ИСТОРИЯ РУССКОГО ПРАВА. Древняя Русь

Бояре или огнищане. Купцы. Черные люди. Смерды, закупы ролейные

Элементы земщины

Общее начало, основная материя земщины на Руси состояла по-прежнему из славян и разных аборигенов края, покоренных славянами и принявших, более или менее, образ жизни славян и их общественное устройство. Таким образом, элементы, основные качала русской земщины и в настоящем периоде оставались те же, какие мы видели и в первом периоде, но введение христианства сильно изменило эти старые начала — оно обновило их и, соединив одно с другим, дало им новые силы. С принятием христианства и славяне, и финны, и другие чужеродцы сделались братьями во Христе, стали исдоведывать одну веру, следовательно, утратили самое важное различие и стали называться одним общим именем — православных христиан.

 Православный христианин доселе в русском народе считается главным отличием от других народов и в понятии народа иноземец, откинув это главное отличие, перестает быть не русским; принявшего кашу веру народ называет нашим православным. А если это понятие доселе сохранилось в нашем народе, то еще сильнее было в нем в то время, когда христианство было одинаковой новостью и для славян и для инородцев. Христианство тем более должна было соединить славян и аборигенов, что вместе с христианством среди аборигенов распространился и славянский язык, потому что в нашей церкви тогда не употреблялось иного языка, кроме славянского. Следовательно, финны н другие аборигены, становясь по религии братьями славян, в то же время становились ими и по языку и утрачивали, таким образом, свое последнее племенное различие; и тем скорее уничтожалось это племенное различие, что одинаковость религии устраняла разные препятствия в заключении браков между разноплеменниками, следовательно, инородцы и в обществе, и в церкви, и даже в семье делались русскими, славянами, православными христианами.

Все это придавало земщине особенную плотность и крепость, и в свою очередь сообщило русскому государству ту непоколебимую твердость, которая не могла быть разрушена в самые тяжкие годы испытаний, которой не могли уничтожить ии раздробление Руси на уделы, ни иноплеменные нашествия, ни внутренние смуты. Вся земщина Русской земли от востока до залада и от севера до юга, вследствие введения христианства составляла одну земщину, — поэтому ни один иноплеменный народ до монгольского ига не мог отнять ни одного клочка Русской земли; она всегда была цела, и если какой-либо иноплеменный народ овладевал той или другой ее частью, то вся Русская земля поднималась на защиту братьев своих. Так, когда во время смут, произведенных боярами в Галиче, венгерцы завладели Галичем, митро полит киевский поднял на защиту Галича всех русских князей, которые и прогнали венгерцев. Так было до татарского погрома, когда была покорена вся Русская земля, а не та или другая часть ее.

Русское общество, обновленное и сплоченное христианством, оставалось по-прежнему разделенным на классы. Члены его по месту жительства делились на горожан и сельчан, а по общественному положению на больших и меньших людей и составляли классы бояр, купцов, ремесленников и землевладельцев. Постеленное развитие общественной жизни имело большое влияние как на каждый класс в отдельности, так и на отношение их друг к другу, вследствие чего произошли многие значительные изменения в русском обществе. Чтобы вернее представить вам состояние и устройство тогдашнего общества, мы представим каждый класс отдельно в том виде, в каком представляют его летописи и официальные памятники.

Бояре

Первый класс в русском обществе составляли бояре или огнищане. О яих постоянно упоминают летописи, как о высших представителях земщины, и отличают их перед другими классами. Летописи» различая земских бояр и дружинников, обыкновенно дружинников называют княжескими боярами, а земских бояр обозначают именем того города или земщины» которым принадлежат бояре, например, боярами киевскими или галицкими и т. п. По всем известиям летописей, земские бояре являются главными представителями земщины и в мирное, и в военное время; они руководят народом в приглашении князей в ту или другую область и в удалении их, когда князья не оправдывали надежд земщины. Но с постепенным развитием княжеской власти земские бояре постепенно теряют свое значение и силу в народе. Князья, сами сближаясь с народом, становятся прямыми защитниками и оберегателями народных прав, а народ, вместо того, чтобы, как бывало прежде, искать защиты и покровительства у своих бояр, ищет покровительства уже у князя, нередко против самих бояр. Так, в 1175 году владимирцы, не найдя себе управы и защиты у ростовских бояр, как у своих старших, обратились с просьбой о защите к князю Михаилу Юрьевичу.

