Детство и юность Александра Евгеньевича Ферсмана 1883-1903

СМОТРИТЕ ТАКЖЕ:

Ферсман. занимательная минералогия.

Академик Александр Ферсман. Рассказы о самоцветах

Академик Ферсман. Путешествия за камнем

Занимательная геохимия академика Александр Евгеньевича Ферсмана

Жизнь и научная деятельность

Камень владел мною, моими мыслями, желаниями, даже снами (...) Какая-то детская любовь к камню, красивому чистенькому кристаллу с аккуратно наклеенным номерком и чистенькой этикеткой; потом юношеские увлечения красотою камня.

Вспоминая на склоне лет детские и юношеские годы, А.Е. Ферсман писал, что этот первый этап жизни зажег тот огонь, которым он горел всю жизнь и который создавал единство цели.

Александр Евгеньевич родился 8 ноября (27 октября) 1883 г. в Петербурге. Его отец, Евгений Александрович Ферсман (1853—1937), окончил Академию генерального штаба и занимался преимущественно военно-педагогической деятельностью. В 1909 г. он вышел в отставку. Е. А. Ферсман был высокообразованным человеком, хорошо знал архитектуру, любил поэзию. Мать будущего геохимика, Мария Эдуардовна Кесслер (1855—1908), интересовалась естественными науками, хорошо рисовала и играла на рояле. И отец и мать благотворно влияли на эстетическое воспитание и образование сына.

Немаловажную роль в формировании интересов мальчика играл его дядя, химик, ученик А. М. Бутлерова, Александр Эдуардович Кесслер. В селении Тотайкой (ныне Ферсманово) около Симферополя, где он купил небольшое имение, семья Ферсмана проводила лето. Неподалеку встречались выходы коренных горных пород, протекала речка с разноцветной галькой на дне. Здесь шестилетний Саша стал собирать свою первую минералогическую коллекцию. В автобиографии А. Е. Ферсман писал, что он увлекся минералогией в своеобразных условиях Горного Крыма, среди научных интересов научной семьи.

Дядя водил его в свою лабораторию и показывал кристаллы различных солей, отец рассказывал о роли камня в архитектуре, а мать — об их научных названиях.

В 1889 г. Е. А. Ферсман был назначен военным атташе в Грецию, куда отправился вместе с семьей. Пребывание в этой стране произвело огромное впечатление на ребенка. «Я вижу себя шестилетним мальчиком,— вспоминал А. Е. Ферсман,—на берегу моря, около Афин; весь берег Елевсинской бухты усыпан серой и белой обточенной галькой, а я забавляюсь, бросая плоские камешки в тихо набегающую волну.

— А знаешь ли ты, что все эти камешки мрамор? — говорит мне отец, и слово ,,мрамор“ врезается мне в память, как острый шип шиповника.— Это не простой камень, это тот мрамор, из которого построен Акрополь в Афинах <...)

„Мрамор, мрамор“ <...) Я не могу успокоиться, перестаю бросать камешки, собираю лучшие, обточенные водой, бережно кладу их в спичечную коробку и храню, храню как талисман много десятков лет».

Позже Е. А. Ферсмана назначили директором кадетского корпуса в Одессе. Здесь Саша поступил в 4-ю классическую гимназию. Однако, часто болея, он почти не учился. Интерес к минералам и естественным наукам возрастал. Саша часто бывал в Новороссийском (Одесском) университете в минералогическом кабинете профессора Р. А. Пренделя и в химической лаборатории друга их семьи профессора П. Г. Меликова. «Каждую субботу,— писал А. Е. Ферсман,— приходил он (П. Г. Меликов.— А. П.) вечером к нам, а я, десятилетний мальчишка, спрятавшись в углу дивана, с каким-то благоговением слушал его, пришедшего из большой лаборатории, полной стаканов, колб, банок с солями, жидкостями и каким-то особенным запахом.

Каким праздником было для меня разрешение навестить его в самом университете, пройти по темным коридорам старого здания к нему в лабораторию и тихо, затаив дыхание, смотреть, как ученый переливает какие-то жидкости, кипятит что-то на газовых горелках или осторожно капает окрашенные капельки в большой стакан» 2.

