Скорость роста оврагов. Отличие оврага от балки

СМОТРИТЕ ТАКЖЕ:

Остановимся несколько на этой стороне вопроса куда впадает овраг; усиленное разветвление оврага, особенно

его ветвей с большими площадями стока атмосферных вод;

случайное увеличение числа трещин в стенах оврага — все

это должно неизбежно повести за собой усиленный рост оврага.

Нет сомнения, что в том же направлении должен действовать и

известный характер стекающих по оврагу вод. И действительно,

представьте себе, что в данной борозде протекает ежегодно, в

течение десятков и сотен лет, одно и то же количество

атмосферной воды. Будет ли в это время, при всех других равных

условиях, размывание оврага всегда пропорционально массе

протекающей воды? Никогда. Равномерное в течение года стечение

атмосферных вод может и не вызвать заметного увеличения

оврага; напротив, дружные весенние воды и сильные, хотя и не

продолжительные дожди могут и должны сильно разрушать

и расширять овраг, что в действительности и наблюдается. Вот

почему мы часто видим, что балки, успевшие уже покрыться

толстым слоем дерна и лесом, а значит, повидимому, совершенно

закончившие свое образование, начинают часто снова

размываться: то на их боках, то на дне, в верхней или нижней его

части, снова появляются рытвины, хотя пока и меньших размеров.

Понятно, что разъединение и неблагоприятное сочетание

приведенных условий может сильно ослабить рост оврага и даже,

повидимому, совершенно прекратить его. Я говорю

повидимому, так как на самом деле это едва ли возможно: хотя овраг

и покрылся дерном и даже лесом, но если вода продолжает

стекать по его стенам и дну, она неизбежно должна вымывать

из них легкие вещества, сносить их в низины и, таким образом,

все более и более увеличивать овраг. Что действительно, даже

при незначительном склоне местности (в 5—15°), уже покрытой

дерном и растительностью, эта деятельность воды продолжается,

на это можно привести массу доказательств. Так, из моих

многочисленных измерений толаганы чернозема, произведенных

нынешним летом в юго-западной черноземной полосе России,

я пришел к тому вьтводу, что данная почва всегда достигает

своей наибольшей толщины на нижней трети мягких

(градусов в 5—20°) склонов, но никогда — на очень крутых (около

45° и более) и на вершинах холмов. * Впрочем, какого-либо

постоянного отношения, между углом падения склона и

толщиной чернозема мне не удалось выяснить; да оно и понятно, ибо

на толщину чернозема влияет множество других условий. Для

примера укажу на две местности — сельцо Казарино Черн-

ского уезда и сельцо Денисовку Лубенского уезда; и в том и

другом пунктах мною было сделано по два искусственных

обнажения чернозема: в первом — на расстоянии одно от другого с

полверсты и при падении склона около 15°, а во втором — на

расстоянии приблизительно 200—300 фут. и при угле падения

в 5—10°. Оказалось, что толщина казаринского чернозема

в разрезе, лежащем вь!ше по склону, = 2.5 фут., а

находившегося внизу = 3 фут 10 д.; в Денисовке же -^-первый =3фут.,

а второй (внизу) =3 фут. 5 д. Вот где нужно искать

причину, которая в связи со смыванием в котловинки с соседних

склонов большого количества гуминовых и растворимых

веществ почвы (щелочей) делает эти низинки среди полей наиболее

плодородными. Здесь-то обыкновенно и располагают баштаны.

Такие же прямые измерения убедили меня в верности

данного, положения и относительно почв нечерноземных, о чем

относительно Смоленской губ. еще раньше меня

свидетельствовал и г.. Соловьев. Но с особенной рельефностью

данное явление я наблюдал в некоторых местах юго-восточной

Финляндии; там, на склонах многих продолговатых холмов, в

окрестностях местечка Кирка-Ярви, почвы распределялись, за

редкими исключениями, следующим образом: на вершинах

холмов вы видите песок, большей частью покрытый вереском pi

хвойным лесом; по склонам вы встречаете почву суглинистую и

супесчаную, в связи с чем и растительность здесь смешанная; наконец,

у основания склона глина начинает все более и более

преобладать, почему здесь можно нередко встретить и чистый лиственный

лесок; затем, уже в котловинах между холмов, вы встречаете

почвы иловатые и торфяные с болотной растительностью; эти

последние— результат деятельности речек и обсохших озер.

