Московское восстание 1648 года. Никита Иванович Одоевский

 

СОБОРНОЕ УЛОЖЕНИЕ 1649 ГОДА

 

 

Московское восстание 1648 года. Никита Иванович Одоевский

 

СОСТАВЛЕНИЕ КОДЕКСА, ПЕРВЫЕ ЕГО ИЗДАНИЯ, СТРУКТУРА

 

Выше отмечено, что в советской историографии обстоятельно изучено московское восстание 1648 г., установлена канва его важнейших событий, вскрыты движущие силы восстания. Все это позволило глубже подойти к определению непосредственных причин, вызвавших составление законодательного кодекса, и охарактеризовать его, говоря словами М. Н. Тихомирова, как памятник «определенной эпохи и определенной классовой среды».  Здесь пет необходимости воспроизводить ход восстания 1648 г.  Остановим внимание лишь на тех событиях, которые непосредственно привели к составлению Уложения.

 

Восстание 1648 г., стихийно вспыхнувшее 1 июня, в течепие десяти дней представляло собою выступление московских посадских людей, поддержанных стрельцами, против правящей верхушки во главе с В. И. Морозовым. В какой-то мере участие в восстании приняла боярская дворня, холопы, составлявшие вместе с крестьянами, временно наезжавшнмп в столицу, значительную часть населения Москвы. Наиболее драматические события развернулись в первые пять дней восстания. У себя в доме был убит повстанцами думный дьяк Н. Чистой, а затем казнены выданные правительством народу глава Земского приказа JI. С. Плещеев и глава Пушкарского приказа П. Т. Траханиотов. В первые же дни восставшие произвели массовый погром дворов бояр, московских дворян, дьяков, приказных людей. В первую очередь пострадали дворы начальника приказа Большой казны, Стрелецкого и Аптекарского приказов Морозова и близко стоящих к нему лиц — Чистого, Плещеева, Траханиотова, богатого гостя В. Шорина и многих других знатных господ и торговых людей. Анализ состава лиц, пострадавших от погрома, показывает, что повстанцы, прежде всето черные посадские люди, видели своих главных врагов в группе правящей боярской знати.

 

На третий день восстания в Москве вспыхнули пожары. Летописи называют от 4 до 10 тысяч сгоревших дворов. Пострадали в наибольшей мере аристократические районы города, в том числе Белый город, где сосредоточивались преимущественно дворы бояр, дворян и крупных торговых людей. В сильной мере от пожара пострадали дворянские районы города.  Царь ценой больших усилий, лично умоляя и уговаривая повстанцев, сумел отстоять своего «дядьку» (воспитателя) Морозова и спасти его от суда народа. Но власть правительства над городом была утрачена. В последующее время волна народных восстаний затронула многие города Юга, Севера и Северо-Востока России.

 

Внимательный анализ событий первых дней восстания показывает, что городовые дворяне и дети боярские, преимущественно замосковных городов, собравшиеся в столице с целью дальнейшего проезда на юг для несения сторожевой службы, в первые дни июня участия в антиправительственных выступлениях не принимали. Однако игнорировать их роль на протяжении всего восстания было бы ошибкой. Начиная с 10 июня, городовые дворяне и дети боярские вкупе с верхами торговых людей, стремясь предотвратить дальнейшее развитие восстания, взяли инициативу в переговорах с царем в свои руки.  Именно 10 июня состоялось совещание дворян, гостей, «всяких разных сотен и слобод торговых людей», на которое обратил внимание П. П. Смирнов.  На совещании была выработана челобитная царю, авторы которой говорили от лица «всенародного множества московского государства», от «всего мира» и жаловались на коррупцию приказпой администрации и тяжкие притеснения с ее стороны.

 

 

Челобитчики выдвинули требование созвать Земский собор «из стольников и из дворян московских и из жильцов и из городовых дворян и детей боярских выборным лучшим людем». Посадские люди здесь даже не упомянуты. Другое требование служилых и торговых людей — упорядочение законодательства и составление новой Уложенной книги. Эта мысль занимала их давно. Еще в челобитной 1637 г., составленной во время очередного сбора в Москве, служилые люди просили: «.. .и вели, государь, выбрать в городех из дворян и из земских людей и вели, государь, нас, холопей своих, судить в городех по своему государеву указу и по своей государевой улаженной судебной книге для нашей бедностп и разоренья и для дальново пути и для московские волокиты п проести» J А в челобитной 10 июня ее авторы, усматривая в издании Уложенной книги важное условие упрочения государственного строя, давали совет дарю последовать примеру Юстиниана: «Как в его время кара божьего гнева угрожала греческой земле, но за справедливый приговор и указ, который он повелел издать, чтобы во всей его земле были прекращены всякая неправда и притеснение бедных, бог такое наказание отвел и гнев на милость преложил». Так же должен поступить, по мнению челобитчиков, и русский царь, если хочет «избежать божьей казни».8