Подобное разделение между боярами и остальными земцами произошло в 1226 году в Галиче, когда галицкие бояре желали передать престол венгерскому королю, а народ, напрогив, благоприятствовал Даниилу Романовичу. Впрочем, не во всех княжествах и не всегда земские бояре находились во вражде с народом — напротив того, наши летописи за настоящий период нередко представляют примеры самых близких отношений народа к своим земским боярам. Так, например, новгородская летопись под 1220 годом говорит, что за обиженного князем боярина Твердислава, бывшего тогда посадником, вооружились три новгородских конца; то же в 1224 году, когда Юрий Всеволодович требовал от новгородцев выдачи нескольких бояр, то посадник от имени новгородцев отвечал ему: Княже! кланяемся тебе, а братьи своей не выдаем, а крови не проливай, или твой меч, а наши головы». В 1176 и 1177 гг. ростовцы и суздальцы заодно со своими боярами воевали в пользу Ростиславичей против Михаила и Всеволода Юрьевичей. Некоторые из бояр была так богаты и сильны, что содержали за свой счет целые полки, с которыми поступали на службу к тому или другому князю по своему желанию; особенно богатейшие из них строили даже города и жили в них князьками. В летописи сохранено предание о том, что Москва принадлежала боярину Степану Ивановичу Кучке, который даже вел войну с Андреем Боголюбским.

Само законодательство резко отличает бояр от прочего народа и сравнивает их со старшими дружинниками. Так, в статье о наследстве сказано: ...аще в боярах, любо в Дружине, то за князя статок не идет; но оже не будет сынов, то дщери возмуть», тогда как наследство после бездетного аемца-втебоярина поступало в казну княжескую. Устав князя Всеволода показывает, что новгородские земские бояре участвовали в управлении общественными делами, так же, как и посадники. В уставе сказано: А Мирославу посаднику в то не вступатца, ни иным посадникам в Иваньков ни в что же, ни боярам новгородским. Впоследствии, по свидетельству официальных памятников, мы встречаем бояр предводителями земских войск и на разных должностях по земской службе. Кажется, земские бояре назывались иначе огнищанами, по крайней мере в Новгороде. В новгородской летописи в некоторых местах вместо названия бояр стоит название огнищан. Так, например, под 1167 годом сказано: При-иде Ростислав из Киева на Луки и аозва к себе новгородцы на поряд: огнищане гридь, купце вящее. Или под 1195 годом: Позва Всеволод новгородце на Чернигов и новгородцы отпрешася ему, идоша с князем Ярославом огнищане, и гридьба и купцы». То же самое и теми же словами повторяет Софийская и Воскресенская летописи.

Название огнищан встречается только в некоторых списках Русской Правды1. Но имели ли земские бояре название огнищан во всех земщинах мы сказать не можем из-за недостатка летописных известий.

В нашей истории есть небольшое подразделение класса бояр, существовавшее, впрочем, только в Новгороде. В других местностях России за боярами непосредственно следовали купцы; но в Новгороде существовал еще второй класс бояр, это — гриди. В других владениях Руси гриди принадлежали к младшей дружине князя, но в Новгороде они, очевидно, принадлежали к земщине, как свидетельствуют летописи. Чтобы определить значение этого класса новгородской земщины, нужно обратиться к летописному известию 1014 года, где сказано: «Ярославу сущу Новгороде, и уроком дающу Киеву 2000 гривн от года до года, а 1000 Новгород гридям раздаваху; а тако даяху посадницы новгородские». Это известие указывает, что и в Новгороде гридями назывались, как и в других княжествах, младшие дружинники князя, и что жалованье им раздавали князья, или новгородские посадники, присылаемые ими. Следовательно, и новгородские гриди в первое время принадлежали дружине князя, а не земщине. Но впоследствии, со времен Всеволода Мстиславича, когда посадники из княжеских дружинииков изменились в земских выборных людей и стали назначаться вечем, а не князем, то и воины, окружавшие посадника и получавшие от него жалованье, обратились в земцев и составили особый класс земщины, средний между боярами и купцами, Б позднейших новгородских памятниках гриди стали называться дворянами. В мирное время они исполняли незначительные полицейские должности и состояли в ведении земских властей: посадника, тысяцкого, старост и др., а в военное время они или составляли гарнизоны в крепостях, или отправлялись в поход вместе с временными земскими войсками и находились под начальством общего предводителя войск. Гриди с тех пор, как из дружинников князя сделались земцами, стали получать и жалованье от новгородской земщины. Это жалованье состояло обыкновенно в поземельной даче на поместном праве владения, поэтому они и назывались земцами и отношения их к другим землевладельцам, без сомнения, были иными. Конечно, у них была своя управа — военная, а не земская, хотя и выборная, но имевшая свой особенный характер.