Та же самая зависимость сказывается и в местностях Среднего

Поволжья.г Причинность и, так сказать, внутренняя

необходимость такого, а не иного распределения почв так велика, что

можно загодя предсказать, что мы найдвхМ всюду именно такую,

а не иную группировку почв во всех тех местностях, где

первоначальный рельеф страны был холмистый и где эти холмы

были сложены из пород глинисто-песчаных, а такова, например,

почти вся Россия. Все это такие факты, которые ничем иным не

могут быть объяснены, как только деятельностью атмосферной

воды на почвы, уже покрытые растительностью.

К сожалению, цифровых данных относительно скорости

распространения оврагов мы имеех немного. Большинство

авторов, касавшихся этой стороны дела, все говорят о

необыкновенной скорости роста оврагов, но выражаются обыкновенно

слишком общими фразами. Так, Вангейгейм фон К в а -

лен замечает в вышеприведенном сочинении, что он лишился

благодаря оврагахМ нескольких десятин пахотной земли из его

имения; Мурчисон в своей знаменитой «Геологии России»

свидетельствует, что овраги «ежегодно уносят в русла рек

миллионы тонн богатейшей и плодороднейшей почвы». Проф.

В, И. Меллер, описывая местность между Нижним-Новго-

родОхМ и Арзамасом, указывает здесь на быстрое образование

глубоких и необыкновенно длинных оврагов, которые в течение

последних 9 лет успели в некоторых местах совершенно

пересечь здешнюю почтовую дорогу.2 Проф. Барбот деМарни

относительно балок, тянущихся между Сарептой и Царицыном

от Ергеней к Волге, замечает: «эти балки после каждой

весны все более и более расширяются и удлиняются,

приближаясь к Ергеням, так что дорога, идущая у подножия Ергеней

из Сарепты в помянутый город, с каждым годом делается

длиннее и также подвигается к Ергеням, так как ей приходится

обходить верховья балок».1 Более определенно на этот счет

выражаются гг. Гельмерсен и Киприянов. Первый,

характеризуя деятельность оврагов, замечает:2 «В Орловской

губернии случилось раз, что сильный проливной дождь,

действуя в течение одного часа на скат шоссейного рва, размыл и

расширил его в такой степени, что прекрасно выстроенная

искусственная дорога обрушилась в него на значительное

протяжение». Второй же, говоря о разрушительных действиях

оврагов, дает даже возможность вычислить скорость их роста:

именно, г. Киприянов говорит, что дороги

екатерининских времен получили местами благодаря оврагам столь

значительные извилины, что иногда имеют три и более верст

длины на полверсты прямого расстояния.3

Наконец, Л я й э л ь, говоря «о первоначальном

образовании нескольких сот долин в Георгии и Алабаме», так

описывает одну из этих долин близ Милледжвилля — столицы

Георгии: «Двадцать лет тому назад,— говорит Ляйэль,4 — когда

страна не была еще расчищена от леса, этой рытвины не

существовало; но как только леса были вырублены, в глинистом

грунте от действия солнечного жара образовались трещины

в три фута глубиной; во время дождей внезапное стремление

воды вдоль главной трещины углубило ее при нижней

оконечности, откуда размывающая сила действовала назад, так что

в течение 20 лет образовался целый овраг в 55 фут. глубиной, в

300 ярдов длиной, при ширине от 30 до 180 фут.».1 Это описание

имеет для нас тем большее значение, что овраг близ столицы

Георгии образовывался именно в таких породах, глинах и песках,

в которых наичаще образуются овраги и в России. Из лично

осмотренных· мною случаев я приведу следующие два: первый

я наблюдал у села Большое Теплое Чернского уезда: по

собранным мною сведениям от местных жителей и по положению

дороги оказалось, что здесь овраг удлинился за последние пять

лет на 25—30 фут. Второй случай я исследовал недалеко ??

села Мохового Новосильского уезда. Тут, по склону старого,

покрытого дерном оврага, была проложена в 1868 г. канава

глубиной и шириной (между верхними краями) около 11/2—

2 аршин; теперь же здесь образовался овражек в 3 сажени

глубиной и в столько же шириной, хотя нижняя треть этой

рытвины и должна была прокладывать себе путь в известняках.

