Модели уголовного процесса. Стороны уголовного процесса в зависимости от отношения к общим целям и функциям уголовной юстиции

 

Понятие уголовного процесса США

 

 

Модели уголовного процесса. Стороны уголовного процесса в зависимости от отношения к общим целям и функциям уголовной юстиции

 

 

 

Рассматриваемые ниже модели уголовного процесса в англо-американской литературе по большей части именуются моделями уголовной юстиции. Некоторые из них достаточно подробно освещены в нашей литературе, другие - малоизвестны, либо вообще не известны российскому читателю.

 

Являясь, так или иначе, отражением идеологии «господства права», эти модели позволяют обозреть различные стороны уголовного процесса в зависимости от отношения к общим целям и функциям уголовной юстиции, которая призвана:

 

1)        защищать народ путем предотвращения и пресечения преступлений, изобличения виновных в их совершении и их последующей реабилитации;

2)        осуществлять принципы управления (господства) правом и уважения к нему через обеспечение равного обращения с подозреваемыми, арестованными (задержанными) и обвиняемыми, лицами, содержащимися под стражей;

3)        успешно преследовать преступников (обвиняемых) и оправдывать невиновных;

4)        поддерживать порядок;

5)        наказывать преступников;

6)        регистрировать социальное неодобрение порицаемого поведения преступников;

7)        помогать жертвам преступлений   .

 

В 1964 г. профессор Герберт Пэкер впервые сформулировал две теоретические модели уголовного процесса, которые определил в терминах надлежащего процесса и контроля над преступностью .

 

Первая модель фактически являлась экстраполяцией на уголовный процесс (и уголовную юстицию в целом) конституционно- правовых положений, охватываемых понятием «должная правовая процедура». В основе этой модели лежит идея равной и справедливой для всех судебной процедуры, с помощью которой граждане могут оградить свою автономию от произвола властей . Развивая (систематизируя) эту идею, Г. Пэкер создал идеализированную версию того, как система уголовной юстиции должна работать, не отклоняясь и не нарушая принципа господства права. Она непосредственно связана с правами обвиняемого на презумпцию невиновности, честный процесс, равенство перед законом и т. п. которые управляют уголовным процессом и гарантируют, что невиновный будет оправдан, а виновный осужден .

 

Вторая модель, определенная Г. Пэкером как модель контроля над преступностью, рассматривается им самим как прямо противоположная первой . Она показывает роль системы уголовной юстиции в уменьшении, предотвращении и пресечении преступлений путем обвинения и наказания тех, кто виновен. Кроме того, эта модель подчеркивает важность защиты граждан, общества и государства посредством снижения преступности усилиями, прежде всего, полиции и обвинительных служб, которые несут ответственность за то, чтобы виновные предстали перед судом, обеспечивают неотвратность уголовной репрессии. Именно от их оперативности зависит достижение этого главного в контроле над преступностью результата. Отсюда необходимость усиления досудебного производства, его доминирования над «медлительным и неэффективным», по мнению Г. Пэкера , судебным процессом даже за счет отступления от норм, защищающих права подозреваемых.

 

В рамках такого процесса фабрикация доказательств или отказ использовать судебный приказ на обыск могут считаться оправданными, если обеспечивают осуждение преступника, о котором полиция «знает».

 

Несмотря на то, что сам Г. Пэкер рассматривал обе вышеописанные модели как идеальные, реализуемые на практике только через компромисс, допущение возможности игнорирования отдельных прав подозреваемых не могло не вызвать серьезной критики и обвинений в одобрении практики нарушения прав человека в уголовном процессе26.

 

Не случайно поэтому в противовес второй модели Г. Пэкера появилась третья модель уголовной юстиции (контроля над преступностью, посягающей на интересы личности), разработанная Дж. Гриффитсом в 1970 г.27

 

Идеологически она противостоит обеим моделям Г. Пэкера, которые рассматриваются как крайние проявления общей доктрины состязательности (борьбы интересов). Однако концептуально модель Дж. Гриффитса явно ближе второй модели Г. Пэкера, поскольку исходит не из противоположности позиций сторон судебного спора, характерной для состязательного уголовного процесса, а из взаимности, совместимости интересов (взаимной «любви») индивида и государства как участников процессуальных отношений. По этой логике адвокат вместе с представителем государства (обвинителем) призван помочь органу правосудия достичь наиболее приемлемого для сторон примирительного решения. Таким путем государство, по мысли автора модели, одновременно защищает личность от своего собственного произвола и, в большей степени, от преступности .

