Славянская мифология

ДЕРЕВО, священные деревья как центр мира

— в народной культуре славян объект поклонения. В древнерусских памятниках 11—17 вв. сообщается о поклонении язычников «рощениям» и «древесам», о молениях под ними («рощением... жря- ху»).

О существовании у славян в древности священных рощ упоминает в «Чешской хронике» Козьма Пражский (12 в.); о священных рощах полабских славян сообщает немецкий хронист Гельмольд (12 в.).

Судя по подробным описаниям подобных мест, выбранных для свершения культовых обрядов и сохранившихся кое-где на Русском Севере («кусты»), в Белорусском Полесье («прощи») и у болгар, в начале 20 в. это были, как правило, обнесенные оградой участки леса. В этих местах почитание деревьев соединилось с элементами христианского культа. Внутри рощи находилась какая-нибудь святыня — дерево, часовня, крест и др. Рощи считались заповедными: там не рубили деревьев, не собирали хворост. В дни престольных праздников там совершались крестные ходы.

К категории почитаемых и священных относились и отдельные деревья, особенно старые, одиноко растущие в поле или вблизи целебных источников, а также такие, с которыми связано явление чудотворных икон. К этим деревьям приходили люди, чтобы избавиться от болезней, сглаза, бесплодия и др. Они приносили дары и жертвы (вывешивали на деревьях полотенца, одежду, лоскуты), молились, прикасались к деревьям. Через дупла и расщелины таких деревьев пролезали больные, как бы оставляя за пределами этого отверстия свои болезни.

Для мифопоэтического сознания славян характерно последовательное сближение дерева и храма как священных мест, где совершались обряды. Об этом свидетельствуют многочисленные предания, легенды и апокрифические рассказы (см. Апокрифы) о постройке церквей вблизи почитаемых деревьев, а также о деревьях, посаженных на месте прежней церкви: в Житии Адриана Пошехонского рассказывается, например, о чудесных целительных свойствах рябины, посаженной на могиле святого, на месте, где раньше стояла церковь. В одном сербском предании повествуется о священной сосне: когда эту сосну сломала буря, ее как местную святыню поместили за иконостас в церкви. Поляки вешали на старые почитаемые деревья кресты, образки и др.

Вблизи священных деревьев совершались различные обряды. У южных славян практиковался обычай «венчать» молодых вокруг дерева (или предварять этим действием церковный обряд венчания). У сербов, болгар и македонцев многие обряды и торжества проходили у «записа» — священного дерева (обычно — дуба или плодового дерева), на коре которого был вырезан крест. В праздник, во время обхода полей с крестным ходом, священник с прихожанами совершал здесь молебен от града и засухи; здесь же устраивали праздничные трапезы, закалывали жертвенных животных, жгли костры на масленицу; вблизи «записа» освящали воду, крестили детей, давали клятвы, устраивали суды и т. п. Каждый год «запис» освящали и причащали, обновляя на нем крест и закладывая под кору ладан.

Старому дереву лесного орешника — при отсутствии священника — можно было даже «исповедаться»: став на колени и обхватив его руками, человек каялся в грехах, просил у дерева прощение (см. Орешник).

Дубы, вязы и другие крупные деревья относились к заповедным. Запрещалось рубить их и вообще наносить дереву какой-либо ущерб: нарушение этих запретов приводило к смерти человека, мору скота, неурожаю. Такие деревья, согласно поверьям, оберегали людей от бед, а также считались «покровителями» окрестностей — сел, домов, колодцев, озер, охраняли от града, пожаров, стихийных бедствий.

В славянской мифологии и фольклоре известен образ дерева, являющий собой центр мироздания, ср. в заговоре от укуса змеи: «На море, на Океане, на острове Кургане стоит дуб, под тем дубом кровать, на кровати лежит девица, змеина сестрица, я к ней прихожу, жалобу приношу на казюлей, на ужей...» Такое дерево соотнесено со всеми тремя мирами (подземным, земным и верхним — небесным) и соединяет их (ср. Мировое дерево). В корнях дерева обитают змеи и нечистые духи (ср. в ст. Бузина), а вершина связывается с Богом, небом, Солнцем и птицами (ср. в ст. Верба).

Известен, в частности, сказочный сюжет о дереве, по которому человек попадает на небо. В восточнославянском фольклоре он представлен сказками-небылицами о дураке, забирающемся на небо по дубу и удивляющемся чудесам, которые он там увидел (коровы дешевы, а комары дороги и т. п.). Согласно поверьям, дерево — это тот путь, по которому осенью змеи уходят в мифическую страну вырей (см. Воздвижение). Дерево, связующее земной и подземный миры, фигурирует и в западнославянских мифологических рассказах о подмененных демонами детях: чтобы вернуть себе сына, женщина относит подменыша под какое-нибудь дерево, а позже забирает оттуда своего ребенка. На дерево забрасывали (или относили к нему) вещи, от которых нужно было избавиться — отправить на «тот свет» (предметы, бывшие в соприкосновении с покойником, старые свадебные атрибуты и т. п.): ср. обычаи сжигать, закапывать, пускать по воде эти предметы.

