДЕНИЕ БРАКА И СЕМЬИ"

 

Смотрите также:

 

Брак и семья в средневековой  Происхождение семьи  Брак и семья  первобытного права  Семья основанное на браке