<<< ИСТОРИЯ РОССИИ 19 ВЕКА. Правление Александра 2 Второго

Законы по самоуправлению городов. Шестигласная дума. Выработка нового городового положения

В своем курсе (двух первых его частях) я о городской реформе и вообще о развитии городов в дореформенное время до сих пор ничего не говорил, потому что, в сущности говоря, и сказать было нечего.

Дело в том, что городская жизнь, состояние городского хозяйства, экономическое положение городов в течение не только первой половины XIX в., но, в сущности, до 60-х годов включительно оставались, можно сказать, почти без изменения, так что и то устройство городского самоуправления, которое было дано Екатериной, не только не развивалось, но,» как вы сейчас увидите, в сущности говоря, замерло и пришло в значительный упадок.

Чтобы вам ясно представить картину городов и городской жизни в начале 19 века, я приведу несколько статистических данных, собранных по официальным источникам-в одной из статей лучшего знатока дореформенного и пореформенного городского хозяйства профессора Дитятина. Эти статистические данные собирались в течение XIX в. три раза: именно, Министерство внутренних дел собирало их в 1825 г., потом они были собраны в 1852 г. и, наконец, в 1867 г. И замечательно, что во все эти три срока данные эти давали почти ту же, без перемены, картину затхлой, неподвижной и как бы остановившейся в своем развитии городской жизни.

По статистическим таблицам, составленным в 1825 г., оказывается, что из 42 губернских городов,— в том числе и городов, бывших отдельными единицами, равными в административном отношении губерниям, как Одесса,— только в двух, Одессе и Вильне (и надо заметить, что оба эти города были окраинными, почти нерусскими), каменные постройки преобладали над деревянными — в Одессе, собственно, потому, что камень там гораздо дешевле дерева. В Петербурге в это время деревянных построек было в два раза, а в Москве в два с половиной раза больше, чем каменных. В остальных губернских городах отношение было гораздо хуже: один к пяти — в одном городе, один к семи — в двух, к восьми — в трех, к десяти — в двух, и, наконец, в Самаре на одну каменную постройку приходилось 784 деревянных! Вот каково было положение в этом отношении.

Почти через тридцать лет, в 1852 г., когда появились новые статистические данные, они давали ту же картину, и почти ту же картину повторяют в этом отношении и данные 1867 г. И в законодательстве остался резкий след этого положения именно в XII томе свода законов, где помещен строительный устав, указано, что в целом ряде городов допускается, в виде исключения, крыть дома соломой с раствором глины и навоза, и это настолько являлось потребностью, что целый ряд губернских начальств хлопотал о распространении этого разрешения и на их города!

Вот какова была бедность и некультурность городских поселений в это время. Однако городам в России, как вы знаете, Екатериной еще в 1785 г. было даровано самоуправление, и самоуправление как будто даже довольно широкое. Все городские сословия, которых тогда считалось шесть, были допущены к выборам; они выбирали общую думу и затем эта общая дума должна была выбирать свой исполнительный орган — шестигласную думу, где опять-таки было представлено каждое из сословий. Эта шестигласная дума и должна была заведовать городским хозяйством. Таково было положение дел по закону. На деле, как вы увидите, оказалось иное.

Вы помните, что Павел Петрович это положение Екатерины отменил прежде, чем оно успело войти в жизнь; он находи г— независимо от того, что он все отменял, что делала его мать,— что эта грамота городам, говорящая о вольностях и правах городских жителей, особенно противоречит самодержавному строю, руководителем которого он желал быть. Правда, как только миновало бурное и нелепое правление Павла Петровича, Александр I восстановил полностью жалованную грамоту Екатерины.

Таким образом, по закону, самоуправление восстановилось с самого же начала XIX в., но отсюда было бы ошибочно сделать заключение, что оно восстановилось или когда- либо существовало на самом деле. Из исследований Министерства внутренних дел мы видим, что не только в захолустных городах, где и по своду законов полагалось упрощенное управление, но даже и в губернских городах, даже в столицах городские учреждения существовали только на бумаге.