По списку Русской Правды, сохранившемуся в новгородской летописи, принадлежащей Академии наук, к огнищанам относятся статьи: 18 — аще убьет огнищанина в обиду, то платити занъ 80 гривен убийце, 19— ащеубьет огнищанина е разбой.... 20 — гаще убьет огнищанина у клити.... В других списках Правды слово «огнищанин» встречается в статье о мухе: Аще огнищанина му чить. то 12 гривен продажи, за муку гривна кун; еще упоминается об огнищ-нон тиуне при определении виры: <Л за тиун огнщный и за конюший по SO гривен. Все эти свидетельства показывают, что огнищане принадлежали к высшему классу, именно к боярам, потому что вира за него назначалась 80 грив., равномерная с вирой за княжеского мужа.

Купцы составляли второй класс земщины после бояр. О них в летописях везде упоминается, как об особом классе, прямо после бояр. Так, в Лаврентьевском списке под 1177 годом сказано: «И встава бояре и купцы, рекуще: «Княже, мы тебе добра хочем. Внутреннее устройство этого класса земщины в настоящем периоде оставалось прежнее. Купцы по-прежнему делились на общины, имевшие свои капиталы, составлявшиеся из вкладов общинников, и только те считались настоящими купцами или, как их называли, пошлыми, которые внесли в общинную казну определенную сумму денег. Этот взнос делал пошлым купцом не только внесшего, но и все его потомство. Устав Иванской купеческой общины в Новгороде говорит: Аще кто хочет в купечество еложитеся в Иване-кое, дает купцем пошлым вкладу 50 гривен серебра, ино то не пошлый купец. А пошлым купцом идти им отчиною и вкладом. Каждая купеческая община, по свидетельству того же устава, имела свой суд и свою управу по таким делам и своих старост: ..,от купцов два старосты, уп-равдяти им вся дела Иванская и торговая и гостиная и суд торговый. Русская Правда предоставляет купцам несколько очень важных привилегий, из чего видно, что купцы были не только особенным классом, но и пользовались большим значением. Хотя Русская Правда в назначении платежа виры и не отделяет купцов от других классов, но относительно торговли она дает им значительные преимущества. Во-первых, купцам предоставлялось входить друг с другом в долговые обязательства без представления свидетелей; посему все долговые споры их могли решаться без свидетелей, а одной присягой, и суд взыскивал долг, если кредитор только присягнет, что он действительно давал взаймы тому, с кого требует долг, тогда как принадлежавшие к другим классам во всех подобных делах должны были представлять по 12 свидетелей.

2) Относительно несостоятельных должников Русская Правда назначает особенные правила, по которым они разделяются на несчастных и виноватых. Несчастным, т. е. таким, состояние которых погибло от какого-нибудь несчастного случая: сгорело, потонуло, отнято неприятелем и т. п., Русская Правда дает средства для поправления их дел; так, она дозволяет им рассрочить платеж долга на несколько лет; виноватых же, растерявших товар по своей вияе, вследствие ли пьянства или чего другого, отдает на полную волю заимодавцев, которые, если ие хотели ждать уплаты долга, то могли продать их в неволю. 3) При удовлетворении заимодавцев, гость, т. е. иностранный купец или же заезжий из другого города, удовлетворялся прежде всех. Он брал свое даже прежде князя, а потом уже удовлетворялись заимодавцы, принадлежавшие к одному с должником городу. 4) В обеспечение пошлых настоящих купцов, Русская Правда узаконяет, что ежели господин или князь пошлет торговать от своего имени своего раба, а раб сей по торговле задолжает, то господин не имеет права отказываться от своего раба и должен удовлетворить купцов заимодавцев из своего капитала. Далее весьма важное свидетельство о правах пошлых купцов представляет договорная грамота (1229 г.) Мстислава Давидовича Смоленского с Ригой и Готским берегом. В ней сказано, что никто не может взять пошлого купца без дозволения купеческого старосты его общины. Таких прав не имел ни один класс земщины. Как люди богатые, купцы пользовались уважением общества и имели значительное влияние на общественные дела. Особенно в торговом вольном Новгороде голос купцов решал многое: там от них часто зависело решение вопроса о мире или войне. Новгородские купцы даже принимали участие в походах, как отдельное сословие; так, в 1195 году они вместе с боярами и гридями принимали участие в походе Всеволода Юрьевича в Черниговскую область и отряд их был самым лучшим во всем войске Всеволода. Купцы, как имевшие голос на вече, участвовали и в посольствах для приглашения князей; так, в 1215 году новгородцы для приглашения Ярослава Всеволодовича отправили посольство, состоявшее из посадника Георгия Ивановича, тысяцкого Якуна и из десяти лучших купцов. Таким значением купцы пользовались не в одном Новгороде, но и в других местах; так, например, в 1177 году во Владимире купцы заодно С боярами требовали у Всеволода Юрьевича, чтобы он казнил бывших у него в плену ростовских и суздальских бояр: В граде Владимире астата бояре и купцы, ре-куще: княже, мы тебе добра хочем. ja тя головы свои складываем, ныне вороги свои держишь просты, а и вороги твои и наши суздальцы и ростовцы, а казни их, любо слепи, аль дай нам.