Все вышеприведенные факты, кажется, достаточно

показывают, что скорость роста оврагов настолько велика, что овраги

легко могут достигнуть такой же длины, как и некоторые

наши речки.2 К сожалению, подтвердить этот вывод для

Европейской России фактически представляется несколько

затруднительным, во-первых, благодаря тому произволу, какой до

сих пор царил в употреблении терминов в данном вопросе, а

во-вторых, потому, что некоторые овраги должны со временем

перейти в реки.

По имеющимся литературным источникам, местами, где

овраги достигают наиболее значительного развития, нужно

считать следующие: окрестности Юрьевца Поволжского и Ниж-

него-Новгорода (Странгвейс, ? у ? ч и с о н, К в а л е н, ? е л-

лер), пространство от Нижнего на Пензу и Симбирск

(Квален), некоторые участки Орловской губ. (Киприянов), все

пространство понтийских степей (Коль), окрестности

Лисичанской (Гельмерсен), нагорную местность между Раздорами

и Ростовом — по рекам Дону и Аксаю (по свидетельству Бо-

рисяка, к наиболее замечательным из здешних балок и по

протяжению, и по глубине нужно отнести: Западенскую,

Мишкину, Большой лог, Кизитеринку), местности около Избян-

ской станицы на Дону, около Старого Оскола, между.

Сороками и Ямполем (мои наблюдения), окрестности Смоленска

(Гельмерсен и мои наблюдения) и оба склона Ергеней (Бар-

бот де Марни). Что касается размеров подобных промоин, то

на этот счет мы находим у различных авторов следующие

данные. Так, в цитированной уже статье1 г. Киприянов

относительно оврагов Орловской губ. замечает, что их длина

достигает иногда 15 и более верст при средней глубине до 30 и

более (иногда до 40) сажен; ширина водомоин и логов с крутыми

угорами до 40 и до 150 сажен, доходя иногда при пологих

косогорах до 400 сажен, а расстояние между самыми возвышенными

точками холмов простирается до 6 и более верст; подобные логи

делаются, по словам Киприяяова, приемниками снеговой и

дождевой воды, иногда с 30 и 40 квадратных верст, отчего они во

время половодья или проливных дождей представляют близ

устья вид значительных рек, достигая, по свидетельству В а н-

генгейма фон Квален а, глубины многих сажен.

Последний автор описывает овраг, находящийся между старь

циями Толызино и Оливка по Нижегородско-Симбирскому

тракту «длиною во много верст», при ширине от 12 до 15 сажен

и глубине около 6—8 сажен. Проф. Б о ? и с я к, говоря1

об овраге Сухой Донец, замечает, что этот овраг начинается

у дер. Медовой, почти у самой границы земли Войска Донского

с Богучарским уездом, и, направляясь на протяжении 20 верст

к востоку, открывается в Дон; этот овраг прорывает мел и

меловые песчаники·

Относительно размеров балок южной степной России мы находим у

проф. Л е"в аковского следующие данные:3 в

северовосточной части Херсонской губ, глубина балок доходит, по

словам профессора, до 25 сажен, в юго-восточной — до 20, но

самые значительные балки находятся в западной части

Херсонской губ., где глубина их доходит до 55 сажен. Наконец,

г. У л ь с к и й, говоря «о некоторых особенностях в ситуации

восточного берега Каспийского моря», указывает4 между ними

на существование оврагов, соляных озер и лощин,

«сохраняющих в большинстве случаев юго-западное направление»; далее

он говорит: «многие из этих ущелий и лощин имеют весьма

значительные размеры,— тянутся на десятки и сотни верст внутри

материка и имеют ширину от 1 до 40 верст и более».

Итак по своим размерам, т. е. по длине, ширине и глубине,

наши овраги и балки нисколько не отличаются от размеров

наших рек средней руки.

Ввиду всего этого трудно согласиться с тем пределом,

который Вангенгейм фон К в а л е н полагает

расширению оврагов, думая,5 что овраг расширяется только до тех

пор, «пока вся мешавшая (стоку воды) земля будет унесена,

так что уже никакое трение или обламывание берегов весенними

водами более невозможно»; затем, добавляет г. Квален, настает

для оврага уже состояние покоя. Заметим на это следующее:

разве реки подмывают свои правые или 'левые берега только

потому, что им тесно в данной речной долине? Кто же не знает,

что это явление имеет место в реках и тогда, когда их

аллювиальные долины часто в 5—10 раз и более превосходят ширину

живого сечения реки! Разве обнажившаяся на дне оврага скала

твердой горной породы или случайно свалившееся со склонов

в его русло дерево или камень не заставят отклониться от своего

прежнего направления тот ручей, который струится по его

дну. А раз таковое отклонение случилось, ручей уже, по

физической необходимости, станет ударяться то в тот, то в

другой берег, расширяя, таким образом, свое русло. Именно в этом-

то отношении овраги, по справедливому замечанию проф.

