ИСТОРИЯ РУССКОГО ПРАВА - 1237-1497

Татарские чиновники в русских городах. Баскаки. Татарское войско в междоусобных войнах русских княжеств

Четвертое условие подданства состояло в принятии и содержании баскаков и татарских войск, присылаемых для наблюдения за сбором податей и за поведением русских князей. Власть баскаков была так сильна, что князья должны были беспрекословно исполнять все их повеления, хотя, впрочем, князья, в случае несправедливых притязаний баскаков, имели право жаловаться на них в орду. Права баскака были обширны. Он решительно один заведовал всем княжеством, по своей воле объявляя войну, заключая мир, и князь повиновался ему под опасением вооружить его против себя и тем навлечь на себя гнев хана, присылавшего для восстановления свой власти полчища, разорявшие княжества; но мало-помалу княжья с позволения ханов начали удалять от себя баскаков. В ярлыках Узбека говорится уже о баскаке как о временно проживающем чиновнике.

Чтобы понять положение баскаков, надо обратить внимание на всю иерархию татарских чиновников. Подозрительность монголов имела следствием учреждение огромного количества чиновников, имевших целью наблюдать лишь за поступками князя. Одни чиновники находились в орде, другие временно наезжали в Россию, наконец, третьи постоянно жили в России. К высшему чиновничеству, жившему постоянно при ханском дворе и управлявшему оттуда Россией, принадлежали дороги, ордынские князья или рядцы, судьи. Второй разряд чиновничества, временно наезжавшего на Русь для выполнения поручений хана, составляли: послы, даныцики, ловцы соколов, лебедей и другие охотники и, наконец, писцы или численники. Наконец, третий разряд чиновничества, постоянно жившего в России, составляли баскаки.

Дорогой назывался значительный монгольский сановник. У татар дорогами назывались собственно области; отсюда так назывались и начальники всех областей, принадлежащих татарам. Дороги в качестве представителей своих областей жили при дворе хана, откуда управляли своими областями. Когда Русь вошла в состав монгольской империи, то она получила своего дорогу. Этот дорого заведовал всеми русскими делами, сносился с князьями, передавал им ханские повеления, заключал с ними договоры относительно податей. Таким дорогой при первых ханах был Улавчий, происходивший из рода Чингисхана. К нему обращались русские князья для переговоров о первой переписи, раскладки дан и и для удержания па собой своих владений.

Первоначально, когда Россия была соединена, в глазах татар, под властью одного великого кня.1я Ярослава Всеволодовича, и русский дорога нри ханском дворе был один, но впоследствии, когда татары увидели, что им будет выгоднее поддерживать в России раздробленность княжеств и независимость их одно от другого, они установили для каждого княжества особого дорогу. Так, в 1432 году в летописи упоминается о московском дороге Мин-Булате. За дорогой следовали рядцы или думцы хана и просто ханские вельможи, состоявшие из родичей хана.

Со званием вельмож, или рядцев, была соединена судебная власть по государственным делам, а по свидетельству монгольской истории они были первыми сановниками государства, находившимися постоянно при хане. К ним прибегали русские князья, чтобы снискать расположение хана; их осыпали подарками, чтобы удержать за собой престол. Они были судьями русских князей в случае доносов или споров между ними.

Второй разряд чиновничества, временно наезжавшего в Москву, составляли ханские послы. Для русских князей оыи имели значение и надсмотрщиков, и судей, и представителей ханской власти. Они приезжали с полками татар и разбирали дела на месте, основываясь на поданных им баскаками жалобах, передавали ханские приказы, раздавали ярлыки, попеременно возводя и низводя князей. Хан редко вызывал на свой суд, а ддвал его обыкновенно через своего посла, приезд которого равнялся вражескому нашествию. Полки грабили и разоряли русские княжества, как неприятельские земли. В летописи говорится о приезде послов как о страшном несчастье. Послы большей частью были родственники хана, царевичи и вообще знатные вельможи. Они просили посольства, чтобы нажиться, а отправляясь в Россию, забирали своих родственников и друзей, чтобы и тем доставить случай пограбить. За послами следовали дань Щики, сокольники, ловцы лебедей, численники и т. д.

