ИСТОРИЯ ЭКОНОМИКИ. ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИДЕИ РУССКИХ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ДЕМОКРАТОВ

ГЕНЕЗИС ЭКОНОМИЧЕСКИХ ИДЕЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИОННОЙ ДЕМОКРАТИИ. Александр Иванович Герцен

Русские революционеры-демократы были представителями особого течения в истории мировой экономической мысли. Будучи выразителями интересов крепостного крестьянства, идеологами крестьянской революции, они развивали своеобразные экономические идеи. В истории русского освободительного движения XIX в. действовали три поколения. Первым было поколение дворянских революционеров, их взгляды развили революционеры-разночинцы и революционеры-народники. В. И. Ленин писал: «Декабристы разбудили Герцена. Герцен развернул революционную агитацию. Ее подхватили, расширили, укрепили, закалили революционеры-разночинцы, начиная с Чернышевского и кончая героями «Народной воли»» 1[Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 21. С. 398].
     
Александр Иванович Герцен
     
      В 40—60-е годы XIX в. антикрепостническое направление в России становилось значительно радикальнее и все больше ориентировалось на народные массы. Наступил период кризиса крепостнической системы в России. В это время в Западной Европе уже весьма отчетливо проявлялись противоречия капитализма. Поэтому представители революционно-демократического направления в России перспективы антикрепостнической борьбы стали связывать не с капитализмом, а с социализмом.
   

   К дворянским революционерам наряду с декабристами принадлежал первоначально один из крупнейших представителей русской революционной демократии — Александр Иванович Герцен (1812—1870). В. И. Ленин характеризовал его как писателя, «сыгравшего великую роль в подготовке русской революции» 2[Там же. С. 255].
     

 В центре внимания Герцена находилась критика крепостничества. Его обличение крепостных порядков в 40-х годах нашло отражение в «Дневнике», а позже, уже в период эмиграции, в «Былом и думах» и ряде статей. Герцен писал, что существуют две России, враждебные друг другу: одна — дворянская, богатая, «образованная снаружи», другая — народная, бедная, мужицкая, задавленная работой, угнетенная помещиками и полицией. Герцен критиковал жестокую эксплуатацию крестьян их владельцами, в результате которой мужик каждый день со всей семьей «отыгрывается от голодной смерти».

Для Герцена было ясно, что экономической основой эксплуатации крепостных была помещичья собственность на землю. Придавая аграрному вопросу исключительное значение, он называл его главнейшим, существеннейшим, считал, что от него зависит решение всех остальных вопросов.
  

    Много внимания Герцен уделял и «крещеной собственности», т. е. собственности помещика на крестьян, отмечая, что в середине XIX в. русское крепостничество мало чем отличалось от рабства. Хотя помещик, говорил он, не может убить крестьянина, но он может его продать, оторвать от семьи, высечь, отдать в рекруты, даже сослать на сибирские рудники. Что касается крестьянской собственности, то Герцен считал невозможным ее формирование в условиях феодализма: «Какая собственность у раба; он хуже пролетария — он вещь, орудие для обрабатывания полей» 3[Герцен А. И. Дневник 1843 г. // Собр. соч. Т. II. С. 288]. Герцен доказывал, что власть помещиков над крестьянами ничем не оправдана, держится на прямом насилии. Вопреки идеологам помещиков, утверждавшим, будто крестьянский надел земли был платой крепостному за его труд, Герцен указывал, что помещик давал лишь «такое количество земли, которое необходимо для жалкого прозябания» крестьянина 4[Герцен А. И. Русское крепостничество // Собр. соч. Т. XII. С. 61]. Следовательно, Герцен понимал, что земельный надел был лишь условием (часто недостаточным) для воспроизводства рабочей силы крестьянина, нужной помещику.
    

  Анализируя три формы крепостнической эксплуатации (барщину, натуральный и денежный оброк), Герцен отмечал, что в России XIX в. все большее место стала занимать последняя форма. Это было связано, указывал он, с развитием товарных отношений и промышленности, когда оброчных крестьян все больше отпускали на заработки и использовали в качестве крепостных рабочих на промышленных предприятиях. Поэтому «развитие промышленности, фабрик и самое распространение политической экономии, переложенной на российские нравы, дали тысячу новых средств употреблять крестьян на пользу» 5[Герцен А. И. Крещеная собственность // Там же. С. 14].
   

