<<< ИСТОРИЯ РОССИИ 19 ВЕКА. Правление Александра 2 Второго

Арест Чернышевского, Серно-Соловьевича, Писарева. Прокламация «К барским крестьянам». Ваши нигилисты жгут Петербург

Правительство, которое раньше либерально смотрело на путешествия за границу и даже на визиты к Герцену (а делали такие визиты даже лица, близкие к придворным сферам), теперь стало смотреть на это чрезвычайно строго.

И вот вскоре, как только были обнаружены документально сношения с Герценом некоторых лиц в 1861 — 1862 гг., лица, обвиненные в этих сношениях, были немедленно арестованы. Среди них были арестованы многие из руководителей передовой печати: были арестованы и Чернышевский, и Серно-Соловьевич, а вскоре и Писарев (за составление одной резкой статьи для подпольного издания).

Все они не только были арестованы, но и преданы вскоре суду Сената. Надо сказать, что Сенат поступил с ними не только сурово и беспощадно, но даже не всегда соблюдая закон и осуждая иногда без достаточных юридических данных, а по одному только внутреннему убеждению, что в особенности не допускалось правилами тогдашнего уголовного процесса и являлось и нравственно недопустимым ввиду суровости уголовных кар.

Так, Чернышевский был осужден на 14 лет в каторжные работы главным образом за прокламацию «К барским крестьянам», которая приписывалась ему на основании показания одного шпиона и отчасти на основании сличения почерка одной записки с другими его рукописями, причем сличение это было произведено самым несовершенным образом, и Чернышевский доказывал, что по крайней мере половина букв этой записки не соответствовала его почерку. Тем не менее он был присужден к каторжным работам. Точно так же был сослан на каторгу Серно-Соловьевич, а Писарев был осужден на 2,5 года крепости, причем он просидел в действительности 4,5 года, так как предварительный арест не был зачтен ему в наказание.

Не ограничиваясь этими арестами, процессами и ссылками, правительство обрушилось и на те органы печати, в которых в особенности проявилось это революционное настроение или в которых был скомпрометирован личный состав их редакций.

Именно, на восемь месяцев были приостановлены «Современник» и «Русское слово». Вместе с ними был приостановлен и аксаковский «День», конечно, уже только за резкость тона, так как Аксаков никакого участия в революционном движении не принимал и не только не имел с ним никаких связей, но даже был настроен враждебно по отношению к революционным, в особенности нигилистическим проявлениям.

В конце концов «День» Аксакова был через четыре месяца восстановлен под ответственной редакцией Самарина, а зам с нового года его разрешено было опять редактировать самому Ивану Аксакову, и ни в направлении, ни в сотрудниках этой газеты не произошло изменений; но приостановка «Современника» и «Русского слова» и устранение их руководителей повлияли на их дальнейшую судьбу самым решительным образом.

Главнейшим последствием этих событий явился раскол в рядах самого прогрессивно настроенного общества. Настроение публики во время петербургских пожаров ярко выразилось в словах, обращенных к И.С. Тургеневу кем-то из его знакомых, встреченных им на Невском проспекте. «Посмотрите, — сказал ему этот знакомый, — что делают ваши нигилисты: они жгут Петербург». «Ваши» нигилисты было сказано, очевидно, потому, что Тургенев первый пустил в ход это название.

Такое настроение, говорившее, что «нигилисты» являются угрозой и опасностью не только правительству, но и самому обществу, несомненно, образовалось во многих умах. Это настроение нашло себе выражение прежде всего в той резкой полемике, которая возникла между таким ярким тогда представителем либерального направления, как «Русский вестник», и представителями радикального нигилистического направления, как «Современник» и «Русское слово», причем «Русский вестник» свою полемику направил, однако, не столько против действительно органа нигилистического направления — «Русского слова», сколько против радикального «Современника», который он считал, впрочем, также и представителем нигилизма.

Вместе с тем после того, как Герцен обрушился на Каткова за одну его статью «К какой мы принадлежим партии?», где Катков высмеивал все существовавшие партии и самую возможность их существования в России, после того, как Герцен обрушился за это на Каткова, тот стал нападать самым несдержанным и беспощадным образом на «Колокол» Герцена, игнорируя и те заслуги, которые за ним числились по отношению, к крестьянской реформе, и свое прежнее к Герцену отношение. Герцен, конечно, не оставался в долгу.

Эта полемика в особенности усилилась, когда Герцен в 1861 г., отчасти под влиянием Огарева и еще Бакунина, который в это время бежал из Сибири и явился в Лондон, стал близко сходиться с представителями польской эмиграции и вожаками лольского движения.

Он вел с ними определенные переговоры и взялся на известных условиях поддерживать польское движение против русского правительства, что в глазах Каткова и его читателей являлось прямой государственной изменой, тем более что в жару этой полемики и похода против репрессий, которыми правительство ответило на первые революционные проявления в Польше, Герцен печатал статьи, поощрявшие офицеров и солдат русских войск переходить на сторону поляков и даже сражаться с правительственными войсками за польское дело.

Смотрите также:

Всемирная история