АРХЕОЛОГИЯ. Железный век

Ранний железный век Восточной Европы. Дьяковские городища. Ананьинская и пьяноборская эпохи. Гляденовское костище

Неизвестно, попадали ли отдельные греки и римляне в среднерусские леса. Кое-кто, вероятно, ездил для торговли. Иначе непонятно, откуда, например, Птолемей во II в. н. э. знает слияние Волги и Камы или, как он говорит, двух рек, составляющих реку Ра, и даже знает очень точные (особенно для того времени) координаты этого слияния. Широта у него на 10°35' больше, чем широта Пантикапея (Керчи), а действительная разница 9°51'; итак, расхождение всего на 44'. Но ничего достоверного о путешествиях античных людей по нашим рекам мы пока не знаем.

Такие путешественники должны были постоянно встречать на лесистых берегах Верхней Волги, Оки, Камы и их притоков маленькие крепости, опоясанные земляными валами и следующие на небольших расстояниях одна за другой. От этих крепостей нам остались многочисленные среднерусские городища, большая часть которых возникла именно в это время.

Строительство укреплений началось в лесной полосе нашей страны к середине I тысячелетия до н. э., т. е. тогда же, когда в степной полосе. К началу I тысячелетия относятся некоторые поселения в бассейнах Верхней Волги и Оки, ещё являющиеся неукреплёнными стоянками и дающие много кремнёвых орудий, но уже имеющие изредка железо и отличающиеся от стоянок бронзового века по керамике. Ямочно-гребенчатую керамику сменила текстильная, сохранившаяся потом и в ранних городищах.

Текстильная керамика называется так потому, что какие-то довольно грубые ткани оставили на ней свои следы, отпечатавшись на глине до обжига. Эта посуда выглядит скромнее, чем нарядная ямочно-гребенчатая, но тем не менее свидетельствует о культурных успехах, о широком распространении тканья и о каком-то ещё не очень ясном применении его в керамическом деле. Возможно, что сосуды лепились внутри специальных мешочков, причём дно сначала выходило неправильно-округлым, а затем выправлялось на плоской поверхности. Текстильная керамика уже плоскодонна в отличие от круглодонной ямочно - гребенчатой. Очевидно, и здесь уже появились плоские столы.

Волго-окские первобытные городища называются дьяковскими. Термин происходит от первого раскопанного городища у села Дьякова, в пределах большой Москвы, на Москве-реке, ниже города. Текстильная керамика характерна для городищ ранних, она господствует примерно до н. э. (немного дольше), а затем её постепенно вытеснила керамика гладкая, у которой орнаментированы только верхние края. Это позволяет легко устанавливать возраст городищ.

Жители этих укреплённых поселений были скотоводами. Свыше 80% находимых костей животных неизменно принадлежат домашним породам. Так, на Бородинском городище было 47% костей лошади, 25% коровы, 15% свиньи, 7% бобра, 3% лося, 2% медведя, 1% зайца. Преобладание лошади неизменно на всех дьяковских городищах, и ранних, и поздних. На втором месте всегда корова, на третье - свинья. На Дьяковском городище найдена костяная статуэтка лошади. Лошадей разводили преимущественно на мясо.

Итак, коневодство преобладало здесь, подобно тому как в то же время на юге, у скифов и сарматов. Причины этого явления на севере и на юге были, вероятно, одинаковы. Лошадь в отличие от других домашних животных умеет добывать себе корм из-под снега. Поскольку возможности заготовки кормов для скота на зиму были при тогдашней технике чрезвычайно ограничены (для этого могли служить только серпы, притом маленькие), стада коров могли расти лишь до известных пределов, и быстрое накопление родовых богатств, совпавшее с началом железного века, могло проявиться лишь в увеличении конских табунов.

Но природные и хозяйственные условия развития коневодства на севере отличались от скифских. Страна здесь лесная, и скот пасся в лесу, в лучшем случае на приречных лугах. Городища - всегда на реках и едва ли не связаны с определёнными пастбищами. Вблизи заливных лугов возвышаются эти дьяковские укрепления, за которыми собирали при опасности набегов скот. Во всяком случае лесная природа допускала только оседлое скотоводство.

