ИСТОРИЯ РОССИИ 18 ВЕКА

Таджикистан во второй половине 18 века. Ходжент, Ура-Тюбе, Исфара, Канибадам. Школы мактабы

Во второй половине XVIII в. таджикский народ оказался территориально разобщенным двумя узбекскими ханствами, Бухарским и Кокандским, и создавшимся в 1747 г. Афганским государством. В Бухарском ханство на смену Аштарханидам пришла к власти узбекская династия мангитов, в Кокандском — также узбекская династия мингов.

Исконные таджикские центры, как Ходжент, Ура-Тюбе, Исфара, Канибадам и др. (ныне составляющие Ленинабадскую область Таджикской ССР), горные таджикские владения — Каратегин и Дарваз (ныне Гармская область Таджикской ССР), а также памирские княжества — Шугнан, Рушан и Вахан (ныне Горно-Бадахшанская область Таджикской ССР), управлявшиеся местными правителями, находились в вассальных отношениях к Кокандскому ханству.

Северные пределы аштарханидского государства, включавшие в последние годы правления династии прибрежные сыр-дарьинские районы с городами Ташкентом, Туркестаном, Чимкентом и др., находились в руках казахских султанов, тогда как таджикские поселения в горах Чимгана, Чоткала и др. входили в состав Кокандского ханства. Таджикское население в городах и селениях равнины было уже двуязычным, частично и совсем узбекизированным.

Однако, судя по сохранившимся таджикским сборникам народных сказок и рассказов в рукописях XVIII и начала XIX в., читавшихся в Ташкенте и Чимкенте на многочисленных постоялых дворах и гостиницах (чоймехмонхона), тадяшкский язык все же был широко распространен в названных городах. Таджикский язык был принят и в канцелярской переписке узбекских ханств

Исторические судьбы таджикского и узбекского народов в XVIII в., как и ранее, тесно переплетались  . Основным занятием оседлого таджикского и узбекского населения равнины были поливное земледелие и садоводство, требовавшие, при примитивности орудий, исключительной интенсивности труда. Среди крестьянства была распространена домашняя промышленность, особенно ткачество бумажных материй, в городах развивалось специализированное ремесло и мелкое товарное производство. Их примером может служить мелкая промышленность Ходжента, где обособленно от кварталов, занятых домами светских и духовных феодалов, были расположены кварталы ювелиров, оружейпиков, мастеров щитов, котельников, ткачей и т. д.  Другие частные примеры — специализированное производство бумаги бумажных дел мастерами (когазрезами), сосредоточенное в XVIII в. в Коканде, или производство резных деревянных изделий в Ура-Тюбе  .

Значение крупного торгово-промышленного центра, игравшего роль посредника в торговле Средней Азии с Россией, имел Ташкент. Правительство Екатерины II с конца 70-х годов XVIII в. начало уделять большое внимание торговле со Средней Азией — рынку сырья для русских промышленных изделий и их сбыта. Посольство в Бухару в 1780 г. переводчика Бекчурина именно ставило целью выяснение возможности расширения торговли России с Бухарой и открытия там русских торговых контор

К концу XVIII в. окончательно сложились основные торговые пути из России в Среднюю Азию. Помимо старого — по Волге, Каспийскому морю и Мангышлаку к Хиве, а оттуда в Бухару и иногда в Кокапд, установился второй путь — из Оренбурга или Троицка через Ташкент на Бухару и Коканд. Третий путь шел со стороны Семипалатинска и Петропавловска через Казахскую степь на Ташкент.

Характерной особенностью торговли России с Бухарой (и другими среднеазиатскими ханствами) в конце XVIII в. был ее почти исключительно меновой характер. Торговля в основном велась в пограничных районах. Вглубь России среднеазиатские купцы обычно не допускались из соображений, чтобы они не узнали «истинных цен» на товары.