 

Таким образом]Гдворянство, по мере консолидации его рядов как класса-сословия, становящегося основной опорой сословно- представительной монархии, переходящей в абсолютизм, исподволь вынашивало мысль о создании нового кодекса законов и подготавливало идейное обоснование этого шага.

 

Одной из причин таких требований были неупорядоченность и запутанность законодательства, влекущие судебные «московские волокиты», больно ударявшие по широким кругам дворянства и посадских людей.

 

Интенсивный рост числа указов за период от Судебника 1550 г. до Уложения 1649 г. виден пз следующих данных: 1550— 1600 гг. — 80 указов'; 1601—1610 гг. — 17; 1611—1620 гг. —97; 1621—1630 гг. —90; 1631-1640 гг. - 98; 1641-1648 гг. - 63 указа. Всего за 1611—1648 гг. —348, а за 1550—1648 гг. —445 указов.

 

Резкое увеличение числа указов и значительное расширение их тематики связано с периодом 1611—1648 гг. На гребне этой волны п возникло Уложение 1649 г.

 

Напуганное восстанием черного посадского люда, желая предотвратить возможность объединения сил народа и служилых людей, правительство срочно пошло навстречу требованиям дворян- ства/Буквально через день, 12 июня, Морозов был сослан в Ки- рилло-Белозерский монастырь. Новое правительство Романова- Черкасского составляет в приказах «десятии денежной раздачи», согласно которым дворяне и дети боярские по государевым указам наделяются жалованьем и землей. От имени Морозова выдаются грамоты, разрешающие получение из его вотчин беглых крестьян, принадлежавших дворянам. Наконец, дворянам возвращают отнятые у них земли и выдают денежные награды по 14 и 20 рублей.  ^Удовлетворив экономические требования челобитной 10 июня £648 г., новое правительство пошло и навстречу требованиям политическим.

 

16 июля 1648 г. был созван Земский соботь на котором помимо бо&рГАумных людей и освящённого собора были, как" требовали челобитчики, выборные, люди от стольников, московских дворян, жильцов, городовых дворянпг" детей ОокрскихГ^Однако на Собор были приглашены и пред'ставйтели^^говых кругов, не упомянутые в челобитной: «... да на Соборе ж были гости, и гостиные и суконные и всяких разных сотен и слобод лутчие люди». Черные или посадские люди и здесь не упомяпуты. Таким образом, авторами челобитной и участниками Земского собора были дворяне всех рангов и посадская верхушка. Проанализировав эти материалы и состав участпиков московского восстания 1648 гм М. Н. Тихомиров обоснованно отверг суждения П. П. Смирнова о «единачестве» дворян и посадских людей и пришел к выводу, что если и можно говорить о «единачестве», то только между дворянами и верхами посадского мира,  А это значит, что правительство, напуганное ходом событий, стремилось вбить клин между посадскими людьми и дворянством и немало преуспело в этом, пойдя на уступки дворянству и тем самым изолировав его от посадского мира и других общественных сил, поддержавших восстание.

 

В советской историографии имеется опыт сведения всех имеющихся в литературе и в опубликованных источниках данных о членах комиссии Одоевского и возможной роли их в составлении Уложения.  П. Я. Черных приводит биографические данные относительно каждого члена комиссии.

 

Никита Иванович Одоевский (1601—1689) происходил из древнего и знатного боярского рода, ведя его от Михаила Всеволодовича Черниговского, погибшего в Орде в 1246 г. Ближайшие предки и родственники Никиты занимали высшие правительственные должности. Сам Никита Иванович в 1618—1619 гг. был уже стольником, а в 1640 г. его пожаловали в бояре, минуя промежуточный чин окольничего, так как Одоевские относились к девятнадцати аристократическим фамилиям, на которые распространялось это преимущество. До 1643 г. Одоевский был воеводой в Астрахани, зачтем управлял Казанским дворцом и Сибирским приказом. При Б. И. Морозове он впал в немилость и был направлен полковым воеводой в Ливны и Белгород. Падение Морозова открыло ему дорогу в Москву, которую с возвращением царского «дядьки» пришлось оставить снова. В 1651 г. Одоевский — воевода в Казани, затем он принимает активное участие в войне с Польшей 1654—1667 гг. как военачальник и дп- шгомат. После войны Одоевский возглавлял приказы Большой казны, Иноземский, Рейтарский, выполняя дипломатические поручения. В последние годы жизни стоял во главе Аптекарского приказа.