Следов имущественного расслоения в инвентарях и жилищах Дьяковских городищ ещё нет. Патриархальный родовой строй не был ещё поколеблен. Возраставшие стада были, вероятно, родовой собственностью. Но их быстрый рост привёл, очевидно, к постоянным межплеменным столкновениям и к строительству Укреплений. Крепости воздвигались против нападения соседей, Которые могли отнять стада и другое имущество рода.

В эту эпоху, как и позднее, городища располагаются обычно на мысах, выходящих одной стороной на реку и с двух сторон отграниченных низинами или оврагами, или ручьями. С четвёртой стороны такой мыс пересекался валом и рвом, чаще двумя валами и двумя рвами, иногда тремя валами и тремя рвами.

Городища на мысах так часты, что их почти безошибочно можно открывать по карте. Опыт такого открытия был проделан: на карте-двухвёрстке отметили топографически подходящий пункт, затем туда отправился археолог и, действительно, открыл дьяковское городище, дотоле неизвестное. Дьяковцы не пропускали ни одного удобного для крепости места. Стоит отметить ещё одно обстоятельство. Эти городища располагаются чаще на больших реках, чем на малых. Для стоянок, как уже говорилось, характерна обратная закономерность.

Почти все городища усеяны землянками. Очертания их то четырёхугольны, то круглы, то неправильны; над всеми ними возвышались, очевидно, шалаши из жердей и земли. Средний диаметр землянки 6 м в центре - очаг из камней. Загоны для скота располагаются тут же, на городище, они общие: скотоводство было коллективным.

При преобладании скотоводства некоторое значение имело и земледелие. Маленькие и плоские, слабо изогнутые железные серпы встречаются на некоторых городищах. Постоянно попадаются зернотёрки. Земледелие было мотыжным. Охота тоже была подсобным занятием, судя по вышеприведённой статистике костей. Костяных стрел много, они обычно трёхгранны. О внимании к пушной охоте свидетельствуют специальные костяные стрелы для охоты на белок. Такая стрела к концу не заостряется, а расширяется. Её тупая поверхность убивала белку, не портя шкурки. Железных стрел так мало, что они служили, вероятно, не для охоты, а для войны. Обычно они двушипны и плоски. Шипы предназначались для того, чтобы стрелу нельзя было вытащить, не расширив раны. Зверь её не вытаскивает. Этим подтверждается, что такими стрелами стреляли не в зверей, а в людей.

Железные предметы в дьяковских городищах встречаются гораздо чаще, чем бронзовые в поселениях бронзового века, но всё же не изобилуют. Находимые орудия труда обычно сделаны из кости. Надо, конечно, учесть, что сломанные железные вещи шли в горн, а сломанные костяные выбрасывались. Однако железный ножик широко распространён. Это маленькое орудие имело большое хозяйственное значение: им обрабатывали кость. Её перед обработкой размягчали путём кипячения в воде. Судя по постоянным находкам недоработанных костей, костяные изделия при помощи железных ножей изготовлялись во всех дьяковских землянках.

Самой частой находкой на дьяковских городищах является глиняный грузик дьякова типа, вещь, к сожалению, загадочная. Спереди он похож контуром на многолепестной цветок, сбоку на грибок. Раньше грузики эти считались, судя по их сквозным каналам, пряслицами, но для веретён эти каналы тонки. К тому же настоящие глиняные веретённые пряслица в дьяковских городищах часты, как и всюду. Это такие же толстые кружки, как пряслица других стран и времён.

Дьяковские погребения не найдены. Находки в городище Березняки позволяют объяснять это тем, что применялось трупосожжение и сожжённый прах не зарывался, а хранился в наземном сооружении. Но об этих находках и вообще о поздних дьяковских городищах речь будет ниже.

