Опричнина Ивана Грозного. Земельный террор. Как возникла опричнина, цели

 

РУССКОЕ САМОДЕРЖАВИЕ. ИВАН ГРОЗНЫЙ

 

 

Опричнина Ивана Грозного. Земельный террор. Как возникла опричнина, цели

 

Царский террор с самого начала был направлен: не только против удельной фронды, но и против «второй фронды» — оппозиционно или просто слишком независимо («шляхетски») настроенных служилых людей, оказывавших сопротивление жесткой и жестокой военной дисциплине, насаждаемой царской властью.J Захудалая служилая мелкота составляла главную массу беглецов за рубеж. Побег князя Курбского был на этом фоне исключением и потому, как замечает С. Б. Весе- ловский, произвел такое сильное впечатление. Подавляющая часть участников новгородского изменного дела принадлежала не к знати, а к среднему и низшему слою провинциального дворянства, подчеркивает Р. Г. Скрынников.

 

Жертвами опричного (и доопричного) террора явились и сторонники политики Адашева и Сильвестра — политики ограничения единовластия «мудрыми советниками» от имени «всей земли», т. е. опять-таки в интересах служилой массы и верхов посада. Сгону с земель, взятых в опричнину, подверглась огромная (по сравнению с числом титулованных) масса дворян и детей боярских — не менее тысячи.

 

Факты этого рода не укладываются в теорию «обычного конфликта», сводившего «внутреннюю войну» царя со своими подданными к конфликту между самодержавием и феодальной аристократией. «В учреждении опричнины многое казалось историкам непонятным именно потому, что они считали ее направленной против княжат и боярства», — пишет С. Б. Веселовский.

 

С помощью названных фактов противники теории «обычного конфликта» объявляли ее лишенной того смысла, который в эту теорию вкладывали ее сторонники. Однако при всей недостаточности теории «обычного конфликта», она тем не менее указывает на одно из важнейших слагаемых в числе тех сил, которые противостояли установлению единовластия в Московском государстве, — на аристократическую фронду. Тем самым она все же ближе к истине, чем концепции, не усматривающие в опричнине вообще никакого государственного и политического смысла.

 

С особой силой политическая сущность опричнины проявила себя в тех изменениях, которые опричный порядок внес в структуру служилого землевладения. ? Вопрос об опричных территориях освещен в историографии более или менее однозначно. Расхождения между исследователями касаются здесь отдельных городов — были ли они в опричнине, а если были, то когда в нее взяты.

 

 

Вопрос о том, какая категория землевладельцев оказалась основным объектом опричных земельных конфискаций, у кого именно были конфискованы земли в пользу опричнины (или под предлогом ее нужд) продолжает вызывать серьезные разногласия.

 

Исследование всех касающихся данного вопроса источников свидетельствует, что 'объектами земельных конфискаций, иначе говоря, ^жертвами земельного тер pop а как "в начале опричнины, так и в дальнейшем становились землевладельцы всех категорий и прослоек.

 

Царский указ одинаково сгонял с земли и удельного князя, владельца огромной, в целую европейскую страну наследственной территории, и мелкого служилого человека. J

 

В этом уравнении родовитого вельможи «в правах», а точнее, в бесправии с безродным служилым человеком, как и в «возвышении» безродного мелкого служаки в качестве жертвы царского недоверия и гонения до уровня вельмож, ярко проявляла себя политическая сущность опричнины. Конфискация земли у каждого, кто не «близок», кто не доказал своей абсолютной преданности, верности, готовности безоговорочно служить царской воле, в буквальном смысле этого слова выбивала почву из-под ног всякой оппозиции.