Леваковского,1 и представляют разительное

сходство с речными долинами: «Как те, так и другие служат

непропорционально обширным вместилищем известной массы

воды, которая никогда не наполняет их совершенно». Впрочем,

на этом наше согласие с почтенным профессором и

оканчивается в вопросе об участии оврагов при образовании рек.

Желая поддержать одно из главных положений своей

работы «Способ и время образования долин на юге России»,

именно, что атмосферная вода, даже в количестве гораздо больше

современного, ни первоначальным стоком своим с осушившейся

уже поверхности южной России по окончании ее поднятия,

ни в виде рек впоследствии, не могла прямо и непосредственно

произвести балки и речные долины в том числе и в тех

размерах, в которых они ныне находятся,2 проф. Леваковский.

понятно, должен был отвергнуть возможность перехода оврагов

в балки. И действительно, на 37-й странице своего труда

профессор решительно формулирует следующие, по его мнению

действительно существующие характерные особенности

балок, оврагов и рек: а) вершины балок оказываются в больший

стве случаев широкими котловинами, тогда как вершины

оврагов исключительно являются в виде узкой, более или менео

глубокой рытвины; Ь) балки широки и отлоги, особенно в

верхних частях их; овраги же сравнительно с ними узки, но глубоки,

а потому и имеют крутые, нередко даже отвесные бока; с) кроме

того, речные долины отличаются от оврагов не только размерами,

но и особенностями формы своих склонов, которая выражается

часто замечаемой отлогостью левого берега и крутизною

правого, а также присутствием уступов, или террас на обей л

сторонах долины. Остановимся несколько на разборе этих

положений. Что касается первого из них, то ответ на него уже дан

нами выше: именно форма вершины оврага зависит от способа

его зачатия. Так, если овраг начинается по способу,

предложенному гг. Колем и Киприяновым для оврагои

понтийской степи и Орловской губ., тогда естественно, что

вершина его будет иметь форму широкой котловины; такие же

отлогие котловины нередко открываются в овраге сбоку, как

это я нередки лично наблюдал и как это показано на рисунках

вышеприведенных авторов.

Что же касается второго указываемого г. .Л е в а к о в с к и м

различия между оврагами и балками, то, во-первых, сам автор

говорит, что оно проявляется только «особенно резко в верхних

частях» рассматриваемых рытвин, а с другой стороны, это

явление далеко не общее. Справедливость последнего замечания

лучше всего видна из следующих слов, высказанных самим

автором год спустя после выхода в свет сочинения «Способ

и время образования долин на юге России». Именно проф. Л е-

ваковский в 1870 г. писал: ? «что касается склонов балок

и мелких речек, то в Херсонской губ. вид их неодинаков в

разных местах; в GB ее части они имеют скаты довольно отлогие,

иногда понижающиеся в виде террас и постепенно сливающиеся

с ложем долины; ширина же ложбин и особенно речных долин

бывает достаточна для разведения садов и устройства усадьб.