 

Типичная для представителя боярских кругов XVII в. служебная карьера сама по себе едва ли говорит о многом, но противостояние Одоевского правящей клике во главе с Б. И. Морозовым в сочетании с его послужным списком позволяет видеть в нем принципиального, энергичного и, видимо, неглупого человека. В пользу этого говорит и проведенное им в период воеводства в Казани строительство «Закамской черты», затем руководство русской делегацией на мирных переговорах в Вильне в 1656 г., где он добился видных уступок польской стороны, а также ведение им переговоров с польской делегацией в Москве в 1678 г., закончившихся заключением нового перемирия на 13 лет с условием уступки Киева России.

 

Сохранилось несколько отзывов современников об Одоевском как человеке и государственном деятеле. Один из них принадлежит шляхтичу Павлу Потоцкому, взятому в плен в 1655 г. и надолго поселившемуся в Москве. Потоцкий — автор нескольких сочинений, в том числе «Moscovia» (1670 г.). В нем об Одоевском сказано, что он «имеет основательные познания в славянском языке» и «по своему благоразумию (не всегда однако ж проницательному) и по благородным чувствованиям, не истребившимся в его сердце, он достоин лучшей участи и отечества».  Положительный характер отзыва бросается в глаза на фоне сдержанных и даже резко отрицательных отзывов того же автора о других вельможах из окружения царя.  Другой иностранец, ученый медик и дипломат Лаврентий Рингубер, в своем донесении 1677 г. герцогу саксонскому Фридерику говорит об Н. И. Одоевском как «по происхождению первом вельможе империи, в высшей степени достойном уважения» и «мудром старце».

 

П. Я. Черных прав, когда из ряда отзывов о Н. И. Одоевском наибольший акцент ставит на «мнениях» ^патриарха _Никона _об Улощенж^Мнение о законодательном своде у Никона отриз^. тельное, его составление он йочти полностью приписывал "Одоевскому: «Злодеи и разорители закона евангельского и заповедей... умыслиша, яко же ты, князь Никита, новой закон написал советом Антихриста, учителя твоего». Встречаем у Никона и такие фразы: «пишешь в своем сложении», «в своем ложном и проклятом писании», «в Уложенной книге твоего списания», «горе тебе и списанию твоему».

 

3 октября, согласно предисловию к Уложению, началось слушание проекта кодекса на Соборе в обеих его палатах: в одной были царь, Боярская дума п Освященный собор; в другой, получившей официальное название «Ответной палаты», — выборные люди всяких чинов под председательством кпязя Ю. А. Долгорукова. У нас нет данных о ходе обсуждения кодекса в, условно говоря, Верхней палате, зато активное участие Ответной палаты несомненно. Оно оказало немалое влияние на состав памятника и послужило предметом больших споров в дальнейшей научной литературе. Чтение Уложения в Ответной палате не всегда происходило в порядке расположения глав. Некоторые части XIX главы, например, докладывались 18 декабря и даже 15 января 1649 г., за две недели до окончания работы над Уложением.

 

Основная же ее часть утверждена царем 25 ноября 1648 г. Последней рассматривалась VII глава о ратных людях. Есть все основания полагать, что проект кодекса, подготовленный комиссией Одоевского, подвергся существенным изменениям в период его обсуждения на Соборе. Изменения и дополнения в проект Уложения не следует относить только за счет чтения его в обеих палатах Собора. Параллельно шла активная работа самой комиссии, которая составляла доклады по челобитным выборных людей и докладывала их царю: «...в нынешнем во 157-м году (1648/49 г.), в разных месяцах .л числах, били челом государю царю и великому князю Алексею Михайловичи) всеа Русии в Столовой избе выборные из городов посадцкие и во всех посадцких людей место и подали челобитные за руками о розных своих делех. И из тех их челобитен выписано, и по выписке государя, царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии докладывали бояре князь Никита Иванович Одоевский (далее идет перечисление остальных членов комиссии)».44 Один из случаев такого доклада по челобитью стольников, стряпчих и других чинов от 30 октября 1648 г. относится к 13 ноября, к периоду наиболее интенсивной работы Собора над Уложением. По докладу был принят указ об отписке к посадам белых слобод в городах с их торгово-промышленным населением. Указ вошел в записную книгу Сыскного приказа Ю. А. Долгорукова и одновременно включен в XIX главу Уложения.45

