КРИМИНАЛИСТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ПРИЧИННОСТИ

И. М. Лузгин. Разработка криминалистического аспекта принципа причинности

Последовательная разработка криминалистического аспекта принципа причинности не только количественно, но и качественно обогатит общую теорию криминалистики, ибо, как справедливо указал И. З. Налетов, "принцип причинности не только служит основой количественного роста научного знания, но и влияет на качественную сторону его развития, обеспечивает понимание существа природных и общественных явлений".

Развивая это положение, он отмечает, что научная теория, опираясь на принцип причинности, предсказывает следствия (если известна причина и сформулированы допущения для данной области исследования), события, относящиеся к условиям возникновения следствия (если известны причина и возможное в будущем следствие, но требуется сформулировать допущения, при которых данная причинная зависимость может быть реализована), объясняет причины, если известно следствие и сформулированы новые явления, когда известно событие, подлежащее объяснению, однако неизвестны условия (не сформулированы или неверно определены допущения), необходимые для того, чтобы получить объяснение данного события".

Ведя речь о криминалистической теории причинности, необходимо сделать одну оговорку. В философском аспекте криминалистическая теория причинности не есть нечто отличное от философской теории причинности в ее диалектико-материалистическом понимании, а представляет собой реализацию последней в частной предметной области. Специфика криминалистической теории причинности, позволяющая усматривать ее отличие от концепций причинности в уголовном праве, криминологии и других науках - при единстве философской базы, то есть едином понимании принципа причинности, - в специфике ее объекта.

Объектом криминалистической теории причинности является механизм преступления и содержательная сторона процесса его установления.

Выяснение в процессе доказывания характера и содержания механизма события по его следам основывается, во-первых, на том, что цепи причинения обладают пространственной или временной непрерывностью. "Это значит, что ни в каком месте любой цепи причинения нет разрывов, то есть не существует таких явлений, которые, будучи причиной и следствием, оказались бы разделенными конечным пространственным промежутком, не заполненным некоторыми другими явлениями, охватывающими все точки этого промежутка без каких-либо пропусков... Это значит, что, когда имеется причинная, генетическая, связь двух каких-либо явлений, находящихся в одной и той же области пространства, но разделенных конечным промежутком времени, тогда между этими явлениями существует множество других причинно-связанных событий, которые смежны во времени и в своей совокупности образуют непрерывный временной процесс, соединяющий указанные два события в органически слитное единство".

Основанием для установления механизма события по следам-отражениям, во-вторых, служит такая черта динамики причинно-следственных связей, как "перенос структуры от причины к следствию, то есть воспроизведение в ходе причинения структуры причины в структуре следствия, "отображение" первой во второй.

Наконец, в-третьих, таким основанием является необратимость причинно-следственной связи во времени, из чего следует, что и результат отражения, как конечная фаза этого процесса, является односторонне направленным во времени. При этом мы как бы вырываем причинную связь из всеобщей универсальной связи, имея в виду, что "причина и следствие суть представления, которые имеют значение, как таковые, только в применении к данному отдельному случаю; но как только мы будем рассматривать этот отдельный случай в его общей связи со всем мировым целым, эти представления сходятся и переплетаются в представлении универсального взаимодействия, в котором причины и следствия постоянно меняются местами: то, что здесь или теперь является причиной, становится там или тогда следствием, и наоборот".

Необходимым условием использования принципа причинности для познания механизма события является правильное понимание значения причинно-следственных связей лишь как частицы универсальной связи. Причинность не охватывает собой всего многообразия объективных связей действительности; причина и следствие, как парные категории диалектики, не поглощают других парных категорий и не заменяют их. Между тем подобную ошибку, как нам кажется, допустил И. М. Лузгин, когда отнес к числу разновидностей причинно-следственных связей связь необходимого и случайного и связь общего и единичного. Связи между конкретными проявлениями этих категорий могут быть, а могут и не быть причинно- следственными. Уже поэтому их нельзя рассматривать в качестве разновидностей генетической связи.

Более правильно, на наш взгляд, решала вопрос Н. А. Якубович, относя к генетическому типу связей причинно-следственные отношения и связь условия с обусловленным. Сами же причинно-следственные связи целесообразно разделять на непосредственные (прямые) и опосредствованные (косвенные), имея при этом в виду, что, по сути, всякая опосредствованная связь состоит из некоей суммы, "цепочки" непосредственных связей: "Опосредствованные связи требуют промежуточных звеньев, каждое из которых будет иметь свою непосредственную связь".