В ЮВ части все речки и балки имеют направление к югу и

отличаются своими частыми извилинами; скаты их крутые,

обрывистые, а иногда и совершенно отвесные^ глубина до 20

сажен; вершины балок узки. Западная же часть губернии

прорезывается рядом параллельных между собою

балок, направляющихся большею частью к востоку; все они отличаются большою

прямизною, большою глубиною, доходящею до -55 сажен, и

значительною шириною] правые их берега круты и господствуют

над левыми». Если бы вышеприведенные признаки, которыми

автор характеризует вообще овраги, балки и реки,

действительно существовали, тогда г. Леваковский, держась им

же предложенного определения, по необходимости должен бы

был назвать ложбины в GB части Херсонской губ. балками,

хотя и в них встречается речной признак — террасы, в ЮВ —

оврагами и в 3 — реками. А между тем мы видим, что автор

безразлично называет все ложбины балками и речками. Такое

же разнообразие в форме балок и оврагов наблюдал и я

нынешним летохМ, во время моего путешествия по юго-западной

России. Так, балки с очень крутыми стенами2 часто с падением,

превышающим 45°, и с очень узким дном я встречал много раз

на пути от ст. Крыжополь1 (по Одесско-Волочисской железной

дороге) на Ямполь на Днестре, отсюда на' г. Сороки и верст

40 еще ниже по реке; на дороге от ст. Никольское (по Курско-

Харьковской ж. д.), через Старый Оскол, Нижнедевицк в

Воронеж; у Царицына и вдоль Дона, особенно у Пятиизбян-

ской станицы и пр. Напротив, балки с отлогими боками и с

более пологим дном я наблюдал на пути из Херсона в Одессу,

из Лозовой в г. Александровск, от Екатеринослава до ст.

Ивановки, в недалеких окрестностях г. Лубны — между этим

последним и Полтавой, и пр. и пр. Словом, в форме балок такое же

разнообразие, как и в форме северных оврагов, по крайней

мере для осмотренных мною губерний: Владимирской,

Ярославской, Тверской, Московской, Смоленской, Могилевской

и Витебской.2 Мне кажется, что именно на примере из

Херсонской губ. яснее всего видно, что разнообразие форм тамошних

балок и речек, и на таком сравнительно незначительном

пространстве, никоим образом не может служить доказательством

способа их образования, который предлагает для них проф. Л е-

ваковский; именно этот пример убеждает нас, что все

эти разнообразные формы ложбин сутьне что иное, как

различные стадии развития одной и той же деятельности атмосферной

воды, причем овраги составляют начальную ступень

размывающей деятельности воды, балки — срединную, 3 а реки —

конечную. Однако здесь следует заметить, что при неблаго-

приятных условиях развитие может остановиться на второй

стадии — на форме балок. Неясное ли дело, что все это

разнообразие обусловливается массой воды, вливающейся в овраг,

климатом, присутствием или отсутствием ключей в ложбине,

большей или меньшей глубиной той западины, куда впадает

овраг, его возрастом и, наконец, петрографическими и

стратиграфическими отношениями пород, из которых построен овраг.

Что форма естественного водосточного желоба не может

служить отличающим овраги от балок признаком, на это можно

найти указания и факты уже и в нашей старой литературе.

Так, уже Вангенгейм фон Квален безразлично

называет ложбины то оврагами, то балками и, описывая способ

образования главного и побочных оврагов, замечает: «При

своем устье главный овраг походит на узкую долину, в которой

только наблюдательный исследователь или геолог узнает

прежний овраг; он успел уже покрыться травой и кустарником,

которые и предохраняют почву от дальнейшего размывания во

время весенних разливов».1 Еще раньше Квалена и еще более

определенно выражается на этот счет г. Киприянов.

Он в уже выше цитированной статье прямо говорит,2 что в

местности от Орла к Харькову логом, или балкою, называют овраги

или верхи давнишнего образования, с более отлогими

косогорами, покрытыми черноземом, на котором часто встречаются

необнаженные корни вековых дубов. Оврагом, или верхом,

иногда называют лога, а иногда водотечи или рытвины.

Добавим здесь, что как г. Киприянов,3 так иг. Леваков-

с к и й4 оба признают, что нередко случается видеть, как

распространение оврага или какой-либо его ветви от случайных

причин останавливается на несколько лет, а потом снова

начинает продолжаться; можно встретить даже, по их словам,

юга, на значительном пространстве совершенно поросшие

не только дерном, но и лесом, дно и вершины которых вновь

качали размываться и лог пошел выше. С своей стороны, проф.

Варбот де Марни, описывая Ергенинскую плоскую

возвышенность и незначительность водораздела между балками,

идущими с этой возвышенности на запад и восток, прямо

говорит: «недалеко от урочища Елисты можно уже было заметить,

как начали образовываться и пробираться на запад маленькие

овражки, не широкие, но весьма длинные. Верстах в 25 от

Елисты овражки эти собрались уже в значительные балки Шан-

даста, Бурата и др., составляющие далее балку (а может быть

и речку?) Нойон-Шпре». г Мыслимо ли после всего сказанного

проводить резкую разницу между формой оврагов и балок

и между способами их происхождения? Не ясное ли дело, что

всякий овраг, если только по нему продолжают достаточное

количество времени стекать весенние и дождевые воды, должен

со временем неизбежно дать более широкую балку: известно

ведь, что ни реки, ни каналы, вследствие всем известных причин,

не могут итти долго по прямому направлению, если только

берега их не укреплены искусственным образом. Если такое

стремление свойственно воде, текущей уже по готовому руслу, то,

понятно, оно должно проявляться в гораздо более значительной

степени в оврагах, где препятствий текущей воде встречается

всегда несравненно больше; понятно также, что необходимым

последствием этого должно быть: а) расширение оврага до

величины, совершенно ненужной для стока его вод: овражный

ручей, извиваясь по широкому ложу, естественно, будет реже

подходить к бокам оврага и служить причиной обвалов; Ь)

