Ялта. История и археология Ялты. Магарач. Водопад Учан-су

 

КОНДАРАКИ. ОПИСАНИЕ КРЫМА. 1873

 

 

Ялта. История и археология Ялты. Магарач. Водопад Учан-су

 

Ялта один из самых маленьких и хорошо отстроенных городков на берегах Чернаго моря. Занимая не большое пространство подошвы одного из холмов, составляющих протяжение покатости Яйлы и вместе с тем мыса, известнаго под именем Св. Иоанна, она служит украшением не только двух узких долин, идущих от нее к соседним деревням, но и всему полукружию окружающих ее гигантских возвышенностей постоянно покрытых зеленью неувядающих сосен pinus Taurica. Живописный городок этот состоит из двух улиц, имеющих не более 100 сажень в длину. Первая из них составляет и набережную и бульварную и вместе с тем лучшую по красивым постройкам, а другая, базарную наполненную повсюду наружными пристройками к магазинам и стенам домов, где идет деятельная распродажа винограда и других фрукт с раняго утра до поздней ночи. На этой улице помещаются и татарские постоялые дворы с комнатами для посетителей, по дешевизне только посещаемыя бедными проезжими. Есть еще одна улица в Ялте, которая принадлежит скорее почтовому шоссе чем городу, она ведет к церкви, прекрасной архитектуры, расположенной на вершине высокаго холма, густо-засаженнаго кипарисами, лаврами и другими не теряющими листья растениями, и на слободку, недавно образовавшуюся над обрывом морскаго берега.

 

Всех построек в Ялте со слободою, из которых большая часть двух-этажныя, насчитывают до 200, а постоянных жителей свыше 1100 душъ. Постройки эти большинством занимаются обитателями и торговцами, но некоторая часть их предназначена для отдачи в наем для больных и вообще посетителей южнаго берега. Из них безспорно считаются лучшими расположенныя против морскаго берега, как представляющия больше развлечений, но гораздо выгоднее для больных те, которые более скрыты от западных и восточных ветров, иногда действующих здесь с такою силою, что нет возможности показаться на дворъ. Дома отдаются в наем и на слободке. Мало-знакомые с этою местностию, висящею над морем, не редко увлекаются ея красотою, удобством квартир и берегом действительно удобным для купания, но вместо того, чтобы почувствовать возстановление здоровья или сильно простуживаются от излишней сырости морских испарений, нагоняемых сюда восточными ветрами, или хуже разстраивают себя, вдыхая воздух с нечистотами из прикрытых болот испаряющихся от сильных жаровъ.

 

Для приезжих в Ялту, с целью провести летний сезон для поправления здоровья, сколько мы заметили, совершенно не представляется удобства поселяться в гостиницах, где постоянный шум — и притом Ялтинския гостиницы, которых здесь три, так устроены, что живущий в них постоянно будет недоволен или номером, или прислугою, или столомъ. Все это часто не зависит от содержателей, желавшихъ-бы угодить во всех отношениях квартирантамъ. Из гостиниц этих одна например не снабжает посетителей столом, но имеет хорошенькия комнаты, другая принимает всех имеющих надобность в столе и квартире, но не имеет двора, третья — h’otel de jalta — гораздо лучше других выполняет свое назначение; но так как в летний сезон число посетителей ея иногда бывает слишком значительно, а иногда очень мало, то это обстоятельство иногда мешает, а иногда просто лишает желания содержателя затрачивать средства без верных надежд на вознаграждение.

 

 

Для желающих однако непременно жить в Ялте и пользоваться хорошим помещением и столом, мы советывали бы обращаться в семейные дома и в верхний этаж «Южнобережскаго клуба» или же являться сюда с своим поваромъ. Последнее гораздо приятнее и даже выгоднее: я знал в минувшем летнем сезоне одну Харьковскую богачку, которая, изыскивая возможность не только возвратить свои путевые издержки в Крым, но и приобрести что-нибудь, начала столовать всех почти приезжих, расположившихся по дачам во круг Аутки — и предприятие ея увенчалась таким блистательным барышом, что вероятно эта благоразумная особа на будущий год явится с чисто коммерческою целью на южный берег и не с одним а несколькими поварами.