Своеволие этих чиновников было беспредельно. Каждого из них сопровождали ратники и все это искало случая поживиться за счет побежденного народа. Кроме буйства, само их назначение и обязанности посланца были уже тягостны для русского народа. Посланцы для сбора дани были страшно жестоки. Они подвергали неисправных плательщиков разным вымучиваниям, правежу, продавали их в рабство или целыми толпами уводили в орду, где они употреблялись на разных работах. Не меньшей жестокостью отличались писцы или численники. Они ходили по домам, описывали и оценивали имущество и, сообразно с ценностью имущества., раскладывали подати (китайский кадастр). При этой описи делались всевозможнейшие злоупотребления; писцы увеличивали и уменьшали произвольно ценность описываемых ими имуществ, вследствие чего подати раскладывались произвольно, несообразно с действительной ценностью имущестя. Все эти несправедливости и жестокости делали то, что бедные жители, услыхав о приезде таких писцов, убегали в леса. Отсюда на практике выходила то, что половина жителей не была перечислена. Попавшие в запись назывались численниками. Ловцы, сокольники и другие ханские посланники были не только самовластными распорядителями в русской земле, но и доносчиками хана, и приезд их бил истинным несчастьем для областей, куда они являлись.

Третий разряд чиновников, живших постоянно в России, составляли баскаки. Баскаки были ближайшими надсмотрщиками за князьями и проводниками ханского влияния на Руси. Оки были также прямыми представителями татарского владычества и первые явились у нас на Руси. Плено-Карпини, путешественник и писатель XIII в., посетивший Русь в 1245 году (спустя 5 лет после завоевания и разрушения Киева татарами), говорит, что в ней сидели ханские баскаки. По свидетельству летописей, баскаки находились в каждом значительном городе, где только был князь. Баскаки принимали большое участие в делах внутреннего управления княжества. При них находились отряды войск, которыми они располагали по желанию. Этими отрядами они часто без воли хана, по одной дружбе с князьями, помогали им в войне. Так, в летописи под 1269 годом великий баскак Владимирский Огарман и зять его Айдар со многими татарскими полчищами помогали великому князю Ярославу Ярославичу в походе на немцев. По отношению к князю баскак был важным лицом.

Сблизившись с баскаком, князь мог много сделать. Напротив того, рассорившись с баскаком, князь подвергал себя большим опасностям. Баскак мог наклеветать на него хану, и хан наказывал ослушника. Конечно, князь имел право жалобы на несправедливость баскака, но эта жалоба редко сопровождалась благоприятными для князя последствиями. Баскак, имея в орде сильные связи, легко мог оправдаться. Притом бывали случаи, что хан без суда, на основании одной жалобы баскака, посылал войска для усмирения мнимо возмутившегося князя. С постепенным ослаблением монгольского ига падало и значение баскаков. По смерти Узбека о них уже не упоминается в летописях, вероятно потому, что значение их сделалось ничтожно.

Хотя имя баскаков и упоминается в ханских ярлыках до XV в., но о них говорится как о временно присылаемых чиновниках.

Полное владычество татар продолжалось не более 100 лет. При Узбеке ханские чиновники были удалены из России и сборы дави были переданы князьям, с которыми ханы стали торговаться о ее количестве; ханы, видя неудобство сбора дани через своих чиновников, стали вступать в договоры с князьями. Хотя при Узбеке ханские чиновники продолжали наезжать в Россию и хотя власть хана была тяжела и дань собиралась исправно, но все-таки эту политику ханов должно считать за благоприятный для России переворот. Московские князья, начиная с Юрия Даниловича, были верными слугами хана, но служили они ему уже не даром: хан усиливал их, отдавая им владения других князей; так, князь Иоанн Данилович Калита получил от хана до 50 тыс. вспомогательного войска, с которым он грабил владения своих противников.

