Русская Правда. История и списки русской Правды открытые Татищевым

 

ИСТОРИЯ РУССКОГО ПРАВА. Древняя Русь

 

 

Русская Правда. История и списки русской Правды открытые Татищевым

  

Русская Правда из всех памятников 1-й половины 2-го периода отличается чисто русским характером, выработанным русской жизнью; она свидетельствует о тех юридических верованиях, которыми жило русское общество того времени, хотя и в ней есть несколько статей нерусского происхождения (из Судного Закона), но они переделаны на русский лад.

 

 В Судном Законе и Уставе Владимира видно влияние византийского нрава; здесь же все чужеземное откинуто и все заимствованное переделано по-русски. У нас под именем Русской Правды подразумевается сборник законодательных памятников и называется Правдой Русской Ярослава Владимировича. Но Ярослав издал лишь первые семнадцать статей. Затем этот памятник постоянно пополнялся впоследствии. Есть прибавления сыновей Ярослава, Мономаха и других. Некоторые прибавления относятся даже к концу XII в. и началу ХШ в. Из этого памятника видно, как росли и изменялись юридические верования общества. Один и тот же вопрос решается несколько рал и притом различно.

 

Внешняя история Русской Правды

 

Начнем с литературы этого памятника. Первое ученое открытие Русской Правды в позднейшее время принадлежит Татищеву, который отыскал ее водной новгородской летописи XV века и, объяснив ее своими примечаниями, представил в Императорскую Академию в 1738 году. Потом Шлецер, пользуясь списком ли Татищева, или каким другим близко подходящим, издал Русскую Правду в первый раз в 1767 году. Список Правды, который был у Татищева, принадлежит к древнейшей редакции этого памятника. Через 20 лет после Шлецеровского издания найдены еще два списка Русской Правды: один отыскан в Ростовской летописи; он представляет весьма немногие, но довольно важные отмены против упомянутого Новгородского, и употреблен Академией в дополнение при издании Татищевской рукописи, которая была напечатана Академией во 2-й книге продолжения Древней Вивлиофики. Второй список доставлен в Академию Крестининым; он выписан из одной Кормчей, принадлежавшей сольвычегодской Благовещенской церкви. Список сей гораздо полнее прежних и совершенно позднейшей редакции; в нем уже находятся законы Владимира Мономаха. Он напечатан в'3-й части продолжения Древней Вивлиофики.

 

Потом найдены еще шесть списков Русской Правды в 1791 году, и по этим спискам известный исследователь древностей генерал-майор Болтин составил новое издание Русской Правды в 1702 году в С.-Петербурге; потом оно без перемен было повторено в 1799 году в Москве.

 

 

Издание это сделано с переводом Правды на новый язык И с разными примечаниями, но его главный недостаток в том, что издатель не позаботился описать рукописи, которыми пользовался и, приняв одну рукопись за глав-вый оригинал, вносил в текст варианты из других рукописей без обозначения, что это именно варианты и взяты из такой-то рукописи. Рукописи, которыми пользовался Болтин, очевидно содержали в себе Правду позднейшей редакции, ибо в надавил помещены и законы Мономаха. Вообще издание Русской Правды Болтина полнее Крестининекого.

 

В 5-й раз Русская Правда издана Московским Обществом Истории и Древностей Российских, в первой части достопамятностей в 1815 году, по списку, взятому из Кормчей XIII столетия, хранящейся в синодальной библиотеке и считающейся древнейшей из всех доныне известных. Это издание общества отличается от всех других верностью и отчетливостью, с которыми был снят подлинник и напечатан текст; при нем есть варианты из прежних изданий и ученое предисловие, составленное Калайдовичем. Сама рукопись, по содержанию одинаковая с Болтянской, много разнится особым порядком статей; относится она к XVI веку, хотя и помещена в Кормчей ХШ века.

 

6-е издание Русской Правды находится в Софийском Временнике, изданном под редакцией Строева в 1821 году по двум вновь открытым рукописям XV и XVI столетий. Здесь Русская Правда издана в нолней-шем виде с многими прибавлениями против прежних изданий.