Купцы, как и в прежнее время, делились на гостей, т. е. купцов, торгующих с иноземцами и по разным княжествам Руси, и на купцов городских, производивших торговые операции в одном княжестве или в одном городе. Кроме того, по свидетельству Всеволодовой грамоты, в Новгороде купцы делились на пошлых и не пошлых, а по свидетельству Мстиелавовой — в Смоленске купцы делились на правых и неправых. Правые (т. е. полные купцы, вложившиеся в общину) были главными торговцами и имели право голоса по всем торговым делам. Неправыми же назывались те из купцов, которые не принадлежали ни к какой из купеческих общин; поэтому они не имели права голоса на купеческом вече. По киевским летописям за этот период мы находим разделение купцов по предметам их торговли; таким образом, гречники — те, которые торговали с Грецией; залозники — те, которые торговали в степях половецких и с Азией; соленики — те, которые торговали солью или вообще торговали с Венгрией и Галицией, откуда получалась соль, и т. п. Кроме того, встречаются летописные известия, которые упоминают о вящих и старейших купцах. Конечно, вящие или старейшие купцы не были особым классом, особым сословием и это название придавалось только лучшим, богатейшим торговым домам; по крайней мере мы нигде не встречаем указаний на особые права вящих купцов.

Третий класс русского общества и в настоящем периоде составляли черные люди. К этому классу причислялись как горожане, не принадлежавшие к первым двум классам земщины — боярам и купцам, так и сельчане, т. е. жители сел, принадлежавшие сельским общинам и жившие на общинных или на чужих землях, а не на своих собственных. Черные люди горожане были или ремесленниками, или земледельцами. Черные люди горожане или причислялись к купеческим общинам, ежели они занимались мелкой торговлей, и в управлении общиной от них к купеческим старостам присоединялся тысяцкий от черных людей, — или черные люди в городе имели свои отдельные общины, называвшиеся сотнями, и управлялись своими выборными сотскими, которые, как представители своих сотен, принимали большое участие в общем земском управлении целого города. Сотни черных людей, наравне с прочими классами земцев, несли на себе все городские повинности, по тогдашнему выражению — по животам и промыслам, т. е. в той мере, какая приходилась на них по раскладке, или, как тогда говорилось — по разрубу, сообразно с их капиталами или доходами от промыслов. Черные сотни, по свидетельству Ярославова устава, между прочим несли повинность содержать мостовые в городе наравне с прочими классами, а также поддерживать городские укрепления; они также несли и военную службу, как при защите города в случае неприятельского нападения, так и в военных походах земской рати, когда земщина находила нужным принять участие в войне.

К сотням черных людей принадлежали только те городские жители, которые имели свои дворы на городской общинной земле, которые были хозяевами, и все лежащие на них земские повинности определялись собственно долей общинной земли, находящейся в их владении или, как тогда говорилось, двором; они только как домохозяева были членами сотни или общины, имели голос в общинном управлении и несли тягло, почему и назывались тяглецами или истужниками. Все же городские жители, не имевшие в своем владении общинной земли, не считались членами общины и ве имели никакого голоса в общинном управленни, не несли тягла и обыкновенно назывались вольными людьми; они или жили на земле члена общины в качестве подсуседников, или как вольные люди ходили по русской земле, занимались разными работами по найму или поступали в закупы к боярам, купцам и вообще к членам общины, т. е. отдавали свою волю во временное служение хозяину, делались как бы полусвободными, или, наконец, вольные земские люди, не принадлежавшие ни к какой общине и не имевшие за собой земли, поступали в службу к князю, как младшие дружинники и, таким образом, выбывали из земщины.