   Герцен дал анализ системы экономических отношений феодализма, но не показал генезиса крепостного права, сведя его возникновение к насилию. Не было отмечено им и развитие капиталистических тенденций в крепостной России. Однако разложение крепостничества описывалось Герценом очень ярко. Он указывал на падение производительности труда крепостных, их обнищание, разорение помещичьих имений, обострение противоречий между помещиками и крестьянами, на препятствия, которые ставит крепостное право развитию промышленности. Герцен делал вывод, что страна больше не могла развиваться в «колодках»: «...весь русский вопрос...— писал он,— заключается в вопросе о крепостном праве. Россия не может сделать ни шага вперед, пока не уничтожит рабство. Крепостное состояние русского крестьянина — это рабство всей Российской империи» 6[Герцен А. И. Русское крепостничество // Там же. С. 35]. Сравнивая положение России с положением предреволюционной Франции XVIII в., Герцен приходил к заключению, что Россия находилась накануне «экономического переворота». Сам он сыграл огромную роль в подготовке этого переворота. В. И. Ленин писал, что Герцен «создал вольную русскую прессу за границей — в этом его великая заслуга. «Полярная звезда» подняла традицию декабристов, «Колокол» (1857— 1867) стал горой за освобождение крестьян. Рабье молчание было нарушено» 7[Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 21. С. 258—259].
   

   Но, принадлежа к поколению дворянских революционеров, Герцен допускал отступление от демократизма к либерализму, за что, как указывал В. И. Ленин, его справедливо критиковали революционные разночинцы (Чернышевский, Добролюбов и др.). Либеральные колебания Герцена побудили его апеллировать к Александру II в надежде, что реформа сверху может разрешить крестьянский вопрос. Тем не менее издатель «Колокола» боролся за освобождение крестьян с землей, ставил вопрос о полном уничтожении помещичьего землевладения. С расширением в стране освободительного, в том числе крестьянского, движения росла революционность его взглядов. Это отмечал В. И. Ленин, сравнивая воззрения Герцена 40-х и 60-х годов 8[См. там же. С. 261].
   

   Герцен был страстным критиком капитализма. Сопоставляя капиталистический строй и феодализм, он писал: «Я не умею выбирать между рабствами... С обеих сторон рабство, с одной — хитрое, прикрытое именем свободы и, следственно, опасное; с другой — дикое, животное и, следственно, бросающееся в глаза» 9[Герцен А. И. С того берега // Собр. соч. Т. VI. С. 75—76]. Герцен считал, что разрешение вопросов о капитале, ренте и заработной плате будет уничтожением «людоедства в его образованных формах». Он писал, что эксплуатация в капиталистическом обществе «приведена в систему» и поддерживается государством. Видя, как рост эксплуатации усиливает нищету масс, революционный демократ утверждал, что с проблемой пауперизма связана вся будущность трудящихся, так как от благосостояния народа зависит не только «насущный хлеб большинства», но и его цивилизованность.
    

  А. И. Герцен указывал на перепроизводство товаров в капиталистическом обществе, непроизводительное уничтожение огромных богатств, безработицу 10[Герцен А. И. С того берега // Собр. соч. Т. VI. С. 75—76]. Ему же принадлежит яркая характеристика противоположности между городом и деревней, а также между умственным и физическим трудом. Единственным выходом из противоречий капитализма русский демократ считал уничтожение его путем революции, силами народных масс. Но историческая роль пролетариата им не была понята. Поражение революции 1848 г. в Западной Европе породило у Герцена глубокий скептицизм, неверие в способность ее народов совершить революционный переворот.
    