 

7-е изданне Русской Правды сделано по списку XIII века, принадлежавшему Обществу Истории и Древностей Российских. Оно находится во 2-й части достопамятностей, напечатанной в 1843 году; этим изданием занимался член общества Г. Дубенский. Текст Русской Правды в рукописи, с которой напечатано сие издание, по полноте принадлежит к одному разряду со списками Синодальным и Крестинина, но отличается от того и другого порядком расположения некоторых статей и прибавлением статьи о коне порченом и коньи. Ближе всех подходит к этой редакции список Русской Правды, помещенный в Кормчей XV века, принадлежащей библиотеке Чудовского Монастыря.

 

8-е издание Русской Правды сделано профессором Калачевым в его исследовании о Русской Правде, изданном в 1846 году. В этом издании текст Правды напечатан по 30 спискам и расположен в известном порядке статей, не в том, в каком они находились в каком-либо us списков, а в порядке, придуманном самим издателем; а именно — все статьи Русской Правды у него разбиты на 4 отдела: а 1-м помещены статьи, относящиеся к государственному праву, во 2-м — к гражданскому праву, в 3-м — статьи, относящиеся к преступлениям и наказаниям, и в 4-м — статьи, относящиеся к судопроизводству. Такое разделение статей конечно показывает полный состав Русской Правды, но имеет то важно неудобство, что уничтожает настоящий характер памятника, представляет его не в том виде, каков он есть сам по себе.

 

9-е издание Русской Правды выпущено в свет в том нее 1846 году тем же профессором Калачовым; оно составлено по четырем спискам разных редакций, по каждому списку отдельно: 1-е по списку Академическому, тому самому, по которому в первый раз была издана Русская Правда Шлецером, список этот XV века; 2-е по Троицкому списку, относящемуся к концу XIV века; редакция Правды находящейся в этом списке чаще всего встречается в рукописных кормчих; 3-е по Ка-рамзинскому списку, находящемуся в одной новгородской летописи XV столетия, здесь редакция Правды одинакова с редакцией се в Софийском Временнике; и, наконец, 4-е по списку князя Оболенского, взятому из одной кормчей второй половины XVII столетия; редакция Правды, здесь помещенная, отлична от всех предшествовавших и указывает на позднее составление, вероятно, уже в конце XIV или начале XV столетия- Это издание одно из лучших и удобнейших для пользования Русской Правдой.

 

Кроме изданий, Русская Правда возбудила много исследований в нашей литературе. О Русской Правде более или менее писали все, занимавшиеся русской историей и русским правом; иные отвергали подлинность Русской Правды, называли ее подделкой позднейших летописцев, другие защищали мнение противоположное; иные называли правду чисто славянским древним законодательством, общим для всех славянских племен, другие, напротив, называли ее переводом германских древних уложений; иные же находили в Правде смысл узаконений скандинавских, германских, византийских и славянских. В результате всех этих споров в настоящее время в науке установилось положение, что Русская Правда не подделка позднейших летописцев, а подлинное законоположение древней Руси, что в Русской Правде заключаются именно те законы, которые употреблялись на Руси в практике и что в эти законы вошли элементы: славянский, скандинавский и византийский, ибо во время издания Русской Правды русское общество находилось под влиянием этих трех элементов. А посему, не занимаясь отдельным разбором каждого мнения, мы прямо перейдем к внешней истории Русской Правды, как подливного памятника древности, и разберем основания его подлинности.

 

Здесь прежде всего рождается вопрем;: к какому времени должно отнести начало Русской Правды? Почти по всем спискам, какие только теперь известны, начало Русской Правды относится ко времени Ярослава Владимировича; ибо все списки имеют заглавие: Суд Ярославль Владимрич , или «Устав в. к, Ярослава Владимировича о судех.