Среди городских черных людей особый разряд составляли ремесленники. Они по закону Русской Правды считались выше земледельцев называвшихся тогда смердами, ибо по закону за убийство ремесленника взыскивалось виры 12 гривен, а за убийство смерда пять гривен, ремесленники тогда делились на земских и княжеских. Земскими ремесленниками назывались те, которые владели определенной долей общинной городской земли и потому, как члены общины, несли со своих ремесел земское тягло и через своих выборных старост участвовали в земском управлении. Княжескими же ремесленниками назывались те, которые своим ремеслом служили князю, жили особыми слободами на княжеской земле, не принадлежали к земской городской общине и не несли земского тягла; они, по всей вероятности, составляли особый разряд младшей княжеской дружины и в последующем периоде обыкновенно назывались де-люями или деловыми людьми.

Сельские черные люди вообще назывались смердами. Оки разделялись на смердов, живших на общинных землях, и на смердов, живших на землях частных владельцев. Оба эти разряда в отношении к обществу имели одинаковое значение. И те, и другие были свободны, считались полноправными членами общин и несли по раскладке тягло, почему и назывались тяглыми или тяглецами, нстужниками. Но относительно владения землей между ними была значительная разнице.

Смерды, жившие на общинной земле, были владельцами своего участка; мало того — он принадлежал им, как собственность, хотя без права отчуждения, потому что полное право собственности принадлежало всей общине и только тот, кто принадлежал общине, мог владеть землей. Община отдавала свою землю не иначе, как только своим членам. Вместе с тем, каждый посторонний, садившийся на общинную землю, поступал в члены той общины, которой принадлежит земля, и по общей раскладке принимал на себя тягло, лежавшее на этой земле. Приток каждый смерд владел землей общины только до тех пор, пока был членом общины, а оставляя ее он вместе с тем терял право и на землю, которая была вечной неотъемлемой собственностью общины. Сама община могла покупать, менять, продавать и вообще отчуждать землю.

Смерды, жившие на землях частных владельцев — бояр, купцов, монастырей, церквей и др. были только жильцами занятой ими земли, а не хозяевами, и могли селиться на этой земле не иначе, как заключив условие с хозяином земля, который мог согнать жильца, если он ему не понравился или не выполнил принятых им по условию обязательств.

Смерды этого разряда называются в Русской Правде закупами. Они обыкновенно заключали с хозяином условия, по которым обязывались платить ему определенную сумму деньгами, натурой или же обрабатывать такой же участок земли, какой они получали от хозяина для своего пользования. Это были, по большей части, бедняки, которые приходили к владельцу только со своими руками; владелец вместе с землей давал им хлеб, семена, дворы, земледельческие орудия, рабочий скот и даже иногда деньги. Конечно, в таком случае от закупа требовалось и более работы; так иногда за каждую десятину, взятую у хозяина, он должен был обработать для него пять десятин или отдать ему девять десятых от урожая со своей земли. Состояние ролейных закупов было для бедняков ступенью к переходу на общинную землю или чтобы обзавестись собственной землей и хозяйством. Положение закупов в обществе XII века довольно ясно определено в Русской Правде. Из ее статей о закупах мы видим, во-первых, что они не были рабами, ибо, по закону Русской Правды, рабы ни в каком случае не признавались свидетелями на суде, а закупы могли быть приняты свидетелями в малых тяжбах; следовательно, по русскому закону XII в. признавалась личность закупа, он считался членом русского общества, хотя и незначительным. За обиду закупа закон назначал пеню, как за свободного человека.

