ВОТЧИННОЕ ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ, ВОТЧИННИКИ

На вотчины и поместные владения распространялось сервитутное право

Ограничения права владения вотчинами касались прежде всего круга лиц-вотчинников как субъектов права. Этот круг определялся происхождением и непреложной связью владельцев вотчин со службой (XVII, 37; XVI, 69).

Отсюда вытекало установление, согласно которому «изстари природные дети боярские», включая и находящихся на службе у церковных иерархов, пмели право покупать порозжие поместные земли в вотчину, а «не служилых отцов дети, и не природные дети боярские» при совершении той же купли обязаны записаться в «государеву службу с городы».

При отказе с их стороны нести службу купленные ими вотчины отбирались «на государя» и шли в раздачу служилым людям (XVII, 37). Права покупки вотчины лишались боярские люди и монастырские слуги (XVII, 41). Лишались этого права и монастыри, как духовные корпорации. Законодательное запрещение покупки вотчин монастырями и заклада вотчин в монастыри «по душе» имело давнюю историю, начиная с соборного приговора 1581 г. Однако на практике имели место нарушения закона, допускавшиеся даже самим правительством. Это вызывало необходимость повторных законодательных запрещений,  Уложение отталкивается от установлений жалованных вотчинных грамот периода после 1628 г., разрешавших продавать, закладывать и отдавать в монастыри «по душе» выслуженные вотчипы с правом последующего их выкупа родичами.

 При отсутствии родичей или при отказе выкупа жалованные грамоты предписывали возврат вотчин в казну с выплатой за нпх монастырям по полтпне за четверть. Указывая эти установления как действующие, Уложение запрещало впредь высшим духовным чипам и монастырям покупать и брать в заклад родовые, выслужеппые п куплепные вотчины. Передача в монастыри по духовным допускалась только в отношении денежного эквивалента, по не самих вотчпн (XVII, 42). В новом виде дап запрет передавать вотчпны в монастыри или владеть ими самим при пострижепип в мопахп.

При пострижении допускалась передача родовых п выслуженных вотчин родичам-вотчинникам, которым вменялось в обязанность давать в монастырь средства па содержание постригшихся родственников. В данном случае мы сталкиваемся с однпм пз первых установлений, касающихся опеки. При парушенпп ее условий постригшиеся в монахи могли с разрешения царя продать своп родовые и выслуженные вотчины родичам или на сторону. В отношении купленных вотчин постригшиеся в монахп обладали большими правами распоряжения. Они могли продать пх или уступить безденежно кому угодно (XVII, 43). Изложенное является новым законом, на что указывает 44-я статья, которая распространяет его действие и на лиц, постригшихся в монахи до «сего государева указу».

Ограничения распоряжения вотчинами, так же как и поместьями, включали и запрет продажи и иных способов отчуждения в пользу феодальной верхушки нерусских народов. Лишались права владеть вотчинами и незаконнорожденные дети (X, 280).

Наконец, на вотчины и поместные владения распространялось сервитутное право. Одной из форм его было прохождение через вотчины и поместья государевых дорог и торговых путей с их собственным статусом сбора проезжих, торговых и иных пошлин.  Отсюда ограничения права вотчинников на пользование мытами и перевозами в пределах их вотчин; обязанности чинить гати, мосты, перевозы.

 В этой связи допускались только те перепланировки земельных угодий и хозяйственные сооружения, которые не наносили ущерба дорогам. На судоходных реках в пределах вотчин запрещалось строительство мельниц и плотин, если они препятствовали прохождению судов (IX, 17). Возможность строительства гидросооружений в своей вотчине или поместье ставилась в зависимость от того, наносило ли это ущерб таким же сооружениям или лугам, примыкающим к реке, у других владельцев (X, 238).

Сервитутное право на те или иные хозяйственные объекты, расположенные в пределах чужих владений, могло принадлежать любому лицу. К числу таких объектов могли относиться борти, отдельные дупла с ульями, места рыбной ловли, озера, сенные покосы. Они могли быть расположены как в государственных лесах, так и в лесах, принадлежащих вотчинникам. Право владения этими объектами допускалось лишь в пределах установленной межи и в рамках нормального их функционирования. Уложение детально регламентирует права как владельца земли, так и лица, имеющего на эту землю сервитутное право. Нарушение прав собственности другой стороны влекло компенсацию причиненного ущерба (X, 239—242).

Вотчины и поместья и все их хозяйственное оснащение, как недвижимая собственность феодалов, становились в судебном порядке объектом взыскания по гражданским искам долгов, возмещения каких-либо убытков, а по уголовным делам — средством материальной компенсации за поругание чести, членовредительство, убийство и причинение вреда имуществу. За уголовно-правовые преступления виновные несли двойную ответственность — в уголовном и материальном порядке в форме штрафа или возмещения ущерба, которые взыскивались с вотчин и поместий. Стремление правительства упорядочить делопроизводство по искам о вотчинах и поместьях очевидно прежде всего из новых статей Уложения, оставляющих в силе все прежние судебные и полюбовные решения дел о вотчинах и отклоняющих на будущее попытки какой-либо из сторон опротестовать их законность (XV, 2, 3; XVII, 55). Кроме того, заметно стремление законодателя сосредоточить рассмотрение поместно-вотчинных дел в центральных приказах.

Рассмотрение этих дел не входило в компетенцию большинства уездных городов. Исключение предоставлялось лишь городам, в которых при воеводах имелись дьяки, и понизовым городам, находящимся в ведении приказа Казанского дворца (XIII, 3). Смерть владельца вотчины в период судебного разбирательства прав на нее или исков к владельцу не прерывала самого процесса. И если спор о вотчине решался после смерти вотчинника не в его пользу, то иск мог быть предъявлен его наследникам. Это был один из частных случаев общего законоположения, согласно которому наследники вотчипы были ответственны за долги наследователя (X, 132, 203, 207, 245). Такой принцип соответствовал общей системе феодального поземельного права, возник задолго до Уложения и получил, в частности, отражение и в Литовском статуте. Однако необходимо подчеркнуть, что закон и в данном случае стоял на страже неприкосновенности феодальной земельной собственности, предписывая взыскивать долги в первую очередь за счет движимого и недвижимого имущества самого феодала или за счет имущества его крестьян и холопов (X, 262).

И только в том случае, еслп этих источников погашения иска было недостаточно или они отсутствовали («вотчина... пуста»), закон допускал ее продажу, еслп истец захочет получить удовлетворение в денежной форме. И в данном случае за родичами оставалось преимущественное право выкупа вотчины (X, 263).