Мы видим, что и в Петербурге, и в Москве не существовало некоторых учреждений, указанных в законе, как, например, городского депутатского собрания, которое должно было вести особые книги учета горожан, пользовавшихся избирательными правами, и которое могло бы регулировать правильное участие избирателей в выборах,— этих депутатских собраний не было и никаких книг не велось, так что даже трудно представить себе, как производились выборы, и можно думать, что когда они бывали,— а они бывали, во всяком случае, для избрания городского головы, который избирался теми же избирателями, которые должны были выбирать и общую думу,— можно думать, что они производились совершенно произвольно, случайно приходящими лицами, прав которых никто не проверят. Затем, есть довольно определенные сведения, что из избирателей, которые должны были пользоваться своими избирательными правами, участвовала максимум ю, а чаще 20 часть.

По сословиям процент участвовавших в выборах разнился, и профессор Дитятин указывает, что в Москве в 40-х годах в выборах городского головы из мещан- избирателей обычно участвовало от *? % до Ую %,— настолько слабо было использование ими своих прав. Но этим дело не ограничивалось. Ревизия городского самоуправления, которая была предпринята Министерством внутренних дел в 40-х годах, показала, что не только так плохо были поставлены выборы городских голов, но что, в сущности говоря, с общими думами дело обстояло еще хуже: они на практике почти нигде не существовали, а часто и совсем не выбирались; так, например, даже в Москве с начала XIX в. общая дума фактически не существовала.

Таким образом, можно думать, что городские обыватели сами отказались от пользования теми правами, которые им были предоставлены по закону. Наряду с этим, так как кое-какое городское хозяйство все же существовало, хотя и при невероятно плохом ее ведении, то взамен учреждений, установленных законом, возникали, как открыла ревизия, самочинные учреждения, которые существовали годами, которым администрация, вовсе .с ними не церемонившаяся, а пользовавшаяся ими как своими канцеляриями и своими второстепенными органами, нисколько не препятствовала существовать. Учреждения же эти должны были не облагать жителей налогами, а выпрашивать подаяние на поддержание убогого благоустройства у богатых людей.

Эти самочинные учреждения возникали в самых разнообразных видах; так, например, ревизовавшие чиновники в городе Крестцах открыли в 40-х годах особое «городских дел учреждение». В самой Москве существовал какой-то непредусмотренный законами «дом московского городского общества» — не просто дом, а учреждение, заменявшее общую думу, неведомо как составлявшееся и являвшееся самой захудалой заурядной канцелярией, в совершенно покорном повиновении у московской полиции, при которой оно могло заменять то якобы самоуправление, которое должно было существовать по закону!

Вот до какой степени расходилась действительность с теми громкими фразами, которые входили в екатерининское законодательство, долженствовавшее обеспечивать свободу и права горожан, а в действительности сводившееся к полному запустению.

Объяснение этому, я думаю, можно прежде всего найти в том, что общий строй отношений власти к подданным и вобще строй всего государства был таков, что та всемогущая опека, которая проявлялась со стороны представителей власти, т. е. полиции, совершенно уничтожила охоту принимать участие в мнимом самоуправлении у людей сколько-нибудь самостоятельных. Еще большее значение имело то обстоятельство, что по екатерининскому законодательству этому самоуправлению не было предоставлено никакого права самообложения, а, разумеется, без него какое же может быть самоуправление? Было сказано, что эти учреждения должны будут заботиться о собирании средств, но это значило только, что они могут собирать пожертвования и на них мостить улицы и ставить фонари, если денег хватит. Понятно, что к этому никакого вкуса у наиболее развитых обывателей не было, и поэтому это самоуправление и должно было захиреть и заглохнуть.

Смотрите также:

Всемирная история