 

Земельный террор бесконечно расширял рамки террора в его обычном смысле. Он обрушивался не только на тех, кто уже «дошел» до казни или опалы, но сразу на массу представителей служилого сословия. Царский произвол приобретал здесь характер абсолюта. Для лишения тысяч людей их наследственных или просто насиженных гнезд, их имущества, наконец, их исконной родины не требовалось ни их вины, ни даже ложного обвинения. Достаточно было объявить данную территорию опричной, чтобы согнать с нее неугодных.^ Никто из служилого сословия во всей стране не мог знать, на какую территорию падет очередной выбор. Для того чтобы остаться на своем месте при взятии данной земли в опричнину, надо было быть «угодным» на всякий случай заранее, вернее, всегда. Такую психологию очень точно охарактеризовал С. Б. Веселовский: чтобы не быть раздавленным событиями, каждый спешил присоединиться к тем, кто имел возможность давить.^ Историки, изучавшие земельную политику времен опричнины, придавали порой исключительное значение той частичной амнистии, которую Грозный дал некоторым из репрессированных в первые опричные годы. Так, в частности, из казанской ссылки были возвращены некоторые княжата. Амнистия сопровождалась возвратом ранее конфискованных в опричнину земель. С. Б. Веселовский рассматривал этот факт как признак отказа от опричной политики, как предвестие ликвидации опричнины. Между тем выясняется, что амнистия не распространилась на наиболее влиятельных лиц из числа опальных бояр и князей, что эквивалентного возмещения конфискованных земель никто из бывших ссыльных не получил. В лучшем случае им возвращали в их бывших владениях земли, опустошенные опричными владельцами.

 

Амнистия казанским ссыльным была вызвана отнюдь не тем, что земельная и карательная политика опричнины оказалась несостоятельной. Как раз напротив — амнистия свидетельствует, что опричная политика достигла своей цели. Сам факт амнистии — возвращения по милости царя бывшей вековой вотчины данного княжича — отнюдь не был с точки зрения политической актом, противоположным акту опалы и конфискации земли. Амнистия так же, как и конфискация, укрепляла самодержавие, ясно указывая, что царь утвердился в положении, когда он одинаково волен и казнить своих холопов, и жаловать их, — в положении самодержца.

 

То, что' царская власть обрушила свои удары и против ооярско-княжеской, и против дворянско-помещичьеп фронды, то, что кровь жертв опричнины полилась единым потоком, неизбежно вело к политическому сближению различных оппозиционных по отношению к самодержавию сил, а порой и к их идейному и политическому единению против общего врага/ЯЭто единение начало складываться еще до опричниныГкогда к сонму прежних изменников — бояр прибавились новые — «из- радцы», т. е. Адашев, Сильвестр и их сторонники. Первым общее знамя «княжеско-дворянской фронды» (термин Р. Г. Скрынникова) поднял сбежавший за рубеж Курбский.

 

Изображая себя заступником и аристократии — «сильных во Израиле», и воинов, и «простого всенародства», Курбский стремился стать рупором общенародной оппозиции.

 

Царь в своем ответе Курбскому, а затем в указе об учреждении опричнины дал вполне ясно понять, что не делит своих «изменников» и «лиходеев» ни на какие группы «ни по роду, ни по племени», ни по чинам.

 

Грозный всячески старался создать впечатление, что изменников и врагов у него немного, что «безсогласных бояр» у него нет и что его политика поддерживается всеми «добрыми» людьми и вообще всенародно. Созданию впечатления о всенародной, по крайней мере всесословной поддержке его политики служили и созывавшиеся по указанию царя земские соборы. Видимо, с этой целью указ о введении опричнины 'был представлен на утверждение земского собора, собранного в феврале 1565 г. На этом соборе ^рервые присутствовали представители посада. Цель их приглашения на собор — оказать давление на светскую и церковную аристократию, на всех возможных противников Грозного с позиции, столь четко зафиксированной в рассказе летописи о высказываниях московских посадских людей в поддержку царя.

 

Созданию впечатления о всенародной поддержке царской политики, в частности, политики продолжения Ливонской войны, служил и знаменитый собор 1566 г. К тому же и на соборе 1565 г., и на соборе 1566 г. следовало «всенародно» утвердить огромпые денежные сборы в пользу казны.

 

Всемирная история самодержавных монархий показывает, что к созыву представительных национальных собраний они прибегали чаще всего именно в тех случаях, когда хотели возложить на плечи населения новые значительные налоговые тяготы.