Главным предметом вывоза из Средней Азии в Россию были бумажные и шелковые ткапи, хлопчатобумажная пряжа, хлопок-сырец; с конца XVIII в. среднеазиатский рынок стал рынком сырья для русской промышленности; кроме того, вывозились сушеные фрукты, мерлушки, кожа, ревень и пр. Из России ввозили золото в иностранной монете, сукно, ткани, русские и иностранные металлы и металлические изделия, меха и т. д. В конце XVIII и в начале XIX в. русский торговый капитал господствовал на рынках Средней Азии. Английская буржуазия, занятая завоеванием Индии, не только не была в состоянии проникнуть в Среднюю Азию, но даже свой текстиль сбывала туда при посредстве русского купечества, так как пути в Среднюю Азию через Россию были наиболее благоприятны  . Таким образом, таджикское население городов, а отчасти и сельских поселений равнины было затронуто процессом товарного производства и обменом с Россией и другими странами. В горах социально-экономическое развитие населения сильно отставало. Наряду с земледелием в трудных горных условиях население занималось здесь отгонным скотоводством, с перегоном скота на все лето на горные пастбища. Хозяйство оставалось в основном натуральным, что вело к устойчивости пережитков патриархальных отношений (большая семья, молочные артели, общинные пастбища и т. д.)  .

Взаимоотношения классов таджикского и узбекского населения Бухарского и Кокандского ханств в общем оставались такими же, какими они были в первой половине XVIII в., по положение широких народных масс стало еще тяжелее Беспрестанные феодальные войны и мятежи племен в XVII и в первой половине XVIII в., нашествие Надир-шаха, жестокое правление в БухарскохМ ханстве Мухаммад Рахима мангита и его преемника Дониёл-бия аталика не только по ослабили податного бремени, но и увеличили его. Чтобы властвовать и держать в повиновении своевольных феодалов и вождей кочевых племен, особенно из тех, которые были враждебны мангитам, нужно было располагать надежным войском. Поэтому п Мухаммад Рахим, и Дониёл-бий всячески ухаживали за военным сословием и стремились хорошо его обеспечить разного рода наградами и земельными пожалованиями. Каковы онп были, можно судить по свидетельству екатерининского сержанта Ф. Ефремова, бывшего рабом у Доииёл- бия и выслужившегося до чина юз-баши (сотенного командира). Он был наделен землею, «с которой собиралось в год до 300 червонных тамошних, кои в России меняются по 3 рубли»  . При тогдашней дешевизне жизни это было очень большое обеспечение.

Для всего этого нужны были средства, которые и выжимались из населения, теперь более разоренного и обнищавшего, чем даже при последних Аштауэханпдах. При Дониёл-бпе было введено много новых податей, особенно тяжелым бременем ложившихся на оседлое и городское население: аминона (базарный сбор в пользу податных чиновников), мухрона (сбор за приложение печати — тип нотариального сбора), хакки-тарозу (весовой сбор) и др. Кочевые ханы продолжали свои набеги на земледельческие районы, безнаказанно грабили и всячески угнетали земледельческое население ханства, обремененное тяжелымп налогами и поборами служилого сословия, жившего исключительно за его счет.

Духовенство, суфийские шейхи или ишаны столь же жестоко эксплуатировали крестьян и ремесленников, как и прежде. Алчное и продажное духовенство стремилось всеми правдами и неправдами поддержать и упрочить власть имущих и обогатить себя. За подкуп и богатые подарки ишаны способствовали возведению Мухаммад Рахима па бухарский троп, на который он, в сущности, не имел никаких юридических прав. Произвольные сборы с населения 41 а свое «кормление», производившиеся феодальными чиновниками, начиная с самых мелких до самых высших, взяточничество и вымогательство судей были повседневным и самым обычным явлением. Показательно в этом отношении, что преемник Дониёл-бия Шохмурод по вступлении его на престол для успокоения населения казнил верховного судью столицы (козикалон) за взяточничество и первого министра (куш- беги) за различные злоупотребления и вымогательства.