Летом Саша целыми днями бродил по окрестностям Тотайкоя, совершал экскурсии на каменоломню близ с. Курцы. Однажды он нашел здесь странный камень, напоминающий лист бумаги,—минерал палыгорскит. «Целыми часами я работал молотком, зубилом, киркой над отдельными жилками с кальцитом и палыгорскитом в Курцах, просматривал нарядные цеолиты в мелафирах Саблов и горные хрустали в меловых породах северных склонов Таврических гор. Эти часы наблюдений оставили неизгладимое впечатление. Они научили меня понимать детали, научили очень трудной и сложной обязанности естественника — наблюдать» 3,— писал много позднее Александр Евгеньевич.

Очень часто Ферсманы выезжали в Карлсбад (ныне Карлови Вари), где лечилась Мария Эдуардовна. Большое впечатление на будущего ученого произвели минеральные богатства Богемии, переживавшей в то время расцвет горного дела. Из Карлсбада в Россию Ферсманы обычно возвращались через Вену. Здесь внимание Саши привлек Минералогический музей. «Что могло быть прекраснее этого музея!—писал он.—Для меня в Вене ничего больше не существовало».

С 12 лет А. Е. Ферсман начал вести запись своих наблюдений. К этому его приучил Александр Эдуардович, который рассказывал о химических процессах, показывал, как правильно документировать образцы, записывать их химический состав. В ином направлении влиял отец. Он заставлял сына читать Гёте, старался объяснить трудные для его детского восприятия стихи. Единственное, что примиряло меня с Гёте, вспоминал А. Е. Ферсман, это то, что он тоже любил камни и был минералогом.

С годами увлечение камнем росло, коллекция юноши увеличивалась, образцы в ней располагались по строго научной системе.

В 1901 г. А. Е. Ферсман окончил с золотой медалью гимназию и поступил на физико-математический факультет Новороссийского университета. Он мечтал изучать минералогию.

В то время между уровнем научной работы в области минералогии и преподаванием этой науки наблюдался большой разрыв. Лучшие умы, начиная с М. В. Ломоносова, обращали большое внимание на процессы образования минералов. Это нашло отражение в трудах многих ученых XIX в.: В. М. Севергина, И. Ф. Брейтгаупта, К. Г. Бишо- фа, Л. Эли де Бомона и др. Однако генетический подход мало отразился на преподавании минералогии, которая продолжала оставаться «сухой» описательной наукой — инвентаризацией минералов. Правда, в конце XIX в. в Петербургском университете профессор В. В. Докучаев в курсе минералогии уже делал акцент на минералообразовании. С 1891 г. его ученик В. И. Вернадский приступил к перестройке преподавания минералогии в Московском университете. Новороссийского университета эти новые веяния не коснулись, Р. А. Прендель читал курс минералогии по старым канонам. Его лекции стали разочаровывать А. Е. Ферсмана, они казались скучными и неинтересными.

Среди профессоров Новороссийского университета были талантливые педагоги и ученые, чьи лекции произвели большое впечатление на А. Е. Ферсмана. Он увлекся политической экономией, историей искусств, геофизикой и особенно молекулярной физикой. Интерес к гуманитарным наукам, и в частности, к истории искусств, не был случайным. Он с новой силой вспыхнул через много лет, когда прославленный минералог и геохимик обратился к роли камня в истории культуры, к художественному слову. Проф. П. Г. Меликов видел призвание Александра в минералогии и химии и рекомендовал ему сосредоточить внимание на изучении этих наук.

Вспоминая впоследствии годы учебы в университете, А. Е. Ферсман писал, что он не мог оторваться от затягивавших его лекций по политической экономии, от практических занятий с капиллярами и, может быть, вовсе забыл бы о минералогии, если бы не резкий перелом в жизни: отца перевели в Москву начальником Александровского юнкерского училища и ему пришлось продолжить образование в Московском университете.

К содержанию книги: Академик Ферсман