ТЕОРИИ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОЙ ИДЕНТИФИКАЦИИ И КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОЙ ДИАГНОСТИКИ

Установление групповой принадлежности

Групповая (видовая, родовая) идентификация или установление групповой принадлежности?

Как уже отмечалось, предложенный С. М. Потаповым термин "родовое (видовое) тождество" впоследствии был в значительной степени вытеснен термином "групповая принадлежность", а термин "родовая (видовая) идентификация" - термином "установление групповой принадлежности".

В настоящее время в теории и практике можно встретить все эти термины, причем их содержание, соотношение друг с другом и с понятием идентификации вообще трактуются по-разному. Предпринимая обзор литературы вопроса, В. А. Снетков и М. В. Кисин в 1965 г. писали: "Ряд криминалистов (А. Р. Шляхов и др.) продолжает придерживаться традиционных взглядов на существо и значение родовой (групповой) идентификации, как на один из важнейших видов и этапов криминалистического отождествления*. Другие ученые, не видя существенной разницы между родовой (групповой) идентификацией и установлением родовой (групповой) принадлежности (Н. А. Селиванов, А. А. Эйсман и др.), используют в своих работах либо и тот и другой термин на равных правах**, либо термин "установление родовой (групповой) принадлежности" в значении "родовая (групповая) идентификация"***.

Многие криминалисты (А. И. Винберг и др.) не признают в криминалистике родовую (групповую) идентификацию, полагая, что предметом криминалистической идентификации должны быть лишь так называемые индивидуально-определенные объекты - конкретное лицо, определенный экземпляр оружия и т. д.  Значительная группа криминалистов (М. Я. Сегай, В. С. Митричев и др.), как показывает анализ их концепций, включает прежнее содержание понятия родовой (групповой) идентификации в понятие "установление родовой (групповой) принадлежности      и пользуется лишь этим последним термином . По мнению самих В. А. Снеткова и М. В. Кисина, не имеет смысла "внедрение в качестве самостоятельного понятия "установление родовой (групповой) принадлежности" в теорию и практику идентификационных криминалистических экспертиз, поскольку оно по сравнению с понятием "родовая (групповая) идентификация" не несет нового содержания, не представляет существа и целей криминалистических исследований".

Как вытекает из изложенного, на разрешение могут быть поставлены следующие вопросы:

1)        Равнозначны ли по своему содержанию понятия групповой (видовой, родовой) идентификации и установления групповой (видовой, родовой) принадлежности в том смысле, в каком они используются в криминалистике?

2)        Корректны ли термины "групповая (видовая, родовая) идентификация", "видовое (родовое) тождество"?

3)        Включает ли установление групповой принадлежности (или групповая идентификация) установление так называемого источника происхождения или это разновидность индивидуального отождествления?

Отвечая на первый вопрос, следует заметить, что те авторы, которые употребляют оба термина - "групповая идентификация" и "групповая принадлежность" - не видят различия в их содержании. Однако единодушие в словоупотреблении не означает единодушия взглядов этих ученых- криминалистов на смысловое значение терминов.

А. И. Винберг, А. А. Эйсман, Б. М. Комаринец и некоторые другие авторы употребляют оба эти термина в значении именно установления принадлежности к какой-нибудь группе, то есть в значении классификационного исследования. Другие криминалисты, наоборот, употребляют указанные термины в идентификационном смысле.

Так, Н. А. Селиванов считал, что по природе устанавливаемого тождества идентификация делится на индивидуальную и групповую, что установление групповой принадлежности есть отождествление, ибо понятие тождества "распространяется на предметы, являения и определенные группы живых существ", что, "не отрицая некоторых различий в характере объектов, отождествляемых при индивидуальной и групповой идентификации, а также в применяемых для этого методиках, следует признать, что как первое, так и второе исследование являются по своей логической природе идентификационными". Аналогичны в основном взгляды А. Р. Шляхова и Т. А. Седовой.

Несколько отличную позицию занимал В. Д. Арсеньев, который попытался объединить взгляды обеих противостоящих сторон. По его мнению, существуют и групповая идентификация, и установление групповой принадлежности как различные понятия. Первая есть процедура отождествления, вторая - процедура естественно-научной классификации. Эта классификация "может составлять либо самостоятельную задачу исследования (отнесение ножа к холодному оружию), либо быть составной частью групповой идентификации (например, установление, что след на месте происшествия оставлен мужским ботинком 40 размера, имеющим с предъявленным на исследование мужским ботинком 40 размера одинаковую изношенность и ряд других сходных признаков)".

Едва ли можно согласиться с такой аргументацией. По В. А. Арсеньеву получается, что различие между установлением групповой принадлежности и групповой идентификацией чисто количественное: если установлен один признак сходства (размер ботинка) - налицо групповая принадлежность; если несколько (размер, одинаковая изношенность и др.) - групповое тождество. Но такое различие, как нам кажется, лишено всякого теоретического обоснования и практического смысла. И в том и в другом случае речь идет об одном и том же - о причислении к группе; объем же устанавливаемой группы, если только это группа, множество, а не единичный объект, с гносеологической точки зрения (отождествление или не отождествление) значения не имеет.

Попытаемся теперь ответить на второй поставленный нами вопрос.

Обосновывая свой отказ от термина "групповая идентификация", Н. В. Терзиев писал: "Между установлением тождества и определением родовой (групповой) принадлежности имеется следующая разница. При идентификации устанавливается, что это тот же самый единичный объект (например, конкретный экземпляр пишущей машины). При определении родовой (групповой) принадлежности констатируется лишь, что исследуемый объект относится к известному классу, является таким же - по своему роду или виду (например, является пишущей машиной определенной марки и модели)". Понятие криминалистической идентификации складывалось как обозначение процесса отождествления единичного объекта, но не группы (вида, рода) сходных объектов. Именно в этом видят смысл криминалистической идентификации А. И. Винберг, М. В. Салтевский, В. П. Колмаков, В. С. Митричев и многие другие криминалисты.

Аналогичных взглядов придерживаемся и мы, считая как ранее, так и теперь, что независимо от понимания тождества в других науках в теории криминалистической идентификации мы говорим о тождестве как о равенстве самому себе единичного индивидуально-определенного объекта. С этой точки зрения мы полагаем некорректными для криминалистики термины "групповая (видовая, родовая) идентификация", "групповое (видовое, родовое) тождество". Именно поэтому также мы считаем неверным говорить о различных степенях отождествления объекта, как это делает Р. А. Кентлер. Тождество означает только то, что объект является тем же самым. Всякая вероятность этого - не что иное, как отнесение объекта к более или менее узкой по объему группе подобных: чем уже группа, тем выше "степень отождествления" объекта, однако в любом случае это еще не тождество, а установление групповой принадлежности. Тождество степеней не имеет, оно либо есть, либо его нет.