 

Конечно, все дошедшие до нас списки Русской Правды не восходят ранее XIII столетия но мы не можем отвергать их свидетельство, ибо и летописи говорят, что Ярослав дал новгородцах Правду и Устав, списав грамоту, рече: посему ходите и держите, якоже списах вам (Соф. 134). Да и само содержание Правды, в первоначальном ее виде, свидетельствует, что она вполне согласна с духом того времени, к которому ее относят списки: в Правде еще отличены русин, варяг и славянин, что, конечно, могло быть только при Владимире и Ярославе и, может быть, при их детях, впоследствии же резкое различие в показанных элементах русского общества неминуемо должно было изгладиться и ке могло уже входить в законодательство, что мы действительно и видим в позднейших редакциях Русской Правды, где уже не упоминается ни о варягах, ни о русинах; так, например, в Карамзинском списке, относящемся к XV столетию, не встречается имени варяг, а в списке князя Оболенского уже не упоминается и о русине.

 

Другой вопрос при рассмотрении внешней истории Русской Правды состоит в том: для кого написана Русская Правда? По свидетельству летописей, Ярослав первоначально написал Правду для новгородцев в 1019 году, когда, по изгнании Святополка, окончательно завладел Киевом. В летописи сказано, что Ярослав нача вой. делити: старостам своим по 10 гривен, и отпусти я домов; и дав им правду и устав, списав грамоту, рече: по сему ходите и держите, якоже списах вам»(Соф. 134). Следовательно, Русская Правда первоначально была дана новгородцам, а впоследствии с разными изменениями перешла в Киев и другие владения Руси, как увидим при дальнейшем разборе сего памятника в разных редакциях. Против свидетельства летописи в нашей ученой литературе есть возражение, состоящее в том, что, по смыслу летописи, Ярослав дал новгородцам льготную грамоту в награду за их пособие в войне со Свято-пол ком, а в Русской Правде нет и упоминания о льготах.

 

Но при рассмотрении Русской Правды это возражение вполне уничтожается. Стоит только припомнить, что главный доход князя от суда состоял собственно в сборе судебных пошлин, а в Русской Правде, в первой редакции, ни в одной статье нет и упоминания о пошлинах в пользу князя; следовательно, Русская Правда в первом своем составе, как она была дана новгородцам, вместе с судной грамотой представляла в себе и грамоту льготную — она освобождала новгородцев от судных пошлин в пользу князя и, конечно, эти льготы, это освобождение в то время должны были считаться важными, и за них новгородцы всегда сильно вступались в своих отношениях к преемникам Ярослава. Впрочем, вероятно, Ярослав дал новгородцам еще и другие льготные грамоты, которые до нас не до шли и на которые впоследствии ссылались новгородцы в своих сношениях с князьями; но наличие других льготных грамот не препятствует принять и Русскую Правду в первоначальном ее виде, как льготнгю грамоту. Третий вопрос, при рассмотрении внешней истории Русской Правды, состоит в том; была ли принята в других владениях Руси Правда, данная новгородцам? На то Русская Правда отвечает утвердительно: в ней мы находим известие, что по смерти Ярослава: «паки совкупившеея сынове его: Изяслав, Святослав, Всеволод, и мужи их Косая чко Исренег, Никифор Киянин, Чудин, Микула и отложиша убиение ла голову, но кунами ся выкупатщ аино все, якоже Ярослав судия, такоже и сынове его уставиша. Здесь мы видим, с одной стороны, некоторое изменение Ярославова закона, а с другой — указание, что Правда, данная новгородцам, была принята и в других владениях Руси, ибо перед приведенным известием в одном списке стоит заглавие: Правда уставлена Русской земли.