  Герцен весьма критически относился к буржуазной политической экономии. Он выступал против определения ее как науки о богатстве и говорил, что такая наука основана на правиле «имущему дается». Разоблачая классовый характер буржуазной политической экономии, Герцен огонь своей критики направил преимущественно против теорий вульгарных экономистов. Он показал их отличие от классической буржуазной политической экономии. Герцен писал, что сначала за экономическую науку взялись люди мыслящие, которые умели поднять ее в ту высокую сферу общечеловеческих интересов, вне которой она не имеет действительного значения. Но затем возобладала «пошлая посредственность», в ее руках наука Адама Смита измельчала, выродилась в торговую смышленость. Движение вспять буржуазной политической экономии Герцен объяснял тем, что буржуазия перестала играть прежнюю прогрессивную роль. Революционный демократ ставил вопрос о создании новой экономической науки, которая будет служить народу и превратится «из эмпирического свода рассуждений и наблюдений, не смеющего касаться до святых твердынь существующего, в экономическую науку, посягающую на все» 11[Там же. С. 363]. Герцен рассматривал будущую политическую экономию как революционную теорию, призванную преобразовать мир и стать научным обоснованием социализма.
     

 Герцен еще в 30-е годы стал социалистом. Но его социализм был утопическим. На революционного демократа России большое влияние оказали социалисты-утописты Запада, в особенности Сен-Симон, Фурье, Оуэн. Но, высоко оценивая учение великих социалистов-утопистов, Герцен вместе с тем видел, что это лишь начало развития социалистических идей, «первый лепет» или «чтение по слогам» 12[См.: Герцен А. И. Былое и думы. М., 1947. С. 771].
  

    Сам он в учение о социализме внес много нового. Его большой заслугой был вывод, что переход к новому обществу может быть совершен только революционным путем. Герцен отвергал идеалистическое представление, будто человек может творить историю по своему желанию, и поставил вопрос об объективных предпосылках социализма, пытаясь найти их в реальной действительности. И хотя сделать это ему не удалось, сама постановка проблемы имела положительное значение.
  

    Герцен разработал теорию «крестьянского социализма», которую восприняло большинство русских демократов. Он основывался на том, будто в России крестьянская община была зародышем социализма, так как препятствовала расслоению деревни и порождала в быту коллективистские начала. Герцен считал переход земли в руки крестьян началом социализма. «Разве общинное владение и право на землю — не социализм?»,— спрашивал он и делал из этого вывод, что Россия может миновать капитализм и развиваться по особому, некапиталистическому пути.
   

   Такая точка зрения была, безусловно, ошибочной. В действительности переход земли к крестьянам означал бы создание условий не для социализма, а для быстрого развития капитализма. Однако в форме ошибочной, утопической теории «крестьянского социализма» выступала прогрессивная, антифеодальная аграрная программа. Следует отметить, что Герцен в конце своей жизни стал выражать сомнения в возможности некапиталистического развития России. Он писал, что «буржуазная оспа теперь на череду в России» 13[Герцен А. И. Концы и начала // Собр. соч. Т. XVI. С. 198; Он же. Письма к путешественнику // Собр. соч. Т. XVIII. С. 363].
     

 Особое место в развитии идей Герцена занимают его письма «К старому товарищу», в которых он полемизирует с Бакуниным. Говоря в них о необходимости «научного подхода к революции и социализму», автор писем подчеркивает значение экономики и утверждает, что «экономические вопросы подлежат математическим законам». Герцен развивает мысль об исторической обусловленности общественных форм и доказывает, что классовое общество, частная собственность, государство и т. д. были в свое время формами «человеческого освобождения и развития», но «мы выходим из них по миновании надобности» 14[См.: Литературное наследство. Т. 61. 1953. С. 162].
     

 Критикуя анархизм Бакунина, Герцен предупреждает против преждевременных революций, говорит о необходимости подготовки масс для революционного переворота. И далее, хотя и повторяет ошибку, рекомендуя обращаться с «проповедью» ко всем классам общества, Герцен все же особое значение начинает придавать рабочим организациям, I Интернационалу 15[См. там же]. Отмечая, что Герцен в России «первый поднял великое знамя борьбы путем обращения к массам с вольным русским словом», Ленин причислял его к предшественникам русской социал-демократии 16[См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 6. С. 25; Т. 21. С. 362].