К западу от области дьяковских городищ тоже встречаются городища подобного облика, но они менее изучены. Они известны на Верхнем Днепре, на речных системах северо-западных озёр, в Белоруссии, Литве, Латвии и Эстонии. В социально- экономическом отношении они, вероятно, похожи на дьяковские. Городища на мысах здесь не так часты, зато постоянно встречаются болотные городища, т. е. укреплённые острова среди болот, у дьяковцев тоже известные, но в виде исключений. Керамика на западе СССР в это время отличалась от среднерусской. Например, для прибалтийских городищ характерны сосуды, покрытые по всей поверхности защипами, на дьяковских городищах попадающиеся редко. Скотоводство и здесь было основой хозяйства.

Перейдём теперь на Каму. К VII - II вв. до н. э. относятся так называемые ананьинские древности. Известны они и по городищам и по могильникам. Могильник у деревни Ананьино, близ города Елабуги, на Каме, исследуется уже около 100 лет. Там находят остатки трупосожжения, но преобладают вытянутые трупоположения. Находят целый ряд могильников ананьинского типа, важнейший из них в Зуеве на Каме, близ устья Белой.

Ананьинские городища по внешнему виду и расположению похожи на дьяковские. Они так же обильны вдоль Камы, Вятки, Белой и их притоков. Они иногда называются костеносными. Обилие костяных вещей обусловлено здесь теми же причинами, что и на дьяковских. Но ананьинская керамика не похожа на дьяковскую; текстильной керамики здесь нет, сосуды ещё круглодонны, орнамент обычно верёвочный.

Городища бедны находками, а могильники изобилуют оружием и украшениями; но такие различия между поселениями и погребениями закономерны, и все типичные для могильников вещи на городищах всё же встречаются, хотя и редко. Статистика костей животных убеждает и здесь, что скотоводство уже преобладало над охотой. Пушная охота была развита больше, чем у дьяковцев, о чём свидетельствуют иногда скопления костей лисиц, куниц, выдр и т. д. Постоянные находки зернотёрок говорят и здесь о появлении земледелия; встречаются и мотыги; они костяные.

На ананьинском селище у деревни Конецгор, при впадении Чусовой в Каму, открыты длинные жилые дома. В них жили большие группы людей, объединённых общим хозяйством. Это селище замечательно ещё тем, что в нём найдена маленькая статуэтка египетского бога Амона, проплывшая в своё время долгий путь с берегов Нила на берега Камы.

В Ананьинских могильниках погребальные инвентаря свидетельствуют о развитии имущественного неравенства, не выходившего ещё, впрочем, из пределов допустимых для поздней стадии родового строя. В Зуевском могильнике, например, многие погребения вовсе лишены вещей. Рядовые мужские погребения имеют только топоры, ножи, стрелы и т. п. Богатые мужские погребения содержат наборы оружия, золотые мелкие украшения, шейные гривны, пояса из медных блях и т. п. Между женскими погребениями различия тоже велики.

В Ананьинском могильнике найдена каменная намогильная плита. На ней изображён воин с кинжалом и боевым молотом у пояса и с гривной (шейным обручем) на шее. Могила под этой плитой позднее раскопана. Там оказалось одно из наиболее богатых ананьинских погребений. Среди вещей найдены железный кинжал, железный боевой молот и серебряная гривна - всё в соответствии с изображением. На плите изображён ананьинский родовой вождь.

Часть бедных погребений можно приписывать рабам. Например, в Ананьинском могильнике в одной каменной ограде лежали три костяка: 1) мужской с железным кинжалом, железным копьём и бронзовыми стрелами, 2) женский с ожерельем, 3) мужской без вещей. Первый скелет принадлежал хозяину, второй - его жене или, вероятнее, рабыне (обычая убивать жён уже не было), третий - вероятно, рабу. Здесь, судя по общему уровню развития, должно было существовать примитивное, патриархальное рабство, возникающее, судя по этнографическим данным, при родовом строе.