Среди ученых-криминалистов, изучающих проблему причинности и иных философских категорий применительно к предмету и содержанию криминалистической науки выдающую роль играл И. М. Лузгин, посвятивший этой проблематике ряд незаурядных работ.

Игорь Михайлович Лузгин (1919-1993), выдающийся ученый-криминалист и одаренный педагог, в 1956 г. после службы в армии и оперативной работы в органах внутренних дел, окончив ВЮЗИ, переходит на преподавательскую работу в Высшую школу МВД, где с первых же шагов на научном поприще проявил себя как серьезный исследователь с широким научным кругозором. Его работы по проблематике следственных версий, закономерностей формирования и использования научных методов в теории и практике борьбы с преступностью, сущности и содержания познавательной деятельности в процессе расследования преступлений привлекли внимание ученых-криминалистов и процессуалистов.

Профессионально владея философской теорией познания, И. М. Лузгин продуктивно использовал ее положения в применении к анализу процесса расследования как процесса познания, в исследовании широкого круга методологических проблем криминалистической науки. Его книги "Расследование как процесс познания" (М., 1969) и "Методологические проблемы расследования" (М., 1973) положили начало целому направлению научных исследований в криминалистике и уголовном процессе. Он был пионером в области применения метода моделирования в теории и практике расследования и оперативно-розыскной деятельности ("Моделирование при расследовании преступлений", М., 1981), инициатором формирования междисциплинарной научной дисциплины "Логика доказывания", подготовив по ней учебное пособие "Логика следствия" (М., 1976). Уже сами названия его книг свидетельствуют о широте научных интересов ученого, память о котором хранят его коллеги и многочисленные ученики.

Исследуя особенности проявления диалектических категорий причины и следствия при познании механизма преступления, криминалистическая теория причинности способствует разработке системы практических рекомендаций установления механизма события в процессе судебного исследования. Эти рекомендации опираются на определенные познавательные операции, к числу которых И. Д. Кучеров и А. П. Шулус правильно, по нашему мнению, относили:

1)        операцию вычленения (дифференциации) из всеобщей взаимосвязи системы, компоненты которой связаны между собой отношениями активного взаимодействия;

2)        операцию структурно-функционального анализа выделенной системы в целях выявления активно действующих компонентов внутри системы, которые могут соотноситься между собой, как причина, следствие и условия действия причины;

3)        формально-логические операции установления причинной связи;

4)        определение корреляционного воздействия компонентов системы на реализацию причины;

5) отождествление информативного содержания следствия с информативным содержанием причины с целью признания за последней ее качества.

В подтверждение последнего положения авторы ссылаются на слова И. В. Кузнецова: "Остается справедливым, что структура следствия полностью или очень близко, или вообще в какой-то мере воспроизводит, повторяет структуру причины".

Все эти операции, поскольку речь идет о процессе доказывания, направлены на исследование единичных причинных связей. Практика таких исследований служит основой для обобщений разного уровня и формулирования основных положений рассматриваемой криминалистической теории, относящихся уже к общим причинам и к общим следствиям. Однако зависимость между этими общими причинами и общими следствиями уже носит не абсолютный, безусловно достоверный, а вероятный характер. По существу, мы здесь имеем дело со статистической закономерностью. "Статистическая закономерность выражает такую форму причинной связи, при которой каждое начальное состояние системы определяет все ее последующие состояния не однозначно, а лишь с некоторой вероятностью, представляющей объективную меру возможности осуществления данного состояния".

Знание общих причин и общих следствий служит исходным пунктом при установлении единичной причинной связи в конкретном акте судебного исследования при ее выявлении как следователем и судом, так и экспертом. Об установлении такого единичного через общее применительно к механизму преступления пишет С. Н. Чурилов: определение механизма преступления как системы устойчивых связей объекта выражает устойчивые и упорядоченные отношения между элементами системы, рассматриваемой на уровне массового, но не единичного явления. Эти отношения "есть не что иное, как закономерные причинно-следственные связи. В переводе на криминалистический язык это означает, что структура преступления выражает причинно-следственные отношения между эмпирическими данными, полученными в результате изучения и обобщения сходных преступлений, то есть общие причины и общие следствия. Последние играют познавательную роль при установлении единичных причинно- следственных связей, характеризующих конкретное расследуемое преступление".