Научные труды Болотова, Палласа, Каверзнева, Лепехина, Вольфа по почвоведению, биологии, пчеловодству

 

ИСТОРИЯ РОССИИ 18 ВЕКА

 

 

Труды П. С. Палласа, Л. А. Каверзнева, И. И. Лепехина, К. Ф. Вольфа

 

Запросы сельского хозяйства послужили стимулом к накоплению и обобщению разнообразных данных, относящихся к области биологических дисциплин. Особо следует отметить статьи по вопросам почвоведения в «Трудах Вольного экономического общества». Основы этой науки начал закладывать еще М В. Ломоносов в своем труде «О слоях земных», где он изложил теорию органического происхождения чернозема.

 

Исходя из практических нужд агротехники, почвоведческими вопросами занимался А. Т. Болотов (1738— 1833). В статье «Примечания о хлебопашестве вообще»   он предложил суммарную классификацию почв и рекомендовал углубить и дифференцировать ее, исходя, в сущности, из понятия микроструктуры почвы: «разная пропорция в смешении составляющих землю разных частичек,— писал он,— и некоторые другие обстоятельства причиною того, что между землями, одинаковый наружный вид имеющими, уже великая разница бывает».

 

Почти в те же годы вопросы почвоведения разрабатывал в Московском университете проф. М И. Афонин («Слово о польяе, собирании и расположении чернозему, особливо в хлебопашестве», 1771). Экспериментальные физико-химические методы были привлечены для объяснения почвообразования и физиологии растений в замечательной книге И. И. Комова «О земледелии» (1788).

 

А. Т. Болотов усердно разрабатывал вопрос о гибридизации и селекционных методах в растениеводстве. Он впервые раскрыл роль перекрестного опыления и самоопыления, подойдя к тому обобщению, которое позже получило название «закона Найта-Дарвина». Много интересных статей содержит журнал «Экономический магазин», издававшийся им в 1780—1789 гг.

 

В последней четверти XVIII в. попытки преобразования и новообразования органических форм путем их искусственного скрещивания и гибридизации были сделаны у нас и другими практиками-растениеводами и животноводами. На конских заводах проводились успешные массовые и дорого стоившие гибридогенные опыты выведения русской породы рысистых лошадей Настойчивость в постановке этих опытов положила прочную основу для выведения знаменитой в XIX в. Русской породы «орловских рысаков».

 

Практические наблюдения растениеводов и животноводов вместе с богатейшими материалами академических экспедиций явились той основой, па которой строились теоретические обобщения, относящиеся к учению об изменчивости живых существ. В этой связи должны быть названы труды П. С. Палласа, Л. А. Каверзнева, И. И. Лепехина, К.-Ф. Вольфа.

 

 

До переселения в Россию в 1757 г. у Палласа еще не было более или менее отчетливых эволюционных представлений, хотя он и придерживался воззрения, согласно которому растения и животные, вместе взятые, образуют в морфологическом отношении известное единство, систему форм, соединенных постепенными переходами («Elenchus Zoophitorum», 1760).

 

Во время экспедиции, о которой речь была выше, Паллас наблюдал на обширных русских пространствах разнообразие органических форм как близких одних к другим, так и более отдаленных. Сопоставление более или мепее родственных видов могло подсказать Палласу мысль об их происхождении друг от друга путем медленных изменений. В 1772 г. он довольно отчетливо сформулировал эволюционный взгляд в небольшой статье  . Даллас писал: «Как кажется, природа даже, если можно так выразиться, в своих ошибках соблюдает известные законы. Так, имеются известные отклонения у многих животных, происходящие всегда одинаковым образом и образующие как бы побочные виды, из которых, пожалуй, действительно могли возникнуть различные виды в течение веков, через длительный ряд поколений. Так что очень вероятно, что многие близко родственные виды, которые мы после замечаем в животных и растительных царствах, могли иметь некогда такое происхождение».

 

Молодой русский ученый А. А. Каверзнев (род. около 1748 г., год смерти неизвестен) был отправлен Вольным экономическим обществом в Германию для изучения пчеловодства. В 1775 г. он напечатал на немецком языке небольшую диссертацию « Von der Abartung der Thiere» («О перерождении животных»)  . Предметом этой диссертации был вопрос об изменчивости животных и ее причинах. По Каверзневу, «существуют три причины изменчивости животных: две естественные, а именно — температура, зависящая от климата, и характер пищи, а третья возникает непосредственно от гнета порабощения [человеком]». Развивая эти идеи, Каверзнев находился под влиянием материалистической традиции.

 

Несколькими годами позднее И. И. Лепехин писал, что «прозябаемые [растения] так, как животные, могут приобыкнуть к разному климату и разной, смотря по стороне, ими обитаемой, получить состав, от которого и действия их перерождаются»  .

 

Вопрос о влиянии физической среды на образование и индивидуальное развитие организмов подробно изучал в Академии наук К.-Ф. Вольф (1734—1794), переселившийся в Россию в 1767 г. и продолжавший здесь свои эмбриологические работы . Различия организмов Вольф объяснял действием внешних условий (света, теплоты, воздуха, влаги, пищи и пр.), стремясь дать единую теорию питания, роста и размножения. Он один из первых сформулировал в науке XVIII в. учение о метаморфозе в индивидуальном развитии растений, подробно обосновав, что в процессе индивидуального развития «все части растения, за исключением стебля, являются лишь видоизмененными листьями»  . При экспериментальном изучении индивидуального развития животных Вольф в известной мере руководствовался сходной мыслью о роли так называемых первичных «листков», служащих морфологической основой зародышевого развития, и тем самым подготовил дальнейшую разработку этого вопроса в XIX в.