Тяжелы были для населения и постоянные войны, ареной которых были районы поливного земледелия. Так, в ']789—1790 гг. Шохмурод в походе на Мерв разбил в ожесточенном бою мервского наместника Байрам Али-хана, взял город, разрушил Мургабскую плотину, уничтожил большой цветущий оазис, увел в Бухару 30 тыс. (а по другим сведениям даже 100 тыс.) мервских жителей-шиитов и поселил их в районе Бухары и Самарканда. До последних дней царизма потомки этих пленных сохраняли в Бухарском ханстве и в Самаркандской области известную обособленность от местного населения, среди которого они были известны под именем марви (мервцев) или эропн (иранцы). Шохмурод не ограничивался лишь походами на Мерв, но избрал объектом своих хищнических набегов и районы северо-восточного Хорасана, откуда его отряды возвращались с богатой добычей, в которой наибольшую цепность представляли многочисленные пленники, обращаемые в рабство. Ими переполнялись рынки Бухары, Самарканда и других городов ханства; их покупали за бесценок, и наиболее здоровые из них образовали потом ханские конвои. Своими походами на Хорасан Шохмурод причинял огромные бедствия тамошнему населению.

Помимо Ирана, Шохмурод вел войну с Афганистаном из-за бухарских владений на левом берегу Аму-Дарьи. Военные действия его против Тимур-шаха, сына и преемника основателя Афганского государства Ахмад- шаха, не были успешными. Обе стороны заключили мир, обменявшись богатыми подарками и договорившись считать Аму-Дарью границей меж- ду Бухарой и Афганистаном К Этим договором таджикское население левого берега Аму-Дарьи было оторвано от таджиков, обитавших на правобереяшой аму-дарьинской территории .

В отделившейся от Бухары в самом начале XVIII в. Фергане таджикское население находилось в таком же тяжелом положении, как и во владениях мангитской династии. История основанного мипгами в Ферганской долине самостоятельного Кокандского ханства в течение первых четвертей века своего существования полна переселений и переходов разных кочевых и полукочевых племен, усобиц и потрясений политико-экономического порядка. Связная картина всех этих событий не может быть дана отчасти из-за отсутствия, отчасти из-за неразработанности надежных исторических хроник п дат.

Пришедшие сюда еще в XVI в. кочевые узбеки продолжали кочевой образ жизни; в городах жила лишь правящая племенная верхушка. Однако исчезновение из среднего пояса Ферганской долины кустарниковых зарослей в результате истребления их стадами кочевннков и высыхание почвы в этом районе заставили кочевников обратиться к земледелию.

XVIII век и был для нового ханства периодом постепенного превращения кочевников в оседлых обитателей Ферганы. Усобицы, опустошительные войны в других районах Средней Азии давали в это время большой прилив в Фергану разных беглецов-эмигрантов.

Слабые кокандские хаиы, пе располагавшие организованными военными силами и прочным государственным аппаратом, не пользовались достаточным авторитетом у населения и были бессильны подавлять внутренние беспорядки, мятежи и восстания  .

Помимо внутренних смут, чрезвычайный вред приносили мирному таджикскому и вообще оседлому населению постоянные войны между Бухарой и Кокапдом. В сферу военных действий прежде всего вовлекались Ход- жент и Ура-Тюбе с пх округами. Оба эти города лежали при входе с запада в Ферганскую долину, и оба были сильными крепостями, имевшими ваянное стратегическое значение как для Кокандского, так и для Бухарского ханства. Бедствия и разорение населения дошли до последней степени.

Во второй половине XVIII в. власть в Ташкенте перешла в руки так называемых ходжей, представителей дервишизма, потомков известного ташкентского шейха XIV в. Антаура (собственно, шейх Хованди Тахур — «чистый господин»), происходившего из существующего поныне таджикского селения Богистон (на левом берегу Чирчика). До того четыре даха (части) Ташкента имели каждая своих правителей, свои укрепления, свои отдельные войска. Между местными правителями шли бесконечные войны. «От сего земледелие и скотоводство приходило в упадок; полезное заведение садов подвержено было разорению; вместо трудолюбивого в ремесле упражнения, каждый выходил с оружием в руках и всегда видел жизнь свою в опасности»  .