 

Впрочем к наступающему лету в Ялте вероятно будет гораздо более квартир, по случаю начатой и имеющей начаться двух громаднейших гостиницъ. Обстоятельство это более оживит Ялту, которой положительно не представляется возможности раздвинуться по неимению городской земли или скорее по нежеланию стеснивших ее помещиков, которыя и сами не устраиваются и другим не предоставляют этого. Очень естественно, что пока правительство не позаботится вызвать у них благоразумнаго доброжелательства в пользу города, который в самое короткое время готов удесятериться, — эти владетели громадных участков останутся как кажется навсегда непреклонными и Ялта по прежнему будет крошечный городокъ.

 

В окрестностях Ялты, с одной стороны до Аутки и по оберегу морскому до реки Учанъ-су, а с другой до Магарача — расположено очень много хорошеньких дач, которыя отдаются в наем или живущими здесь-же хозяевами, или по случаю отсутствия ихъ. Лучшими из них считаются ближайшия к городу и морю. Наем таких на летний сезон обходится не дешевле 1000 рублей. Многие находят, что цена эта высока, но едва-ли это так, потому что присмотр за ними и ежегодный ремонт чуть-ли не поглощает гораздо более. Дачи более отдаленныя от города и в особенности те, к которым не доходит шоссе и нет затрат на постоянное содержание цветочных растений, ценятся гораздо дешевле. Домики-же на хороших местах, от трех до четырех комнат, охотно нанимаются за 75 рубъ. в месяцъ.

 

Самым важным недостатком в Ялте, окруженной со всех сторон садами, безспорно есть отсутствие тенистаго места, которое могло-бы служить пунктом гуляний и соединения общества. Подходящий к городским постройкам громаднейший сад Мордвинова, хотя и ничем не отличается от туземных стараго покроя, однако мог бы удовлетворять этой сильной потребности, принося владетелю значительныя доходы, конечно в таком только случае, еслиб здесь проведены были правильныя аллеи и появлялись бы на месте простых татарских фундуков и незатейливых яблонь, более выгодныя и грациозныя деревья и конечно какое нибудь заведение в роде ресторана, кондитерской и т.п.

 

 Не мешало-бы местным антрепренерам позаботиться о постройке на ялтинском берегу, не удобном по крупному песку, более солидных купален в таком роде, чтобы оне держались на сваях в воде и имели-бы ящики сквозные с боков, предохраняющие от вывихов и падений, пробирающихся по камням во время приема морских ваннъ. Против этого пока говорят, что разрушительная сила здешних волн не потерпит ничего, и что какъ-бы ни была устроена такого рода купальня, ее постигнет таже участь, какая постигла бывший ялтинский молл и висящую на громадных якорях пристань. Но факты эти определяют только бурливость Чернаго моря в зимнее время, а палатки необходимы для летних месяцев и следователыю могут быть сняты по миновании надобности. Неимение подобных купальной на южном берегу отвлекает от него всех тех, которые едут в Крым единственно для приема морских ванн и проживают в нем с начала июня до половины сентября.

 

В окрестностях Ялты, хоть например в одной из лучших местностей аутинскаго леса, около водопада Учан-су или древней крепости Зиго-исарь, давно-бы следовало завести пивоварню, молочное заведение, продажу винограда и т.п., чтобы предоставить двойную цель посещения этой местности. На более низменных местах устроить сывороточное и кумысное заведение, в которых ощущается сильная потребность. Последним здесь хотя и промышляют некоторыя из туземцев, но кумыс их чаще приносит более вреда, чем пользы, потому что они мало заботятся о качестве его и считают трудным пасти кобылиц на Яйле, замечательной великолепием своих пастьбищъ.

 

Ялта, как город в лучшей части южнаго берега, служит центром, куда собирается все приезжее общество и откуда уже нанимаются квартиры или целыя дачи. В каждой гостинице, о таких домах и имениях, может сообщить сведение содержатель, (иногда лукавящий, конечно в пользу своих выгодъ), но не придавая словам его действительности, следует потребовать у перваго встречнаго татарина* экипаж или верховую лошадь с проводником и самому ехать для осмотра нанимаемых квартиръ. Желающие пользоваться услугами факторов, могут и их найти без особенных затруднений. При найме помещений необходимо заключать с хозяевами или управляющими дач условие, обозначая как можно положительнее срок жительства. Это очень важная вещь для наемщика и нанимателя, которая не редко приводит к неприятностямъ.