 

Привлекая большое количество новых фактов, подвергнув критике распространенную в его время теорию преформизма, согласно которой индивидуальное развитие сводится к простому увеличению в размерах, к росту предсуществующих зачатков, Вольф способствовал проникновению в биологию новых представлений. Его эмбриологические труды, посвященные индивидуальному развитию организмов, подготовляли почву для последующих успехов эволюционного учения об изменении растительных и животных видов.

 

Глубоким и блестящим экспериментальным исследованием в русской биологии того времени явилась микроскопическо-гистологическая диссертация Л. М. Шумлянского (1748—1795) о строении почек, получившая мировую известность Трагическая судьба самого Шумлянского, долго и почти безуспешно пытавшегося найти применение в России своему крупному научному таланту, служит одним из ярких показателей пагубного действия общественно-политической реакции того времени на русскую науку.

 

Блестящие результаты экспериментальных исследований Шумлянского в значительной мере объясняются материалистическим направлением его мыслей. В книге «Мнение одного истиннолюбца о поправлении наиполезнейшей для людей науки» (медицины), вышедшей в 1787 г., ясно сформулирован материалистический принцип понимания природы — принцип «взаимной зависимости» вещей, начиная от неодушевленных и кончая человеком. Человек, как и всякий другой организм, подчинен в своей жизнедеятельности тем же законам взаимосвязи и взаимодействия, что и вся остальная природа. «Физиолог по основаниям, анатоми- ками изведанным, взирает на тело живого человека как на животную махину, из бесчисленных сочленений состоящую... Твердых частей движение повинуется законам механики, и жидких правилам гидравлики; иные действуют силою воздуха, а другие силою света»  .

 

До сих пор были рассмотрены положительные достижения русского естествознания второй половины XVIII в. Но далеко не все содействовало тогда успешности и даже самой возможности разработки естественнонаучных проблем.

 

Прогрессивным ученым приходилось преодолевать сильное сопротивление реакционных кругов русского общества.

 

Неустанно подчеркивая связь всех наук в природе, великий Ломоносов упорно оберегал их от вторжения одной «науки» — богословия. Между науками о природе и богословием он воздвиг непроницаемую стену и настоятельно требовал от духовенства «не привязываться» к учениям, показывающим «правду физическую», а в особенности «не ругать наук в проповедях» Вековая борьба науки против невежества и суеверия нашла у Ломоносова свое поэтическое выражение в образе Прометея, прикованного богами к скале за похищение небесного огня.

 

12 июля 1753 г., когда Г.-В. Рихман погиб во время грозы при наблюдении атмосферного электричества, М. В. Ломоносов писал И. И. Шувалову: «господин Рихман умер прекрасною смертию, исполняя по своей профессии должность». Но вместе с тем он высказывал опасение, как бы «сей случай не был протолкован противу приращения наук» 2, т. е. он боялся, что обскуранты увидят в смерти Рихмана небесную кару за неслыханную дерзость нового Прометея. Подобные толкования не заставили себя ждать, чему примером может служить высказывание В. А. Нащокина  .

 

В 1756 г. Синод представил Елизавете доклад о запрещении по всей империи книг, «противных вере и нравственности», дабы «никто отнюдь ничего писать и печатать как о множестве миров, так и о всем другом, вере святой противном и с честными нравами не согласном, не отваживался»; в частности испрашивалось разрешение на изъятие книги Фон- тенелля «Разговоры о множестве миров», напечатанной в русском переводе А. Кантемира в Петербурге в 1740 г. 4. В том же году Синод возбудил вопрос о запрещении перевода поэмы А. Попа «Опыт о человеке», выполненного по указанию и под редакцией М. В. Ломоносова Н. Н. Поповским, на том основании, что «издатель оныя книги, ни из св. писания, ни из содержимых в православной нашей церкви узаконений ничего не заимствуя, единственно все свои мнения на естественных и натуральных понятиях полагает, присовокупляя к тому и Коперникову систему, також и мнение о множестве миров, св. писанию совсем не согласное»  .

 

Реакция, усилившаяся в последних десятилетиях XVIII в., разными путями проникла и в область естествознания, сильно тормозя его развитие. В этой обстановке, например, некоторые русские академики стали сопровождать перевод «Естественной истории» Бюффона, предпринятый в конце 80-х годов, примечаниями, в которых, под влиянием реакционной библейской догмы о миротворении, отстаивалась идея неизменности живой природы. Однако подобного рода факты ни в какой степени не могут ухмалить огромное значение результатов, достигнутых к тому времени передовой русской наукой. Свое философское обобщение они нашли к концу века в трудах А. Н. Радищева.

 

 

К содержанию учебника: "Очерки истории СССР. 18 век, период феодализма"

 

Смотрите также:

 

политика России 18 века  Россия во второй половине 18   Всемирная история