уравнение его дна и большая возможность его стенам сделаться

менее крутыми и скорей, при всех равных условиях, покрыться

дерном и лесом,— словом, в результате деятельности оврагов

может и должно быть только одно — это балка.

Но раз мы признаем, что балка есть не что иное, как только

вторичная ступень оврага, мы уже тем самым признаем, что

и реки являются только дальнейшей, третьей стадией развития

оврагов. В самом деле, этим самым мы уже значительно

ослабим тот резко бросающийся на первый взгляд факт, что нет,

повидимому, примеров, чтоб овраги имели где-либо такую длину,

как большие реки, так как уже Э й ? в а л ь д,х описывая

Бессарабию, замечает, что в тамошних степях находятся весьма

обширные логовины, простирающиеся более нежели на 100 верст

и вмещающие те небольшие течения воды,[которых летом и

следы едва приметны. Такой же длины балки можно было бы указать

и во многих других местах Европейской России.2 Мы скоро

увидим, что мы принуждены будем еще удлинить овраги...,

а покамест перейдем к разбору того, что мешало до сих пор

открыто принять, что реки во -многих случаях есть только

дальнейшая стадия «развития оврагов и балок. Впрочем, долго

останавливаться на том отличительном будто бы признаке рек,

который состоит в крутизне правого берега и отлогости левого,

нет нужды, так как сам автор этого искусственного признака,

проф. Леваковский, уже достаточно опроверг его. Во-

первых, он указывает, как было уже замечено, в западной части

Херсонской губ. балки/отличающиеся своею шириною,

крутизною своих правых берегов и их господством над левыми

берегами; равным образом случайность такого признака может

подтвердить всякий, наблюдавший где-либо овраги. Во-вторых,

никто более проф. Леваковского не сделал большего, чтобы

подорвать известную гипотезу Б э#р а относительно формы

речных долин; действительно, в своем сочинении «О причинах

различия в форме склонов речных долин» автор приводит массу

примеров, когда реки или вовсе не имеют различия в высоте

левого и правого берега, или даже когда берега речные имеют

форму, как раз противоположную гипотезе Бэра. Значит,

именно проф. Леваковскому меньше всего возможно выставлять

крутизну правых речных берегов за признак, отличающий реки

от оврагов и балок. Если даже и принять взгляд Бэра за за-ж

кон, если даже и согласиться, что форма оврагов и балок

меньше, чем форма речных долин, подчинена этому закону, то это

ни в каком случае не будет говорить о различном способе

образования оврагов и балок, с одной стороны, и рек — с другой.

Ведь и по мысли Бэра влияние вращения земли должно меньше

всего сказываться именно в маленьких речках и в верховьях

больших вообще тогда, когда масса текучей воды

незначительна, а сюда как нельзя естественней и подходят непостоянные

и большею частью ничтожные потоки оврагов и балок.

К содержанию книги: СПОСОБЫ ОБРАЗОВАНИЯ РЕЧНЫХ ДОЛИН ЕВРОПЕЙСКОЙ РОССИИ

Последние добавления:

ЗЕМЛЕДЕЛИЕ. ПОЧВОВЕДЕНИЕ. АГРОХИМИЯ

ЛУНА И ЛУННЫЕ КРАТЕРЫ

КАМЕННЫЕ ДОКУМЕНТЫ

СТРАТИГРАФИЯ И ТЕКТОНИКА ТИТОН-ВАЛАНЖИНСКИХ ОТЛОЖЕНИЙ РАЙОНА БАЙДАРСКОЙ КОТЛОВИНЫ В КРЫМУ

СИХОТЭ-АЛИНЬ

ВАСИЛИЙ ДОКУЧАЕВ

Скорость роста оврагов. Отличие оврага от балки