 

Поселившиеся на даче поставлены в необходимость иметь или месячный экипаж или нанимать его поденно, потому что мы никому не советуем приезжать с своими лошадьми в этот гористый край, где самыя лучшия степныя лошади или совершено негодны для езды или погибают от запала. Туземцы татаре давно поняли это и поэтому завели достаточное количество фаэтонов и колясок, которые отдаются в наем, смотря по надобности. Цены на них довольно высоки, но это зависит от большой потребности на них и дороговизны на южном берегу лошадинаго корма. Впрочем экипажи здесь гораздо реже требуются в сравнении с верховными лошадьми — этими славными и единственными в своем роде животными, как будто созданными только для тропинок южнаго берега. Их можно иметь без малейших затруднений с какими угодно седлами. Затем новоприезжему, если он желает купаться, следует или поставить свою крошечную палатку на берегу моря или купить билет на пользование одной из выстроенных спекулянтами; для лицъ-же не имеющих в этом особенной надобности, но явившихся сюда для удовольствия и поездок по замечательным деревням и местностям, избрать себе в постоянные служители какого-нибудь аутинскаго грека, как знающаго хорошо русский язык, всю горскую часть Крыма, и способнаго познакомить с привычками, обычаями и произведениями страны и обитателей.

 

Такой чичероне будет гораздо выгоднее и полезнее во всех отношениях для людей незнакомых с местными ценами и поминутно имеющих надобность в чем-либо, добываемом легко только туземцами. Для техъ-же, которые приезжают на южный берег пользоваться виноградным лечением, начинающимся с половины августа, мы предложили бы получать виноград не с рынка, где он частенько залеживается и дорожее, а прямо с виноградников от садовладельцев, которыя охотно возьмут доставлять его, если требуемое количество будет не слишком ничтожно. В этом отношении услуги туземнаго лакея незаменимы потому, что ему известен каждый садовладелец, могущий удовлетворить вкусу требователя, и кроме этого доставлять всевозможныя местныя фрукты, о которых не все бывавшие на южном берегу составили себе понятие.

 

Приезжим в Ялту представляются следующия удовольствия: важнейшее — верховая езда по описанным нами местностямъ; а за тем собираться на бульвар по вечерам, где играет музыка и любоваться картиною гор, морем и величественным сиянием луны, озлащающей все эти предметы; ездить по морю на баркасах, встречать приходящие из Одессы пассажирские пароходы, иногда подходящие очень близко к роскошной палатке, устроенной над пристанью, в виду которой вливается к море река, сбегающая с подножья Яйлы; проводить время в клубе, где каждый по своему желанию может найти развлечение: здесь есть журналы, прекрасный ужин, билиярд, танцы и картежная комната. Для желающих погулять вне бульвара, в романических местах, служить масандрский парк, славный своею растительностию; но так как он скрыт от глаз, то большинство из приезжих не подозревает о его существовании. Путь к нему идет чрез слободку, над отвесными глинистыми обрывами, у подножья которых шумит море. В виду этого парка существует рыболовный завод, посещаемый любителями этого занятия и охотниками есть кефаль, приготовляемую местными рыбаками особым образом, известным у них под названием скара.

 

Вот все чем наслаждаются живущие в Ялте, за исключением тех, которые проводят долгие часы на берегу морском, выбирая пестренькие камушки или созерцая прелести окружающей их природы. Для последних нам приходится сказать, что лучшим пунктом для обзора Ялты с окрестностями служит ближайшая к морю покатость Могаби, откуда открывается вся аутинская долина с деревнями, садами, лесами и скалами, подымающимися уступами все выше и выше, в углублении которых, в виде бело-снежной пелены, кажется неподвижно-висящею струя Учан-су; ближе к берегу идет гладкая поляна Дарсана, некогда лесная долина, а ныне покрытая постройками, садами и виноградниками, сливающаяся с красивыми холмами Гюзель-тепе, заросшими экзотическими растениями с прекрасными домами. За холмами этими выступает грациозная отрасль Яйлы, испещренная разноцветною зеленью дерев склоняющаяся к Дерекойскому ущелью, буквально заброшенному растительностию. Дальше из за групп стройных кипарисов выглядывают домики помещиков, потом снова масса Яйлы, опушенная соснами, с серыми в промежутках скалами, наклоненная к морю и у основания представляющая Никитинский мыс — предел лучшей части южнобережской природы.