 

На земском соборе 1566 г. были впервые широко представлены служилые люди и верхи посада. Было бы. однако, неверным рассматривать соборы 60-х гг. XVI в, как начальный этап превращения России в представительную монархию. Нет оснований считать, что явившиеся на собор представители различных сословий- были выборными. Состав основных участников собора был предопределен царем. Созывая собор, царь был абсолютно убежден в его покорной поддержке. Он не собирался делить власть с представителями аристократии или тем более дворянства и посада. Об этом свидетельствует та жесточайшая расправа, которая постигла земцев — участников собора, обратившихся, к царю с челобитной об отмене опричнины.

 

Ясным свидетельством ликвидации с помощью опричнины всякого сословно-представительного начала является история подчинения Боярской думы. Большинство членов думы в годы опричнины были физически уничтожены. Если к началу опричнины Боярская дума насчитывала 34 боярина и 9 окольничих, то уже к 1572 г. 15 бояр и 4 окольничих были казнены^ 3 боярина были насильственно пострижены в монахи^ Истребление членов думы продолжалось и после 1572ТС

 

В конечном счете царь не оставил в составе думы ни одного из ее членов, которые входили в нее до опричнины.

 

Утверждая, что в годы опричнины дума сохраняла свое влияние на формирование политики государства, А. А. Зимин вступал в противоречие с приводимыми им же самим данными о постоянных репрессиях против членов думы. Уменьшение состава Боярской думы, писал исследователь, не дает оснований для вывода о падении ее роли в политической жизни страны: в годы малолетства Ивана IV, когда дума была всесильна, ее численность была невелика, а расширение состава бояр и окольничих во время Избранной рады привело к уменьшению влияния феодальной аристократии. С таким рассуждением трудно согласиться. Во-первых, в годы боярского правления дума хоть и была малочисленной, но не уменьшалась путем истребления большей части ее членов. Во-вторых, в те годы правила не дума, а та или иная боярская группировка, которая командовала и в думе тоже. В-третьих, увеличение численности Боярской думы в годы Избранной рады действительно повело к уменьшению влияния аристократии, но происходило это в результате включения в состав думы «худородных». Достаточно указать на пополнение ее такими людьми, как окольничие А. Ф. Адашев и его ближайший «единомысленник» боярин Д. И. Курлятев. По существу именно эти лица руководили тогда деятельностью Боярской думы.

 

Р. Г. Скрынников подобно А. А. Зимину считает, что опричнина не уничтожила общего значения Боярской думы как высшего органа государства, ибо в думу на место казненных бояр пришли новые лица, представлявшие те же самые аристократические фамилии. Но такая постановка вопроса противоречит положению, обрисованному самим исследователем. Важно не то, что царь продолжал вводить в состав Боярской думы наряду с худородными служилыми людьми представителей аристократических родов. Важно, что в думе задавали тон «ближние» люди царя — опричники. Важно, что [дума как учреждение перестала быть «высшим органом государства» и превратилась в покорную, низшую по сравнению с царским опричным правительством инстанцию*.] Важно, наконец, и то, что ни думцы аристократического происхождения, ни выходцы из служилых низов, ни все вместе, ни каждый в отдельности не были властны ни в своих собственных, ни в чьих бы то ни было головах и «животах». Трудно вести речь о самостоятельном значении такого высшего органа при данных обстоятельствах. Решающее влияние в этом постоянно обезглавливаемом земском учреждении получили опричники — бояре из опричнины, думные дворяне и думные дьяки царя.

 

 

К содержанию: САМОДЕРЖАВИЕ В РОССИИ. ГОСУДАРСТВО ИВАНА ГРОЗНОГО

 

Смотрите также:

 

ИВАН 4 ГРОЗНЫЙ. Россия времени Ивана Грозного   Становление абсолютной монархии в России  абсолютной монархии...

 

Самодержавие России  Иван 3 и Иван 4 Грозный Археология Руси времён феодальной раздробленности. Возвышение московского княжества  

 

Образование централизованного Русского государства  Крепостное право в России  Борьба крестьян за землю на Руси  Холопы на Руси