 

Потом далее встречаем, в измененной сыновьями Ярослава Правде, следующую статью: «А конюх старый у стада 80 гривен., яко уста вил Изяслав в сеоем конюсе, его же убили Дорогобудъци». Эта статья приводит в примере приложение Правды на практике в Дарогобуже еще до формального изменения ее сыновьями Ярослава; следовательно, уже и при Ярославе или, по крайней мере, вскоре по смерти Ярослава, Русская Правда была действующим законом не в одном Новгороде, но и в Дорого-буже, и, конечно, в других краях Руси. Здесь рождается еще вопрос: в той ли форме действовала Правда в других русских владениях, в какой была дана новгородцам, т. е. была ли она там льготной грамотой, освобождающей от судебных пошлин? Очевидно, она не была льготной грамотой в других областях Руси; на это мы имеем свидетельство в уставе Ярослава о вирных пошлинах, помещенном в Академическом списке Русской Правды, после изменений, сделанных в Правде сыновьями Ярослава, В этом уставе прямо сказано, что вирники должны оканчивать сбор виры на князя в продолжении недели: а до недели вира сберут вирни-«we. Этот устав о вирах оставлен сыновьями Ярослава без изменения и назван прямо Ярославовым: в то ти урок Ярославль. Следовательно, виры и другие судебные пошлины собирались при Ярославе так же, как при Владимире и его предшественниках, и Русская Правда, изданная Ярославом, отменяла судебные пошлины только в Новгороде, в других же владениях она, вероятно, определяла, сколько каких пошлин с какого судного дела должно идти в казну князя. Но списков Ярославовой Правды с назначением пошлин до нас не дошло и потому мы об этом ничего не можем сказать утвердительно.

 

Наконец, нужно еще решить воп-рос: который из дошедших до нас списков Русской Правды принадлежит по своей редакции Ярославу, или иначе: которая из редакций Русской Правды, как мы уже видели, приписывается Ярославу? Но уже первая статья в каждой редакции ясно свидетельствует, что всех редакций нельзя приписать Ярославу, что они составлялись в разное время, ибо ни в одной редакции первая статья не походит на первую же статью другой редакции. Так, в редакции, к которой принадлежит Академический список Русской Правды, в первой статье сказано:  Аще небудет ктомстяи, то 80 гривен .ю го.юву, аще будет русин, любо гридень. любо купчина, любоябетник, любо мечник; аще изгои будет, любо с.ювенин, то 40 гривен по.южити ,т нь. В Троицком списке, напротив, стоит: положити ja голову 80 гривен, аче будет княж муж, или тиун княж, аще ли будет русин, или гридь, любо купец, любо тиун болярскь, любо мечник, любо изгой, ли Словении; то 40 гривен положити за нь. А в списке Исторического Общества: «За голову 80 гривен ачи будет ли муж княжь или тиуна княжа; ачи будет горожанин, любо гридь, любо купец, любо тиун боярскь, любо мечник, любо изгой, любо Словении, то 40 гривен положити за нь. Наконец, в списке князя Оболенского уже сказано: «положи-ти за голову 80 гривен, любо разсудити по мужи смотря. Это простое сопоставление одной первой статьи разных редакций ясно говорит, что все они составлялись в разное время, ибо в каждой из них свое разделение лиц ыа классы и свое значение классов; так, например, в первой редакции купец, гридь и русин отнесены к высшему разряду в 80 гривен за голову; напротив, в Троицком списке — те же лица отнесены к низшему разряду по 40 гривен за голову. А в списке Исторического Общества вместо русина уже стоит горожанин и также отнесен к низшему разряду в 40 гривен. Наконец, в списке князя Оболенского вира уже не разделяется на два разряда и вместо деления на классы сказано: «любо разеудити по мужи смотря». Конечно, такое разнообразие и несходство нельзя приписать ошибке или своеволию переписчиков, ибо здесь заметен порядок и постепенность в распределении классов, явно указывающие на постепенное развитие общественного устройства.