 

Теперь обратимся к истории Ялты, существование которой делается известным с XII века от Нубийскаго географа Ибнъ-Эдриси, принявшаго ее за команский город Джалиту, вероятно только потому, что Таврида в то время зависела от Комановъ. Между тем само название Джалита, переиначенное им на арабский манер, ясно говорит, что город этот и в его время именовался Ялитою, как называется и теперь греками от слова: яло или ялос, означающаго берег, материкъ. Следовательно она гораздо прежде существовала и без сомнения основана греками. Но мы имеем основание предполагать, что раньше Ялты на мысе Св. Ионна существовало другое поселение, именуемое теперь остатками Пале-кура. Предположение наше подтверждается не одними указаниями старожилов на местность и преданиями, но и следами построек и циклопических могил называемых греками жилищем ведьмъ. Могилы эти я видел в детстве совершенно целыми: они были подобны указанным мною около Гаспры, теперь от них не осталось ни одной плиты, но сохранились в хорошем виде, ниже, в углу дачи г-на Исленьева, на крестообразном холме в ¾ верстах от Ялты по левую сторону большой дороги. Палё-кур занимает окружность скалистаго бугра чтò в виду ялтинской долины, примыкая к ограде городскаго кладбища и достопримечателен пещерою Афанасинъ-хоба. Пещера эта редко кому из жителей Ялты известна, но татаре и греки соседственных деревень и в особенности Масандры знают ея хорошо. Названа-же она пещерою Афонасия вследствие того, что в ней скрывался когда-то около 7-ми лет страшный разбойник Афонасий, жительство котораго тщетно розыскивали несколько тысяч человекъ.

 

О Пале-куре существует странное, но отчасти правдоподобное предание, переданное Сумароковым и одним польским путешественником Хоецким за действительность. Первый пишет, что Ялита сначала принадлежала грекам, а потом генуэзцам и была городом с каменною крепостию и несколькими церквами; — что случившееся в исходе XV* столетия землятрясение обрушило крепость, гору и устрашенныя жители разошлись из онной в другия селения; и что опустение ея продолжалось почти 70 лет пока греки с армянами паки возобновили ее... г. Хоецкий-же говорит, что с поселением Генуэзцев в Ялте, этот город превратился в важнейший порт этого народа на берегах Чернаго моря и что прежние владетели Греки, завидуя их богатству, постоянно помышляли об изгнании незначительнаго числа поработителей своихъ. Узнав об этих замыслах, Генуэзцы распустили слух, что их хранит какой-то чудотворный образ, и что ни какая сила врагов не одолеет их до того времени, пока чудесный образ будет им принадлежать. Уверенные в этом греки, узнав, что действительно в городской крепости хранится какая-то икона, которую сильно берегут, и вообразив, что овладевши ею, они достигнут и свободы и того же благосостояния, каким пользуются их повелители, бросились на укрепление, и когда битва дошла до полнаго разгара, когда оставалось еще несколько минут до торжества, внезапно послышалось землетрясение и вслед за тем и крепость и отчаянно сражавшиеся были поглощены землею.

 

Насколько предания эти отчасти вымышленныя авторами, справедливы — трудно определить, но мы имеем историческия сведения о том, что после второй войны генуэзцев с крымскими ханами, по договору, заключенному в 1383 году, первым уступлена была Готия, будто-бы простиравшаяся от Балаклавы до Судака следовательно и Ялта. Но обитали-ли здесь генуэзцы в качестве властителей, и действительно-ли в XV веке землетрясение в Крыму было так ужасно, что провалилась горы, об этом нет верных данныхъ. Нам известно только, что в 1341 году было страшное землетрясение в Византии, которое досягало Крыма и произвело в нем, выступившим с берегов морем, значительныя изменения. Эти историческия события, вероятно перетолкованныя в поколениях, выразились в разсказах Сумарокова и Хоецкаго с добавлением собственных предположений.