 

Шведский резидент К. Поммеренинг в сообщении от 4 октября писал, что царь «ежедневно работает сам со своими сотрудниками, чтобы устроить хорошие порядки, дабы народ, насколько возможно, был удовлетворен».  В донесении от 18 октября он снова подчеркивает, что «здесь работают все еще прилежно над тем, чтобы простолюдины и прочие были удовлетворены хорошими законами и свободою».  Сказанным объясняется, что слушание Уложения и его доработка затянулись на четыре месяца. Но из того, как шла подготовка Уложения, следует и другое важное обстоятельство. Пойдя навстречу требованиям дворян и верхов посада —как в части создания самого Уложения, так и узаконения значительного числа норм, отвечающих непосредственным интересам именно этих кругов, — правительство, с одной стороны, вбило клин между ними и народом и тем самым предотвратило возможность опасного контакта вооруженных служилых людей с повстанцами, а с другой — широкой оглаской мероприятий по подготовке «хороших законов» предприняло маневр в сторону успокоения народа и отвлечения его внимания. Донесения К. Поммеренинга красноречиво говорят об этом.

 

А положение в Москве оставалось тревожным. В сентябре- ноябре представители посада и дворян в ходе заседания Земского собора усилили давление на правительство. 25 ноября, еще до завершения работы над Уложением, был издан указ об отписа- нии слобод на посадах «без лет и без сыску... всем быть его государевым».48 Видимо, с этим связано то обстоятельство, что в декабре—январе 1649 г. волнения усплились; главная роль в них принадлежала закладчикам, недовольным возвращением в посадское тягло. К ним примкнули холопы и часть стрельцов. По Москве поползлц слухи—«быть де замятие в Крещение» (6 января). О назревавшем восстании писал шведской королеве Христине и Поммеренинг. Начались расправы и новые казни.49 ТВ такой обстановке 29 января 1649 г. было закончено составление и редактирование текста Уложения в ходе заседаний Земского собора. Этой даты в предисловии к Уложению нет. Долгое время 29 января принимали за дату окончания первого издания Уложения на том основании, что текст печатного Уложения, именно его последнюю XXV главу, заключает такая фраза: «Совершена сия книга повелением • великого государя царя и великого князя Алексея Михайловича, вся Русии самодержца, в третье лето богом хранимыя его державы, и при сыне его государеве благоверном царевиче и великом князе Дмитрии Алексеевиче, в первое лето рожения его, лета 7157-го генваря в 29 день».50 Однако еще в 1831 г. в анонимной статье об источниках Уложения было отмечено, что точно такой же фразой заканчивается подлинный свиток Уложения.51 Наличие такой концовки в подлинном тексте подтверждено в 1879 г. в 'статье слушателей Археологического института П. Ваденюка й Д. Мейчика. Они же установили, что печатание Уложения началось 7 апреля 1649 г.52 Стало очевидным, что^29 января завершено составление и редактирование кодексаЛ&то была, видимо, и дата окончательного его утверждения Земрким собором и царем. Но возник вопрос: почему в записи сказано «книга», тогда как Уложение написано первоначально на свитке?

 

Остановимся лишь на новейших объяснениях этого обстоятельства. М. Н. Тихомиров писал: «Слово „книга" показывает, что Соборное уложение, написанное на столбцах (или свитках), предназначалось для напечатания, что и было сделано».53 Сложнее решает вопрос П. Я. Черных. Развивая позицию Н. П. Загоскина, он доказывает, что утвержденное 29 января Уложение представляло собою «приведенное в известную систему собрание выписок из источников и дополнения к ним, возникшие^ процессе обсуждения Кодекса». С этого материала было изготовлено два списка, один из которых — в виде свитка — рассматривался как официальный подлинник, имеющий подписи членов Собора и скрепы дьяков.54 Другой список был изготовлен в виде книги и предназначался для Печатного двора. Это допущение строится на следующих словах предисловия к Уложению: «И указал государь то все Уложенье написать на список и закреппти тот список святейшему Иосифу... и митрополитом... и своим государевым бояром... и выборным дворяном... и торговым и посадским лю- дем... А закрепя Уложение руками, указал государь списати в книгу. ..ас тое книги для утверженья на Москве во все приказы и в городы напечатать многие книги, и всякие дела делать по тому Уложению».  В заглавии «Описи поправкам», находящейся при свитке, есть такие слова: «... а в книгах же все статьи и в письменной написаны и в печатной напечатаны без приправки чисто».  Таким образом, предположение о составлении второго списка кодекса в виде книги вполне обосновано, тем более что набор книги при ее печатании могли осуществить только с рукописи в форме книги. Однако эта рукопись не сохранилась. Но ведь и свиток Уложения едва не погиб во время московского пожара 1812 г.