Переход власти к ходже Юнусу, беспощадно расправлявшемуся с нарушителями «порядка», прекратил внутренние усобицы. Но цветущая Ташкентская область постоянно привлекала внимание как бухарских, так и кокандских ханов.

В литературе и науке Средней Азии в XVIII в. на первое место выдвинулся, особенно в правление Шохмурода, фанатичный, пропитанный мертвящей корапской догмой суфизм, воспитывавший народные массы в невежестве и покорности главам дервишских орденов (ишанам). Наука, носившая схоластический характер, отличалась отсутствием всякой оригинальности. Дошедшие до нас произведения этого периода представляют по преимуществу комментарии на более ранние сочинения, комментарии на эти комментарии.

Из исторических сочинений XVIII в. выделяется лишь одно, написанное крайне напыщенным таджикским языком, полным трескучего красноречия, громоздких и сложных периодов,— «Тухфат ул-хони» («Ханский подарок»), иначе называемое «Та'рихи Рахимхони» («Рахимханова история»). Его автор, Мухаммад Вафои Карминаги, принадлежавший к придворным кругам, изложил не только историю Мухаммад Рахим-хана, основателя династии мангитов, но и сопутствовавшие этому события в странах Мавераннахра, преимущественно в Бухаре, с 1721 по 1769 г. включительно. Это сочинение в своем полном виде, в сущности, состоит из двух частей, написанных разными лицами; первую часть, излагающую события с 1721 г., происхождение Мухаммад Рахима и его историю до его смерти в 1758 г., написал Мухахммад Вафои, продолжил же эту историю уроженец г. Карши Алимбек, сын Ниёз Кули бек-ишана К

В начальных таджикских школах (мактабах) Бухарского ханства в этот период стало проводиться чтение произведений великого узбекского поэта Навои, что сыграло большую роль в культурном сближении народов соседей — узбеков и таджиков  .

Придворная панегирическая литература пришла в упадок. Вне придворных кругов стало распространяться литературное течение, получившее название «бедилизма», по имени индийского поэта, писавшего по-таджикски, Мирзо Абдулкодир Бедиля (1644—1721). Бедиль, потомок среднеазиатских эмигрантов, родился и жил в Индии, был автором многочисленных стихов, газелей, рубаятов, философских трактатов и большой поэмы «Ирфон» («Гносис», 1712). Судя по хронологии его произведений, его взгляды претерпели эволюцию — от реакционной индийской разновидности суфизма (маджзубизма) к еретически-пантеистической его форме. Будучи в основном идеалистом-мистиком, Бедиль доходил до прямой критики исламской ортодоксии; в его взглядах проявлялись даже некоторые материалистические элементы. Особенно решительно высказывался он в пользу улучшения участи народных масс, резко осуждал деспотизм и тиранию господствующих классов.

Вместе с тем, возможно для прикрытия своих радикальных высказываний, Бедиль писал крайне усложненным, нарочито туманным и труднопонимаемым языком . Влияние Бедиля на таджикскую и узбекскую литературу было огромно. Со второй половины XVIII в. шли острые словопрения в мадрасах по поводу толкования тех или иных его стихов; произведения его переписывались особо сложным почерком (шикаста), чтобы еще более затруднить «непосвященным» чтение и дать возможность блеснуть знатокам. Бедилизм в том виде, как он насаждался кругами Мадраса, несомненно, тормозил развитие литературы. Необходимо отметить, что творчество Бедиля вызвало различные направления в поэзии. Одни поэты воспринимали лишь форму и эпигонски еще более ее усложняли, превращая поэзию в загадку. Другие воспринимали преимущественно идейное содержание и развивали социальные мотивы протеста против деспотизма и религиозного ханжества.

Некоторые рукописные сочинения говорят о том, что вне официальной литературы, преимущественно в кругах городских ремесленников, теплился дух протеста и антифеодальной оппозиции, не нашедший еще ясного выражения в произведениях того времени.