 

С 1475 г., т.е. со времени истребления турками всех генуэзских факторий в приморской части Крымскаго полуострова, южный берег в числе прочих округов поступил во владение султановъ; но жили-ли здесь турки, или только в более населенных пунктах имели гарнизоны, — также неизвестно. Нам известно только то, что Броневский посещавший Крымское ханство в 1578 году, в качестве посланника от Польскаго короля, говорит, что в стране этой была роскошная растительность и существовало 40 замковъ. Под именем замков он вероятно разумел доныне во многих местах сохранявшиеся и отчасти уже описанныя нами древния укрепления. Из народныхъ-же преданий можно заключить, что обитатели южнаго берега сначала не признавали над собою господства турок, но платили им дань. Впоследствии вынуждены были не только покориться, но и принять в среду свой турецких агентовъ. Последним представителем султанской власти в Ялте был ужасный враг христиан, Хаджи Аметъ-ага, считавший лучшим удовольствием своим потешаться над священниками, которых заставлял приносить к себе на спинах имамов, но ужаснее считалась жена его Ходжава, действовавшая за одно с любимым сыном своим прозванным за жестокость Дели-балта, т.е. бешенный топоръ.

 

Старики разсказывают, что и раньше Аметъ-аги правители южнаго берега были жестокие и жадные фанатики и что они употребляли всевозможныя меры к обращению подвластных им христиан в магометанскую религию. Следы этого гонения мы встречаем и теперь во многих отдаленных и трудно-доступных пещерах, куда тайно собирались греки и совершали богослужение. Другой факт, это неизменившийся тип лица части южно-бережских татар, ясно показывающий их греческое происхождение. Сходственность эту можно-бы приписать похищению гречанок, но есть данныя, по которым можно думать, что некоторыя христианския селения, перемешавшись с мусульманами, не могли исповедывать своей религии и потеряли ее, сохранив наследственныя привычки и обряды. Так напр. лет 20-ть тому назад, я заехал в татарскую деревню Никиту в день байрама; хозяин, у котораго я остановился, предложил мне небольшой хлеб с знамением креста, в центре котораго было белое яйцо. Так как подобные хлеба приготовляются греками к дням Пасхи и совершенно не приняты в обычаях мусульман, я просил объяснить, значение подобнаго хлеба; «я не съумею ответить вам на этот вопрос», сказал пожилой татарин, «знаю только, что в деревне нашей до настоящаго времени несколько семейств приготовляют эти хлебы к байрамам, по примеру, наследованному от предков». Впоследствии я узнал, что в других ближайших к Ялте деревнях между татарами есть и такие, у которых сохранилась привычка переменять белье, не под пятницу, как принято мусульманами, а непременно под воскресенье; другие до настоящаго времени сохранили греческий национальный танец сирто, но важнее то, что многие из них искони состоят в родстве с местными христианами.

 

Обсуживая эти факты я часто останавливался на вопросе: что могло обратить здешних христиан* в магометанство? Гонение едва-ли играло важную роль; недостаток священников, безграмотность или не имение книг, только могли-бы постепенно извратить истинныя основания религии, но в тоже время и распалить фанатизм — а мерами насилия едвали турки или татаре могли достигнуть тех результатов, которые оказались на деле. Вот что гласит об этом предание: «Турецкий султан, ожесточенный упорством южнобережских христиан скрывавшихся в горах, при требовании с них гарача (подати), прислал сюда на жительство свои войска с фирманом, приказывающим собирать дань с каждой души по одной бакле (четверти) пшеницы с тем, что от этого налога освобождаются только те гяуры, которые примут Исламъ. Приказ этот жестоко подействовал в особенности на тех, которые преданы были лени или мало занимались хлебопашеством, и многие из них, желая избавиться от печальных последствий, решились принять наружно магометанство но в душе исповедывать религию отцовъ. Число таких мусульман было значительно, но в поколениях, тайно исповедываемая вера, уничтожалась или молодые люди, пленяясь красотою татарок, вступали с ними в брак и не заботились о религиозном направлении детей; матери-же мусульманки воспитывали их в наследственном духе и таким образом христианство быстро разрушалось. Я умалчиваю о тех гречанках, которые влюблялись или безцеремонно похищались мусульманами и волею-неволею делались их женами. В числе последних я припоминаю виденную мною в детстве старушку, жену однаго греческаго священника, похищенную во времена ханскаго владычества, Никитинским муллою Куртий-имамом, вступившим с нею в бракъ. За то, после присоединения Крыма к России, до 20-х годов нашего века, Греки безпощадно, в свою очередь, похищали татарок и, окрестив их, вступались ними в супружество. Таких супружеств еще много можно встретить в деревнях Фарфора и Аутка.