 

П. Ваденюк и Д. Мейчик дали подробное палеографическое описание подлинника Уложения. Длина свитка, по измерению сотрудников архива министерства иностранных дел, составила 433 аршина 9 вершков; ширина столбца — 3V2 вершка; в свитке 959 столбцов (сставов). На лицевой стороне — текст Уложения, на оборотной — 315 подписей участников Земского собора.  Текст написан пятью почерками. По склейкам лицевой стороны скрепа: «Думной д-ак Ив Га-вре-нев». На оборотной стороне по склейкам скрепа думных дьяков Федора Елизарьева и Михаила Волоше- нинова и дьяков Гаврилы Леонтьева и Федора Грибоедова. В рукописи отсутствует заглавие. В обозначении глав 1-Х использованы древнерусские цифры, с XI — нет порядкового обозначения глав, XII—XV —без названий, главы XVI—XIX, XXI названы в свитке указами. Сверх основных сведений о рукописи П. Ваденюк н Д. Мейчик определили особенности правописания и орфографии памятника и опубликовали несколько снимков из рукописи — фрагмент водяного знака, отдельные листы свитка и отдельные подписи под Уложением. Кроме того, ими воспроизведена «Опись поправкам», скрепленная дьяками Г. Леонтьевым и Ф. Грибоедовым.

 

 По данным расходной книги Печатного двора, Уложение начали печатать 7 апреля 1649 г. и кончили 20 мая. Отпечатано было 1200 экземпляровД Однако вопрос о количестве изданий Уложения в, XVII в. нельзя считать решенным. П. Я. Черных вслед за Загоскиным склонен считать, что в 1649 г. было два издания. Второе издание по царскому указу началось в конце августа и закончилось в конце декабря. Вновь было издано Д200 экземпляров.  Из расходной книги Печатного двора известно, что э первом издании — надо полагать, во всем тираже — .переделывали 72 листа. На поправки израсходовано 124 руб. 26 коп. Всего на первое издание Уложения, включая переделку, по подсчетам С. П. Луппова, потрачено 903 руб. 26 коп. Почти прловину себестоимости составляла цена бумаги и около 7з — стоимость рабочей силы. Себестоимость каждой книги, идущей в продажу, составила 76 коп. - (по данным Печатного двора — 62 коп.).  В связи с первым изданием Уложения стоит челобитная гостей на дьяков Г. Леонтьева и Ф. Грибоедова, что «будто они, Таврило и Федор, хотя их, гостей, затеснить, написали в Уложенной книге после всех чинов людей последними людьми, а свой чин написали выше их, гостей, многими месты». Указ царя «гостей в Уложенной книге написать против старых сто- главников выше дьяков, опричь думных дьяков» был дан 17 августа 1649 г., т. е. после переделки 72 листов первого издания. Следовательно, текст Уложения подвергался дополнительным исправлениям.

 

Имеются данные о продаже Уложения первого издания. «Книга записная книжной продаже со 151-го году по 158 год» содержит указ царя Алексея Михайловича продавать Уложение «по рублю книга в тетратех...». В продажу было пущено 1183 книги.  Уложение расходилось быстро. «Книга приходная приказу Книжного печатного дела... со 158-го году по 162 год при госте Володимере Борзово» сообщает, что всего было продано «Книг Уложения всяких чинов людям тысяча сто семьдесят три книги, по рублю книга...».  Успех издания следует объяснить прежде всего назревшей потребностью в нем. Способствовали этому также общий характер книги и ее языковые дапные: «Уложенная книга — произведение, написанное на языке, очень близком к разговорной (диалогической) речи городского населения Москвы, ориентированное на массового читателя и слушателя.».

 

 

К содержанию книги: СОБОРНОЕ УЛОЖЕНИЕ 1649 ГОДА - КОДЕКС ФЕОДАЛЬНОГО ПРАВА РОССИИ

 

Смотрите также:

 

Соборное уложение 1649 года  источник права  соборное уложение Суд русского государства 1649  Соборное Уложение