Ананьинские могильники богаты оружием. Копья иногда делались ещё из бронзы, но чаще уже из железа. Кинжалы почти все железные. Мечей в могильниках нет, но возле устья Белой найден железный меч этого времени, скифского типа. Характерным для могильников оружием является боевой молот, или чекан, оружие для пробивания неприятельских черепов. Один боёк чекана тупой, это молот; другой остроконечный, это клевец. Аналогии этому оружию обильны в Сибири. Черепа некоторых ананьинских костяков пробиты чеканами. Бронзовые и железные чеканы у ананьинцев одинаково часты. Впрочем, это оружие даже через две тысячи лет делалось иногда из бронзы, потому что она тяжелее железа.

Стрелы делались из четырёх материалов: в Ананьинском и Зуевском могильниках найдены 363 бронзовые стрелы, 71 железная, 45 кремнёвых и 27 костяных. Зато на городищах решительно преобладают костяные стрелы, такие же, как на дьяковских. Бронзовые стрелы у ананьинцев такие же, как у скифов; преобладают тоже трёхлопастные. Оригинально, что у ананьинцев железные стрелы уже появились, а кремнёвые ещё не исчезли.

Этническое имя ананьинцев нам, пожалуй, известно. Примерно в этих местах Геродот помещает тиссагетов. Возможно, что это было финноязычное племя.

Ананьинскую эпоху на Каме сменила пьяноборская, длившаяся со II в. до н. э. по V в. н. э. Социально-экономический строй, по-видимому, не изменился. Термин происходит от камской пристани Пьяный Бор, возле которой открыт богатый могильник.

Городища этого времени похожи на ананьинские по всему облику, в частности по керамике. Можно, впрочем, отметить, что керамики стало мало. Дело в том, по-видимому, что тогда на Каме железные инструменты стали широко применяться для изготовления разнообразной деревянной посуды, которая в значительной мере вытеснила глиняную. Особое пристрастие к деревянной посуде осталось специфической особенностью Прикамья почти до наших дней. Широко распространившиеся железные топоры привели к появлению наземных жилищ, бревенчатых изб, пришедших на смену ананьинским землянкам-шалашам. Пьяноборская эпоха современна римской эпохе; типичная римская бронзовая посуда, завезённая из Средиземноморья, неоднократно была найдена на Каме. Пьяноборских могильников известно много. Погребения вытянуты. В мужских могилах встречаются железные топоры, копья и стрелы. Женский наряд отличается изобилием бус и бронзовых украшений, многие из которых носят культовый характер. Изображалось в них солнце и связанные с солнечным культом птицы. Встречаются семиголовые лоси, семиголовые ящеры, семиголовые люди, диски из семи концентрических зон, звери с семью рыбами в чреве и т. п. Семь было священным числом.

К пьяноборской эпохе относятся находки в пещере Камень Дыроватый, на Чусовой, в высоком речном берегу. Находки эти очень однородны: несколько тысяч стрел, большинство из них костяные, много железных. Бронзовые уже встречаются редко. Скопление их объясняется тем, что пьяноборские охотники специально стреляли в пещеру. Возможно, что выстрел перед охотой имел целью обеспечить успех охоты. Вероятны здесь и состязания лучников.

Своеобразным и замечательным местом является Гляденовское костище, относящееся к пьяноборской эпохе. Расположено оно на Каме, в 25 км ниже Молотова, и представляет собой почти сплошное скопление костей животных, домашних и диких, толщиной в 11/2 м, площадью в 2 500 м2. Это остатки жертвоприношений. Вероятно, здесь некогда стояло изображение бога или священное дерево. В жертву приносились не только животные. Костище насыщено обетными предметами. Здесь было свыше тысячи железных трёхлопастных сарматских стрел, свыше тысячи костяных стрел городищенского типа и, наконец, тоже свыше тысячи любопытных бронзовых плоских фигурок. Многие из них изображают людей: то мужчин, то женщин, то мужчин и женщин парами, есть всадники и стрелки из лука. Ещё больше фигурок животных: о скотоводстве свидетельствуют лошади, коровы, овцы, свиньи; об охоте - медведи, лисы, белки; о бортничестве, т. е. лесном пчеловодстве, - пчёлы. Люди, приносившие жертвы, хотели этими фигурками напомнить божеству свои желания.