 

Со смертию Аметь-аги, в Ялту не являлись более ханские представители. Сановники царства, занятые заговорами и недовольные, по интригам Турции, ханами, назначаемыми императрицею Екатериною, мало обращали внимания на провинции; при том все почти христиане; жившие на южном берегу, с переходом этой страны от турок к Крымскому ханству, на пятый год выселились на берега Азовскаго моря, но, предварительно переселения, многие из них жестоко пострадали от турецких воиновъ; явившихся в 1774 году на помощь татарам и вероятно для защиты своих владений. Вот что говорят об этом старики греки. Когда вошли в Крым русския войска, турецкий султан выслал несколько кораблей с сильным десантом к южному берегу. Турки, предводительствуемые Аджи-Али-пашою, высадились в Алуште, но прежде, чем решились идти вперед на помощь единоверцам, сделали нападение на мирных христиан, своихъ-же подданных, живших по берегу моря до Ялты. Тысячи сделались их жертвою. В окрестностях однаго Гурзуфа было убито до 1500 человек из греческих семействъ. Затем турки проникли в Ялту в воскресный день, когда христиане совершали богослужение. Варвары, по совету Ходжавы и сына ея Дели-балта, приказали закрыть двери храма и, подкопав под него мину, взорвали церковь с народом на воздухъ. Никто не остался в живых, кроме чудом спасенной жены священника; которая впоследствии приняв мусульманскую веру, жила в дер. Партените.

 

Взорванная турками церковь, по словам недавно умершей в Ялте старухи, находилась на краю городскаго мыса, где ныне кордон пограничной стражи и гостиница H’òtel de la còte. Церковь была одна из самых обширнейших на южном берегу и могла вмещать около 500 человекъ. Это был последний варварский подвиг турок на южном берегу, потому что извещенные о приближении к Алуште русских, они поспешили к ним на встречу и предполагая напасть на них с возвышенности Яйлы, неожиданно сами попади под град пуль около фонтана Сунгу-су, ныне Кутузовскаго*. Все усилия их зайти в тыл, чтобы сбить русских с выгодной позиции, был пустою надеждою. Потеряв одного из лучших предводителей Тузчи-оглу-Смаилъ-агу**, они быстро начали отступать и с трудом успели избегнуть общаго плена.

 

В это печальное, для южнаго берега время в Ялте почти не оставалось христианскаго населения. Греки ближайших окрестностей, покидали жилища свои и скитались в лесах до тех пор, пока узнали о кучукъ-кайнарджинском мире и пока не получили дозволение переселиться в Екатеринославскую губернию. О числе переселенцев можно и теперь судить по обширности греческих поселений в окрестностях Азовскаго моря, именуемых теми-же названиями, в которых они жили на южном берегу Крыма.

 

С присоединением Крыма к России, южнобережские татары, отделенные от степной части его высоким хребтом Яйлы, по которому не было удобной для езды дороги, долго еще признавали над собою власть хана и султана и не хотели смиряться пред русскими, не поселившимися еще между ними. Они составляли между собою миллицию и содержали вооруженные пикеты на горахъ; но с того времени, как правительство наше распорядилось переселить из Керчи и Еникале в Балаклаву арнантовъ***, неумолимых врагов мусульман, которые тиранили зачинщиков непокорства, они постепенно начали сознавать необходимость покориться, хотя в душе пылали местию к поработителямъ. Предание говорит, что они продолжали вести переговоры с турецким правительством, которое будто поручало им, в числе прочаго, похитить императрицу Екатерину и отправить в Константинополь на судне — и, что с пленением этой мужественной женщины, ему легко будет возвратить их под свое покровительство.