 

А посему, чтобы определить, которая из редакций старшая или которая принадлежит Ярославу, нужно принять в соображение состояние общества на Руси в Ярославово время. Ярослав был праправнук Рюрика, первого князя на Руси, и жил во втором столетии от приглашения варяго-руссов; при его отце, Владимире, варяги составляли главную дружину киевского князя. Потомки варяго-руссов, приведенных Рюриком, в продолжение каких-либо 150 лет, т. е. в 3-х или 4-х поколениях, еще резко отличались от славян, среди которых жили на Волхове и в Приднепровье, и, как одноплеменники князей, конечно считались последними выше, дороже славян; но в последующее время, особенно при удельном разновластии, русины уже потеряли свое прежнее значение, а потом и совершенно должны были затеряться, ибо и славяне на Руси все стали называться русью.

 

Такое постепенное изменение в общественном значении русина мы находим и в редакциях Правды: в 1-й редакции русин отнесен к первому разряду, во 2-й — ко второму, а в 3-й русин, как класс, исчезает и вместо него стоит горожанин. Следовательно, по общественному значению русина, первую редакцию, т. е. Академический список Правды, должно признать старшей, т. е. совреыенной Ярославу, хоть сам список, в котором она дошла до нас, относится и к XV столетию. Старшинство этой редакции резко обаэначается и другими статьями, коих всего семнадцать. Потом в том же списке прямо начинается Правда, уже измененная сыновьями Ярослава: Правда ус таелена Русской земли; егда ся совокупил Изяслав, Всеволод и проч. В прочих редакциях Правда, измененная Ярославовыми сыновьями, начинается прямо после первой статьи:  убьет муж мужа, по мстити брату брата; следующие же за этим 16 статей Ярославовой Правды в прочих редакция опускаются — явно, что эти редакции уже позднейшего времени. Притом в статье: «аже холоп ударит свободна мужа» во всех других редакциях сказано: «то Ярослав был уставил убити и, но сынове его по отцы уставиша на куны, любо ли бити и развязавше, любо ли взяти гривна кун». И в Академическом списке мы действительно находим статью, по которой обиженный имел право убить холопа: а затем где его налезут ударенный той муж, да бьют ею. Явно, что Академический список принадлежит к древнейшей редакции самого Ярослава. Наконец, в одной только этой редакции ни в одной статье не упоминается о судебных пошлинах в пользу князя; а Ярославова Правда, данная новгородцам, по смыслу летописного свидетельства именно должна была носить на себе характер льготной грамоты, освобождающей от судебных пошлин, следовательно, и по этому признаку мы должны призвать Академический список Правды древнейшей редакцией, принадлежащей самому Ярославу.

 

Многие из исследователей считают Академический список Русской Правды сокращенным и неполным; говорят, что летописец выписал в него не всю Ярославову Правду, а только сделал выборки из нее, и притом неудачно, опустив существенные статьи этого законодательного памятника, именно — нее относящиеся к гражданскому праву, которые встречпются в других редакциях Правды. Но простое сличение Академического списка Правды с другими ее редакциями уже ясно показывает, что это не сокращение, а особый самостоятельный памятник, имеющий свой характер, которого уже не заметно в других редакциях. Для примера возьмем хотя бы 2-ю статью; она в Ярославовой Правде, т. е. в Академическом списке, изложена так: Или будет кровав или синь над ражен, то не искати ему еидока человеку тому; аще не будет на нем знамения никоторого же, то ли приидет видок; аще ли не может, то ту конец. Ожели себе не может мстити, то взяти ему за обиду 3 грив ны. а летьиу мзда. Но та же статья в другой редакция носит уже иной характер и изложена так: Аже приидет кровав муж на деор или синь, то еидока ему неискати, но платити ему продажу три гривны; аще ли не будет на нем знамения, то привести ему видок — слово противу слова; а кто будет почал тому платити 60 кун. А че же и кровав при идет или будет сам почал, а вылезут послуси, то то ему за платеж, ож? и били.