 

Вслед за Г. Пэкером, идеи которого были чрезвычайно влиятельны и получили развитие в трудах других ученых, в 1981 году Майкл Кинг предложил свои шесть моделей уголовной юстиции. В них он обобщил основные достижения процессуальной мысли стран общего права за прошедшее время30.

 

Первые две он именует моделями Пэкера и описывает их аналогично автору. Последующие - являются оригинальными интерпретациями.

 

Третья модель Кинга (модель реабилитации) основывается на известной криминологической идее, что преступники не могут полностью отвечать за собственные поступки, обусловленные их индивидными характеристиками и (или) социальными факторами31. Сторонники этой идеи видят мало смысла в наказании таких преступников без связи с их психическими отклонениями, семейными проблемами или социальным окружением. Поэтому главное внимание на каждой стадии уголовного процесса нужно уделять взаимодействию органов уголовной юстиции с обвиняемым (подозреваемым) в целях уменьшения криминальности последних.

 

Таким образом, полиция должна обладать полномочиями прекращать производство в отношении подозреваемых ими преступников (особенно молодых), когда есть данные, свидетельствующие о вероятно большой степени неэффективности карательного воздействия на них Причем, работая в реабилитационном подходе, полицейский чиновник может ограничиться вынесением предостережения правонарушителю о недопустимости преступного поведения и передать его в агентство социальной работы или службу пробации. задача которых состоит в ресоциализации преступников, возвращении их в нормальную жизнь.

 

Более того, социальные работники и служащие пробации оказываются вовлеченными в уголовный процесс на стадии постановления приговора, подготавливая специальные предварительные доклады с изложением причин (обстоятельств) совершения правонарушения (преступления) и своего мнения о возможном приговоре, в том числе мере воздействия альтернативному уголовному наказанию.

 

Отсюда центральным пунктом модели реабилитации, определяющим ее содержание, становится требование во всех случаях брать во внимание (учитывать) нужды правонарушителя.

 

Однако значительный объем полномочий всех органов уголовной юстиции в выборе решений неизбежно приводит модель реабилитации в противоречие с моделями надлежащего правосудия и контроля над преступностью, которые имеют цель обеспечить равное обращение с преступниками (обвиняемыми) и наказание за совершенное преступление, соответственно.

 

Четвертая модель, идентифицированная Майклом Кингом как модель бюрократической эффективности, отражает давление на уголовный процесс органов уголовной юстиции, стремящихся ввести в него ресурсосберегающие правила и процедуры. Основная цель здесь: добиться того, чтобы уголовные дела обвиняемых (подозреваемых) как можно быстрее и эффективнее рассматривались в суде. Поэтому длительное содержание предполагаемых преступников под стражей или арестом до суда, долгое и дорогостоящее разбирательство в суде, значительное число оправдательных приговоров и судебных; ошибок признается недопустимым.

 

Очевидно, найти баланс (согласованность) между указанными выше двумя моделями Пэкера и моделью бюрократической эффективности достаточно трудно .

 

Действительно, не просто, к примеру, подвергнуть такие абстрактные принципы, как справедливость проверке на эффективность. Вряд ли есть прямые ответы на вопросы, как много обвиняемых должно оправдываться, как много судебных разбирательств либо сделок о признании вины должно осуществляться. Да и ясного способа для оценки эффективности уголовного процесса с точки зрения справедливости не существует.

 

Более того, в некоторых случаях интересы справедливости вступают, по крайней мере, в видимое противоречие с интересами эффективности. Допустим, если обвиняемый заявит о своей невиновности, то стороны обвинения и защиты начнут подготовку к судебному разбирательству: сбор доказательств, вызов свидетелей и других лиц, определение стратегии и тактики ведения дела и т.п. Если же обвиняемый признает свою вину, то большая часть подобной работы будет исключена.