 

В 1790 году, когда на южном берегу окончательно водворен был порядок, с берегов Азовскаго моря и других мест начали являться христиане, но не так давно до этого обширная Ялта, оставалась совершенно необитаема. В ней, по свидетельству очевидца Сумарокова, в 1800 году было только тринадцать избушек, временно занимавших здесь караул чинов балаклавскаго греческаго батальона.

 

В каком виде была Ялта во времена турецкаго владычества и до выселения отсюда турок и греков — исторических сведений не имеется. Старики туземцы расказывают, что Ялта занимала пространство от берега морскаго с одной стороны до холма Пале-кура, по линии до реки, служащей пределом Мордвиновскаго сада, а с другой до селения Фарфора. Судя по этому пространству, Ялта была довольно обширным поселением и, как надо полагать, вела значительную торговлю с приморскими городами полуострова, сосновым лесом, для построек и судов, который только в окрестностях ея находился в изобилии. Предположение это мы основываем на факте, переданном нам одним из мастеров, присутствовавших при разрушении славной  Феодосийской мечети, дерево которой было южно-бережское. Если-же мы обсудим, как была велика  Феодосия и как значительна потребность в ней судов, со времен мореходных обитателей ея генуэзцев, до последних дней ея громадной коммерции с Константинополем и другими портовыми городами, начиная от Азовскаго моря до Греции — то понятно будет, что отпуск из Ялты леса или судостроение здесь, было важным источником народнаго промысла. Но не в этом только заключался отпуск ея: разные садовые плоды нарденки и бекмезы, вывариваемые из фрукт и составлявшие отрадные напитки турок и татар, табак и известь, чрезвычайно выгодно могли сбываться от  Феодосии до Керчи и по берегам Азовскаго моря. Для сбыта этих произведений, ялтинские жители, не имевшие других путей сообщения даже с внутренностию Крыма, кроме морскаго, волею-неволею должны были занести свое судостроение.

 

Построенных по древнему образцу таких судов я застал на южном берегу пять: они продолжали еще заниматься перевозкою местных произведений страны, которыя преимущественно отправлялись в Мариуполь к первобытным жителям южнаго берега, где променивались на хлебное зерно. Экипаж и шкипера этих судов были татары, неимевшие ровно никакого понятия о компасах, морских картах и других вспомогательных средствах мореплавания, хотя и ходили нередко в Константинополь. Суда эти, по неимению удобной бухты на южном берегу, обыкновенно не долго служили хозяевам и очень часто в то время, когда готовились вытащить их для зимовки на берег сильным морским прибоем разбивало в дребезги.

 

Покойный князь Воронцов, видя эти постоянныя потери и сознавая важность собственнаго каботажа для жителей южнаго берега, исходатайствовал устройство в ялтинской бухте молла, который и был устроен, но вскоре совершенно размыт морским волнениемъ; тогда предположено было воздвигнуть громадную пристань на якорях, которая, выдаваясь в море, давала-бы возможность судам скрываться за нею, но и эта пристань была уничтожена. Этими двумя неудачами, поглотившими громадныя суммы, на которыя можно-бы было прорыть канал в промежутке гор по руслу Кремасто-неро, окончились попытки устроить в Ялте защиту для приходящих судовъ.

 

После бури 24-го ноября 1861 года, уничтожившей последние суда этой части Крыма, южно-бережские жители не строили более судов, потому что нуждам их удовлетворили компанейские пароходы, всегда готовые к перевозке всякаго рода грузовъ; известь-же, вино и другие громоздкие материалы оказалось несравненно выгоднее отправлять на тех судах, которыя доставляют в Ялту хлебное зерно и возвращаются порожнякомъ. Таким образом положен конец судостроению на южном берегу, которое впрочем, до падения Севастополя, доставляло жителям этой полосы кой какие заработки.

 

Настоящее положение Ялты нами уже описано. Остается только прибавить, что этому городку в будущем представляется не коммерческая слава, а роскошное устройство для наслаждений человека и оказания ему помощи против тех изнурительных недугов, которым медицина не в состоянии оказать пользы.

 

 

К содержанию: В.Х. Кондараки «Универсальное описание Крыма»

 

Смотрите также:

 

Крымоведение. История Крыма   Очерки Крыма     Ферсман "Путешествия за камнем"  Куэсты Крыма

 

Гидрогеология Крыма    Крым     С геологическим молотком по Крыму