Московские князья хорошо поняли слабые стороны татарской администрации — они знали, что, удовлетворяя корыстолюбию татарских вельмож, они многое могли сделать в Орде. А по смерти Узбека, когда в орде начались междоусобия, власть ханская до того ослабела, что не только московские, но и другие князья стали вступать с ханом в переговоры относительно дани, увеличивая и уменьшая ее, смотря по тому — силен или слаб был хан. Мало-помалу московские и другие великие князья успели отстранить всех удельных князей от сношения с Ордой и устроили так, что все сношения с Ордой происходили через них. Суд хана над князьями по смерти Узбека более не существовал, пропуск в Орду доносчикам год от года делался затруднительнее; ханские посланцы в России подкупались подарками и доносили так, как желали князья; дань уменьшалась, утаивалась, переходила в недоимку, которая выплачивалась медленно и неисправно; многие виды дани еще значились в ярлыках, но в действительности не существовали с XIV в. Хан, если он был силен, вознаграждал себя запросами, т.е. временными требованиями, но это не всегда удавалось. Не прошло и 25 лет по смерти Узбека, как уже ханские ярлыки потеряли свою силу: князь мог лишь тогда опереться на ярлык, если у него было войско, — иначе, несмотря на его ярлык, его выгоняли сильные противники. Не только ярлыки, но и послы и войска ханские перестали быть страшными для русских князей.

Так, Михаил Александрович Тверской не раз приглашал к себе на помощь татарские нолки и те, не вступая в бой, отступали перед московскими полками. Разные царевичи татарские, по приказанию хана или по своей воле делавшие набеги на пограничные русские владения, начали встречать сильный отпор. На границах устроены были караульни, так что с начала XIV столетия пробраться в город не было никакой возможности. По Оке проведена была линия сторожек, в этих сторожках сидело всегда 12 человек и приделаны были особые телеграфы, так что при первом появлении татар издалека весть об этом передавалась по всей линии. Разъединенные станицы, т. е. конница, разъезжали по степи, наблюдая, не видать ли где татарского следа. При таких предосторожностях со стороны Москвы татарам трудно было совершать нападения.

Наконец в 1330 г. вел. кн. московский Дмитрий Иоаннович Донской выступил в поход против самого татарского хана Мамая и разбил его в страшном сражении на Куликовом поле. После этого послы ханские стали уже бояться ездить в Москву. Куликовскяя битва хотя и не освободила Москву от татарского владычества, но сильно подняла русских в мнении татар, и хотя преемник Мамая Тохтамыш успел обманом взять и разорить Москву, но временный успех его не мог возвратить татарам прежней власти над Россией. Сам Тохтамыщ, услыхав, что московский князь собирает войска, поспешил удалиться из пределов России и в следующем году прислал своего посла Карача с добрыми речами. Нашествие Тохтамыша касалось только Москвы, прочие области оставались спокойными и Тохтамыш старался даже поддержать их, с целью ослабить Москву, у которой, впрочем, он не мог отнять Владимирского княжества. В 1409 г. ордынский князь Эдыгей своим неожиданным нападением напомнил русским князьям о татарской силе, но он не мог уже взять Москву, а, удовольствовавшись выкупом в 3000 р. и разграблением окрестностей, удалился восвояси. Эти два нашествия еще несколько поддерживали зависимость русских от татар, но эта зависимость год от года слабела и выражалась в не всегда исправном платеже дани. Междоусобия в Москве, по смерти Василия Дмитриевича, дали повод татарам вмешаться в дела этого княжества, и ханы опять было сделались реши-телями между княжеских споров, но усобицы, раздиравшие саму Орду, помешали не только увеличиться этому влиянию, но даже значительно ослабили его. Дань год от года платилась неисправнее; ордынские царевичи стали прибегать к покровительству Москвы и московские князья давали им уделы с обязанностью служить им против хана и защищать Россию- Наконец в 1480 г. Иоанн Ш окончательно свергнул иго татар и сам стал подчинять себе разные татарские царства.