Закуп за побег от господина без расчета и за воровство наказывался обращением в полные обельные рабы; следовательно, сам по себе не был рабом, не составлял собственность господина. Во-вторых, закупы, как свободные члены русского общества, имели по закону право защищать себя от обид судом, даже против своего господина. Господин, осмелившийся продать закупа или заложить в рабы, не только лишался своих прав на него, но даже терял право и на те деньги, за которые закуп поступал к нему и сверх того должен был еще заплатить ему за обиду 12 гривен, самую большую неуголовную пеню по Русской Правде. В-третьих, закупы были двух родов — релейные и не ролейные. Но в XII в. еще не было строгого различия между этими двумя разрядами закупов, потому что ролейные и не-ролейные закупы получали от господ деньги, за которые обязывались работать на господина и даже просто назывались наймитами и отличались от простых рабочих только тем, что брали деньги вперед, как бы взаймы, тогда как наемные работники получали плату после работы. Тем не менее, уже существовало, хотя не строгое, но различие между закупом ролейным и не ролейным, иначе не было бы различия и в названиях.

Русская Правда представляет только в зародыше впоследствии далеко распространившиеся два разряда закупов — крестьян и кабальных холопов, т. е. свободных членов русского общества, по собственной воле шедших на работу к другим членам общины и тем самым вступавших в разряд полусвободных людей. Главное различие между ролейкым и не ролейным закупом, как молено судить по неясным указаниям Русской Правды, кажется состояло в том, что ролейные закупы садились на чужой земле и обрабатывали ее частью на господина, частью на себя; закупы же нероле иные работали при доме господина, находились при личных услугах, как должники, получившие вперед деньги под залог личной свободы. В-четвертых, Русская Правда указывает, что закупы могли отходить от своего господина, выплатив занятые деньги или сделав с хозяином расчет в обязательствах, которые существовали между ними. Вероятно, ролейный закуп, крестьянин, сидевший на чужой земле и не получавший от господина ничего, кроме земли, мог свободно переходить от одного землевладельца к другому. Впрочем, ролейные закупы времен Русской Правды редко были в таком положении, чтобы иметь возможность свободно пользоваться правами перехода, предоставленными законом, они, кажется, садились на господской земле всегда при господской ссуде, следовательно, могли отойти от господина не иначе, как выплативши вперед ссуду. Русская Правда, говоря о ролейных закупах,упоминает о плуге, бороне и рабочем скоте, которые землевладелец давал закупу для обработки земли, и даже указывает, что закуп должен был загонять рабочий скот на господский двор в хлев и запирать, где прикажет господин. Следовательно, в ролейные закупы поступали только такие бедняки, которые не имели ни своих орудий земледелия, ни рабочего скота, ни хлеба для прокорма, ни семян, так ITO все это получалм от господина, на земле которого садились. В-пятых, из Русской Правды мы видим, что каждая семья ролейных закупов жил» своим хозяйством и кроме работ на господина работала и на себя господским же рабочим скотом и орудиями на господской земле.

Смерды, жившие на общинной земле, так же, как и жившие на земле частных владельцев, пользовались правом свободного перехода. Закон того времени не назначает для смерда срока пользования землей и перехода с одной земли на другую, а только предоставляет ему право оставить общину, на земле которой он жил, разумеется, сперва рассчитавшись с общиной или же посадив на свое место другого смерда, который обязался удовлетворить за него общину. Сама община всегда могла отказать смерду в своей земле, если он неисправно кес тягло или был вредным членом. Те и другие из смердов жяли не иначе, как общинами и управлялись выборными старостами и вечем или мирской сходкой. Общины, жившие на черных землях, сами защищали принадлежавших им членов; напротив, общины, поселившиеся на землях частных владельцев, состояли под покровительством и защитой своего хозяина, владельца занимаемой ими земли. Но все повинности и подати в княжескую казну, как те, так и другие общины, т. е. и черные, и владельческие собирали по раскладке сами. В селах, так же, как и в городах, могли жить затяглые люди, т. е. не имеющие своей земли и тягла. Но они не были членами общины, назывались вольными людьми и жили или у своих родственников, или по найму у разных хозяев. Оки считались вольными людьми до тех пор, пока не приписывались к какой-нибудь общине, которая давала им землю, и не несли общественных повинностей, состоявших в устройстве и починке мостов, дорог и перевозов через реки, и в повозе, т. е. в поставке лошадей для переездов князя с его слугами и для перевоза вещей, принадлежавших ему. Смерды, кроме того, участвовали в укреплении того города, к которому тянули они, потому что эти укрепления спасали их во время нашествия неприятелей. Сельские жители также участвовали и в военных походах, особенно при защите своего родного края. Они отправлялись в поход пешими и худо вооруженными и составляли самую плохую часть тогдашней рати. Говоря о сельских и городских жителях, нужно обозреть положение на Руси самих городов и селений в XII веке.