 

Очевидно, что здесь первая редакция не еегь сокращение второй, ибо в ней есть особое назвачение — за лечение ран, а во второй этого назначения нет, хотя вторая редакция изложена подробнее первой. Такой же результат получим из сравнения и остальных статей первой редакции с такими же статьями следующих редакций. Следовательно, ясно, что первая редакция не есть сокращение или выборка из последующих редакций. Но здесь еще может родиться мнение, что первая редакция, если и ке есть сокращение последующих, то по крайней мере дошла до нас не полностью, в отрывках по прихоти летописца, который сохранил этот памятник. Но и с таким мнением нельзя согласиться. Мы не имеем никакого права обвинять летописца в сокращениях; ов сохранил Ярославову правду в полном ее составе, он ничего в ней не переменил, он даже сохранил неприкосновенным язык этого памятника, ибо язык, на котором написана дошедшая до нас Ярославова Правда, дышит неподдельной древностью и нисколько не походит на язык летописи, в которой она сохранилась.

 

 Недоумения же, которые могут возникнуть от недостатка в Ярославовой Правде статей, относящихся к гражданскому праву, разрешаются тем, что, как мы уже частью видели выше, в Ярославово и Владимирове время для судебных дел гражданского права и даже, частью, уголовного был особый законодательный памятник, дошедший до нас под именем Закона Суднаго людем. Судный Закон и Русская Правда имеют друг с другом самую тесную связь — они друг друга дополняют и объясняют: чего недостает в Русской Правде, то дополняется Судным Законом, и чего нет в Судном Законе, то находим в Русской Правде. Памятники сии в таком отношении друг к другу находились не только при Ярославле, но и во все последующее время, в которое действовала и развивалась Русская Правда. Она постепенно переносила, пересаживала к себе статьи Судного Закона по мере того, как статьи эти изменялись согласпо с требопаниями русской жизли и принимали на себя русский характер. Это пересаживание и перенесение статей из Судного Закона в Русскую Правду началось уже при Ярославе, чему мы имеем явные доказательства в его Правде. Так, например, в Ярославовой Правде уже требуются в подтверждение жалоб свидетели, именно видоки, что прямо взято из Судного Закона, ибо по древним русским обычаям, засвидетельствованным договорами Олега и Игоря, свидетели не требовались на суд. Или — Русская Правда изменяет статью о наказании того, кто своевольно возьмет чужого коня и заменяет телесное наказание вору денежной пеней.

 

Наконец, все статьи гражданского права, которые мы встречаем в последующих редакциях Русской Правды, явно перенесены туда из Судного Закона, что мы частью Уже видели при разборе этого памятника, и что еще подробнее увидим впоследствии при разборе разных редакций Русской Правды. Таким образом, недостаток статей гражданского права в редакции Правды, которую мы приписываем Ярославу, не только не уничтокает доверия к атому памятнику, в том именно виде, в каком он до нас дошел, но и еще более увеличивает его, ибо, но соображению всех обстоятельств дела, всякое дополнение Ярославовой Правды и помещение статей гражданского закона свидетельствовало бы об искажении и подновлении этого памятника и колебало бы доверие к нему. Все редакции Русской Правды явно свидетельствуют, что первая ее редакция, принадлежащая Ярославу, не могла быть в каком-либо ином виде,какгольковтом, в каком сохранилась в Академическом списке, ибо весь период русского законодательства, объемлющий постепенное развитие Русской Правды, представляет постоянную борьбу начал, выраженных в Судном Законе и в других византийских узаконениях, перенесенных к НИМ В Номоканоне, с началами права чисто русскими, национальными. Борьба эта выражалась постепенным сообщением византийским началам чисто русского характера и перенесением их в Русскую Правду и, наконец, разрешилась тем, что Судный Закон и другие византийские узаконения, принятые у нас, и Русская Правда слились вместе в Судебник царя Ивана Васильевича и в его Стоглав.

 

 

К содержанию: Профессор Беляев. Курс лекций по истории русского законодательства

 

Смотрите также:

 

Древнерусский суд. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО ДРЕВНЕЙ РУСИ.  Княжеский суд – законы Древней Руси

 

Княжое право в Древней Руси 10-12 веков.  РУССКИЕ ЗАКОНЫ. История русского права

 

Государство и право древней руси. "Русская правда" - памятник...