 

Таким образом, признание вины выступает здесь мерой эффективности уголовного судопроизводства, своего рода платой за сохранение времени и иных ресурсов государственных органов и граждан, вовлеченных по обязанности, праву или принуждению в процесс.

 

В то же время, очевидно, что любое давление на обвиняемых (прямое или косвенное) с целью заставить признать свою вину может лишить их доступа к правосудию . Однако те менее ясно и другое: чем чаще обвиняемые стануг использовать свое право на разбирательство их дела в суде, тем более система уголовной юстиции будет перегруженной и дорогостоящей.

 

Кроме того, полиция не всегда в действительности располагает достаточными (убедительными для суда) доказательствами виновности лица, которое она подозревает в совершении преступления. Значит, судебный процесс, обязательный при следовании модели надлежащего правосудия, может и не завершиться успехом стороны обвинения. Отсюда возникают закономерные опасения роста расходов на расследование без эффективного результата (обвинительного приговора).

 

Иначе говоря, уже в самом первом приближении экстраполяция на практику рассматриваемых моделей показывает серьезное напряжение между ними, которое можег разрешиться в трудном выборе одного из таких вариантов: обвинять ли подозреваемого и, значит, инициировать судебное разбирательство, надеяться ли на признание им своей вины (сделку о признании вины), прекратить ли уголовное дело.

 

В некоторых случаях обязанность обвиняемых, предстать перед судом оправдывается необходимостью выразить посредством приговора моральное неодобрение их поведения обществом  . Данный подход нашел отражение в пятой модели Кинга - модели порицания и пристыживания. Здесь судебное разбирательство и наказание выполняют важную социальную функцию: подчеркивают, поддерживают и усиливают с помощью права постоянные, значимые общественные ценности.

 

Несмотря на явное противоречие с моделью реабилитации, аргументируется это как раз реабилитирующим эффектом такого наказания, могущего вызвать чувство стыда у осужденных. Причем пристыживание должно имегь реинтегративный характер, то есть не быть чрезмерным, дабы не стигматизировать преступников до такой степени, когда их возвращение в общество, восстановление нормальных социальных связей станет невозможным.

 

Шестая модель Кинга отвечает на вопрос, кто создает право и чьи интересы уголовное судопроизводство и уголовная юстиция в целом обслуживает. Названная модель, именуемая моделью власти, отражает взгляды на право, органы полиции и прокуратуры, его применяющие, судей, его творящих и осуществляющих, как на инструменты господства и подчинения. С точки зрения этого подхода уголовный процесс усиливает роль власти в обществе: тех, кто создает право и тех, кто его приводит в действие. То есть судопроизводство находится под влиянием интересов доминирующих классов, элит и т.п. Государство в этой модели рассматривается как действующее в интересах господствующих групп, которые используют материальное и процессуальное уголовное право для достижения своих целей .

 

Теоретической попыткой преодолеть противоречия между моделями Кинга является модель надлежащего поведения. Основанная на сочетании элементов возмездия для преступников с обеспечением уважительного отношения к обвиняемым (подсудимым), она исходит из важности наказания (возложения уголовной ответственности) при условии доказанности виновности и серьезности (большой степени общественной опасности) содеянного. При этом наказание не сводится к акту грубой мести или лишению (ограничению) правоспособности преступников, а предполагает принятие ими на себя ответственности за неправомерность совершенных действий. Таким путем в рамках модели Достигается согласованность, совместимость отношения к обвиняемому как к личности с наделением его конкретными правами в процессе, потребности общества устанавливать вину за совершенное преступление с наказанием только виновного и правом общества добиваться возмездия за неправомерное поведение. Другими словами, преступление и наказание связывается с контролем и моралью!

 

 

К содержанию книги: Уголовный процесс

 

 Смотрите также:

 

Понятие и сущность уголовного процесса

Уголовный процесс. Раздел: Экономика и юриспруденция.
Предисловие. Общая часть. Глава 1. Понятие и сущность уголовного процесса.

 

1.1. Понятие и сущность уголовного процесса  Уголовный процесс и правосудие. Уголовный процесс иначе...  уголовный процесс - В понятии уголовного процесса следует...

 

Последние добавления:

 

Бетоны и ПАВ в бетонах   С геологическим молотком по Крыму   Конституция России, полный текст  Палео вулканология