Славянская мифология

РЕКА

 — объект почитания и место совершения многих обрядов. Язычники Древней Руси совершали жертвоприношения и иные культовые действия или на реке (например, на острове Хортица, расположенном посреди Днепра), или на специальных святилищах возле рек, озер, среди болот.

Еще Прокопий Кесарийский (6 в.) сообщал, что анты и склавнны почитают «и реки и нимф, и некоторые иные божества и приносят жертвы также и им всем, и при этих-то жертвах совершают гадания». Лев Диакон (10 в.), описывая жертвоприношения, которые совершили воины в 971 г., упоминает о том, что «они задушили несколько грудных младенцев и петухов, топя их в водах Истра», т.е. Дуная. Об обожествлении рек и почитании водных мифических существ свидетельствует славянская вставка в переводе «Слова» Григория Богослова (11 в.); среди языческих суеверий здесь упоминаются и такие: «ов реку богыню нарицаеть и зверь, живущь в ней, яко бога нарицая, требу творить». Древнерусские волхвы приписывали себе особую власть над водной стихией; появившийся в Новгороде в 1071 г. волхв даже утверждал, что он может на глазах у всех перейти через Волхов.

Архаический характер имеют ритуалы пускания по воде различных предметов и «кормления» реки. Чтобы избавиться от болезни, русские опускали на воду кусочек хлеба со словами: «Пришел я к тебе, матушка вода, с повислой да с повинной головой — прости меня, простите и вы меня, водяные деды и прадеды!» В новгородском предании рассказывается, как «дядюшка Ильмень-озеро» в образе высокого мужчины в синем кафтане расхаживал по городу. Известны предания о споре друг с другом олицетворенных рек: Волги и Вазуги, Днепра и Десны, Дона и Шата. В «Слове о полку Игореве» реки олицетворяются и люди обращаются к ним как к живым существам, которые могут быть и милостивы (Донец и Днепр Словутич), и враждебны (Каяла, Немига, Стугна).

В сказках, былинах и духовных стихах в реке, море или около них живут змей или дракон, с которыми вступают в бой Иван-царевич, До- брыня или Егорий Храбрый. В былине Змей Горыныч нападает на Добрыню, когда тот купается в Пу- чай-реке (варианты: Израй, Сафат, Днепр и др.) и заплывает в ее третью струю. Пучай изображается подчас как огненная река: «... Свирепая река да е сердитая:/ Из-за первоя же струйки как огонь сечет,/ Из-за другоей же струйки искра сыплется,/ Из-за третьей же струйки дым столбом валит./ Дым столбом валит да сам со пламенью».

Река — один из наиболее емких и многозначных поэтических символов. Она осмысляется как дорога в иной мир, расположенный на другом берегу или на острове среди моря, в которое впадает река. Она символизирует также течение времени, вечность и забвение. Во Владимирской губернии говорили, что умерший грудной ребенок три дня тоскует по матери, а потом ангелы несут его «на забытную реку» и дают испить ее воды, после чего младенец забывает о матери.

По поверьям Вологодского края, этот свет отделен от другого «Забыть-рекой»; перейдя через нее на 40-й день после смерти, человек забывал все, что с ним было на земле.

Река связана с идеями судьбы, смерти, страха перед неведомым, с физиологическими ощущениями холода и темноты, эмоциональными переживаниями утраты, разлуки, ожидания. В народной лирике девушка в горе идет к реке и плачет, сидя на берегу, а ее слезы текут в воду или просто уподобляются течению реки.

В сказках и обмираниях в загробном мире текут молочные реки, причем это молоко может быть предназначено специально для умерших грудных детей.

См. также Мост, Огненная река, Переправа, Дунай.

Лит: Клейн И. Донец и Стикс // Культурное наследие Древней Руси. M., 1976. С. 64—69; Ма- чинский Д. А. «Дунай» русского фольклора на фоне восточнославянской истории и мифологии // Русский Север. Л., 1981. С. 110—171; Успенский Б. А. Филологические разыскания в области славянских древностей. М., 1982; Архипов А. А. Об одном древнем названии Киева // История языка в древнейший период. М., 1984. С. 224— 240; Мальцев Г. И. Традиционные формулы русской народной необрядовой лирики. Л., 1989. С. 94— 104.