Феодальное право в странах Западной Европы

Предварительные следственные действия. Формы ордалия. Доказательства свидетельские и письменные

  3. Предварительные следственные действия признавались возможными и действительно осуществлялись, но особой стадии процесса не составляли ни в одной из европейских стран. Даже в Англии, где присяжные начинали следствие по собственной воле, оно не имело официального значения, никак не фиксировалось, служило единственно для выработки убеждения.

     Более или менее разделенное на два акта, следствие - предварительное и судебное - появляется и начинает признаваться законом не ранее XVI века.

     Обвинение по основной массе судебных дел продолжает оставаться частным, однако область преследования, осуществляемого от лица государства, все время расширяется. Политические и религиозные преступления, преступления, совершенные по должности, преследуются только государством.

     В Англии, где частное обвинение удерживается в более широком объеме, чем на континенте, устанавливается, однако, правило, что обвинитель, не сумевший доказать обвинение и проигравший процесс, платит штраф.

  Сколько-нибудь твердых оснований для обращения в суд не существовало. Каждый волен был затеять дело по любому поводу, который он считал основательным: были бы деньги на то, чтобы платить судьям.

   4. Постепенно выходят из употребления старинные формы ордалия. Первое запрещение его содержится в постановлении Латеранского собора 1215 года. Но в делах "о колдовстве" ордалии продолжали применяться вплоть до XVH века.

   Раньше всего прекратились испытания водой, железом, крестом. Их запрещают Фридрих П в Германии, Людовик IX во Франции. В Англии ордалии, включая судебный поединок, исчезают уже в XIII веке.

     Память об ордалиях, впрочем, сохранилась. Во Флоренции в конце XV века испытание огнем было решено применить к знаменитому проповеднику Савонароле, обличавшему пороки церкви и призывавшему к очищению нравов. Разожгли огромный костер, через который тот должен был пройти так, чтобы огонь не оставил следа ни на нем самом, ни на его одеянии, чтобы доказать истинность своего учения. Но пошел дождь, и испытание не состоялось.

  5. Признавая доказательства свидетельские и письменные, сохранив присягу, церковь предписывала своим судам добиваться признания обвиняемого и настаивала на формуле, ложность которой прекрасно сознавали и в то время: "признание - царица доказательств".

     Всеми средствами домогаться признания предписывали капитулярии и ордонансы королей. Но вырвать признание было непросто, особенно в делах о политических преступлениях, по которым чаще всего привлекали людей, обладавших высокими моральными качествами, или при обвинениях в таких воображаемых преступлениях, как колдовство, сношения с ведьмами и пр.

  На помощь пришла пытка. А так как достигнутое пыткой признание сомнительно, вынесение обвинительного приговора стали основывать на так называемом убеждении судей, что означало только одно - прикрытие произвола.

   Особенно большое применение пытка получает с распространением римского права, которое допускало ее в качестве универсального средства "дознания". В Германии она была введена в XIV веке, во Франции - еще раньше. В Англии, несмотря на формальное запрещение, - с середины XV века и до самой буржуазной революции (1640 г.).

    Крайний разгул пыток приходится на периоды острой классовой борьбы. Чтобы иметь "законное" основание для массовой репрессии, судьи заранее изобретали какие-нибудь страшные преступления, которые затем приписывали людям, обреченным на пытки и смерть.

     Таким образом уничтожались без вины лучшие, образованные, честные люди. А сколько было сведено счетов грязного свойства, сколько было устранено людей только потому, что они мешали чьей-нибудь карьере!

     После подавления Крестьянской войны 1525 года княжеские суды предъявляли арестованным обвинение в том, что те добивались дележа имуществ, принадлежавших богачам. Но "слова пленников, - пишет историк Циммерман, - можно принимать с крайней осторожностью; им навязывали вопросы и истязали до тех пор, пока не получали утвердительного ответа, дававшего права казнить смертью". В числе надуманных обвинений было, например, и такое, будто крестьяне Зальцбурга хотели сварить кардинала Маттея, чтобы иметь возможность сказать, что они съели его.

     Поскольку признавалось право судей выносить обвинительные приговоры и посылать на смерть на основе одного только ничем не подтвержденного "убеждения", постольку существовала полная безответственность судей. Нередко случалось, что, когда судья не мог решить, кто из двух вероятных преступников действительно виновен, он посылал на смерть того, чье лицо казалось ему более "преступным".

    Великий гуманист Ф. Рабле рисует в своем знаменитом "Гаргантюа и Пантагрюэле" образ судьи Бридуа, решавшего дела по тому, как выпадут игральные кости - за истца или против него. Высший суд - и это самое замечательное - санкционировал судебные решения Бридуа, все, за исключением одного, явно несправедливого. Бридуа оправдывался тем, что, будучи старым, он уже не так хорошо различает очки на костях и мог свободно принять четыре за пять.

     Не связанные определенными правилами, с^дьи могли переносить вынесение приговора на любой срок.