Дерево как метафора дороги, как путь, по которому можно достичь загробного мира — общий мотив славянских поверий и обрядов, связанных со смертью, ср., в частности, обрядовую фразеологию («уйти в кокорье», «глядець у дуба», «дубеть» и др. в значении «умереть, умирать»), поминальные игры, имитирующие лазание по стволу, поверья о русалках (умерших девушках или детях), спускающихся с деревьев на землю на троицкой неделе и по окончании ее тем же способом возвращающихся на «тот свет» (см. Береза).

Характерны представления о посмертном переходе души человека в дерево. Так, белорусы полагали, что в каждом скрипучем дереве томится душа умершего, которая просит прохожих помолиться за нее; если после такой молитвы человек заснет под Д., ему приснится душа, которая расскажет, как давно и за какие грехи она заточена в это Д.

Сербы считали, что душа человека находит успокоение в Д., растущем на его могиле; человек, сорвавший с кладбищенского Д. ветку или плод, причиняет душе невыразимые страдания, и она преследует такого человека по ночам, мучает его бессонницей и т. п. С кругом этих поверий связаны славянские баллады о заклятых людях, превращенных в Д. (ср. балладу о заклятии невестки свекровью: «Ты стань, сноха, там рябиною... Отростками — малы детушки»), о деревьях, выросших на могилах невинно гонимых влюбленных (ср. в балладе «Василий и Софья»: «На Василье вырастало кипарисно дерево, На Софее вырастала золота верба, Они вместе вер- шечками свивалися, И вместе листочками слипалися»), а также сказки о чудесной дудочке, которую сделали из Д., выросшего на могиле убитого, и которая рассказала о преступлении. Эти фольклорные сюжеты относятся, как правило, к людям, умершим или погибшим молодыми, раньше отведенного им срока; их прерванная жизнь как бы стремится к продолжению в иных формах (ср. Заложный покойник).

В основе многих поверий и обрядов лежат представления о тесной связи между человеком и деревом, о соотнесенности их судеб и жизненных этапов. Ср., в частности, запреты рубить определенные породы деревьев, обусловленные верой в то, что Д., как и человек, должно умереть само: «Топором рябину нельзя сечь — пока не засохнет сама своею смертью».

Дерево (как и растение вообще) соотносится с человеком по внешним признакам: ствол соответствует туловищу, ветки — рукам или «детям», сок крови и т. п. Есть «мужские» и «женские» деревья (ср. «береза» — «березун», «дуби- ца» — «дуб») и по форме (у «березы» ветки распускаются в сторону, у «березуна» — вверх). При рождении ребенка для него сажают Д., веря, что ребенок будет расти так же, как развивается Д.; соответственно высохшие или вывороченные с корнем Д. предвещают человеку смерть. Вместе с тем в некоторых поверьях рост Д. вызывает истощение человека и приводит к его гибели. У восточных славян не разрешалось сажать у домов крупные Д. (дуб, каштан, ель), т. к. считалось, что если Д. перерастет посадившего его человека, то он умрет, а если перерастет дом — то умрет хозяин или погибнет вся семья. У южных славян запрещалось сажать орешник, т. к. верили, что как только его ствол сравняется по толщине с шеей человека, его посадившего, или орех даст первые плоды, человек умрет.

Д. тесно связано с областью демонологии. Д.— это место обитания различных мифологических персонажей: русалки, например, живут на березах, черт сидит в корнях бузины, в дуплистой вербе; вилы и самодивы — на больших раскидистых деревьях, ветвями которых играют; часто демоны живут в колючих кустарниках (боярышник — это дерево вилы) н в проклятых деревьях (ср. черт в осине). В быличках, повествующих о сборищах ведьм, устраиваемых в «купальскую» ночь, шабаш обычно происходит на горе или на дереве. Под такими деревьями нельзя спать, ломать их ветки и т. п., иначе демоны накажут человека, нашлют на него болезни и несчастья. Наиболее же известен запрет стоять под деревом во время грозы, поскольку громовержец (Перун, Бог, Илья), преследуя прячущегося под деревом змея, черта и др. нечистую силу, может поразить и само дерево, и стоящего под ним человека.

Деревьям отводится заметное место в славянской календарной и семейной обрядности (ср. ряжение в зелень, троицкие обряды с березой, свадебное деревце и др.), ритуальной практике и народной медицине славян (ср. обычай «переносить» на дерево различные болезни, см. Бузина, Осина, Рябина).

Лит.: Токарев С. А., Филимонова Т. Д. Обряды и обычаи, связанные с растительностью // Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы: Исторические корни и развитие обычаев. М., 1983; Агапкина Т. А., Топорков А. Л. Материалы по славянскому язычеству (древнерусские свидетельства о почитании деревьев)// Литература Древней Руси: Источниковедение. Л., 1988.

Т. А. Агапкина